Груша одноглазая

— Пока я знаю, что могу быть полезным. — командующий, с горечью добавил. — пусть даже в качестве груши для издевательств, я буду делать всё, чтобы стать ещё лучше в этой роли. Пиперсу подумалось, что он совсем зря это сказал. Случайно сказанные откровения не доставили удовольствия ни ему, ни его собеседнику. Желая убедиться в том, что чудику вовсе не интересно сказанное им, Гляделкинс поднял глаза на Вондера. Странник сидел и смотрел на Пиперса с удивлением. Секунда и в его глазах появилась жалость. «Теперь он думает, что я страдаю из-за этого. Блеск» — с досадой подумал командующий и приготовился к потоку утешений и поддержки. Зная Вондера, ожидать их придется не долго. — Но… И чудик подумал совсем не об этом. Изначально его мысли молниеносно заполнила, верно, жалость и желание пожалеть маленького Гляделкинса. Но следующая мысль привела самого Вондера в состояние откровений. Главным образом откровений самому себе. «У нас с Сильвией всё по-другому», — подумал странник, но вслух не сказал. Умолк и начал думать. И пока он думал, что их с Сильвией устраивают они такие, какие есть, и им не нужно стараться быть идеальными, Пиперс ждал своих утешений. Но пока он ещё не дождался, он говорил сам себе: — Я знаю все его привычки и предпочтения в любой сфере жизни, но как он отнесётся ко мне в следующую минуту, какое моё качество пригодится ему, я никогда не могу угадать. В тот момент, когда мне кажется, что он уже должен гнаться за тобой, Вондер, он сосредотачивает на мне всё своё внимание. Когда мне начинает казаться, что ему уже плевать и он ненавидит меня, он внезапно проявляет заботу. В самый неподходящий момент нужно будет завязать ему галстук, приготовить обед, суметь защитить его, красиво зашнуровать обувь; насвистывать мелодию, чтобы ему не было скучно, а когда под рукой окажется хоть один инструмент, я должен буду суметь сыграть на нём. Я не могу жить с этим страхом. Я должен быть идеальным. Чудик молчал. А потом тихо, под нос и как будто сам себе, спросил: — ..Почему? Вопрос прошиб Пиперса насквозь. Как прошибает ледяная вода или ужасная новость. А ведь правда, почему? Какой точный вопрос. Именно он был нужен Пиперсу. Голос Вондера будто крючком подцепил нужные воспоминания и начал вытягивать их, заставляя командующего снова прокрутить прожитые моменты в своём сознании. Эти воспоминания Гляделкинс прятал где-то глубоко внутри, чтобы самому случайно не наткнуться на них. Это были воспоминания, которых Пиперс стыдился, с которыми не мог и не хотел жить. Они мешали ему восхищаться лордом, мешали ему существовать. То были воспоминания о Хейтере. Хейтере капризном и недовольном своим командующим. То были воспоминания давящей, прожигающей горечи. Постыдные моменты.. обиды. Банальной обиды на своего лорда. Пиперс поднял глаза на Вондера, который очнулся от собственных мыслей и сейчас сидел почти под самым носом командующего. На шляпе чудика блеснула звездочка и в её отражении Гляделкинс увидел себя. Жалкий. Жалкий потому что не может принять свои воспоминания, не может принять самого себя. Какой, однако, бессмысленный вопрос. Почему. Пиперс глупо улыбнулся. — Потому что лорд Хейтер — звезда номер один. Главнокомандующий армии лорда Хейтера, величайшего из всех злодеев Галактики, сказал это тихо, но в его голосе слышалась твёрдая уверенность.