Ярость тигра

       Выдержав паузу, как заправский актёр, ЧонИн набрал полную грудь воздуха и начал: – Вы никогда не замечали, что мы, получая восемьдесят процентов информации посредством зрения, порой не отдаём себе отчет в том, что видим? – Уверяю вас, господин антрополог, я знаю, что произошло перед моими глазами, – холодно вмешался КёнСу.    Смуглый молодой человек склонил голову. – У вас, насколько я могу судить, близорукость, – продолжил он. – Я сам забирался на второй ярус мельницы и оценил расстояние, которое было между вами и местом совершения преступления. Позже, когда из здания вышел мой друг ЧунМён, я убедился: сверху виден лишь затылок, лица разглядеть невозможно. Что наблюдали вы? Широкоплечую мужскую фигуру, которая боролась с жертвой. Вы тихо ушли оттуда, не дождавшись продолжения трагедии, и впоследствии услышали, что СеХуна застали рядом с трупом. Вы автоматически пришли к выводу, что видели как раз его. – Но это было не так? – прищурился библиотекарь. – Верно, – ЧонИн сделал шаг вперёд. – На самом деле, разгадка лежала чуть ли не на поверхности, но меня то и дело отвлекала троица подозрительных иностранцев. Я решил, что они замешаны в деле, и был неправ. – Но почему тогда они уехали, да ещё и так внезапно? – развел руками МинСок. – Сорвались с места, будто за ними кто-то гнался... – Этого я не могу вам сказать, – антрополог посмотрел направо. – Но одно знаю точно: убийства были совершены местным жителем. – Разумеется, – Исин кивнул на фермера. – Он же сидит прямо здесь.    ЧонДэ затушил окурок о дно пепельницы и фыркнул, хрустнув пальцами. – В самом начале нашей беседы месье Пуаро упомянул, что парнишка тут ни при чем, – напомнил он. – Повнимательнее, доктор.    Китаец повернул голову и уставился на юного земледельца. – А я уже давно приучил себя к мысли, что прощаю его.., – прошептал он.    ЧанЁль прочистил горло. – Но ни у кого больше не было мотива, – робко вставил он. – Если это сделал не СеХун, тогда кто?    ЧонИн щёлкнул пальцами. – Вот именно! – проговорил он. – Мотив! Один из основных принципов римского права – «Ищи, кому выгодно». Итак, кому была на руку смерть девчонки? Жду ваших мнений, господа.    Все присутствующие переглянулись. – Никому, – вымолвил Исин, нарушая повисшую паузу. – У неё не было врагов. – Вы правы, – антрополог едва слышно вздохнул. – Когда кровь бурлит, а алкоголь притупляет всё человеческое, что есть в нас, мы порой теряем контроль над собой, и это выливается в подчас трагические последствия. Одним из таковых и было убийство девушки, которая, только окончив школу, готовилась вступить во взрослую жизнь вместе со своими сверстниками. Только её мечте не суждено было сбыться.    БэкХён кашлянул. – Если мне будет позволено вмешаться, – вымолвил он. – Она сама виновата... Я хочу сказать, эта СеНа сама вешалась на СеХуна... Я имею в виду, она должна была прекрасно осознавать, что...    Бармен замолчал и беспомощно огляделся. – Она не могла ни на кого вешаться, – тихо пробормотал Исин, уставившись в пол. – Она была хорошей девочкой. – Я лишь озвучиваю то, что видел, – упрямо возразил хозяин ресторана. – И если это всё-таки он её кокнул, то и доля её вины тоже присутствует. – СеНа не интересовалась СеХуном, – эскулап скрючился почти вдвое. – Да откуда вы-то знаете?! – раздраженно выпалил БэкХён. – Вы в это время торчали в своей Франции! Вас здесь не было! – Был, – иностранец медленно распрямился и с грустью посмотрел на владельца кафе. – Мы с СеНа любили друг друга и намеревались пожениться, как только она достигнет совершеннолетия.    БэкХён ахнул и ошарашенно уставился на врача. МинСок и СоХи переглянулись и синхронно прикрыли ладонями рты. ЧонДэ присвистнул и взял очередную сигарету. – Чует моё сердце, много тайн сейчас вскроется, – промолвил он, доставая из кармана куртки зажигалку. – Давайте, же, Нью-Йоркский разрушитель благопристойных образов, сдерните ещё пару покровов!    ЧонИн кинул на шерифа презрительный взгляд и снова заговорил: – Дело в том, что в аффектированных преступлениях мотив не очевиден. К тому же, тут вмешался и алкоголь. – Вот видите, – БэкХён развёл руками. – Что и требовалось доказать.    Антрополог резко выдохнул. – Суть не в этом, – он заложил руки за спину. – День за днём, час за часом я узнавал всё новые факты, но никак не мог найти им нужного применения. Расположение старой мельницы. Дедушка МинСока, который уже много лет принимает рофинол. Профессии жителей Сольчана. Положение СеХуна. То, что видел КёнСу. Ассортимент книг в библиотеке. Некоторые из этих аспектов я даже не брал в расчет, но, когда додумался, наконец, посмотреть на всё под правильным углом, каждый факт занял своё место, как в пазле. – Превосходно, – ЧонДэ выпустил клуб дыма в сторону рассказчика. – Как насчет того, чтобы перейти к делу? – Я этим и занимаюсь, – резко бросил ЧонИн. – Исправляя ваши ошибки, кстати. Если бы не ваша некомпетентность, несправедливого суда и приговора бы не было. – Туше, – полицейский вставил сигарету в рот и поднял обе руки. – Прошу, продолжайте.    Антрополог одернул куртку и, обернувшись к своей аудитории, снова заговорил: – Я полагаю, это стало для несчастного юноши жутким ударом... Только представьте себе: очнуться в окровавленной одежде, а неподалеку увидеть труп девушки, с которой совсем недавно весело смеялся и радовался жизни... А тут ещё и приятели подоспели... Потом они привели горе-шерифа, и машина завертелась. Петля затянулась. А ведь СеХун даже не помнил, что именно произошло! В деле указано, что это списали на шок, но тут я не могу согласиться: ничто не может заставить человека полностью и навсегда забыть о совершенном им преступлении. Ничто... Кроме сильнейшего седативного и болеутоляющего средства, которое встречается крайне редко, и добыть его без рецепта врача невозможно.    Городской гость перевел дух. В помещении царила гробовая тишина, тяжесть и напряженность которой ощущалась почти физически. Все взгляды были сосредоточены на ораторе; никто даже не шевелился.    ЧонИн потер лоб и продолжил: – Я говорю о рофиноле. Вы можете мне возразить, сказав, что для применения такого лекарства требуются и специальные знания, и наличие средства. Что ж, книга, где весьма подробно описывается медицинское действие этого вещества, имеется в библиотеке, так что любой мог прочитать об этом. А что до наличия... Сольчан – маленький городок, и тут всё как на ладони. Всем было прекрасно известно, что дедушка МинСока лечится этим препаратом. А дальше дело было за малым: слегка припугнуть и подкупить старика-врача, практиковавшего здесь до Исина, сделать СеХуну укол где-нибудь за линией роста волос, чтобы след от инъекции не был столь заметен, отволочь мальчика поближе к трупу, измазав ему одежду кровью... Вот и всё! Как только юноша очнулся с пугающей пустотой в голове, он увидел тело, пятна на своей рубашке, и позднее сделал соответствующий вывод о собственной виновности... Как я уже говорил ранее, то, что мы видим, не всегда то, что есть не самом деле.    Антрополог сделал паузу и подошел к окну. За стеклом светило клонившееся к закату солнце – бело-желтый шар с оранжевой каймой. – Я одиннадцать лет проработал на ниве правосудия, – задумчиво вымолвил городской гость, облокотившись на подоконник. – И мне всегда было интересно, что же движет преступниками... За что они в конечном итоге убивают? И этот случай не является исключением. О чем он думал, когда губил ни в чем не повинную девушку? Как он позволил первобытной злости взять над собой верх?    Он снова повернулся лицом к слушателям, которые, вывернув шеи, следили за каждым движением смуглого молодого человека, и вернулся на место у камина. – Скорее всего, СеНа повела себя не так, как виделось убийце, и за это заплатила столь дорогую цену. Может, она отказала ему, проинформировав о том, что любит другого человека...    Все присутствующие воззрились на доктора.    ЧонИн кивнул: – Как только я узнал, что Исин и СеНа состояли в отношениях, то сразу же начал его подозревать. Как известно, любовь тоже в силах послужить неплохим мотивом. Например, девушка могла пересмотреть свои симпатии и отдать предпочтение другому кавалеру. А отвергнутый – врач по образованию, имевший необходимые знания и доступ к рофинолу, так как интерн вполне может выписать рецепт и поставить печать больницы, где практикует, либо «одолжить» штамп у старого доктора, – решил покончить со своей любимой.    Эскулап опустил голову и не проронил ни слова. – Так это Исин её убил? – прошелестел МинСок, опасливо отодвигаясь вместе с креслом в сторону и сжимая ладонь супруги. – Терпение, господа, – ЧонИн бросил взгляд на учителя. – В процессе расследования меня насторожила ещё одна деталь. Несмотря на свою незначительность, именно она и привела меня на верный путь. Насколько я помню протоколы показаний, БэкХён и ЧанЁль утверждали, что услышали крик и тут же помчались к мельнице. Добежав до места происшествия за минуту или около того, они застали своего приятеля над телом. Во-первых, мы с ЧунМёном опытным путём определили, что крик с мельницы у дуба слышен не будет. Во-вторых, путь от дерева до сцены первого преступления пешком составляет чуть больше десяти минут. Бегом, возможно, на это уйдёт и пять, но никак не одна. Если же предположить, что ребята из-за ужаса от увиденного просто потеряли чувство времени, и на дорогу всё же потратили пять минут, то получается, что всё это время якобы-убийца простоял над трупом, замерев, как соляной столп? – На него накатил шок, – вмешался КёнСу. – Шок от содеянного.    Антрополог фыркнул. – Насколько мне известно, ножа, который послужил орудием убийства, так и не нашли, – заметил он. – Как избирательно шок подействовал на нашего злодея, не находите? От оружия он избавился, да так, что никто его не обнаружил, несмотря на тщательные поиски, а вот сам сбежать не догадался.    Никто не ответил смуглому молодому человеку, и он продолжил: – В показаниях ЧанЁля и БэкХёна, а также самого СеХуна я нашел ещё одно любопытное наблюдение. При описании трупа они говорили о темной, почти черной кайме вокруг ножевых ран. Это свидетельство того, что кровь начала сворачиваться в сгустки. Я предположу, что у СеНа – молодой девушки – со здоровьем всё было в порядке, и, исходя из этого, я могу сказать, что к тому моменту она была уже минимум полчаса как мертва.    По помещению пронеслось коллективное «Ах!». – Нож не нашли потому, что он мог бы указать на настоящего убийцу, – ЧонИн опустил глаза. – Так что оружие, скорее всего, помыли с отбеливателем... Или выбросили. Это уже не суть важно.    Антрополог сделал шаг вперед и поднял подбородок. – Представьте себе, – снова заговорил он. – Прекрасный, солнечный денек, пикник с друзьями и милой девушкой, к которой, скорее всего, один из компании уже давно неровно дышал... Они затеяли игру, и парочка, оставив двоих друзей под дубом, отправилась к старой мельнице. И там, стоя у полуразрушенного здания, СеНа огорошила своего воздыхателя, сообщив, что у неё уже есть избранник – будущий врач. Неизвестно, в каких выражениях девушка спустила парня с небес на землю, но они, в сочетании со взрывом гормонов и алкоголем, сделали своё черное дело. И юноша убил ту, которой ещё недавно признавался в любви. Оказавшись наедине с трупом, он моментально протрезвел и понял, что натворил. Что же делать? Позвать на помощь? Побежать к друзьям? Нет, он выбрал другой путь. Он отправился к зданию, расположенному ближе всех к старой мельнице. Скорее всего, он позвонил отцу – мэру Сольчана, – вызвав его к себе. Мальчик рассказал, что сделал, и родитель немедленно взял ситуацию под собственный контроль. Сдать сына властям? Да ни в жизнь! У мальчика большое будущее! Пожертвовать можно кем-нибудь другим, вот, например, этим нищебродом из фермерской семьи. Можно свалить всё на него, но как? Мэр немедленно принялся за дело. Сначала он, велев сыну переодеться, сходил за рофинолом, применив к пожилому доктору одновременно тактику и кнута, и пряника. Потом он пошел к дубу и сделал СеХуну укол, – это было куда легче, чем кажется, ведь школьники доверяли градоначальнику. Мэр заставил БэкХёна участвовать в этом и присоединиться к лжесвидетельству, чтобы обелить своего отпрыска. Вдвоём с сыном он отволок юношу к старой мельнице и измарал его одежду кровью. Вуаля! Мизансцена готова. Мэр заставил сына и его друга сидеть в засаде и ждать, пока СеХун не очнется, чтобы в нужный момент якобы выбежать из чащи.    Городской гость подошел вплотную к ЧанЁлю, сидевшему без кровинки в лице, и сурово вымолвил: – Ведь это вас видел КёнСу, так? Это вы были тем широкоплечим молодым человеком, который и расправился с девушкой?    Несколько секунд в зале повисло молчание. Пепел с сигареты, тлеющей между пальцами ЧонДэ, упал прямо на ковер, но никто этого не заметил.    Наконец, владелец лесопилки упер руки в колени и медленно встал. – Как же я устал.., – тихо произнес он.    Подойдя к СеХуну, он встал на колени и скрючился. – Я не хотел, – в густом баритоне явно проскальзывали рыдающие нотки. – Видит бог, я не хотел... Прости меня, если сможешь...    Полицейский, напряженно наблюдавший за этой сценой, вдруг встрепенулся и, положив недокуренную сигарету в пепельницу, поднялся со своего места. – Пак ЧанЁль, – официальным тоном отчеканил шериф. – Вы имеете право хранить молчание. Всё, что сказано вами, может быть использовано против вас в суде и на следствии. Вы имеете право на адвоката. Если у вас нет средств на частного специалиста, таковой будет предоставлен вам государством. Вам понятны ваши права? ***     ЧонИн с улыбкой принял у друга чашку чая и глубоко вздохнул. – Просто не могу поверить, что всё позади! – выдохнул он, помешивая напиток ложечкой. – У меня сложилось впечатление, что ты наслаждался произведенным эффектом, – поддел товарища ЧунМён, осторожно отпивая из своей чашки. – Но, должен заметить, представление было стоящим!    Антрополог вяло кивнул и взял из тарелки, стоявшей между ними прямо на кровати, одно шоколадное печенье. – Парень и сам уже был на пределе, – заметил он, откусывая кусочек. – Скорее всего, он чуял, что мы подкапываемся всё ближе... – Значит, СольХён проведала о том, что именно он убил СеНа.., – протянул учитель. – Интересно, каким образом? – Этого мы уже никогда не узнаем, – ЧонИн доел печенье и отпил чая. – Но она зашла слишком далеко, не понимая опасности той авантюры, в которую ввязалась. – А письма? – преподаватель закусил губу. – Это ведь ЧанЁль их отправлял? – Да, – кивнул антрополог. – Подделать эти послания было легко, достаточно иметь лишь один конверт с сеульским штампом и варёное яйцо. Печать он переводил, а письма опускал в почтовые ящики близлежащих городов. На него никто не обращал внимания, ведь он приезжал в эти населённые пункты по делу. Лесопилка ЧанЁля была единственной в округе, и именно его привлекали к работам разного рода. В Санчхоне я заметил недавно выстроенный деревянный сарай, и этот факт стал одним из многих, что натолкнули меня на верный путь.    ЧунМён потер затылок. – Значит, и нападение на меня – тоже его рук дело? – поднял брови он. – Совершенно верно, – смуглый юноша устроился поудобнее. – Ты был школьным учителем, и наверняка тебе случалось видеть, как ЧанЁль и СольХён беседуют. Ты мог вспомнить об этом в любой момент, и преступник решил пойти на опережение. Он раздобыл шприц и рофинол, видимо, стянув и то, и другое у Исина – у такой овцы, как твой приятель, очень легко что-либо украсть, ведь он даже двери не закрывает. Потом он, спрятавшись за жилищем врача, телефонным звонком выманил тебя туда. Ударить тебя по голове и сделать укол не представляло сложности, ведь хозяин лесопилки – парень крепкий. Он отнес тебя на мельницу, ожидая, что ты, очнувшись, сразу заметишь ящики с ТНТ, а это, в свою очередь, привлечёт внимание к китайцам. – Ты думаешь, он знал всё про взрывчатку? – ЧунМён склонил голову набок. – Убийцы часто чувствуют непреодолимое желание вернуться на место преступления, – вздохнул ЧонИн. – И ЧанЁль не стал исключением. Скорее всего, он увидел, как Крис приносил ящики с тринитротолуолом внутрь полуразрушенного здания. Но всё произошло не так, как этот злодей предполагал...    Минуту в спальне городского гостя царила тишина. Оба друга старались переосмыслить то, что произошло с ними, и воображали, как судьбы всех вольных и невольных участников трагедии сложатся потом. – ЧонДэ сейчас допрашивает его, – преподаватель задумчиво уставился на окно, занавешенное серыми шторами. – Наверное, это затянется надолго... – Да, ЧанЁлю многое нужно рассказать, – кивнул антрополог. – И лучше сделать так, чтобы он подписал признание до того, как обо всём этом узнает мэр.    ЧунМён вздохнул и, взяв одно печенье, откусил от него и аппетитно захрустел. – А что теперь? – спросил он, запивая лакомство. – В смысле? – поднял брови смуглый юноша. – Что ты планируешь делать? – учитель пристально посмотрел на собеседника. – Не знаю, – пожал плечами тот. – Наверное, завтра всё-таки займусь этой чертовой клумбой на школьном участке.    Преподаватель вздохнул и, нагнувшись вперед, поставил свою чашку прямо на пол. – ЧонИн, – начал он. – Ты блестящий специалист, единственный в своём роде, можно сказать, бриллиант... В общем, ты не создан ни для сельской жизни, ни для подработки в школе. – Так чем же прикажешь мне заняться? – усмехнулся антрополог. – Поезжай в Сеул, – учитель положил ладонь на плечо друга. – Устройся там в местное отделение Интерпола – они с удовольствием возьмут такого маститого эксперта. Первое время я могу тебе помочь с деньгами. Но ты должен заниматься тем, что вдохновляет тебя. И, согласись, Сольчан для тебя тесен.    ЧонИн улыбнулся и, повернувшись к другу, склонил голову. – Ты прав, – вымолвил он. – Я слишком хорош для этого тихого местечка.    Преподаватель усмехнулся и показал товарищу большой палец. – А как же ты? – спросил антрополог, придвигаясь ближе.    ЧунМён шутливо ткнул антрополога кулаком в плечо. – А меня всё устраивает, – ответил он. – Наша страна не такая уж большая; ты можешь навестить меня в любое время, да и я, скорее всего, буду частым гостем в столице.    ЧонИн поднял уголки рта и обнял своего однокашника. – У меня начинается очередной период в жизни, – пробормотал он. – Качественно новый и неизведанный. И за это я должен благодарить тебя.    За окном было совсем темно; на маленький сонный городок спустилась ночь, и только редкие окна были освещены.    Каким будет завтрашний день, не знал никто, но почти каждый в сердце надеялся, что он станет прекрасным.