Локи все-таки будет судить асгардский суд?

В день поединка с самого утра полил страшный дождь, и даже Фригг не смогла разогнать тучи. Погода разгулялась только ближе к вечеру, но зато подул сильный ветер. Один хотел отложить поединок, но молодые асы настояли на его проведении. Всем не терпелось оценить силу и ловкость оборотня из Мидгарда – мира, где почти не встречаются магические существа.       Небольшая делегация поселения во главе с человеком прибыла к началу состязания, когда самые нетерпеливые уже шумели, разгоряченные долгим ожиданием. Фригг тепло обняла сына, кивнула Хагалару и сдержано поприветствовала переводчицу человека. Вместе с Локи, не успевавшем отвечать на многочисленные приветствия заинтересованных, она заняла самые высокие ступени подле Одина и Тора. Царская семья снова вместе, а Хагалар с отверженной поселенкой дают последние наставления человеку. Тор порывался спуститься, чтобы пожелать другу удачи, но Один не позволил. Где это видано, чтобы асгардский наследник прилюдно желал удачи человеку в состязании с асом?       Зрители перешептывались, делали ставки, кто выйдет на поле боя: Гринольв или его фюльгья – раз уж сам Тор считает человека непобедимым. С кем не справится обычный ас, того одолеет дух-хранитель, особенно если примет облик животного. Да и в женском воплощении фюльгьи не занимать силы.        Обычно асы безоговорочно верили сыну Одина, но сейчас сомневались в хвалебных одах, которые он пел своему другу. Мидгардец лишен даже крупицы магического дара и не может быть оборотнем, а в человеческом обличье ничтожен.       Наконец, на поле, огороженное непробиваемым магическим куполом, вышел Гринольв собственной персоной, но в таком виде, что женщины потупили взоры от смущения, а мужчины неодобрительно загундели: одежды именитого полководца не только не соответствовали канонам поединка, но и нарушали всякие приличия. Голову он не защитил ни рогатым шлемом, ни шляпой, пренебрег доспехами, копьем и саксом и снял все отличительные знаки главы армии Асгарда – даже синий плащ. Место крепких сапог заняли совсем ни на что негодные сандалии, не защищающие ступни даже от острых выступов лавовых полей. Зрители осматривали лучшего воина мира богов с большим удивлением, неодобрительно качая головами. Уж не лишился ли рассудка тот, кто спал несколько тысяч зим? Не менее дико на него уставился человек, едва оторвавшийся от губ поселенки: неслыханная дерзость – целовать дочь высшего народа! Только появление Гринольва спасло его от неодобрительных криков толпы. Растерянный человек вышел на импровизированную арену и не нашел ничего лучшего, чем обратиться к Гринольву с речью:       - Извини, но ты понимаешь, что сейчас случится? Я превращусь в огромного монстра, который будет крушить всё вокруг, а ты совсем не защищен. Я могу случайно убить тебя.       - Яви свою истинную суть, пока я не убил тебя первым, - раздался такой злобный рык, что зрители, к которым он не относился, отпрянули назад, спотыкаясь о ступени.       - Нет, подожди, мы так не договаривались! – человек повернулся спиной к Гринольву и обратился к Одину, стоящему на самом верху. Он сложил руки рупором, отчего стал выглядеть забавнее прежнего:       - Ваше величество, я думал, у нас дружеский поединок, а не убийство.       - Дружеский-дружеский, - послышался голос снизу, и все взоры обратились на Хагалара. – Никто никого не убьет. Могу поклясться. Правда, мой царь?       Один ограничился мрачным кивком. Фригг переводила раздраженный взгляд с одного старца на другого. Нашли, где отношения выяснять – будто специально делают всё, чтобы в народе поползли нелицеприятные слухи. Как дети малые!       - Ну ладно, хорошо, как скажете, - человек вздохнул. – Но, правда, парень, тебе бы все же одеться. Я, конечно, понимаю…       Он поперхнулся словами, столкнувшись с искаженным яростью лицом Гринольва. Ярость была обычным состоянием великого полководца, но человек этого не знал, поэтому выпустил наружу зверя из чувства самосохранения.       Асы ахнули при виде преображения в огромного зеленого монстра. Такого урода не рождал ни один мир Иггдрасиля, и даже тролли не шли с ним ни в какое сравнение. Ростом он был с етуна или этина, но шире в плечах, с горой мускулов на жилистых зеленых руках. Интеллектом не блистал, о чем свидетельствовала непропорционально маленькая голова, сохранившая искаженные черты человека.       - Какое интересное преображение, - прокомментировал Один себе под нос, но Фригг услышала, а также почувствовала, что супруг опирается на ее руку. Ему тяжело стоять, но он не мог себя позволить сесть на ступени. Царица не придала большого значения его слабости, она вместе со всеми наблюдала, как гигантская зеленая махина носится по арене, совершает громадные прыжки и всеми силами пытается раздавить Гринольва, а тот уворачивается, прячется за камнями и ныряет в ямы в самый последний момент. Не было ни борьбы, ни драки, лишь игра в кошки-мышки, недостойная воина, но ни у кого не поворачивался язык обвинить Гринольва в трусости. Зеленый монстр выглядел непобедимым, что подтвердили маги после сканирования обезображенного тела: одолеть его силой не было никакой возможности, - но у Гринольва на любой случай припасена какая-нибудь изощренная хитрость.       Царевичи не скрывали интереса к битве, жадно ловя каждое движение бойцов. Монстр успел раздробить большие камни, но так ни разу и не достал прыткого соперника, который, несмотря на возраст, выделывал такие кульбиты, которым завидовала его молодая жена, стоящая на первых ступенях.       Чудовище разозлилось, ему надоело гоняться за одинокой мышью, и оно бросилось на барьер, намереваясь расшибить зрителей. Стена выдержала, асы даже не шелохнулись - в своих магах они были уверены.       - Что же он собирается делать? – пробормотал Тор, покрепче перехватив Мьельнир, и, словно в ответ, Гринольв кинул горсть камней в разбушевавшегося монстра, привлекая его внимание. Тот отвлекся от барьера и с диким ревом бросился на противника. Гринольв отпрыгнул в сторону, но не удержал равновесия и сорвался с обрыва. Толпа возопила. Бывший человек без раздумий ринулся за врагом. Маги осторожно подвинули барьер, зрители, позабыв про ранги и трибуны, бросились к берегу. Там, внизу, в море-океане, распугивая чаек и глупышей, барахтался монстр, пытаясь ухватить проворного Гринольва.       - Он ранен? Его покалечили? – спрашивали асы друг у друга, и только самые глазастые видели, что лихой полководец лавирует между выступающими из воды камнями и лапищами чудовища, собираясь дорого продать свою жизнь.       - Гринольв! – возопили сотни глоток, и это была большая ошибка: монстр в мгновение ока переключил гнев на зрителей, неведомым образом оттолкнулся от воды и прыгнул в самую гущу асов. Один среагировал первым – сияющий Гунгрир ослепил всех и отправил монстра обратно в воду, а маги поставили новый щит, крепче прежнего. Асы на берегу оказались недоступны, и разъяренное чудище с утроенной яростью бросилось вдогонку за стремительно уплывающим Гринольвом. Тот плыл вдоль Радужного Моста, то ныряя, то выныривая, но монстр двигался быстрее.       - Отец, они приближаются к водопаду Бездны! – воскликнул Тор, различая только точки на горизонте. – Они же свалятся! Их надо немедленно вытащить. Останови поединок!       Он хотел поднять Мьельнир, но столкнулся с тем, чего никак не ожидал: не только его рука лежала на молоте, но и рука отца.       - Это честный бой, - сказал Один так громко, чтобы слышали все вокруг. – Воины сами уплыли с площадки. Если Гринольв настолько недальновиден, что сорвется с обрыва, то он недостоин своего титула. Если монстр настолько безумен, что попадет в водоворот, так тому и быть.       - Отец, ты обещал, что никто не погибнет! – воскликнул Тор, забывая о приличиях.       - Я обещал, что они не убьют друг друга, - ответил Один все тем же мертвенно спокойным тоном. – Ты видел своими глазами, что произошло: ни один из них не дотронулся до другого даже пальцем.       - Их подхватило течение! – послышалось со всех сторон. – Они сейчас свалятся! Ох, что будет!       - Отец, пусти! – Тор в ярости дернул молот, но Один держал крепко. – Локи, помоги!       Но Локи, секунду назад стоявший рядом с братом, куда-то запропастился.       - Ты хочешь вмешаться в честный поединок и лишить Гринольва чести и удачи? – тихо спросил Один, глядя в глаза взбешенному наследнику.       - Там. Мой. Друг! – крикнул Тор, окончательно забывая, что вокруг беснуется толпа. – Он не должен пострадать.       - Твой смертный друг тебе дороже лучшего воина Ас….       - Они упали! Они исчезли! Их не видно! - голоса со всех сторон сливались воедино, перекрывая друг друга. Тор бросил бессмысленный спор с отцом и всмотрелся вдаль, но ничего не разобрал: ветер стих, над морем поднялся туман, скрывая опаснейшее течение, проходящее строго под Радужным Мостом. Только помощь сверху могла спасти несчастного, иначе неминуемо падение в Бездну.       - Тихо! – разнесся над толпой властный голос Одина. – Подождем.       Зрители замолкли, крики превратились в шепотки. Тор хотел высказать отцу всё, что думает о нем, и плевать на толпу, но почувствовал присутствие брата. Обернулся – Локи стоял за его спиной, как ни в чем не бывало.       - Ты где был? – шепотом спросил он. – Брюс…       - Я проверял, на месте ли Хагалар, - не менее тихо ответил Локи. – На месте. Как ни странно.       - Отец…       - Я слышал. Тор, мы ничего сейчас сделать не можем, - Локи обвел рукой асов, вглядывающихся за горизонт. – Ты же не станешь позорить царскую семью перед народом.       Старший царевич недовольно сверкнул глазами. Этикет, субординация – бессмысленные лживые маски, которые царская семья носит все время. Тор вынужденно подчинился и молча завидовал Сиф, которая, даже не раздеваясь, прыгнула в воду, вновь испугав вернувшихся птиц, и поплыла к мосту. Никто ее не остановил, никто не предупредил об опасности. Ей можно – она жена Гринольва. Ей можно погибнуть рядом с мужем. Вскоре хрупкий силуэт поглотил туман, но, слава Бездне, не рядом с опасным течением.       - Плывет! – послышался одинокий голос.       - Плывут! – подхватила толпа.       - Кто плывет??? – Тор бросился вниз. Локи и троица воинов последовали за ним. Один даже не попытался удержать сыновей. Они спрыгнули на острые пики скал, возвышавшиеся над водой, словно маяки. Друзья наблюдали за асами, стремительно плывущими к берегу. Тор хотел раскрутить Мьельнир и вытащить их из воды, но в последний момент передумал – пусть толпа полюбуется на победителя. Но где же Халк? Неужели в…       Гринольв и Сиф подплыли к скалам и вскарабкалась на одну из них.       - Тор, я прошу тебя перенести ее наверх, - просьба Гринольва, как обычно, звучала приказом.       - Я сама… - начала было Сиф, но осеклась. На людях они вели себя прилично. Всегда. Тор быстро исполнил просьбу и вернулся за героем дня.       - Позволь мне помочь тебе, - произнес он почтительно. Он был уверен, что Гринольв и сам в состоянии вскарабкаться на скалы, но сколько это займет времени.       - Окажи любезность, - процедил полководец сквозь зубы. Он тяжело дышал, но на нем не было ни единой царапины. Мгновение спустя он уже стоял наверху. Маги убрали щит. Толпа расступилась, безмолвно ожидая речи победителя.       - Я не ранен. Великан рухнул в Бездну, - всё, что успел сказать Гринольв, прежде чем его слова потонули в ликовании.       - Отец! – Тор с трудом протиснулся к родителям – они уходили в сторону столицы в окружении стражи и слуг, ведущих под уздцы царственных лошадей. Поединок закончился, у царской четы больше не было причин развлекать народ своим присутствием.       - Отец, мой друг пал в бездну.       - Я знаю, - Один замедлил шаг, но не выказал никакого участия.       - Я должен его спасти. Я немедленно отправляюсь на поиски.       - С ним все в порядке, - меланхолично возразил Один. – Локи выжил в Бездне. Хагалар выжил в Бездне, а твой друг и вовсе бессмертен.       - Я должен вернуть его на Землю, в Мидгард! – заявил Тор, не заметив, как тяжело отцу стоять. – Я обещал ему безопасность. Что я скажу нашим общим друзьям?       - Ничего не скажешь, - Один мановением руки отпустил сопровождающих. Теперь он стоял напротив Тора, опираясь на руку жены и всем видом выражая недовольство. – Ты ничего не скажешь, потому что друзей в Мидгарде у тебя больше нет. На твоих руках кровь или жизнь одного из них, ты больше не посмеешь спуститься в мир людей. Асгард на пороге войны, а мой наследник, будущий царь, вместо того чтобы заботиться о благополучии собственного мира, играет в игрушки. Ты – асгардец, а не человек. Но ты давно забыл об этом. Люди подобны козам, гуляющим по пастбищу, лишь пока того желаем мы. Ты забыл о своем истинном предназначении, Тор. Счастье, что подвиг Гринольва вернул тебя в семью.       Не дожидаясь дальнейших возражений или бунта, Один направился к столице, увлекая за собой супругу, которая ни словом, ни жестом не дала понять, что думает о столь суровой отповеди. Тор так и остался стоять, хватая ртом воздух, не замечая парящих над ним воронов. С его глаз спала пелена – всё, о чем он мечтал столько месяцев, рассыпалось в прах. Брат и друзья были молчаливыми свидетелями уничтожения внутреннего мира наследника. Как неприятно расставаться с иллюзиями!       - Гринольв не мог выплыть из течения самостоятельно. Ему помогли наши маги. Бой был нечестным, - начал было Тор, но никто не ответил. Он обернулся. Они стояли за ним. Друзья и брат всегда стояли за ним, признавая его лидерство, но сейчас они молча укоряли его. И это тихое предательство стало последней каплей.       - Вы что, на стороне Всеотца? – удивленно переспросил Тор.       Никто не ответил. Свита хранила гробовое молчание, а толпа асов поздравляла Гринольва и готовилась праздновать. Праздновать нечестную победу, фактически убийство. Никогда бы Тор не подумал, что сородичи способны на подобную низость. Он силился найти в друзьях поддержку и понимание, но каждый отводил взгляд. Тогда Тор раскрутил молот и полетел в сторону остатков Радужного Моста. Он надеялся получить там ответы. Всевидящий Хеймдаль видел все, он и расскажет правду.              Всевидящий Хеймдаль действительно видел всё, да в этот раз никакие особые навыки не требовались. Он еще утром лично приладил к мосту волшебную веревку, которая мгновенно обхватывала аса, а для прочих существ оставалась скользкой, словно смазанная жиром. К ней и устремился Гринольв, как только туман скрыл его от посторонних глаз. Великан же в одиночку боролся с течением и упустил момент, когда еще можно было нырнуть поглубже, попасть в обычную воду и выплыть. Теперь он падал, падал далеко в Бездну, в бесконечность, куда Хеймдаль не мог заглянуть. Там жили читаури или сам Танос, а, может, прекрасные девы, вроде той, что наведывалась к младшему царевичу.       Пути богов неисповедимы, но кое-что в книгах написано прямо: ни один живой смертный не коснется Радужного Моста. Старший царевич нарушил правило, установленное далекими предками, и судьба отплатила ему сполна. Его возлюбленную не стерпели придворные, а его друг оскорбил Локи. Хеймдаль и сам был бы рад оскорбить Локи и лучше как-нибудь побольнее, но он был асом и почти членом царской семьи – ему можно, людям - нет. А еще ему можно самому отвязать веревку – пусть падает всё в ту же Бездну. Авось кому-нибудь пригодится.              Пока Тор тщетно пытался разговорить Хеймдаля, Гринольв столь же безуспешно прорывался сквозь славящую его толпу, желающую отпраздновать великую победу. Свою миссию он выполнил - монстр, оскорбивший царевича, изгнан, но поединок, больше похожий на догонялки – это не подвиг, достойный прославления и славословий, это позор, на который он согласился только ради сохранения чести дома Одина. Он протискивался к лошади, чтобы навсегда покинуть поле неравного боя, как вдруг среди толпы мелькнуло смутно знакомое лицо. Гринольв замер. Прошло несколько тысячелетий, девчонка давно погибла, но у нее были слишком запоминающиеся черты лица, сомнений быть не может. Что это? Драуг, видение, привидение? Гринольв так резко развернулся, что сбил нескольких асов. Едва ли ему показалось, он должен убедиться. Быть может, родственница? Вряд ли.       Длинные черные волосы горели маяком среди светловолосых асов. Женщина продиралась сквозь толпу в отчаянной попытке скрыться, но ей так просто не уйти.       - Ты? – грозно спросил Гринольв, хватая незнакомку за руку.       Но она исчезла, словно ее не было. Настоящее привидение. И Гринольв поверил бы в галлюцинацию, если бы в руке вместо грубой ткани рубахи не сжимал что-то шуршащее. Записка. Он развернул ее, не обращая внимания на зрителей, пытавшихся у него что-то узнать. «Рейкхольт» - единственное едва различимое слово, нацарапанное впопыхах. Он не знал, где находится этот хутор, но собирался выяснить в ближайшее время.              Локи был готов рвать, метать, убивать, и снова рвать. Беннер! Ему нужен Беннер! Да, он успел определить причину падения рождаемости. Но мог сделать гораздо больше! Царевич столько времени потратил на то, чтобы заинтересовать гениального ученого Асгардом! Он даже пощадил убийцу, только бы доставить Беннеру удовольствие, а теперь всё пошло прахом! Физик валяется где-то в Бездне, обессиленный, в своем истинном ничтожном обличье, а все идеи по модернизации Асгарда так и останутся лишь жалкими бумажными проектами.       Снедаемый яростью Локи призвал к себе инженерных людей – пленников из Мидгарда. Они говорили на разных языках и далеко не все царевич хорошо знал, но поселенцы наловчились переводить даже с китайского.       - Назовите имена конструкторов, инженеров, проектировщиков, которые могут нам пригодиться, - потребовал Локи.       Люди назвали. Локи записал и приказал оставить себя в одиночестве. Что это даст? Появятся новые пленники, в той или иной степени бездарные, не гении, еще и настроенные против Асгарда. Ничего хорошего не выйдет!       - Локи, здравствуй!       Появление Ивара пришлось как нельзя кстати. К нему молодой маг иыпытывал некоторую симпатию, а после колдовства сестры между ними установилась незримая едва заметная связь. Правда, с тех пор как Локи напугал Ивара и Беркану обещаниями смерти, бывшие софелаговцы старались не попадаться ему на глаза.       - Что тебе? – бросил Локи немного нервно, вперяя взгляд в орнаменты, украшавшие все деревянные поверхности в доме. Нечего пугать друга яростью, к нему отношения не имеющей.       – Потеря господина человека для нас огромна.       - Знаю, - буркнул царевич. – Я это знаю, как никто другой.       - У меня есть для тебя радостные вести, - продолжил Ивар, без разрешения садясь рядом – на него это было непохоже, и привычные карты не летали по столу, хотя он волновался. – Позволю себе напомнить, что у нас есть вирус уничтожения большей части человечества.       - И как он нам поможет, если люди построят аналог Радужного Моста и применят против нас ракеты и танки? - недоверчиво спросил Локи. – Или ты хочешь сказать, что вы разработали мгновенный вирус, вроде того яда, зарина, кажется, отравившего наших ученых?       - Нет, - Ивар покачал головой. – Логисты говорят…       - А что говорят логисты, меня вовсе не волнует, - Локи не сдержался и со злости ударил кулаком по столу. – Они вообще ни в чем не разбираются.       - Локи, послушай.       - Слушаю, - царевич посмотрел на свои ладони: иногда ему казалось, что от злости они синеют – переобщался с Беннером, не иначе. Что он может сделать один? Да ничего. Беннер несколько раз успел доказать, что его представления о модернизации смешны, а в Асгарде нет ресурсов для стремительного скачка вперед.       - Мы решили объединить все наши планы касательно людей. Ты знаешь, что у смертных данные хранятся в огромных компьютерах. По ним мы узнаем, какие люди нам нужны, и их оставим в живых. Это жители по большей части двух континентов – Евразии и Америки. Все остальные континенты мы уничтожим вирусом, а из оставшихся людей выберем нужных.       - Поясни, - Локи откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Слушать красивые сказки он любил, только уже давно в них не верил.       - Мы отгородим мощными щитами два континента, а на остальные запустим вирус и таким образом убьем полтора миллиарда бесполезных людей. Потом разделим два континента, прервем связь, отключим электричество, внедримся в компьютеры. У смертных всё сейчас делается не руками, а машинами. Из оставшихся пяти миллиардов отберем нужных людей, оставим им немного прислуги: парикмахеров, музыкантов, тренеров, – чтобы они чувствовали себя как дома. Ограничим рождаемость и будем ее контролировать. По нашим подсчетам, одного миллиарда людей хватит на поддержание экономики и работы на полях и заводах. Асов мало, нам нужно не так и много человеческих благ. С помощью средств массовой информации мы станем новой Мессией, новыми богами вместо единого бога, и люди с радостью принесут нам в жертву машины. А тем временем асы инкогнито пойдут учиться в университеты и за несколько зим мы вырастим собственных специалистов.       Ивар замолчал, ожидая ответа, но дождался только смеха: злого, угрожающего.       - Я никогда не слышал более фееричной чуши, глупости – называй, как хочешь. Это просто фантастическая дурь! – припечатал Локи, отсмеявшись. – Тысяча асов убьет шесть миллиардов людей и оставит в живых немногих избранных. Знаешь, гораздо меньшей дурью мне видится перетащить миллиард людей в Асгард, а от остальных очистить планету… Только вот, боюсь, мою шутку ты воспримешь всерьез и пойдешь убеждать мастеров действовать по моему плану, ведь так сказал сам сын бога. Это глупости, Ивар, одни сплошные глупости! Готовьтесь в вузы, поступите, получите образование и, может быть, тогда поймете, как наивны все ваши идеи. Кто бы ни был их автором, ему лучше не попадаться мне на глаза.       Ивар возражать не стал и поспешил откланяться. Он впервые дал понять, что обиделся. Быть может, то были его личные «гениальные» идеи. Плевать, пусть катится к етунам!       Локи открыл бутылку меда – впервые за полтора года он пил настоящий неразбавленный алкоголь, нарушая правила поселения, и заедал оставшимися после Беннера помидорами. Асы не ели овощи, предпочитая ягель и водоросли, но человек жизнь без них не представлял – пришлось завезти несколько ящиков и распробовать. Гениальный Беннер стоил красочных овощных поминок. Локи хорошо помнил свою жизнь в Бездне. Вряд ли человек освоится там. Скорее всего умрет или будет влачить жалкое существование. Перед глазами проносились соблазненные девицы, которые плавно сменились мордами читтаури. И вот в его руках сияет жезл судьбы: блестит навершие, напоминающее по форме секиру. Предводитель читтаури удивлен, что его игрушка кого-то послушалась.       - Значит, ты воспитанник Одина. А мы ждали Тора.       - Господин, Тор ожидает тебя.       Из пьяных грез Локи с трудом растолкал один из рабов. Царевич чуть не упал с кресла. Уже пить разучился – не уговорил даже бутылки, а почти заснул. Скоро слава неверного собутыльника, которую он себе выдумал, станет истиной.       Он с трудом отделил себя от кресла и пошел к воротам, проклиная братца, которого нелегкая принесла в поселение. Только его не хватало. Тор стоял у ворот, как не родной, а на его руке висела рыдающая Фену. Разыгрывает скорбь по жениху. Маньячка.       Глаза Локи опасно сузились, но Тор не дал ему и слова вставить.       - Локи, мы втроем должны помянуть нашего друга Брюса Беннера.       Молодой маг возвел очи к небу – этого не хватало. Но правила гостеприимства, етун бы их подрал!       Он проводил гостей в дом, велел зажечь свечи и подать на стол все самое лучшее. Полночи они беседовали, смеялись и вспоминали последние начинания, а также мидгардские достижения Брюса, о которых знали только по рассказам. Фену подливала вино, взяв на себя роль заботливой хозяйки. Локи раздражало ее присутствие. Братец пил бокал за бокалом и скоро почти перестал контролировать себя.       - Ты слышал, что отец сказал? Да как он мог! – причитал Тор, едва сдерживая пьяные слезы.       - Зато мы впервые услышали, что он думает на самом деле, - возразил Локи. Спиртное ударило и ему в голову, он разговорился.       - Как я теперь в Мидгард? Сперва Джейн меня бросила, теперь еще и друг в Бездне. Хорошо хоть никто на Земле не знает…       - А ты уверен, что не знает? – Локи попытался собрать воедино остатки разума. – Ты уверен, что ЩИТ не знает о том, куда подевались Джейн и Брюс? Если кто-то из них не вернется из Асгарда...       - Еще хуже! – Тор ударил кулаком по столу и отбил запястье о неровный край. – Мои друзья! Мой Мидград! Я должен защищать тебя, но не сберег твоих детей.       Локи вспомнились безумные планы Ивара и собственные соображения по этому поводу, а еще давнишние слова отца о том, то Мидгард надо прижать к ногтю. «Бедный братец! - подумал Локи. - Не только мои мечты разбиты, но и его. Я хотел править миром, но потерпел поражение и был сослан сюда. Тор хотел покровительствовать Мидгарду, а стал изгоем, не смеющем взглянуть в глаза его обитателям. Хоть в чем-то мы равны. Наконец-то!».       Тор продолжал причитать, вино лилось рекой. Маленькие Халки бегали по столу и пытались скинуть ложки на пол. Локи щелчком пальца отправил одного из них в окно. Тот не долетел и шлепнулся на пол. Локи было хорошо, сыто и пьяно. А еще рядом сидела красивая женщина, которая недвусмысленно улыбалась, глядя на Тора.