Я люблю тебя, моя Россия

Вы когда-нибудь думали о том, насколько тяжело быть душой целого народа? Это больно. Это всегда больно. Ты можешь чувствовать то, что чувствуют они, твои дети. Именно так страны и называют своих людей. И отношение к ним матерински теплое и нежное, ответственное и заботливое. А какой родитель не хочет, чтобы его дети были счастливы? Вот и Россия всегда этого хотел. Но… но это практически невозможно. Странное оно, государство Российское. Есть и потенциал для развития, и возможность. Но тогда почему? Почему жизнь такая тяжелая? Иван, практически не мигая, смотрел в окно, слушая удары капель дождя о стекло окна. Поздняя осень – идеальное время для депрессии, меланхолии. А эти состояния в последнее время стали его спутниками, вечными друзьями. Россия хотел зарыдать. В голос, чтобы с нотками истерики, но не мог. А зачем? Это разве поможет? Нет. Иван не мог заглушить чувства своих людей, которые переживали не лучшие времена. А слезы этому не помогут. Они ничему не помогут. Россия перевел взгляд на фото, где были страны Советского Союза. Как давно это было. Это пожалуй единственный раз, когда у него была семья. Иван упорно себя в этом убеждал, хотя понимал, что эта «семья» с удовольствием придушила бы его. Брагинский вспомнил, как быстро все от него сбежали в 91-ом году. И зачем только он их всех держал? Какой смысл в этом был? Иногда, кажется, что во всем его существовании нет смысла. Занял огромную территорию и теперь слоняется по ней, как призрак, в полном одиночестве. Внезапно зазвонил телефон. Иван вздрогнул и посмотрел на экран. Америка. Нет, спасибо, не будет Россия трубку брать. Он и сам прекрасно справляется с достижением состояния полного ничтожества. Подбородок Ивана чуть задрожал, к горлу подступил ком. Какая он все-таки отвратная страна. Вот что хорошего он сделал для своего народа и для мира? Брагинский отшвырнул телефон и вновь повернул голову к окну. И все же? Что он для окружающего мира? Тиран? Агрессор? Или нищая страна, которая не способна за себя отвечать? А что, если все, что о нем говорят, правда? Действительно, ведь со стороны он – милитаристская страна. Большая, далекая и холодная. Того и гляди, сейчас развернет свои танки на Латвию. Но какие танки, если экономика разрушена и разгул нищеты только набирает обороты. А он продолжает упорно делать вид, что все прекрасно. Пора уже давно было признать, что он полный ноль. Иван вспомнил про Европу. Счастливо живет и никого не гнетет тесное сотрудничество с Америкой. Они были правы, всегда. Он не должен был жертвовать благосостоянием народа, чтобы вновь ввязаться в бессмысленное противостояние. Россия крепко зажмурился. Казалось, что на ухо ему кто-то шепчет, что он пустышка и посмешище. Такой противный звонкий голос, откуда-то из темноты. Брагинский иногда думал, что сходит с ума от одиночества. Уже голоса даже стали преследовать. А что дальше? Снова зазвонил телефон. Но и сейчас Иван не спешил отвечать на звонок. Америка снова будет издеваться. Россия чувствовал себя беспомощным ребенком. Он даже ничего ответить на выпады Джонса не мог. Просто перестал ходить на собрания. Уже год на них не был. Неудивительно, что появились голоса. Просидеть столько времени один на один со своим больным сознанием. Его даже перестали вызывать в Кремль, чтобы посоветоваться в каких-либо вопросах. Все видели, что он заболел, поэтому не трогали. А сам Брагинский тоже не рвался в бой, потому что устал. Казалось, что устал от всего. От самой жизни. Сейчас Иван жалел только о том, что просто не может себе пулю в лоб пустить и умереть. Страна будет жить до тех пор, пока бьются сердца тысяч её граждан. Достав из холодильника бутылку водки, Россия махом её опустошил. За год он отточил это мастерство. Немного шатаясь, он дошел до кровати и упал на нее, утыкаясь лицом в подушку. Брагинский надеялся, что удастся заснуть, но сон упорно не желал приходить. В голову снова полезли грустные мысли. Стараясь отогнать их, Ваня вспомнил о своих братьях. Вспомнил теплую улыбку Украины и чуть нахмуренное лицо Беларуси. Потерять Олега было все равно, что выдрать сердце собственными руками. Бедный брат заработал раздвоение личности. Они могли меняться довольно быстро. Только перед тобой стоял прежний Украина, улыбался и обнимал тебя, как вдруг взгляд резко темнел, а глаза начинали лихорадочно блестеть. В последний раз досталось Польше. Олег связал его и кинул в подвал, невесть зачем. Благо Литва его быстро отыскал. Россия грустно улыбнулся. Вернется ли его брат? Прежний Олег, который воспитал их с Колей? Улыбка Ивана стала чуть шире. Младший брат. Вечно строгий Беларусь. Он, пожалуй, был самый адекватный из них. Сколько они уже не виделись? Год? А может два? Брагинский решил, что не станет препятствовать собственному пути брата. Он не знал, хочет ли Николай также в Евросоюз, как и Олег, но решил не проверять. Пускай он делает, что захочет. Глупо кого-то держать возле себя. За это только возненавидят. А Иван не хотел, чтобы Беларусь тоже стал с презрением смотреть в его сторону. Вдруг в груди разлилось просто бешеное желание увидеть Колю. У России даже руки задрожали. Николай ведь не бросал его. Он часто звонил или писал SMS, чтобы узнать о состоянии Брагинского. Иван сам его игнорировал, просто потому что ушел в себя и замкнулся. Беларусь пытался выяснить, в чем причина, Россия отчетливо слышал обиду в его голосе, но ничего не мог объяснить. Встав, он пошел искать телефон. Когда аппарат был найден, Ваня дрожащими руками принялся искать номер брата. В трубке довольно долго раздавались гудки, Россия хотел уже отключиться и забыть о своей глупой затее. - Слушаю. Иван улыбнулся, услышав глубокий голос Коли. - Ваня? Россия вдруг понял, что не может и слова вымолвить. В нем разыгралась просто буря эмоций. Он мысленно обзывал себя идиотом, за то, что раз за разом отталкивал близкого человека. - Ваня! Не молчи! Ты в порядке? - Да, да, Коля…Коленька. Брагинский почувствовал, как по его щеке покатилась горячая слеза. Он был до безумия рад слышать этот теплый голос. - Что с тобой? Далеко, в Минске, Беларусь до побелевших пальцев вцепился в телефон. У России был настолько убитый голос, что становилось страшно за его душевное состояние. Он старался ничем не выдать свое волнение, но понимал, что это бесполезно. - Мне плохо, Коля. Ты может приехать? Пожалуйста. - Конечно, Ваня, я приеду. – Не раздумывая ответил Арловский. Николай готов был бросить все дела ради того, чтобы помочь брату. Благо, что до Москвы из Минска лететь всего около полутора часов. Беларусь был рад, что Россия позвонил ему и попросил о помощи. Коля никогда не понимал, почему Иван скрывает свои чувства от него. Ведь Николай даже под страхом смерти не предал бы Брагинского. Сразу же в голове всплыли воспоминания о том, как он ушел вместе со всеми во время развала СССР. Но он просто не мог остаться, сам он, конечно, хотел, но людям нужна была независимость, так что другого выбора не было. Оставалось надеяться, что Ваня это понимал. ______________________________________ Добравшись до квартиры России, Беларусь стал с силой тарабанить в дверь, но потом одернул себя. Нельзя поддаваться эмоциям, это плохо заканчивается. Если его эмоции все же находят выход, то достается всем и Ивану в первую очередь. Чего только стоят попытки женить на себе брата. Нет, Коля не оставлял надежд, просто больше решил не пугать Брагинского таким поведением. Через несколько секунд дверь тихо открылась. - Здравствуй, Коля. Ваня широко улыбнулся и крепко прижал к себе Беларусь, не сдерживая слезы. Николай растерянно погладил брата по спине. Россию он таким не видел уже давно. Насколько же ему тяжело, если не может сдержать слез? - Ванечка, все хорошо, не плачь. - Да, конечно, все хорошо! Иван отстранился. С его лица не сходила счастливая улыбка. Арловский провел рукой по щекам, вытирая соленые капли. Он уже успел позабыть, какой Россия красивый и милый. - Да что мы на пороге стоим? Ты заходи, есть хочешь? Коля зашел в квартиру и оглядел её. Какая-то мертвая обстановка. Словно вся тоска Вселенной поселилась в этой квартире. Они прошли на кухню, где Ваня живо усадил Николая за стол. Россия был внешне спокоен и привычно улыбался, но Беларусь его слишком хорошо знает. Дерганые движения, едва заметная дрожь в голосе – Иван определенно был не в порядке. - Ваня, когда ты в последний раз был на улице? Иван остановился посреди кухни и провел рукой по волосам. - Ммм…не уверен, кажется, в прошлом месяце… - Что? Арловский подошел к нему и взял за руку. Брагинский был просто разбит. Никогда прежде он не был в таком состоянии. - Нельзя так долго сидеть взаперти. Посмотри на себя: бледный, уставший… - Не надо, пожалуйста, не надо, я все это знаю. Просто…обними меня? Коля легко улыбнулся. Его брат такой ребенок. Он нуждается в ежедневной заботе и нежности. И Беларусь готов все это дать ему без остатка. Николай чуть приподнялся на носочках и обнял Россию за шею, крепко сжимая его в объятих. Ваня расслабленно выдохнул. Это именно то, что ему было нужно. Так приятно осознавать, что даже когда все вокруг против тебя, есть человек, которому ты нужен таким, какой есть. Не нужно притворяться, не нужно надевать глупые маски. Можно быть собой и тебя все равно будут любить. А ведь Коля его любит. И далеко не как брата. Иван вздрогнул. Настойчивый голос начал шептать, что его любить невозможно. И Беларусь здесь для собственной выгоды, ему что-то нужно, просто так он бы не пришел. Россия замотал головой, отгоняя мерзкий голос. Коля отстранился, обеспокоенно смотря на Ваню. - Что с тобой? - Почему ты пришел?! Что тебе нужно?! Мне нечего дать! Нечего! Брагинский схватился за голову и рухнул на пол. Николай вздрогнул и присел возле брата, нежно гладя по волосам. Он не понимал, почему настроение Ивана так резко изменилось. - Ваня, посмотри на меня! Посмотри же! Но Россия только что-то бормотал, качаясь из стороны в сторону. Коля не придумал ничего лучше, как залепить ему звонкую пощечину. Иван вздрогнул и поднял глаза на него. Смотрел он более осмысленно. Николай придвинулся ближе и прижал Россию к себе. Ваня обхватил его руками, сильно вжимаясь, будто пытаясь стать единым целым с единственным близким человеком. - Коля, а ты меня любишь? - С чего вдруг такие вопросы? – Беларусь погладил Брагинского по голове, ласково перебирая волосы. - Как можно любить такое чудовище? Я столько боли миру принес, стольких людей убил, что меня давно пора на ближайшем дереве вздернуть. Арловский удивленно округлил глаза. - Ты что такое говоришь, идиот? Какую боль ты принес? Мы все воевали, все убивали, среди нас нет святых. - Но я… - А ты поверил пропаганде! Иван, ты больше всех обруган, ты винишь себя в том, чего не делал! Все, что о тебе говорят – это ложь. Почему ты веришь им, а не своей истории, своей памяти и своему народу? Почему гадкие слова Запада имеют над тобой такую власть? Да кто они такие, чтобы осуждать тебя! Перестань ты на них оглядываться, они тебе не друзья. И хватит себя с ними сравнивать! Ты великая страна. Вспомни все свои достижения! Сколько полезного твои люди изобрели. А космос? Не ты ли запускаешь ракеты? Не ты ли вывел первого человека в космическое пространство? Даже чертов Америка здесь тебе проигрывает! Подумай о том, какие твои люди сильные и выносливые. Ты говоришь, что все плохо, что кризис, но они тебя не бросили, не оставили, они пытаются восстановить промышленность. Работают уже третий год, с надеждой смотрят в будущее! А ты? Ты сидишь здесь и плачешь, вместо того, чтобы быть вместе с ними. Россия пораженно замер. Несомненно, в словах брата была истина, но как сложно в это поверить. Неужели он такой? Это и есть Россия? А как же уверенность Запада в том, что он просто бензоколонка? Что он страна вечно пьяных людей? Иван боялся верить в то, что он совершенно нормальный. Он сам настолько привык к стереотипам, что поверил в них. Знал, что это ложь, но верил. И люди верили. Почему? И значит ли, что все это неправда? Значит ли это, что он имеет право поверить в себя? - Ох, Ванечка, ты такой идиот. Иван засмеялся, из глаз снова потекли слезы. Да, он идиот. Полный кретин. Как можно было в это поверить? Если докапываться до каждой мелочи, то ни одна страна не имеет право на существование. Подумать только, он целый год просидел в четырех стенах, чуть не сошел с ума! И все почему? Потому что поддался влиянию западных «друзей». Что греха таить, Брагинский всегда хотел влиться в этот коллектив. Сам не знал почему, но хотел. Возможно, потому что они со стороны кажутся единым целым, семьей? Да, именно так. Но он будто бы не замечал, что семья, она вот, намного ближе. Николай заслуживает ответной любви, потому что всегда рядом в трудную минуту. - Коля, спасибо тебе. Спасибо… Россия повернулся к нему и ласково поцеловал. Коля замер, широко распахнув глаза. Это совершенно не то, чего он ожидал. - П-подожди! Ваня, что это значит? - Это значит, что я идиот. – Иван хитро улыбнулся, - Я чуть тебя не потерял из-за собственной глупости. Я люблю тебя. Арловский на секунду приоткрыл рот и тут же его закрыл. Признание Брагинского меняло многое. Улыбнувшись, Коля прильнул к его губам, сразу же делая поцелуй яростным и горячим. Он так давно об этом мечтал и сейчас Ваня полностью его. Приподнявшись с пола, он потянул Ивана за собой. Когда они добрались до спальни, то Россия мгновенно оказался прижат к широкой кровати. Ему оставалось только глухо постанывать и выгибаться от возбуждения. Николай дорвался до желанного тела и просто перестал себя сдерживать. Но Ваня был не против, ему нравилось чувствовать неприкрытое желание Коли. Нравилось то, как возбужденно блестят глаза брата. Россия покорно раздвинул ноги, позволяя Николаю быть сверху. Иван с любовью гладил его по волосам и терпеливо выносил весьма болезненную подготовку. - Вань…тебе больно будет, но ты только скажи, я остановлюсь, хорошо? Как бы Коля не желал Ваню, он никогда не стал бы делать ему больно. Брагинский кивнул и перевернулся на живот. Беларусь подложил ему подушку под бедра и навалился сверху. Когда он двинулся, входя до упора, Иван не удержался от вскрика и крепко сжал руку Николая. Сначала было довольно неприятно, но затем неожиданно по всему телу прошла волна наслаждения и Россия громко простонал. Все, что происходило дальше, он помнил плохо. Он помнил нежный шепот и глубокие толчки. Собственные стоны отчетливо врезались в память. Казалось, что это продолжалось целую вечность, пока их обоих не накрыло волной оргазма, одновременно. Тяжело дыша, Арловский скатился с Ивана и притянул его к себе. Он не мог передать словами все, что чувствовал. Его сердце готово было лопнуть от переизбытка чувств и эмоций. Именно этого он всегда и хотел. Россия чуть приподнялся и поцеловал его. Они пролежали так несколько минут, просто наслаждаясь нежным поцелуем. Отстранившись, Ваня заглянул Николаю прямо в глаза. В аметистовых озерах читалась благодарность и любовь. Коля улыбнулся. - Я люблю тебя, моя Россия. - А я люблю тебя.