***
Наступил вечер. Така уснул в кресле, окно было уже давно затворено. Лишь тусклый свет лампы оживлял эту грустную комнату. Кими сидела на полу с неоконченной вышивкой на коленях, смотрела на спящего брата. Вот и прошёл ещё один мучительный день, забирающий последнюю надежду. Вибрация телефона вывела девушку из тяжёлой задумчивости. Кими судорожно нажала на кнопку ответа и быстро вышла из комнаты, затворив за собою дверь. — Матсумото-сан, извините за столь поздний звонок, но это важно. У Таканори ремиссия. Надежда есть. Я очень рад сообщить вам это. Крик радости чуть не наполнил весь дом, но Кими сдержалась. Она расскажет радостную новость брату завтра. Эта весна не станет для Таканори последней.Часть 1
28 марта 2016 г. в 00:28
Непроницаемая тишина, которая, казалось, въелась во всё существо старенького дома, в одну секунду нарушилась распахнувшимся от сильного порыва ветра окном. Полупрозрачные занавески задвигались в танце, напоминающем искусные и гибкие движения змеи. Сонм чужих голосов — человеческих, птичьих и автомобильных заполнил эту почти умирающую комнату. Весна. Время надежд и планов на будущее. Солнце греет по-настоящему, почки на деревьях обещают новую жизнь. Весна — это время самой жизни, её расцвет. У каждого человека рано или поздно будет последняя весна. Как он её встретит? Смиренно или с просветом надежды, с отчаянной злостью или с безразличием?
— Ой, как шумно стало, я закрою, — по-детски звонкий голос принадлежал девушке, быстро вбежавшей в комнату. Босые ноги скользнули по деревянному полу, белое лёгкое платье приподнялось с очередным дыханием ветра, обнажив маленькие круглые коленки.
— Оставь, — слабый и будто бы выдохшийся голос донёсся из другой комнаты. Вряд ли бы его расслышал другой человек, но для девушки такой голос брата стал привычным.
— Ладно, как хочешь, Така, — она едва заметно улыбнулась, смотря в проём двери, где появился молодой человек. — Давай посидим здесь вместе как в детстве. Ты помнишь?
— Конечно, помню, Кими, — он не улыбался, но глаза его заметно потеплели, словно весеннее солнце сегодняшнего дня поделилось с ними частичкой своего света.
Кими довольно кивнула и так же быстро, как и всегда у неё выходило, стала пододвигать к окну видавшее виды кресло. Этот предмет интерьера был старше брата с сестрой. Некогда кожаное, приятного тёмно-коричневого цвета и круглой спинкой кресло, теперь выглядело крайне жалким. Потерявшее цвет, облупившееся и протёртое, но ценное, памятное для этих двух людей. Бесконечное множество вечеров они провели, сидя в этом кресле, запросто помещавшего на себе двоих детей. Така читал для Кими книжки, иногда они рисовали вместе, делали домашнюю работу или засыпали в обнимку. Несомненно, это было прекрасное время для обоих.
Вот и сейчас Кими радостно усадила брата в кресло, заботливо накрыв его ноги пледом, сама же легко запрыгнула на широкий подлокотник. Эти двое представляли собой выразительный контраст. Цветущая девушка с тёмными длинными волосами, с тонкими, но сильными руками, с таким же сильным характером, уверенная в том, что её брат обязательно поправится. Она взяла его ладонь в свою, крепко стиснула, показывая этим жестом всю свою любовь и желание находиться рядом. Таканори был старше своей сестры на несколько лет, однако в этот момент он выглядел совсем ребёнком рядом с ней. Болезненно бледное лицо с чётко выделяющимися голубыми прожилками вен, сухие бежевые губы и мурашки по всему телу. Он был одет в чёрную водолазку и голубые, ставшие свободными джинсы; одежда нисколько не согревала обессиленное и постоянно мёрзнущее тело. Из его груди вырвался тяжёлый кашель, так плохо сочетающийся со звуками за окном. Кими сильнее сжала руку больного брата.
— Така, расскажи ещё раз ту историю про кошку, — девушка с улыбкой заглянула в спокойное лицо юноши.
— Как-нибудь в другой раз, — это «в другой раз» неприятно кольнуло своей невозможностью. Таканори поморщился.
— Хорошо! Ну, может, тогда вспомним что-нибудь из детства? Ты точно должен пом…
— Кими, хватит. Я… я устал, — действительно, в его голосе угадывалась усталость, но не такая, что бывает после тяжёлого трудового дня, а та усталость, присущая людям, переносящим изо дня в день тяготы своей болезни. Таканори шумно выдохнул и быстро взглянул на сестру. — Прости, давай просто посидим.
— Это ты меня прости, дорогой, — тихо проговорила девушка, а затем нежно провела рукой по взъерошенным русым волосам брата. — Просто посидим, — она улыбнулась. — О, я как раз доделаю свою картину.
— Конечно, — Така улыбнулся бесцветной улыбкой в ответ.
Кими побежала в другую комнату, снова сверкая босыми ногами. В этот момент Таканори потянулся за своим телефоном. За окном всё продолжало жить. Парень не сразу разблокировал мобильник, несколько секунд он всматривался в фигуры проходящих людей. Одна из них показалась до боли знакомой, он даже чуть приподнялся с места, насколько эта фигура походила на дорогого для Таканори человека. Но это была ошибка, мимолётное виденье, призрачная надежда, на мгновение материализовавшаяся в желанного видеть человека. Така вздохнул и посмотрел на еле видневшееся за окном дерево. Солнечный луч жёлтым прямоугольником упал на его худенькое лицо, словно прогоняя видение. Кими вернулась с вышивкой в руках. Она делала её для брата, старательно, со всей педантичностью и стремлением получить идеальный результат. В своём усердии она чем-то была похожа на ту девочку, делавшую журавликов в надежде выздороветь. Кими очень хотела, чтобы брат жил. Она молча принялась за работу.
Таканори всё-таки разблокировал телефон. Ни сообщений, ни пропущенных звонков. Наверное, так оно должно было быть. У умирающего остаётся не много друзей. Кими покосилась на брата.
— Неужели ты ждёшь что-то от него? — спросила она с недовольными нотками в голосе. Кими всегда испытывала неприязнь к нему, никогда не доверяла и догадывалась, что рано или поздно он плохо поступит с её любимым братом.
— Я просто посмотрел на время. Хотя, какое к чёрту время, — с досадой, с надрывом проговорил Таканори. — Всё равно скоро умру. Неужели и тогда ему будет совершенно всё равно? — он не хотел задавать этот вопрос вслух, но не сдержался. Слишком больно, чтобы держать в себе.
— Вычеркни его из жизни, Така. Он никогда тебя не любил. Никогда, понимаешь? — её голос становился резче, строже. Сейчас она походила на старшую сестру, пытавшуюся внушить несмышлёному брату простую истину.
— Ты ничего не понимаешь, — устало ответил юноша. Сил на этот спор не было, да и обсуждали они уже это очень много раз.
Таканори расслабил напряжённые плечи и прикрыл глаза. Внутри всё рассыпалось на части. В который уже раз. Так глупо было поверить в происходящее некоторое время назад. Была ли это любовь? Он считал именно так. Была ли она взаимной? В этом он уже не сомневался. Всё изменилось с приходом болезни. Такой неожиданной, перечеркнувшей всё в его молодой жизни. Как грубая машина давит хрупкое растение, тянущееся к солнцу, так поступила с Таканори болезнь. Кими была не права, она не понимала происходящее между её братом и Акирой. Определённо, эта была любовь. Но, как и любое другое чувство, она не потерпела слабости. Всё в этом мире достаётся сильнейшим.
Поначалу он решил вместе с Таканори противостоять болезни. Тогда Така и не сомневался, что справится со всем, обязательно выздоровеет и их любовь станет ещё крепче. Но длилось это недолго. Уже через несколько месяцев, не видя улучшений в состоянии Таки, Акира решил его бросить. Вот так просто. Причина: чтобы потом не было больнее, чем сейчас. Кими винила в резком ухудшении самочувствия брата именно Акиру. Она презирала его за трусость. Така же не оставлял надежду встретиться с ним снова, услышать от него признание и раскаяние, что всё это было ошибкой и Акира будет до конца. Да, Таканори умирал, он это понимал, знал, чувствовал, в конце концов. Еле теплившаяся жизнь не прекратилась ещё только потому, что он ждал Акиру. Ждал и знал, что примет его, простит и попытается забыть предательство.
Така продолжал сидеть с закрытыми глазами. За пределами старенького дома бушевала жизнь, со всеми её яркими красками и звуками. По белым щекам скатилась слеза, потом ещё одна, а потом ещё. Солнечный прямоугольник больше не падал на его лицо. У Кими защемило сердце от боли. Мимо окна прошла компания школьников, что-то весело рассказывая. Девушка крепко обняла беззвучно плачущего брата. Теперь и на её щеках показались прозрачные капли.