***
— Возвращайтесь с обещанным, мистер Поттер. Я тоже сдержу слово. — До встречи. — Как вам угодно… Люциус Малфой с трудом поднялся и улыбнулся так, словно возвращался на светский прием, а не в вонючую камеру самой жуткой тюрьмы. Сделать то, о чем он просил, было не парой пустяков. Но Гарри был готов перевернуть министерство с ног на голову, и даже лично возглавить его, если понадобится. Цель оправдывала любые средства.***
Предыдущей ночью все сложилось не так, как мечталось. В комнатах дома царили последствия неукротимого торнадо. Все, что могло быть вскрыто, перевернуто, выпотрошено и рассыпано, было таковым. Что не открывалось — расколото на мелкие части. С потолка с шуршанием осыпалась краска вперемешку с сухими листьями. Слизь флоббер-червя стекала по стене в опасной близости от тлеющей стопки рукописей. Северус Снейп взирал на погром с усталой улыбкой. — Думаешь, у тебя получится то, что не удавалось мне на протяжении многих лет? — Я должен попробовать, Северус! Это же невыносимо! — Только поначалу. За долгие годы я привык. — Я не привыкну никогда! Последний целый стул с натужным треском превратился в кучу щепок. Гарри, раскрасневшийся, всклокоченный, выискивал палочкой новую цель. — Разве тебе не достаточно того, что есть между нами? — Серьезно, Северус, а что такого между нами есть, кроме… — Кроме любви? Да, пожалуй, больше ничего. — Любовь — это принадлежать друг другу без остатка, не так ли? — Гарри зябко поежился, только сейчас заметив, что полностью раздет. — Тогда ты должен понять, почему так произошло. Мы были молоды, влюблены и тоже хотели вечно принадлежать друг другу. — Это именно то, о чем я хотел бы узнать, лежа с тобой в постели. Северус развел руками и усмехнулся: — Рано или поздно это должно было случиться. Я не могу принять твоего кольца. Теперь ты знаешь почему. — Но я должен хотя бы попытаться. Кольцо нахально покачивалось в центре комнаты, сверкая гранями огромного камня. — Сейчас я отдал бы многое, чтобы он забыл меня. Но ничто в мире не сможет разрушить связь, пока даритель помнит о ней. Кольцо невозможно уничтожить, оно не покинет своего владельца. В каком-то смысле это крайне ценный подарок. Я продавал его восемь раз. Всегда возвращается. — Может быть, ты не так уж сильно старался? Заставить забыть — что может быть проще? — Должно быть получено добровольное согласие. А Люциус никогда не отдает своих завоеваний, даже если теряет к ним всякий интерес.***
Министр Шеклболт с облегчением вздохнул. — По правде говоря, твоя просьба кажется мне вполне разумной. Негоже уважаемому и благородному человеку, столь много сделавшему для общества, и имеющему возможность сделать намного больше, кормить своими стонами дементоров. На воле он будет полезен всем. Я рад, что ты это тоже понимаешь. Ты мудр не по годам, Гарри, и мыслишь как настоящий политик. В случае возникновения претензий у Визенгамота, ты возьмешь на себя ответственность за принятое решение? — Разумеется, — выдохнул Гарри с облегчением. Он был готов на что угодно, а потребовалась такая малость! Министр покопался в ящике стола и вписал имя Малфоя в готовый приказ об освобождении.***
Жмурясь и слегка пошатываясь, Люциус Малфой вышел из ворот Азкабана. Жадно втянул ноздрями свежий воздух, уселся на ближайший камень и выжидающе посмотрел на Гарри. — Вы готовы? — Я редко отказываюсь от своих обещаний, мистер Поттер. — Тогда Обливиэйт, мистер Малфой? Постараюсь не причинить вам особого вреда. Малфой медленно кивнул и плотнее запахнул ободранную мантию.***
Они столкнулись на Диагон аллее, неподалеку от входа в Гринготтс. — Могу ли я поздравить вас с обретением долгожданной свободы, мистер Малфой? — Благодарю. Похоже, вас тоже есть с чем поздравить, — взгляд серых глаз красноречиво указал на тонкое кольцо с простым черным камнем. — Была удачная возможность помочь старому другу. — И ты придумал красивую сказку. Крупный изумруд с редкой голубой искрой, ну надо же… Если не ошибаюсь — единственная фамильная драгоценность, доставшаяся тебе от матери. Он просто глупый мальчишка. — Безумный, горячий и страстный мальчишка. — Ты был таким же двадцать лет назад. Таким и остался. — И любимый. Вот этого не было никогда. Ты тоже мало изменился, Люциус. Они кивнули друг другу и разошлись в разные стороны. Навсегда.