take me to church

      Свет, пробивающийся сквозь цветные стеклышки витражных окон яркими бликами играет на выложенном плиточной мозаикой полу. Пыль, видная сквозь лучики света, мягко и плавно витает в воздухе, оседая на пол и вновь взлетая. В зале пахнет терпко-медовым воском, лампадным маслом и немного, совсем немного — дымом. Скоро здесь будет проводиться утренняя служба для прихожан, к которой помогают готовится ученики воскресной школы. Все дети, учащиеся тут — святые и никогда в жизни и мухи не обидят, правда? И уж точно они никогда не будут шуметь на уроках или делать что-то, что можно назвать плохим, нет, ни в коем случае! Именно поэтому, в зале сейчас так тихо. Ну, или потому, что самые примерные послушники сейчас стоят в коридоре, дабы им не мешали другие. — Ублюдок. — Шепчет сквозь зубы юный тролль невысокого роста, прижимая к стене своего… эм, друга?..

Но Страйдер лишь смотрит на него огненно-красными, словно рубины, глазами, усмехаясь. Ухмылка, показывающая всю злобу, все отвращение и апатию по отношению к однокласснику — вот, что это.

— Мы оба прекрасно знаем, чего ты хочешь, — неожиданно начал Дейв, голос у него спокойный и равнодушный, но глаза, его чертовы глаза говорят сами за себя. В них бушует океан, бездонный, бескрайний, настолько манящий, что хочется вечно тонуть, захлебываясь. — Ну же, смелее. — Боже, блять, до чего я докатился…       Он встает на цыпочки, притягивает за волосы к себе. Чтобы зарыться тонкими пальца в волосах цвета пшеницы, чтобы вдохнуть его запах. Чтобы задыхаться. Ведь воздуха так катастрофически не хватает в такие моменты, в такие удушливо-сладкие и томные моменты… Чтобы целовать. Целовать, целовать, целовать… пробовать, с усилием мять губы, кусать до крови, дразнить… Целоваться Каркат не умеет вообще и действует бездумно, поддаваясь чувствам и инстинктам. И выходит это настолько искренне и чувственно, что все, абсолютно все сейчас уместно. Даже ненавистные брекеты с цветными резиночками не мешаются и не раздражают, хоть и царапают десны, но даже от этого они получают какое-то странное мазохистическое удовольствие. А мазохизм, между прочим — это грех, глупые подростки! — Ненавижу тебя, — прошипел Каркат, оторвавшись от Страйдера. Тонкая цепочка слюны, красноватая от крови, растянувшаяся между их ртами, тут же оборвалась, стоило троллю заговорить. — Врёшь. Секунда — и уже Вантас оказался прижатым к стене. Настала очередь Дейва играть.       Он тяжело задышал, когда Страйдер расстегнул несколько пуговиц его подрясника и стал целовать шею, иногда покусывая и оставляя небольшие синяки-засосы. Одна рука на заднице Карката, другая — вырисовывает на его спине невиданные узоры, известные одному только Богу. Блондин холодными губами коснулся тонкой серой кожи на шее, заставив тролля выгнуться в спине и тяжело задышать. — Дейв, х-хватит… — проскулил тот — Нас же могут увидеть… Но Дейв не собирается останавливаться. Его рука стала поглаживать друга между ног… и, возможно, это глупый поступок. Зато Каркат замолчал. — Эй, гомики недоделанные, — Сказала появившаяся из ниоткуда Рокси, по-филосовски затянулась сигаретой и выдохнула дым в сторону этих двоих. — Не хочу конечно, мешать сим прелюдиям, но советую вам отправиться в большой зал, иже вы не хотите быть увиденными стукачем-Эквиусом и получить ле пиздюлей от Преподобного Макары. Она развернулась на каблучках и ушла, дымя сигаретой, немного пошатываясь и напевая какую-то незамысловатую песенку себе под нос.