Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Хагалар вел Локи к дому окольными путями. «Только бы этот олух молчал. Нужно как можно скорее запереть его, иначе в дурную голову может закрасться мысль раструбить на каждом углу о произошедшем и все, пиши пропало»… Нет уж, хватит с величайшего мага всех времен и народов глупостей малолетних царевен. Никто, даже сам Один, не посмеет испортить его игру и вырвать победу из рук. Слишком долго он ждал своего часа и больше ждать не намерен.       Изначально, по плану, на провокацию должен был повестись Раиду. Естественник и так был в расстроенных чувствах после неудавшегося эксперимента, а тут еще и оскорбление его дорогого божества. Успех был гарантирован. Но нет, Локи в очередной раз спутал все карты. Напал сам да не просто напал, а еще и изувечил собственных дружков! Знал бы он, насколько это на руку мастеру магии!       Когда детеныш бросился на него, первой мыслью Хагалара было не оглушать сразу, а вступить в драку и активировать пару мощных заклинаний, которые обыватели приняли бы за взрыв. Они бы и за год не разобрались, что именно взорвалось — каскет, который, как маг точно знал, взорваться не мог, или кислоты, разлитые измотанными многодневными бдениями естественниками. Тот же сухой йодистый азот детонирует от удара, а если бы к нему добавилась концентрированная серная кислота, попавшая в воду — естественники точно не досчитались бы рук, ног и головы заодно. Укрыть же дитя щитом маг бы всегда успел. Хотя это и не обязательно — на царском недоразумении доспехи, оно бы отделалось парой переломов, синяками и, возможно, черепно-мозговой травмой. Хотя нет, просто черепной — плоть и кровь Одина в очередной раз доказала, что мозга у нее нет. Зато сколько проблем в лице неугодных асов Хагалар бы устранил! Да и не только асов: раздражающей дружбе пришел бы конец, Локи остался бы без своих вернейших союзников.       Однако, здраво рассудив, мастер магии пришел к выводу, что живые да еще и спасенные им софелаговцы принесут больше пользы, чем мертвые. Гораздо выгодней быть героем, спасшим пять жизней, а не одну. Так или иначе, ни о какой дружбе между фелагом и Локи больше не могло быть и речи, а смерть Раиду сейчас, когда чуть ли не все поселение с горящими глазами принялось изучать продвигаемые им мидгардские игрушки, к сожалению, ничего не даст, его просто возведут в ранг героя, а делиться этим званием Хагалар не собирался. Вечно ярившегося естественника стоило сперва опорочить, втоптать в грязь, а потом уже, если представится случай, убить. Если он, конечно, сам не захочет свести счеты с жизнью… Главное, чтобы окружающие потеряли веру в его идеи, все остальное приложится. Потеряв уважение раз, Раиду никогда не сможет его вернуть. Уж об этом старый маг позаботится. А детеныш — Хагалар мельком глянул на беспрекословно следовавшего за ним Локи — он стал слишком многое позволять себе. Пора уже спустить его с небес на землю и донести, что он — никто, особенно в опекаемом магом поселении. Его неумелое руководство могло привести к распаду поселения, к стычкам между мастерами, учеными и обслуживающими сословиями, к убийствам. Но не теперь. Пора платить по счетам.       Пинком открыв дверь, да так, что она чуть не слетала с петель, Хагалар как котенка бросил Локи в комнату, а точнее, в ближайший столб. Из носа царевича снова пошла остановившаяся было кровь; к ней добавилась кровь из разбитой губы. Она текла по подбородку, шее, окрашивая зеленую рубаху в грязный черно-бордовый цвет, но сколь ничтожным было это ранение по сравнению с тем, что переживали сейчас естественники!        Хагалар давно полностью продумал тот образ, который принесет ему наибольшую выгоду в обращении с сыном Одина, а события последних часов только упростили задачу. Не зря Вождь много столетий провел в чертогах Одина, многому научился. И копированию взгляда всесильного бога в том числе. Грозный, тяжелый, невыносимый, он буквально придавил царевича к полу. Сопутствующая ему пугающая тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием юноши, усугубляла обстановку.       — Да как ты смеешь!       Хагалар не позволил себе даже намека на улыбку. Детёныш решил, что лучшая защита — нападение — неплохая, древняя как мир тактика, но только не с величайшим магом всех времен и народов. Хагалар, сохраняя на лице пугающее спокойствие, остался недвижим. Со стороны могло показаться, что его грудь не вздымается от вздохов, что он не моргает, что он — статуя. Статуя из книг со страшными сказками, где нет хорошего конца, а только кровь, ужас и страдания.       Как Вождь и предполагал, Локи недолго выдержал подобное моральное насилие. Оправившись от первого шока, он с гордо поднятой головой пошел к двери. Маг мысленно усмехнулся: «Далеко собрался, ребеночек? Ведь мы только начали…»       Когда рука, не дотянувшись до ручки, столкнулась с невидимым глазу магическим барьером, аура сына Одина пошла волнами. Давно Хагалар не пользовался этим умением, не надеясь увидеть среди давно знакомых поселенцев хоть что-то интересное, но сейчас он не жалел времени, потраченного на его освоение. Наблюдение за тем, как детеныш боится его, хотя пока и скрывает свой страх за непроницаемой маской, доставляло практически забытое удовлетворение. Что ж, стоит попугать его еще немного — может, станет сговорчивее?..       Хагалар, словно тень, не издав ни единого звука на скрипучем полу, подошел к столу и аккуратно взял лежащий под кучей хлама острый изогнутый кинжал. Легко представить, какие чувства испытывал царевич Асгарда, когда на него, все с тем же отсутствующим выражением на лице начал надвигаться боевой маг. Вождь прекрасно помнил, какое впечатление в свое время на него произвел собственный учитель и сколько времени потребовалось на то, чтобы перенять это умение.       По лбу детеныша стекла капля пота, пересохшие губы задрожали, невозможно зеленые из-за появившейся влаги глаза расширились, а дыхание сбилось — ничего удивительного, в конце концов, не каждый день живое и вполне адекватное существо на глазах превращается в кровожадного монстра. И ведь это даже не иллюзия. Нет, это не более, чем явственно открытая настоящая сущность того, кого сейчас никто не посмел бы назвать асом.       Локи отступил на шаг назад. Потом еще на один и еще. Он даже не замечал, что пятится от своего надсмотрщика, дрожа всем телом. «Ну куда же ты, мой милый мальчик, разве не ты совсем недавно так жаждал меня ударить? Разве не ты, ошибка природы, ярился, доказывая всем и вся, что бесстрашие воина никому не сломить?..» — проносилось в мыслях Хагалара, который был все ближе к своей цели. Спина царевича уперлась в барьер… Достаточно слабый, его легко можно было пробить, но Локи это даже в голову не пришло. Магу хотелось довести сына Одина до настоящей паники, до истерики. «Давай же, не расстраивай мою веру в тебя! Не лишай меня удовольствия увидеть твои слезы, услышать мольбы о пощаде, насладиться твоей ничтожностью, осознанием собственной никчемности… Давай же, сын самого Одина, давай!»       Преображением в чудовище, без чувств и эмоций, он умудрялся ломать даже настоящих вояк, привыкших видеть его в нормальном облике, не то, что непослушных маленьких детей, возомнивших о себе невесть что.       И вот, когда дело было почти сделано, когда на каменном лице расцвел звериный оскал, а кинжал оставил тонкую красную полосу в миллиметре от артерии, в дверь постучали… «Я убью тебя, неизвестная тварь, предварительно оторвав твою поганую руку!» — подумал Вождь, вновь возвращая себе каменное выражение лица. Локи со стоном закрыл глаза, едва не сползая по барьеру вниз. «Все еще держится, маленький заносчивый гаденыш!» — Хагалар, тяжело вздохнув, отбросил кинжал в сторону: тот врезался в гобелен с оленями и пропорол вожаку голову. Сменив одну, устрашающую, доводящую до беспамятства маску другой, такой привычной и надоевшей полупрезрения ко всему и вся, и бросив напоследок нечитаемый взгляд на царевича, маг одним мановением руки распахнул дверь.       Беркана влетела, словно маленький ураган, и, споткнувшись о порог, вцепилась в Вождя — пол жалобно скрипнул. «Девочка моя, пожалуйста, я тебя очень прошу: умри!». Хагалар машинально обнял дитя, всем своим видом давая понять, где он видел женские истерики и насколько сильно хочет сейчас находиться в одной комнате с Одинсдоттир. Впрочем, ее реакция на попытку убийства была предсказуема и даже на руку — в последнее время магиолог сильно привязалась к Локи, что совсем не радовало мастера магии. Следом за ней в комнату невозмутимо заплыл Лагур, не отрывающийся от очередной книги. Шестым чувством найдя устойчивую поверхность, он поспешил приземлиться на нее и снова отвлечься от внешнего мира.       — Хагалар! Хага-а-алар! — Дочь Одина задыхалась в рыданиях. — Это ужасно! Лужи крови, осколки-и-и… — Очередная волна истеричных воплей девчонки пусть и раздражала Вождя, но безапелляционно указывала на вину Локи. Хотя боевой маг сомневался, чувствовал ли он себя хоть немного виноватым. Да и не особенно это важно. Важно, чтобы сами пострадавшие считали его таковым.       — Успокойся, Беркана, тише, все будет хорошо… — произнес Хагалар, попытавшись отцепить от себя назойливую пиявку — куда там! Она лишь усилила хватку.       — Хорошо?! — Девушка на секунду замолчала и подняла удивленные глаза, полные слез. — Ты просто не был там, не видел того ужаса, что видела я!!! — истерично прошептала она. — Я не хочу больше здесь работать! С этим чудовищем! — Магиолог резко развернулась, чуть не ударив Вождя затылком в челюсть, и ткнула пальцем в сторону недвижимого Локи. «Твою же мать, безмозглая девчонка, истери на расстоянии!» — чуть не прошипел вслух Хагалар. Беркана, будто назло, перешла на такой оглушающий визг, что всем одновременно захотелось заткнуть уши.       — Я сказал… — Хагалар перешел на угрожающее шипение, — прекратить!       Даже отсутствующий в этом мире Лагур поднял голову, впрочем, сразу же ее опустив. Беркана испуганно сжалась, моментально затихнув — маг никогда прежде не повышал на нее голос.       — Ну за что мне так везет на истеричных детей Одина? — добавил он спокойнее и гораздо миролюбивей, уже в пятый раз мысленно убивая назойливых мух в виде асов, что так не вовремя заявились в дом царевича. — Не бери пример со своего брата. Хоть ты-то будь достойной дочерью! — Сейчас был самый подходящий момент для того, чтобы внести в душу Локи еще пару подозрений насчет его родства с Берканой, а также прозрачного намека на несветлое будущее.       — Если бы ты видел… — Одинсдоттир кинула полный ужаса взгляд на царевича и, вопреки желанию мага, спряталась за его широкую спину.       — Беркана, что там? — подал голос до сих пор находящийся в прострации Локи, несколько мгновений назад искренне поверивший в провидение. Спрашивал он, правда, не столько девушку, сколько золотую подвеску на груди Вождя, за которой ориентировочно находилась голова спасительницы.       — Там? — переспросил Хагалар. — А ты как думаешь? Осколки вынимают, — маг приподнял бровь и невозмутимо продолжил: — Уверен, ты согласишься, что это приятная картина: море крови, крики, корчи от боли, агония, ну, не мне тебе рассказывать, ты ведь и так это знаешь, — издевательская усмешка тронула губы главного надсмотрщика, а унижающий взгляд в очередной раз дал понять, где место сына Одина на самом деле.       — И кстати, если твои дорогие друзья умрут… — Хагалар сделал драматическую паузу, — …из-за потери крови, заражения, ожогов, остановки сердца, боли, не суть, — еще одна пауза, — то это будет на твоей совести, — умильно нахмурившись и наклонив голову, Вождь создал иллюзию истошных воплей, якобы доносившихся издалека. Она пришлась очень кстати: царевич нервно обернулся, Беркана тихо всхлипнула, не решаясь разрыдаться.       — Мелодичные звуки, не правда ли? — подытожил маг, убирая иллюзию. — Лучшая музыка для бравого воина, коим ты, несомненно, являешься! — по комнате разнесся тихий смех.       — Довольно! — Локи сделал крохотный шажок вперед, постепенно приходя в себя. — Я сам посмотрю?.. — он больше даже не пытался приказывать магу, только почти униженно просил и выглядел очень жалко. «Ну вот, мой мальчик, видишь, как все просто? В тебе есть потенциал, так что, не сомневайся, я воспитаю тебя так, как нужно было еще в раннем детстве, привью уважение к старшим и научу беспрекословно подчиняться приказам», — мстительно подумал Хагалар.       — Хорошо, пойдем, — кивнул он. — Беркана, отцепись от меня по-хорошему. — Вождь мягко высвободился из рук девушки, но, стоило Локи подойти ближе, она впилась в него еще крепче, чем раньше. Маг только закатил очи к небу.       — Беркана… — начал он предостерегающе.       — Нет! — крикнула магиолог в ответ, снова приближаясь к истерике.       И только когда Локи вышел из покоев, Хагалар таки смог отцепить от себя дочь Одина и даже отогнать на пару шагов. Правда, ненадолго…              Локи чувствовал себя не в своей тарелке: в спину упирались осуждающий и полный ненависти взгляды, готовые прожечь насквозь. Однако проходящие мимо асы не перешептывались, не задавали вопросов и вообще не обращали на процессию никакого внимания, что могло означать только одно — они ничего не знали. По крайней мере, пока.       — Неужели ты не боишься его? — расслышал Локи тихий шепот магиолога и тут же обратился в слух.       — Никакой уважающий себя боевой маг маленьких детей не боится. — Слова звучали прописной истиной, и царевич не мог разобрать, что ему обиднее — смысл сказанного или отношение к нему Вождя.       — Но после всего, что он сделал…       — Маленьким ребенком он все равно остался, и его поступок только подтверждает это.       Выслушивать очередные колкости не хотелось, поэтому Локи сосредоточился на более насущной проблеме: в какой из четырех домов исцеления войти? Он понятия не имел, куда перенесли естественников, не был даже уверен, что они живы. И только хотел задать вопрос, как Хагалар прошел вперед, утаскивая за собой упирающуюся Беркану. Локи направился следом. В его голове творился полнейший хаос, поэтому он не заметил, что идет именно в тот дом исцеления, где лежал сам. Тот самый, соединенный переходами с еще несколькими домами поменьше. Лишь когда лоб пронзила резкая тупая боль, он вспомнил о наличии дурацкого столба прямо перед входом. Разумеется, эта оплошность не могла укрыться от глаз старого павлина. Однако очередная презрительная усмешка осталась незамеченной. Перед Локи на скамьях лежали естественники. Не то, чтобы вид перебинтованных и обожженных асов произвел на царевича хоть какое-то впечатление — он не раз сталкивался с намного более сильными ранениями, — но все же эти нанес своей рукой да еще и не намеренно.       Хагалар сел, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди, и с интересом оглядел ученых. Локи встал рядом, замерев, словно статуя: что говорить и делать, он не знал, но извиняться точно не собирался. Беркана медленно подошла к постанывающим от боли софелаговцам и присела на краюшек скамьи. Лагура, о котором все забыли, течение прибило к соседней лавке.       — Узри последствия своей гордыни, — пафосно начал Хагалар.       — Как вы? — магиолог наклонилась к Ивару, едва сдерживая слезы.       — Совсем ослепла, что ли? — Как бы плохо Раиду ни было, не нахамить раздражающей его девице он не мог.       — Брат, пожалуйста, — Ивар послал ему уставший взгляд. — Спасибо за заботу, дочь Одина. Наши раны не слишком глубоки, скоро мы сможем вернуться к работе. Спасибо тебе, Хагалар, за то, что столь быстро вытащил нас и защитил лабораториум. — Уголки губ Вождя слегка приподнялись, и он легко кивнул, принимая благодарность.        — Я вижу, ты тоже пострадала, — Ивар едва коснулся кончиками пальцев руки Берканы. На запястье расцвел огромный бардовый синяк, который Локи только сейчас заметил. Да и в общем дочь Одина выглядела не лучшим образом: летнее платье не могло скрыть синяки и кровоподтеки. Царевич хмыкнул — будут знать, как влезать в разборки магов. Поселенцам еще повезло, что никаких серьезных травм не получили.       — По сравнению с вами… Мои раны… Это… Монстр! — всхлипнула Беркана. Шавка Хагалара всегда раздражала царевича, но сейчас особенно сильно.       — Смолкни, девчонка! — заорал в ответ Раиду и попытался подняться. Локи недовольно скривился — только дураки пытаются вскочить при свежих ожогах. Раиду ожидаемо упал, не сдержав болезненных проклятий.       — Пожалуйста, брат, не надо! — Если бы Ивар мог, он бы непременно схватил его за руку и отвел подальше. — Воздержись хотя бы сейчас от резких движений, а то раны откроются. Пожалуйста, — добавил он настойчивей.       — Зачем вы пошли мне наперерез? Я отбросил вас рефлекторно, я не хотел причинить вам вреда.       — Нападения в лабораториуме преследуются по закону, — Ивар вздохнул так тяжело, как будто законы мира преступников, будь они хоть трижды оправданны кровью, могли хоть каким-то боком касаться воспитанника самого царя!       — Меня ваши законы не касаются.       — Что значит, sie gehen dich nicht an? — моментально оживился Хагалар. Немного наклонив голову на бок, он принялся объяснять: — Ты с нами живешь, ты с нами работаешь, так что ты обязан соблюдать наши законы. Хотя, думаю, ты их даже в руках не держал, заносчивый ребенок. Поэтому и считаешь, что тебе все позволено, даже убивать своих софела… — мастер магии не успел закончить.       — Ты провоцировал его, причем постоянно, выродок! Ты все подстроил!       — Тебя послушать, так я мировое зло, — мастер даже не обернулся в ту сторону, откуда доносились слабые выкрики. — Он воин, вообще-то! И сын Одина заодно! Представь, если он на каких-нибудь переговорах auf die Provokation eingeht.       Локи внимательно наблюдал за перепалкой мага и естественника. Так вот в чем дело. Вот чего маг добивается — публичного суда! Публичного унижения. Локи сжал руки в кулаки, забыв обо всех предостережениях отца. Никакой суд поселения ни к чему его не приговорит, но сколько пойдет кривотолков! Он потеряет удачу и честь, добытые с таким трудом. О да, в этот раз Хагалар и в самом деле обошел его.       — Я, конечно, могу устроить твой труп, — вещал тем временем мастер магии, — но своих трудов мне жалко. Зря я, что ли, вытаскивал тебя? Или ты предпочел бы сдохнуть в окружении любимых реактивов?       — Зловредная ворона, пламя Муспельхейма поглотит тебя, если ты только подумаешь о… — Естественник походил на маленькую темную тучку, пускающую не такие уж и маленькие молнии. Он вновь попытался встать и вновь со стоном упал на лавку.       — А чего тут думать? Преступление известно, наказание за него недвусмысленно прописано. Если бы взорвался каскет, то от поселения могло бы ничего не остаться, если не от всего Асгарда. Это счастье, что все остались живы и относительно здоровы! — Хагалар выглядел таким довольным, будто лично приложил руку к случившемуся. Но ведь это было не так: ожидай он броска, вступил бы в драку сразу, не дожидаясь, пока Локи разнесет пол-лабораториума. Или это признак слабости? Стареет, сила и реакция уже не те?       — Во всем виноват ты! Ты поплатишься! Хоть бы и жизнью!       Локи закатил глаза — Раиду раздражал его своими воплями куда больше насмешливого мага. Да как этот ничтожный отступник смеет защищать воспитанника самого бога?       — Брат, будем честными друг с другом! — подал голос Ивар. — Виноваты все. Хагалару не стоило провоцировать, Локи — поддаваться, а нам — лезть под руку.       — Что значит, мы не должны были лезть, Ивар? Deiner Meinung nach, мы должны были спокойно смотреть, как Локи убивает Хагалара?! — вступилась Беркана.       — Убивает? Меня?! Беркана, милая, твоя решимость не знает границ. Как и глупость, — добавил маг так тихо, что услышал только Локи.       — Раиду, Хагалар спас тебе жизнь, а ты едва не угрожаешь ему смертью. Что будет, если мы лишимся мастера магии?       — Выберем нового! Не такого спесивого лжеца!       — Заткнитесь немедленно!!!       Все вздрогнули и одновременно повернулись к Ивару, от которого подобной вспышки никто не ожидал.       — Вы все — самовлюбленные глупцы! Сколько можно брызгать слюной друг на друга? От ваших криков голова раскалывается!       На мгновение повисла удушающая тишина. Обычно спокойный как бревно естественник умудрился привлечь к себе всеобщее внимание.       — Надо-таки что-то решать, — добавил он миролюбиво.       — С какой стати вы вершите мою судьбу? — надменно бросил Локи. Кто бы знал, как ему все это надоело.       — Ты вообще молчи, Fleisch und Blut von Odin, — тут же откликнулся маг, — и скажи «спасибо», что мы тебя судим в столь приватной и дружественной обстановке. Мы же можем действовать, как велит закон: пойти на тинг, созвать мастеров… — Хагалар начал наигранно-задумчиво загибать пальцы, исподтишка посматривая за реакцией своего юного протеже.       — Не вам судить меня! Вы всего лишь преступники Асгарда! — сказал Локи то, что давно мечтал сказать всем этим зарвавшимся ученым, гордящимся знакомством с самим воспитанником бога. Пусть не забывают, кто он и кто они, и какая пропасть лежит между ними.       — Ты так соскучился по папе? — удивился Хагалар. — Что ж, пускай он тебя судит! Правда, вряд ли после встречи с великодушным Всеотцом ты к нам вернешься. По крайней мере, уж точно не в добром здравии… — На лице Вождя было написано все, что он думает о царевиче. Локи вспомнил недавнюю стычку, точнее предостережение. Так вот, что маг имел в виду. Сын Одина глубоко вздохнул, расслабляя руки. И он, и Хагалар прекрасно понимали, что Всеотец даже не поймет, о чем, собственно, речь. Ну разгромил его воспитанник лабораториум, ну покалечил нескольких висельников — что в этом такого? Но также оба понимали, что обратиться к Всеотцу означает для Локи признать полное поражение.       — Заткни свой рот, старик! — Царевич чуть на месте не подпрыгнул от неожиданности. Лицо Раиду стремительно приобретало бордовый оттенок, а из носа почти шел пар. — Ты мастер, но ты не всесилен! Я не позволю тебе унизить Бога! — последнее слово было произнесено с придыханием и таким фейерверком чувств, что все застыли, ожидая продолжения пламенной речи. — Пусть судят меня. Хоть всем тингом, — гордо закончил естественник и, наконец, спокойно выдохнул, снова замирая на лежбище.       — Прекрасная мысль! За хамство главе магической ветви науки. Принесем и положим тебя рядом с Локи, раз думаешь, что твоя спина недостаточно еще пострадала от дурости своего владельца! — самодовольная улыбка просто до ужаса довольного Хагалара разъярила ученого еще больше.       — Ты вконец лишился рассудка!       — Как трогательно вы спорите! — перебил Локи, обращаясь к Раиду. — Считаешь, что имеешь право брать мою вину на себя? Так я тебя о защите не просил. Что меня ждет? — Царевич старался выглядеть абсолютно спокойным. Он никак не мог понять, чего добивается Хагалар. Вроде бы ученые договорились до того, что публичного суда не будет, но зачем тогда весь этот балаган?       — Ровно то же, что ждало бы любого из нас, напади он в лабораториуме на своего соседа, — Хагалар сделал небольшую паузу. Локи заметил, как напряглись софелоговцы. Они-то точно знали, о чем речь, и перспектива их явно не радовала.       — Die Ausstäupung.       — Ты не посмеешь! — почти визг невыносимого естественника разрезал тишину комнаты, чтобы в следующий миг смениться криком боли. Беркану передернуло так сильно, будто у Раиду открылись разом все раны.       — Наша задача сейчас — решить, выносить ли инцидент на уровень поселения, как того велит закон, или решить проблему по-семейному, фелагом? — со своей непередаваемой презрительно-насмешливой ухмылочкой продолжил маг. Локи проглотил ругательства, готовые сорваться с языка. Теперь все встало на свои места. Маг поставил вопрос так, что фелаг выполнит любые условия, лишь бы наказание не было прилюдным, а Вождь станет главным благодетелем! Всех спас, теперь еще и позволяет смягчать законы, которые он, один из судей, обязан в точности соблюдать. А ведь, на самом деле, он просто нашел повод. Локи прикрыл глаза и опустился на скамью. Вообще-то Хагалару не нужно было даже повода для того, чтобы наказать его чем угодно не калечащим — не зря же отец дал именно этому асу полную власть над воспитанником. И наверняка отец ничего не знал о законах поселения — они просто немыслимы для большого мира. Можно сказать о приговоре родителям и избежать позора и боли. Но нет, он на это не пойдет. Как сквозь туман до слуха долетал очередной спор ученых:       — Если тебе плевать на Локи, то подумай хотя бы о царской семье, которую своим опрометчивым решением ты опозоришь! Никто не должен знать правду, — рассержено говорил Ивар.       — Ты не заставишь меня смотреть! — вторил Раиду.       — Еще как заставлю. — Даже не открывая глаз, Локи во всех красках представлял себе ухмылку на лице мага. — Либо ты, либо сотни асов! Выбирай. — Царевич мысленно поаплодировал. Ну да, так и есть — грубый шантаж и выставление себя благодетелем. Будь он на месте Хагалара, то поступил бы также. Сперва незаметно наведи брата на мысль пойти в Ётунхейм, потом подготовь пути отступления. И, вуаля, ты всеобщий спаситель из собственной западни. Ненадолго, правда.       — Место мне безразлично, я все равно смотреть не буду, — всхлипнула Беркана.       — Дети, я себя ощущаю каким-то чудовищем! Ich bin Ihnen da schon entgegengekommen, позволяю нарушать законы поселения, а вы все равно недовольны! Один меня убить грозится, другой орет, третья истерики закатывает и даже четвертый молчит, хотя мог бы образумить вас, зачем только увязался сюда с нами? Давайте-ка, наверное, я поступлю по закону и донесу до тинга случившееся. А то на облагодетельствование вас никакого здоровья не хватит! — Локи был готов встать и поаплодировать Хагалару — это была прекрасная игра, на которую фелаг легко купился.       — Так ты заботишься о нас или о нем?! — воскликнула Беркана.       — О себе, вообще-то. И всегда забочусь только о себе, просто иногда мои интересы, естественно, по чистой случайности, совпадают с интересами окружающих.       — Не стану я смотреть! Присутствовать буду, но не смотреть! — Беркана надулась. По крайней мере, Локи представил ее надувшейся и чуть не рассмеялся в голос. Однако полно, он ведет себя слишком подозрительно. Нельзя дать понять Хагалару, что он понял его игру. Надменный Вождь ждет от него каких-нибудь типично детских глупостей. Он их ему с радостью предоставит. Споры, истерики, еще пара попыток нападений — что угодно. За такую превосходную комедию Локи было ничего не жалко. Встав и натянув на лицо маску оскорбленной невинности, он пафосно произнес:       — Я не позволю бить себя розгами. Хотите истязать — истязайте кнутом, — царевич скрестил руки на груди и исподлобья уставился на фелаг.       — Заносчивое дитя.       Локи просто не мог не упиваться видом Хагалара: маг настолько явно наслаждался собственной постановкой! Царевичу очень хотелось подыграть и подарить надсмотрщику еще пару бесценных мгновений удовольствия, поэтому он позволил искренней ненависти отразиться на лице.       — Постарайся понять, что, в отличие от законов большого мира, наши относительно справедливы. У нас наказание — это только наказание, а не завуалированная казнь или нанесение увечий. Мы не причиняем никакого вреда здоровью, и уже через пару ночей жертва может трудиться. Это в заворотном мире цель — напугать жителей, развеселить толпу, принести жертве невыносимые мучения, а еще лучше — обратить наказание в жестокую пытку или даже казнь.       — Кнут не калечит в умелых руках. А я не сомневаюсь, что твои руки нанесли не одну сотню ударов! — заявил Локи. В конце концов, если ему таки удастся склонить мага к кнуту, он, как минимум, потренируется. И без учителя.       — Nicht einmal zwei! — Хагалар уже откровенно смеялся, наводя ужас на софелаговцев. Локи бросил презрительный взгляд на притихших «друзей» — неужели они за столетия сожительства с Вождем не поняли, кто он? Хотя чего взять с крестьян! — Было такое время: я был молод, полон сил и радовался жизни, особенно, когда кого-нибудь пытал. Но, к сожалению, кнутом здесь просто негде размахнуться! Все помещения забиты вещами, а улицы — любопытными учеными. Да и кнут — вещь невероятно болезненная и калечащая, а мы наказываем не столько болью, сколько унижением, — довольно закончил маг, ожидая очередных воплей с обвинительным подтекстом.       — Унижением?! — Локи с удовольствием подарил магу еще одну волну гнева.       — Я понимаю, что тебе хочется водрузить на голову венец мученика и похвастаться выносливостью, но в ней и так не сомневаются. Почти никто из обычных асов не переживет порки кнутом, а если и переживет, то лечить его потом придется чуть не месяцами, и все это время работа den toten Punkt nicht überwindet, — припечатал Хагалар. Разговор начинал надоедать, и Локи поискал глазами жертву для еще одной запланированной глупости. О, Беркана — почти здоровая, вполне подойдет.       — Значит, у вас такие наказания не редкость. Странно, что я их не видел, — задумчиво произнес царевич, резко разворачиваясь в сторону магиолога. — И как они тебе, сестрица? Хорошее развлечение, не так ли? А саму тебя так наказывали? Как ощущения? — Локи попытался скопировать тот пугающий оскал, который ему давеча показывал Хагалар. Преображение в чудовище заинтересовало донельзя — он и в самом деле испугался и решил для себя, что обязательно научится перевоплощаться. Пока же даже бледное подобие того ужаса вусмерть перепугало Беркану. Как ошпаренная подскочив с лавки, она метнулась к Вождю. Обежав его, рухнула на колени и схватила за талию, зарывшись носом в одежду.       — Локи, хватит! Не в твоем положении угрожать кому-то из нас! — прикрикнул Хагалар, явно недовольный очередной истерикой своей протеже. Локи мысленно поставил себе плюс — хоть в чем-то он смог переиграть мерзкого мага.       — Я пока никому не угрожаю. Но истязание не сойдет вам с рук. — Царевич подумал, не прибавить ли еще пару пафосных глупостей, но решил пока воздержаться.       — Да не собирается тебя никто истязать, неужели я недостаточно доходчиво объяснил?! — вскинулся маг. Локи фыркнул: гнев Всеотца быстро остудил бы пыл тех, кто посмел бы истязать его воспитанника без его на то благословения.       — Раз мы решили скрывать случившееся, я и приведу приговор в исполнение. Или среди вас, дети, есть другие желающие? Я тебя точно не покалечу, у меня огромный опыт! Ты себя тоже не покалечишь: я свяжу тебя достаточно крепко. А звукоизоляция избавит нас от любопытных ушей… — Локи поставил себе еще один плюс. Ну да, ну да, конечно, кто же еще так давно мечтает попортить шкурку воспитаннику бога? Однако выпадать из образа не стоило, маг наверняка ждет возмущения и воплей.       — Ты считаешь, что я… буду извиваться и орать?! — Локи постарался предать голосу змеиные интонации.       — Разумеется. Иначе чего ты так торгуешься?       Маг предоставил еще одну возможность для красивой глупости, и царевич просто не мог ею не воспользоваться. Он подлетел к надсмотрщику и попытался оттолкнуть магиологичку, чтобы нанести удар. Маг ожидаемо оказался быстрее. Он перехватил руку и, выкрутив ее, принудил встать на колени. Не то, чтобы Локи не мог вырваться, но не видел в этом смысла. Краем глаза он заметил, с каким отвращением смотрят на Хагалара естественники. Раиду, если бы мог, уже бросился бы на помощь, но, к счастью для Локи, он не мог даже пошевелиться. Когда Хагалар силой уложил его голову к себе на колени, царевич даже потрепыхался для вида, разумеется, достаточно аккуратно, чтобы не выломать себе руку и не выскользнуть нечаянно из несильного захвата.       — Как символично. Целых два ребенка Одина, и оба на коленях предо мной! — Хагалар потрепал Локи по волосам — Локи позволил себе еще несколько проклятий.       — Мои теплые объятия прекрасно действуют на Беркану, может, и на тебя подействуют?       — Твои объятия принесут тебе только смерть. Я не прощу унижения! — заорал Локи в ответ — рука начинала затекать.       — Дорогой мой, не забывай, что сейчас ты в моей власти. И как маг, и как сын Одина, — напомнил Хагалар. И только глухой не расслышал бы всей той сладостной властности, которой был буквально переполнен голос ненавистного старца.       — Наступит день, когда твоей власти надо мной придет конец, а тогда я отомщу за каждое оскорбительное слово, за каждый миг твоего ложного торжества!       — Власть… Точно, как я мог забыть!       И тут Локи понял, что зашел слишком далеко, но просчитать возможные последствия не успел.       — Именем моего отца, — Хагалар с силой отшвырнул царевича от себя, чуть не сломав многострадальную руку. Отцепив от себя Беркану, он поднялся на ноги, возвышаясь над сыном Одина. Тот не спешил вставать, ожидая продолжения речи.        -… и отца моего отца, я, Хагалар, приказываю тебе никогда не причинять никакого вреда никому из фелага! — на руке царевича появилась руна Хагалаз. Она жглась как клеймо и исчезла столь же быстро, сколь и появилась, оставив после себя только неясные очертания. Локи с ужасом вспомнил, как Один подобным образом отнял у Тора силу. И испугался по-настоящему.       — Эта метка обещает страшные муки маленьким непослушным детям на случай, если они забудут свое место, — довольным тоном сообщил Хагалар. Локи вздрогнул: неужели Вождь понял, что царевич играл с ним все это время, и решил так ненавязчиво отомстить?       — Ты падешь в распре не с ним, так со мной! — раздался возглас со стороны скамьи пострадавших, о которых уже забыли в пылу спора.       Локи едва удержался от того, чтобы проткнуть кинжалом горло гневливого естественника. Знал бы он, как царевича достали его вопли!       — В самом деле, Хагалар, хватит. Или ты спас нас от смерти, чтобы до конца дней глумиться?! Твое решение противно всем нам в равной мере. Как и твое обращение с сыном Одина. Он заслуживает большего уважения, — добавил Ивар. Локи исподлобья глянул на своих друзей. А что, все идет дальше лучше, чем он предполагал. Несмотря на увечья, естественники все еще душой и телом с ним, а вовсе не с Хагаларом. Если маг надеялся, что возмездием привлечет их на свою сторону, то прогадал.       — Нет, все же не надо было вас спасать. Я бы себе столько нервов сэкономил! Раиду, ты обладаешь гораздо меньшей силой, чем наш любимый сын Одина. Если злопыхания ребенка меня откровенно смешат, то уж твои-то… — из уст Вождя подобное звучало признанием поражения. Локи не мог упустить такого шанса.       — Имей в виду, Хагалар, я не почувствую боли, с какой бы силой ты не бил. Тебя это устраивает?       — Не почувствуешь? Вот и прекрасно, хоть в тишине немного побуду, — игривый тон не мог скрыть упаднических настроений.       Уже на выходе из целительного отделения царевича перехватил Лагур, впервые в жизни обратившись к нему с речью:       — Оставь пучину горестной печали, насилие бесплодное отринь! Умом и хитростью ты славен в стольном граде — и в полной мере ты используй их! Игрой коварной Вождь тебя опутал — так стань же игроком ты хитроумным, добудь победу ловкими ходами!       — Спасибо, — искренне поблагодарил Локи. Даже Лагур — и тот за него. Что бы ни задумал Хагалар на самом деле, его песенка спета!