Если завтра не наступит

Бэкхён задумчиво постукивал ручкой по блокноту. Рабочего настроения почти не было - голову занимали совсем посторонние мысли. Чонин предложил провести рождественские каникулы за городом. Снять небольшой домик, покататься на лыжах и просто побыть вдвоём. Как будто они и так не всегда вдвоём... Ладно, не всегда. Чанёль почти постоянно у них; Бэкхёна как будто скручивает, когда он видит внимательный взгляд своего мёртвого парня. Чонин всё это чувствует, но ничего не говорит - только обнимает сильнее, словно хочет защитить от того, в чем сам не очень уверен. Наверное, это хорошая идея - Бэкхён любил рождество, а если будет еще и много снега, то совсем чудесно. - Что надумал? - Чанёль всё это время наблюдал за его задумчивым лицом, привычно примостясь на краешке стола. - Думаю, что соглашусь, - шепотом ответил Бэкхён, утыкаясь лицом в руки, чтобы никто из коллег не услышал его. - И правильно, - Чанёль кивнул. - Ты поедешь с нами? - Бэкхён убрал руки от лица и теперь смотрел на Чанёля почти просительно. - О... - тот замешкался с ответом. - Нет, не поеду. У меня не получится выбраться за город. Ну, сам понимаешь, я привидение. Бэкхён кивнул, стараясь не особо думать о том, как ему порезало слух это слово - «привидение». Он и хотел, и не хотел, чтобы Чанёль был с ними. А Чанёль врал, и ему было больно. Странно это - когда призрачное сердце разрывает на части. - Приехали, - тепло улыбнулся Чонин, осторожно будя Бэкхёна, которого разморило в такси - он так уютно пригрелся, что заснул почти сразу, стоило им только отъехать от станции. Сонно хлопая глазами, он помог Чонину достать вещи из багажника и даже нашел в себе силы благодарно улыбнуться таксисту - на поклон мастерства не хватило, иначе Бэкхён рисковал потерять равновесие и оказаться головой в сугробе. Он был слишком милым. Чонин не мог отвести от него взгляда. В машине он снял шапку, и сейчас, пока он оббивал ботинки от налипшего снега, его волосы падали на лицо. Губы Бэкхёна были приоткрыты, он резко поднял голову, смотря наверх. Он всегда так делает, подумал Чонин. Всегда, оказываясь где-то в первый раз, он смотрит наверх. Крышу он там изучает, что ли? Чонин не сдержался - он рванул этого невероятного парня на себя и поцеловал. Его сердце подскочило, когда Бэкхён уронил свои сумки и вцепился в руки Чонина, закрывая глаза. Правда, уже через несколько мгновений Бэкхён стыдливо отворачивался - такси еще отъезжало. - Что ты такой дурной? - бурчал он. - Подождать не мог? Чонин ярко улыбнулся, распахивая перед Бэкхёном дверь. - Теперь можно? Бэкхён аккуратно составил их сумки в прихожей, с улыбкой игнорируя вопрос Чонина. Потом медленно выпрямился и отбросил волосы с лица. - Можно. И он снова был первым. Чонин не знал, куда деть свое расшумевшееся сердце. Рождество было тихим. Им звонили Крис и Чунмён, они вчетвером болтали по скайпу, при этом Бэкхён закидывал свои ноги в носках с неизменными оленями Чонину чуть ли не на голову. Чунмён сказал, что они красиво смотрятся вдвоём, и Бэкхён нервно смеялся. Но это вечером, а днём они исследовали местные склоны, где выяснили, что Бэкхён совершенно не лыжник - ему больше нравилось скатываться с гор на широких громыхающих санках, с воплями и сваливающейся шапкой. Чонин падал в снег и путался в лыжах из-за этого, в результате чего на санях потом стали съезжать вдвоём. К вечеру одежда на них была мокрой почти насквозь и была вывешена на батареи. Чунмён смеялся и завидовал. Крис тут же обещал ему поездку после нового года. Чонину было тепло. Бэкхён вертелся под ногами, стараясь ухватить что-нибудь из тарелок. - Тебя Кёнсу научил? - досадливо крякнул он, получив по рукам в очередной раз. - Да, - усмехнулся Чонин. - И если ты не успокоишься, то получишь только сырые овощи. Понял? Бэкхён недовольно пробурчал что-то и сел на стул. Ему нравилось наблюдать за Чонином. Он был красивый и улыбался очень... соблазнительно. Даже когда не хотел никого соблазнять. Есть в нём что-то такое, от чего всё внутри поджимается и ждет момента, когда он улыбнётся именно тебе. Нет, Бэкхён не мог сказать, что любит Чонина. Он мог быть в него влюблён, но это чувство было настолько детское и настолько несравнимое с тем, что он чувствовал к Чанёлю, что даже думать не хотелось. Чонин был как будто бы его самым лучшим другом на свете. С привилегиями. Бэкхёну было неловко, потому что он считал, что Чонин достоин большего, но он ничего не мог с собой поделать. - Ты чего? - Чонин сдул чёлку со лба, которая тут же упала обратно. Бэкхён понял, что слишком пристально смотрел на парня. Он встал со своего стула и подошёл к Чонину. Осторожно заправил мешающую чёлку за ухо и мягко поцеловал в нос. - Ты красивый, - прошептал он, от чего Чонин распахнул глаза с каким-то странным ожиданием. - Очень красивый. Я подожду тебя в комнате. Чонин проводил его взглядом и вернулся к своим овощам, старательно выгоняя мысль о том, что он ждал, что Бэкхён признается ему в любви. Рано. Горькая улыбка скрылась за самодовольной усмешкой. Что сказал бы Кёнсу, увидев, как Чонин возвращается в состояние влюблённой размазни? - Здесь так темно... - прошептал Бэкхён, откидывая одеяло с груди Чонина. - Никакого света, даже страшно. - Тебе нужен свет? - палец Бэкхёна чертил что-то на коже Чонина. - Сейчас мне нужен ты. Поцелуи Бэкхёна всегда были какие-то обреченные, словно он пытался забыться. Все его судорожные движения и прерывистые стоны доводили Чонина до безумства. Они оба напоминали тяжелобольных. Один тяжело болен самыми неправильными чувствами на свете, а другой тяжело болен тем, кто его не любит. И сейчас они друг другу нужны. То есть, Чонину Бэкхён нужен всегда, а вот Бэкхёну Чонин - сейчас. И в этом коротком отрезке времени Чонин заполнит собой сознание своего парня. - Можно попросить тебя кое о чем рассказать? В дальнем углу комнаты тускло горел ночник, уютный голый Бэкхён лежал в руках Чонина, и когда он говорил, теплое дыхание щекотало кожу. - О чем? - спросил Чонин, гладя парня по голове. - Расскажи мне о том, что ты чувствовал к Чанёлю... И про него самого. И про ваши с ним отношения. Рука Чонина замерла, Бэкхён удивленно поднял голову, смотря на него. - Я затронул больную тему? У Бэкхёна похолодели внутренности. Взгляд Чонина был такой, словно он всё знает. Но откуда он может знать? Это всего лишь любопытство, по легенде Бэкхён с Чанёлем был знаком. - Нет, - ненатурально улыбнулся Чонин. - Всё в порядке. Чанёль был... лучшим. Бэкхён лежал и слушал тихий голос Чонина, который рассказывал о том, каким Чанёль был при жизни. Который рассказывал о том, что тот был не дурак пошутить и что его шутки не всегда заканчивались хорошо. Рассказывал о том, как долго до Чонина доходило, что его болезненное чувство к Чанёлю - не просто дружеская привязанность. Рассказывал о том, как появился Крис, и как Чанёлю стало на всех наплевать. Рассказывал, как тяжело было просыпаться с ним каждую их ночь и делать вид, что всё хорошо. Бэкхёну было больно, но он слушал. Это был его Чанёль, такой, каким он его никогда не знал. Смерть меняет, и видимо очень сильно. Возвращение далось с трудом. Бэкхёну хотелось спать постоянно, в его глазах всё еще стояли снежные насыпи, ему хотелось обратно. Чонин почти заносил его в квартиру. Многое передумалось за эти дни. Например то, что Бэкхён Чанёля так просто не забудет и не оставит. В его глазах загорался нездоровый огонёк, когда о Чанёле заходила речь. Чонин был уверен, что на выходных они были вдвоём, но сейчас они вернулись, а значит снова - здравствуй, мёртвое наваждение. Не пройдет и суток, как Бэкхён рванёт к себе в квартиру под предлогом приведения мыслей в порядок. И действительно, вечером вторника Бэкхён предупредил, что не приедет. Чонин не мог с этим ничего сделать. Ему оставалось только писать короткие смс Крису, который словно нутром чувствовал, когда Чонину может понадобиться помощь. Всё в порядке, просто до Бэкхёна должно уже дойти, наконец. - Я дома! - радостно выкрикнул Бэкхён, торопливо развязывая ботинки, со стуком скидывая их и влетая на кухню. Чанёль всегда ждал его там. - Я дома и я скучал, - уже тише добавил он, пробегая пальцами по бесплотной щеке парня. - Ммм, - промычал Чанёль, равнодушно смотря на Бэкхёна. Тот дернулся. Что произошло за эти несколько дней? - Чанёль? - жалобно позвал Бэкхён. - Надо поговорить. Вот так сразу. Без прелюдий, без единого ласкового слова. Бэкхён на автомате кивнул. - Я думал, пока тебя не было, и пришёл к одному выводу, - Чанёль отошёл к двери, обойдя Бэкхёна. - Это всё подделка под чувства. Почему-то я хотел чувствовать что-то новое - это странно, ведь любовь - удел живых. Даже в смерти я буду любить того, кого любил при жизни. Криса. Бэкхён вздрогнул. Слова били. - Ничего не вышло, Бэкхён, - Чанёль холодно пожал плечами. - Я не могу полюбить заново. Но зато с тобой я испытал ощущения живых. Да и для тебя... новый опыт. Он усмехнулся, и Бэкхёну пришлось вцепиться руками в столешницу, чтобы не потерять опору окончательно. - Что ты говоришь такое? - прохрипел он. - Правду. Не вижу смысла мучить тебя и дальше. - Ты... не любишь меня? - Никогда не любил, - Чанёль виновато скривился. - Странно, что ты тоже подумал, что призраки способны на чувства. Это было слишком, в который уже раз. Каждая буква в словах, которые произносил Чанёль, била наотмашь, Бэкхён уже даже не уворачивался. Ему было больно, всё тело ломило, будто от высокой температуры. Чанёль не любит его и никогда не любил. Он врал ему, врал до конца. Бэкхён всхлипнул. Наверное, стоило прийти в себя и поговорить на тему того тепла, с которым Чанёль на него смотрел обычно. На тему жгущего кожу феникса. На тему снов и неподдельных эмоций. Но в Бэкхёне сработал снова давно забытый инстинкт истерички, и он просто побежал. Чанёль вздрогнул от громко бацнувшей двери. Это было необходимо. Скоро всё придёт к логичному концу. Бэкхён не мог выжать из себя слёз. Он сухо всхлипывал, инстинктивно тёр глаза, но не плакал. В сумерках на кладбище было жутковато, но это - именно то, что надо. Фотография Чанёля улыбалась ему. Сам Чанёль даже не улыбнулся ему сегодня. Его улыбка - это то, ради чего. Он мёртв, мёртв, мёртв, пойми ты уже, наконец. Ничего у тебя не может с ним быть. Он мёртв, и ты его даже удержать не сможешь - его нельзя схватить за руку, развернуть к себе и проорать в лицо о том, как сильно любишь. Это тебе уже не подвластно. Тебе повезло больше, чем многим - у вас был шанс встретиться и подружиться. Дружбы не вышло, вышло что-то большее. Но только для тебя. Он мёртв, ему не нужны эмоции. Бэкхён сжал феникса так сильно, что острые крылья, казалось, прорвут плотную ткань рубашки и разрежут пальцы. Куртку он так и не застегнул, даже не чувствуя холода. Чанёль обещал всегда быть рядом. Чанёль говорил, что любит. Чанёль смеялся и целовал его медленно и нежно. Чанёль. Мёртв. Бэкхён снова всхлипнул и дрожащей рукой вытащил из кармана телефон. Тот выскользнул и упал в снег. Кладбищенский снег. Бэкхён стоит посреди кладбища, уже приближается ночь, а он шарит по земле в поисках телефона и кидает взгляды на фотографию умершего парня. И вот теперь ему стало по-настоящему страшно. Он кое-как выудил телефон из снега и набрал номер Чонина. Слушая гудки, Бэкхён думал, что это какая-то параллельная реальность. Не бывает такого с нормальными людьми, с живыми, из плоти и крови. - Забери меня, - выдохнул он, услышав удивленный голос Чонина. - Где ты? - просто и четко. Чонину сейчас не нужны объяснения. - На... на кладбище. Чонин не задавал вопросов, ловя такси. Ему и так понятно, что Бэкхён там делал. Не понятно лишь, почему именно сейчас. Несясь по почти невидным кладбищенским дорожкам, он держал пальцы скрещенными. Пусть до Бэкхёна дойдёт, пусть Чанёль отпустит его. И когда Бэкхён без слов бросился к нему в руки, прижимаясь к груди и трясясь, Чонин подумал, что до него, возможно, начало доходить. Но так просто это всё не пройдёт. Он вёз своего нервно сжимающего пальцы парня домой и думал, что будет защищать его до последнего. Хоть от сотни Чанёлей.