***
Я вел её в ту квартиру, где жил последнее время. Вернее, как сказать «жил»… Приводил жертв — большей частью детей. В другое время скучал. Перечитывал рассыпающиеся от ветхости страницы еще более старых книг, вспоминал Исаака, вспоминал яркость дней начала моего безумия. Потом опять скучал, наблюдал за людьми в окнах. Изредка даже замечал детей, похожих на Исаака. Но иллюзия быстро развеивалась: в них не было того, что было в нем. Любопытства. Эта же… девчонка была невероятно странной. Она меня дико раздражала, хотелось протянуть к ней и так излишне длинные, клоунские руки и посильнее сжать это хрупкое горло. Или же переломать её напополам. Спорю на свою коробку, откуда я появился, это могло бы быть весело. — Дяденька Клоун, а… — Джек! — резко оборвал я её, и она вскрикнула. Кажется, я сильно сжал ей руку. — Я Джек. — Хорошо, — кивнула она, вытирая слезу. Захотелось выколоть ей глаза, и я даже замечтался о пытках, которые её будут ждать и пропустил часть фразы. -…идём? — Куда мы идём? — уточнил я. — Да. — Она кивнула. Налетел ветер, и её волосы с плеч откинулись назад. Дженни чуть нахмурилась и попыталась вернуть прежнюю прическу, однако ветер набирал обороты, и она бросила это дело. — Увидишь. Я не смог скрыть плотоядную ухмылку.***
Когда мы вдвоем стояли на пороге, я затолкнул её вперед, а сам закрыл дверь. Дженнифер огляделась и провела пальцем по какой-то тумбочки и отчего-то пришла в восторг. — Ты специально это все сделал, чтобы сделать представление, да? — восхищенно спросила она и ринулась ко мне, обнимая: — Какой ты хороший! Я с омерзением оттолкнул её. Ненавижу этих гребаных архипозитивных детей, как же я их ненавижу, черт… — Я не хороший. — Я попытался улыбнуться, чтобы она ничего не подумала, но получилась только кривая усмешка. Дженнифер удивленно посмотрела на меня: — Не может быть такого! Не ответив, я затолкнул её в зал, где были все жертвы. Надеюсь, их призраки еще и помучают её до моего прихода… Хотя что это я, какие призраки? Да и я хочу один получить удовольствие, без всяких других существ. Зайдя на кухню, я услышал, как она что-то напевает, и, кажется, бегает — к пению примешивался топот. «Что за тупица?!» Ярость в тот момент ослепила меня, и я случайно порезался ножом, который как раз протирал. На белой коже мигом появилась капелька крови и соскользнула вниз, но боли я не почувствовал, и даже не стал заклеивать пластырем. К черту, если все равно он отклеится? — Дже-еннифе-ер! — пропел я, пряча оружие за спиной и счастливо улыбаясь. Улыбаясь от предстоящего торжества… кровавого и такого чудесного. Зашел в комнату, закрыл за собой дверь… а девочка снова резко обняла меня. — Я так рада, что ты улыбаешься! — она обняла меня чуть крепче. — Это ведь значит, что ты счастлив, да? На секунду перебило дыхание. Никогда еще жертвы не были такими… такими трогательно-беззащитными… верно, трогательно-беззащитными! Я отложил незаметно нож в сторону и поднял Дженни, притворяясь, что просто кружусь с ней, просто веселюсь. Это вновь напомнило Исаака, и в чертах смеющейся девочки я на миг увидел его черты… А потом мне снова стало все равно. — Хочешь увидеть кое-что интересное? — спросил я её, ставя на ноги. Она с любопытством посмотрела на меня. — А это сделает тебя счастливым? — Что? — на автомате переспросил я. Дженнифер терпеливо повторила вопрос. Я расплылся в той же ухмылке. Что же, её загнанное выражение лица будет прекрасной победой… — Конечно, сделает. — Тогда давай. Выждав пару мгновений, я резко выбросил назад руку, схватил тот самый злополучный нож (где же я мог его оставить?) и еще быстрее вонзил его прямо в живот Дженни. Вытащил, чуть-чуть провел вниз, царапая кожу и разрывая платье. Она же резко согнулась, и на пыльный ковер закапали слезы, слёзы ужаса и боли. — Ты… — она резко закашлялась, и вниз упали капли крови. Разогнулась, держась за живот и улыбнулась. Я даже дернулся в сторону: она улыбалась. Улыбалась, не будь я Смеющимся Джеком! — Ты счастлив… верно?.. Дженнифер протянула руки и бессильно повисла на шее. Черно-белый костюм мигом запачкался кровью, а девочка не то всхлипнула, не то хихикнула. Этот звук меня отрезвил: она должна была рыдать, биться в конвульсиях. И я добьюсь этого.***
Я стоял посредине комнаты с окровавленным ножом в руках, тяжело дыша. Дженни уже давно перестала быть Дженни, превратясь в кровавое месиво, но удовлетворения мне это не принесло. И, кажется, до самого конца она была счастлива. Черт возьми, счастлива, она была счастлива! …Вымыв нож, я посмотрел на ошметки мяса, лежащих на полу и резко отвернулся. «Ты… счастлив, верно?» Возможно, она была права? Я закрыл глаза. Чушь какая. — У неё на уме только игры, — сказал я себе. И поиграл. «Верно?»