Хрыщ

      В детстве я часто гостил у бабушки на даче. Небольшой домик находился на окраине деревни, неподалеку от густого леса. Днями напролет я гулял по окрестностям, играл с мальчишками. Деревенские жители всегда мне улыбались, часто приглашали на чай. Мне было позволено гулять везде, кроме леса. Бабушка и сама сторонилась его. Она говорила, что там пропало много людей, да и по деревне шли жуткие слухи. Мол, несколько раз в месяц ночью из леса доносится протяжный вой, как будто бы волк воет во все горло. Но только волков здесь никто не встречал.       Перед сном бабушка рассказывала мне сказки. В ее памяти были классические сказки об Иване-Царевиче, Василисе Прекрасной, Коньке-Горбунке. Но среди этих обыкновенных детских сказок протискивались страшные истории про нечистую силу и таинственных чудовищ, причем все они жили в деревне или возле нее. В какой именно бабушка не называла, но, будучи ребенком, я воспринимал это место, как деревню бабушки.       С тех пор прошло много времени. Бабушка давно умерла. С момента ее кончины я ни разу не ездил в деревню: находил другие альтернативы для отдыха. Но этим летом решился поехать: захотелось всколыхнуть в своей памяти приятные моменты детства, да и к тому же две мои любимые страны закрылись для россиян.       В день моего приезда на улице стояла ясная погода: птицы весело щебетали на деревьях, в траве стрекотали кузнечики. Запах свежей травы, ранних полевых цветов вперемежку с запахом чистого воздуха сводил меня с ума. Наконец-то я в деревне! Подойдя к бабушкину дому, я очень удивился. Несмотря на долгое забвение, дом мало изменился. Только краска слезла со стен, и проржавели металлические ставни на окнах. Оставив чемодан возле калитки, я направился к соседскому дому. Дверь мне открыла тетя Лена, приятная женщина лет сорока с темными печальными глазами. Раньше я часто захаживал к ней в дом, угощался вкусным печеньем с маком, которое тетя Лена пекла по старинному семейному рецепту, играл с ее детьми. Сейчас дети выросли и разъехались по разным городам, оставив ее вместе с бабой Нюрой в деревне.       Переговорив с тетей Леной, я узнал, что она ухаживала за домом, пока меня не было: отдавала дань уважения моей бабушке, доброму и светлому человеку, который не раз выручал ее из трудных ситуаций. Я поблагодарил тетю Лену от всей души, даже предложил пару тысяч в качестве подарка. Она начала отказываться, извинительно улыбаясь, но вдруг позади нее проявилась бабка Нюра, которая, оттолкнув ее в сторону, вплотную подошла ко мне, выхватила купюры и, повернувшись, скрылась во мраке деревянного дома.       — Что это было? — с недоумением спросил я.       — Баба Нюра. Забыл шо ли? Она была подрухой твоей бабушки, это она придумала ухаживать за заброшенным домом. Если бы не она, я ни за что в жизни не пошла в этот дом. Вдрух домовой привидится или нечисть всякая.       Я еще раз поблагодарил тетю Лену и направился к дому. Дверь, скрипя, легко отворилась. Я прошел вовнутрь и на меня сразу нахлынули детские воспоминания: вот за тем столом я нехотя ел кашу, в том углу играл в игрушки, на деревянной кровати с провисшим матрасом отправлялся в путь по прекрасному миру сказок.       Бабушкин дом был старым, его построили еще мои прапрадеды около ста лет назад. В целом он представлял собой классический двухэтажный деревянный дом, который обязательно есть в каждой деревне. В сенях под потолком сушились полевые травы, пол покрывали старые ковры, в каждой комнате в углу висели иконки, а на кухне стояла русская печь.       Все удобства находились на улице: ходили мыться в соседскую баню, а туалет был на участке. Деревянный домик примыкал к дощатому забору, за которым темнел пугавший мою бабушку лес. За участком около забора виднелась едва различимая куча. Именно в этом месте у основания забора отлетело несколько досок, поэтому куча хорошо просматривалась издалека. Древняя, заросшая крапивой и репейником, почти сравнявшаяся с землей, она мелким бугром выглядывала из-под травы. Во времена моего детства это была не кучка, а кучища, разносившая по всей округе зловонные запахи гнили. Сюда и бабушка, и соседи выбрасывали отходы животного происхождения: кости, потроха, кишки, рыбью чешую…       С этой кучей связана бабушкина история о загадочном существе — Хрыще. Каждую полночь Хрыщ появляется у кучи для дьявольской трапезы. В это время его ни в коем случае нельзя беспокоить: если заметит тебя, потом будет всю оставшуюся жизнь преследовать, пока не загрызет. Поэтому ночью строго запрещалось выходить из дому, дверь закрывалась на все замки и засовы. Для естественных нужд в коридоре стояло ведро.       День в круговороте дел пролетел незаметно. Не успел я опомниться, как настал вечер. Я откупорил бутылку хорошего французского вина и сел смотреть фильм на ноутбуке. Очнулся к часам двенадцати. Фильм в сочетании с алкоголем увлекли в меня в иную реальность, которую меня заставило покинуть желание пойти в туалет. Все-таки литр вина дал о себе знать. Искать ведро показалось мне глупым занятием и я, прихватив с собой телефон, отправился в уличный туалет.       Я вышел на улицу. Пространство вокруг меня окутала тьма. Свет, косо падавший из окон моего дома, слабо освещал местность. Два шага вперед и свет исчез, дав место мраку. Я остановился: вокруг темнота, вдалеке слышен редкий лай собак, а в воздухе витает ночная прохлада. Как очаровательна деревенская ночь! Я уже давно забыл, что это такое. Живя в городе, понятие ночи размывается: везде фонари, на дорогах бесконечным потоком несутся машины.       Я достал телефон из кармана, яркий свет от дисплея растопил тьму, окутавшую меня. Направив луч света вдаль, я заметил странное копошение около туалета. Вначале мне показалось, что это ворочается подвыпивший мужик случайно забредший ко мне. Подойдя поближе, я направил фонарь прямо на него и онемел от внезапно охватившего меня ужаса.       Это точно мужиком не являлось. Что-то среднее между собакой и человеком. Размером с волка, морда явно собачья с характерно вытянутым носом и маленькими острыми ушками, из пасти угрожающе выглядывали клыки, покрытые красноватым налетом, глаза неестественно черные смотрели на меня пожирающим взглядом, будто бы дьявол из преисподней предстал передо мной, чтобы забрать меня в ад. Существо, продолжая сверлить меня взглядом, приподнялось с земли. Тут я увидел, что все оно было перемазано в крови и грязи, а тело оказалось покрыто человеческой кожей, в некоторых местах из нее выпирали черные клочки шерсти. Оно издало пронзительный звук, и тогда я ринулся бежать.       Время словно остановилось. Я бежал и никак не мог приблизиться к дому. Паника заставляла нестись все быстрее и быстрее, телефон выпал из рук, но я не думал об этом. Мысль о скорой смерти — вот что правило моим разумом. Наконец, удалось разорвать пространственно-временную преграду, и я добрался до двери. С силой захлопнул дверь, запер ее на все замки и засовы, которые только имелись. Везде включил свет, затем начал рыскать по дому в поисках оружия. Притащил горбатую кочергу, старый топор, несколько кухонных ножей, разместил их рядом с кроватью. До утра уснуть не мог. Все прислушивался, не рычит ли на улице хрыщ?       Рассвело. Я поднялся с кровати, открыл дверь, и ноги подкосились от испуга — на деревянной двери виднелись глубокие царапины. Ясное дело, что здесь я оставаться не собирался. Но до того как уехать, мне хотелось разобраться в этой мистической истории, узнать, что же на самом деле это произошло? Первым делом направился к соседям. Уж если кто и знает, что тут происходит, так это они. Однако соседей на месте не оказалось, впрочем, как и их дома. На месте соседской избы стоял совершенно другой дом. Покосившийся, почерневший от времени, одним словом— заброшенный, он никак не походил на вчерашний. Странные вещи творятся вокруг, странные…       Вернувшись на свой участок, я подошел к куче. Она ничуть не изменилась. Вдруг ко мне в голову пришла идея: взять из дома лопату и раскопать кучу. Может быть, что-то обнаружу, достану из-под земли какое-нибудь колечко, амулет, фотографию, ну или на крайний случай чьи-то кости. Копать было легко: сухая земля черным фонтаном разлеталась из-под полотна лопаты в разные стороны. Недолго пробурив землю, лопата наткнулась на что-то железное. Отложив в сторону свой инструмент, я принялся расчищать землю руками. Под ее покровом оказался ржавый люк, на котором растянулась большая буква "Х". Люк совершенно невозможно было открыть: я пытался поднять его руками, долбил по букве "х" лопатой, барабанил по нему топором — безрезультатно.       Сверкающее на солнце острие лопаты вновь вонзилось в почву недалеко от люка. Скоро земля стала осыпаться вниз. То, что я увидел — повергло меня в шок. Под моими ногами все это время скрывался тоннель! Ширина небольшая, но длина…       Я распластался на земле и поднес ухо к тоннелю. Тишина. Затишье. Шум. Шаркающие звуки. Быстрые шаги. Тяжелое дыхание. Подскок. Участок. Дом. Забор. Дорога. Станция. Прощай, деревня, рад был повидаться!       На дворе уже сентябрь. Стремительный темп городской жизни давно унес неприятные воспоминания в бездну прошлого. Однако и в городе случаются загадочные вещи. Примерно месяц назад около моего дома появилась навозная куча. Вначале я не придал ей должного внимания. На следующий день куча пропала, но на лестничной клетке выросло несколько мелких куч. По-моему мнению, в них содержался перемолотый мусор животного происхождения, роднивший эти мелкие кучи с деревенской. С каждым днем количество их росло. Первый этаж, второй, третий… И так до десятого, на котором я имею несчастье проживать. Как ни старались убирать эту коричневые субстанции, она вырастали вновь. Затем по ночам я стал слышать волчий вой. А во вторник на моей дерматиновой входной двери появилась буква "Х". Мне страшно.

***

Приписка: данная записка была обнаружена мной, Николаем Александровичем Абрамовым, психиатром клиники для душевнобольных в день смерти пациента. Эта странная история отчасти объясняет загадочную смерть больного. Он содержался в одиночной камере с мягкими стенами без окон и без мебели. В предсмертные дни больной стал очень буйным, все время кричал, что за ним придет хрыщ. Нам пришлось перевести его в одиночную камеру и одеть его в смирительную рубашку. На следующий день я нашел беднягу мертвым в своей камере, его лицо было исполосовано глубокими ранами, по всей видимости, это был хищный зверь.