А он просто радуется жизни.

Красные круги под глазами в полутьме казались совсем малинового цвета. Темные, большие, полученные в результате нескольких бессонных ночей. Ну как же это так получилось? Раньше Он мог не спать несколько дней, а на мешки и намека не было. А тут вон как вышло. Сколько Он не спал? Один день? Или, может быть, два? Около двух, да, несомненно. А возможно и целых три дня. Как быстро время-то пролетело, незаметно, как будто проплыло мимо, приветливо помахав рукой и скрывшись в неизвестном направлении. А может быть на характерные круги повлияли наркотики? Сколько Он там грамм принял? А и правду. Немного ведь. За три дня нельзя было много принять. Осторожно подняв дрожащую ладонь к опухшему от недосыпа лицу, Он фыркнул, пощупав свою щеку. На секунду Ему показалось, что кожа стала такой тонкой, что, стоит Ему посильнее ткнуть свою щеку, как кривой костлявый палец продырявит ее, упершись ногтем в кость скулы. Но нет, вроде ничего такого не происходило, кожа прогнулась под напором и неприятно заболела. Вторая щека тоже была целая, никаких дыр, никаких отверстий в коже. Даже намеков на них не было. С большим усилием разлепив веки, Он уставился в серый потолок своими покрасневшими глазами. Один капилляр на левом глазу лопнул, и теперь возле светло-серой радужки было красноватое расплывчатое пятно. Но Его это не волновало. Его волновало то, что по ощущениям на нем вообще не было кожи. Сидящий в прихожей скелет. Но вроде нет, на щеках что-то болит. Как это чертово слово называется? Эпидермис. Гребаный эпидермис. Это слово Он помнил еще с далеких уроков биологии в общеобразовательной школе. И вот, когда уже прошло около семи лет с ее окончания, в голову пробралось это слово. Даже нет, не так. Влезло, вплыло. Время выплыло, а эпидермис вплыл. Тихо хихикнув над «эпидермисом», Он вдруг подумал, что такое слово очень странно звучит. Ну в самом деле, оно сочетает в себе какую-то смесь из собранных вместе букв. А что они означают? Он снова ткнул свою щеку, чтобы уже окончательно убедиться, что он не скелет. Означают они, что на Нем нет дыр. Особенно на щеках. Щеки целы. Перевалившись на бок и уткнувшись носом в подошву ботинка, который лежал в таком положении уже третий день, отшвырянный ранним утром своим хозяином, Он тихо выругался. У Него есть кожа, и у ботинка есть кожа. Значит и у ботинка есть эпидермис. Хрипло хихикнув от пришедшей в голову мысли, Он, покачиваясь из стороны в сторону, упираясь руками в стены, попытался встать. Зрачки никак не могли сфокусироваться на конкретном предмете, что натолкнуло Его на странную мысль: «Еще под наркотой». Ну и черт с ней, с наркотой. Там же еще доза была. Доза. Да, где-то там. В комнате? Скорее всего в ней. Вот только как ему дойти до комнаты? Он же еле на ногах стоит, а тут еще и коридор, кривой, постоянно изгибающийся. Закашлявшись и отшвырнув прочь ботинок, Он, передвигая ноги, стал идти в сторону комнаты. Стал плыть в спасительном направлении. Он — время. Он — эпидермис. Ему нужна еще доза. Сальные белесые волосы разметались по плечам и какого-то черта закрывали собой обзор. Мешки под глазами сильно пульсировали, заставляли Его постоянно моргать. Руки с дрожью ощупывали шершавые обои стен, оглаживали подушечками пальцев каждый миллиметр. Как любовник гладит своего ненаглядного. Вот так и он. Любовник. Любовник. Любовник. Интересно, а у Него был любовник? Он Его гладил вот так же? Он целовал Его? А может у Него несколько любовников? И каждый приходит, гладит Его живот, руки, кожу на щеках, целует в хрящик уха и, водя пальцами по тощим костлявым плечам, шепчет спасительные слова. «У меня есть еще. У меня есть то, что тебе так нужно. Я принес нам еще». Да, сейчас бы Он не отказался от прихода одного из таких вот любовников. Даже нет. Почему одного? Пусть приходят все. Десять. Двадцать. Сорок. Он каждого впустит в свой дом, позволит гладить свои плечи, свой живот, свой подбородок, если у них есть еще доза. Потерявшись в коридоре во время своих раздумий, Он упал на колени, больно ударившись локтем о какой-то выпирающий предмет. Обхватив свои плечи дрожащими руками, Он завыл. Громко, отчаянно завыл. Ему нужно еще, Ему нужны эти несколько грамм. Где прячется любовник, почему он никак не придет и не спасет Его?! Они бы лежали вместе, им было бы так хорошо. Еще три дня никаких волнений и никаких забот. Поглаживая свои плечи, Он принялся оглядываться по сторонам, не спеша менять своего положения. Вот, кажется, мелькнуло что-то. Может это он… Сразу же среагировав и с силой потянув в сторону рубашку, Он, задыхаясь, уже готов был встретиться с ним. Но… Никого? Матерясь и содрогаясь, Он пнул стену, в отчаянии царапая свои ладони. Эпидермис. Любовник. Доза. Ему нужно еще.