Коллекционная кукла.

Тони был готов отдать все свое состояние за одну лишь улыбку старого товарища. Он метался по дому, не зная, куда приложить руки - безделье убивало. Поиски Локи зашли в логический тупик и шанса отыскать его просто не существовало. Найти всех тех, кто был возле высотного дома в ту ночь оказалось очень непросто, вытрясти из них все, что они видели - еще сложнее. Понять, что никто не дал ни единой зацепки - тяжелее, чем поднять полуторатонную машину голыми руками. Старк не мог смотреть в глаза Тору, зная, что не оправдал тех надежд, что бог возложил на него, простого смертного. А Громовержец окончательно перестал быть похожим на самого себя, замкнувшись, омрачнев, почти перестав разговаривать, он целыми днями мог сидеть в кресле посреди комнаты с закрытыми глазами, словно колдуя. Быть может, он и правда колдовал. Кто знает?... - Отправь меня в Мидгард, отец. - Нет, Тор. Ты не пойдешь туда за предателем. - Не тебе решать, что мне делать! - Ты возмужал, сын... Стал храбрее. Жестче. Но остался таким же глупцом, как и был. - Почему ты так противишься его возвращению? За что ты обошелся с ним так? - Он опасен. Безумен, зол и не управляем. - Ты боишься Локи? - Вздор. Я не хочу допускать даже возможности того, что он разрушит еще один мир! - Да много ли миров брат разрушил! Потрепал Йетунхейм и Мидгард... - Это чуть не затронуло Асгард. - Но не затронуло. Ты просто боишься, что однажды Локи перехитрит самого тебя, тебя, того, под чью дудку мы все плясали и пляшем до сих пор! - Ты вырос, Тор. Как жаль, что не остался глупцом... Гром оглушал, молнии ослепляли. Одинсон сидел напротив разбитого окна и смотрел в небо, мечтая увидеть хоть малейший намек на то, где искать брата. Не родного, другой расы, йетунского выродка - любимого брата. Локи, единственного во всем свете Локи, потерянного, побежденного, но не сломленного. Дерзившего отцу... Одину даже во время суда. Обливавшего ядом палачей, отчего те плевались и хотели поскорее закончить начатое. Сделать из мага куклу. Которая затерялась где-то в огромном Мидгарде, кишащем одинаковыми разноцветными людьми с их низменными проблемами и раздутыми до небес амбициями. Жестокие, мелочные создания, возомнившие себя хозяевами природы - люди были смешны и до тошноты наивны. Что они могли сделать с его братом? Сломать? Сжечь? Растоптать?... Небо, пожалуйста, сжалься над ним... Громовержец понял, зачем Локи был нужен отцу лишь сейчас, в эти дни стабильного отчаянья. Залог ненападения с Лафеем, потом - трон и корона Йетунхейма, а затем - мир с Асгардом, как мир отца с сыном. Если бы Один был чуточку дальновиднее, он бы убил трикстера еще младенцем, почувствовав тогда еще только зарождающееся величие маленького беспомощного существа. И Тор бы так ничего и не узнал, если бы не сердобольная мать, которая приняла брошенного ребенка таким, какой он есть. Чужим, чуждым, холодным, мерзнущим. Она смогла полюбить обоих сыновей. Спасибо тебе, Фригг, что пожертвовала всем, ради чужого блага. Бог представлял, как повел бы себя, если бы на месте брата оказался он - тогда, в момент истины. Наверное, он не позвал бы на помощь, как это сделал Локи - нет, Тор бы добил Одина в приступе ярости, узнай он, что является ненавистным чудовищем, тем, к кому прививали отвращение с малых лет. Но он - не Локи, а Локи - не он. И свершилось то, что свершилось. - Хеймдалль. - Тор. - Мне нужно в Мидгард. - Я знаю. - Откажешь? - Ты не вернешься в Асгард. - Вот так сразу? - Да, вот так. Ты не вернешься без мага. А маг не вернется сюда. Всеотец запретил мне отправлять тебя в Мидгард, сын Одина. - Ты нарушишь его приказ? - Нет. Ты доберешься туда сам, я лишь отпущу рукоять ключа. - Спасибо, Хеймдалль. - Иди. Прощай, Тор. - Прощай?... Стой, что?... - Я вижу Одина. Я вижу смерть. Прощай, старый товарищ. Хеймдалль, Хеймдалль, Хеймдалль... Жив ли он? Смотрит ли за Тором сейчас своим всевидящим взором? Смог бы он помочь найти Локи?... Хеймдалль?!