Мастер эпистолярного жанра

— Когда уже лейтенант вернется с этих своих стрельб? — вопросил в пространство Рой Мустанг. — Единственный проблеск чего-то прекрасного среди этой беспросветной тоски, именуемой службой… Отряд предпочел начальственные стенания проигнорировать — отнюдь не в первый раз за день. Возвращения лейтенанта Хоукай ждали все, и не только из глубокой личной привязанности, но и потому что в ее присутствии полковник себе ныть часами не позволял: что-то во взгляде Лизы его заставляло быстро заткнуться. О тишине все сейчас мечтали, как никогда. — Завтра, — все-таки не выдержал и устало повторил Жан. — Завтра вернется. Рой от полученной информации в очередной раз просиял, и все приободрились. Фьюри тихонько сбросил звонок; четверть часа назад отряд сговорился, если нытье не прекратится, прибегнуть к крайним мерам — позвонить в Централ и сказать подполковнику Хьюзу, что полковник Мустанг справлялся о благополучии его жены и дочери. Но судя по всему, необходимость в тяжелой артиллерии отпала сама собой. — А столько надо всего переделать: приказы, рапорты, отчеты… — Рой задумчиво поизучал потолок и заключил: — Не могу тут больше сидеть! Оставлю записку лейтенанту, чтобы как вернулась, сразу принялась за бумаги, и пойду, пожалуй! Он принялся ожесточенно строчить. — Это же ваша работа, — укоризненно заметил Жан. Рой не глядя отмахнулся. — Лейтенант же все равно вас заставит все это делать, — воззвал к голосу разума Жан. — Вот поэтому у тебя до сих пор нет девушки — потому что ты зануда! — ударил по больному месту Рой. — А я мастер эпистолярного жанра, даже лейтенант не устоит перед правильными словами! Жан к последнему заявлению отнесся скептически, но на всякий случай через плечо полковника в письмо подглядел: а ну как и правда что-то особенное там напишет. Однако прочитать ничего не успел; Рой поставил жирную точку, сложил лист вдвое, убрал в конверт и запечатал его. — Кстати, — совсем некстати переключился на новую тему Рой, — видели новенькую продавщицу в кондитерской за углом? Кажется, Рози? Или нет… Не помню имя… — Вот полковник вроде умный мужик, — понизив голос, заметил Бреда, — но у меня иногда складывается ощущение, что внимание он может держать не дольше, чем трехлетний ребенок. Жан прыснул, но к описанию новенькой продавщицы прислушиваться не перестал: — …простушка, даже, пожалуй, откровенно глуповата, но какая милашка, и определенно с добрым сердцем! Думаю, стоит наведаться туда и намекнуть ей на возможность приятно провести вечер вместе… — Рой эффектным жестом выхватил из стопки новый лист бумаги и обернулся к Жану, как к самому благодарному слушателю: — Вот увидишь, одной записки хватит, чтобы она сама умоляла меня о свидании! — Полковник, может, вы и меня научите такие записки писать?! — приободрился тот. — Нет смысла, — беспощадно отказался Рой. — Тут еще природное обаяние нужно, а ты его начисто лишен. Жан на несколько секунд подумал о полковнике очень нехорошо, совсем не по уставу. Однако смирил гордость и продолжил прислушиваться к болтовне, не теряя надежды почерпнуть какой-нибудь полезной информации из области отношения полов. — Такая глупышка не оценит тонкие комплименты и куртуазные ухаживания, — сам с собой продолжал болтать вслух Рой. — Нужно что-то простое, понятное, в меру сальное и в то же время достаточно привлекательное для девушки... Так, значит, — он черкнул пару строк, — «ваши медовые локоны»… Что там еще? «Аппетитные формы, услада для глаз»… Допустим… «мечтаю сжать ваши карамельные пальчики, поцеловать ваши сахарные губки»… И бог с ним, «ущипнуть вашу сладкую попку», девица, похоже, из сговорчивых. — Так сладко, что у меня аж зубы свело, — схватился за челюсть Фарман. — Не перебор ли? — покивал Бреда. — Она же в кондитерской работает! — поднял палец вверх Рой. — Должна оценить. Теперь оставлю конверт на прилавке, а утром по пути на службу загляну — и зуб даю, она сама попросит о свидании! Он запечатал письмо, оценил два совершенно одинаковых конверта и хохотнул: — Осталось только перепутать, кому какой. Подпишу, пожалуй! Он размашисто написал на одном из конвертов «лейтенанту Хоукай», сунул другой в карман и направился к выходу. — А вы оставайтесь, вам еще работать. До завтра! — сделал ручкой в дверях он. — Напомните мне кто-нибудь, за что мы его уважаем? — вздохнул Жан. Бреда успокаивающе похлопал его плечу. *** Утро выдалось на редкость солнечным и вдохновляющим. Рой Мустанг не шел — летел на службу, практически не касаясь сапогами земли. На душе отчего-то было необычайно легко, настроение с самого пробуждения было замечательным, и полковник чувствовал, как само мироздание сейчас благоволит ему во всех начинаниях. Окрыленный этими необъяснимыми, но приятными эмоциями, он вплыл в помещение кондитерской и одарил продавщицу своей самой обаятельной улыбкой. — Ой, как замечательно, что вы зашли! — всплеснула руками девушка. — Я вас ждала! — Да-да? — галантно откликнулся Рой, опираясь на прилавок. — Вот! — выложила конверт перед ним девушка. — Вы вчера забыли! Вы простите, я открыла, думала, это мне записка, — ее щеки тронул румянец, — а там какие-то отчеты, рапорты… Я честное слово ничего не читала! Улыбка стремительно сползла с лица Роя. Он схватил конверт, вытряхнул письмо, пробежался взглядом по строчкам… Хлопнул себя по лбу и сорвался с места. Оставалась мизерная, стремящаяся к нулю вероятность, что лейтенант Хоукай еще не пришла на службу или хотя бы не успела прочитать письмо! Он распахнул дверь — в кабинете было пусто. Конверт лежал на столе, кажется, на том же месте, где Рой оставил его вчера. На секунду он испытал облегчение, подумал, что все обошлось, а затем из-за двери шагнула лейтенант Хоукай. Рой снова напрягся. — Полковник, — отдала честь она. — Лейтенант, — повторил жест он. — Я должна сказать вам кое-что важное, — голос Лизы был спокоен, лицо бесстрастно. — Вам необходимо срочно позвонить Винри Рокбелл. Помните ее? Подруга братьев Элриков. — Помню, — кивнул Рой, снова возвращаясь в приятную негу колоссального облегчения. Кажется, все-таки обошлось. — А зачем? — Заранее заказать автоброню взамен рук, которые я вам сейчас пообрываю, невзирая на субординацию, — отчеканила Лиза. Последняя надежда Роя разбилась с мелодичным хрустальным звоном. Лиза смотрела так холодно, что Рой почти почувствовал, как покрывается льдом вместе со всей своей огненной алхимией. Он инстинктивно сделал пару шагов назад… — Нет смысла убегать от снайпера, — раздалось у него над ухом, — только умрешь уставшим. Мимо него в кабинет протискивались остальные. «Парни! — растроганно умилился Рой. — Явно подслушивали, но в самый критический момент пришли меня спасать! Лучшая команда, которую только пожелать можно!» Лиза бросила на него последний ледяной взгляд и отвернулась. В этом взгляде Рой успел прочитать: «То есть остальные еще и в курсе?» — и впервые в жизни пожалел, что для взаимопонимания им с лейтенантом не всегда требовались слова. Весь день он старательно изображал из себя самого ответственного и деятельного военного всего Аместриса, молча переделал всю ненавистную бумажную работу и вообще был просто прелесть что за паинькой. Лиза в его сторону даже не смотрела, и Рой было понадеялся, что гроза прошла стороной, но когда он уже готовился тихонько смыться домой, Лиза негромко произнесла: — Вы не могли бы задержаться, полковник? Я хотела сказать вам пару слов наедине. Остальные оценили ситуацию и поспешили благоразумно покинуть помещение. — Светлая вам память, полковник, — шепнул Жан, прикрывая дверь. Рой обернулся и сглотнул. Лиза медленно приближалась к нему с письмом в руках, прекрасная и ужасная, как богиня отмщения. — Лейтенант, позвольте мне объясниться, — голос прозвучал твердо. — Произошло недоразумение… — Вы полагаете, требуются дополнительные объяснения? — приподняла бровь Лиза. — Я и с первого раза прекрасно разобрала все про аппетитные формы и медовые локоны. Рою впервые в жизни отчаянно хотелось провалиться сквозь землю от стыда. — А сколько заманчивых обещаний, — продолжала безжалостная Лиза. Она встряхнула письмо и прочитала с листа: — Сжать карамельные пальчики, поцеловать сахарные губки… — она перевела взгляд на непосредственное начальство и отчеканила: — Ущипнуть за сладкую попку. — Лейтенант, — у Роя в горле неожиданно пересохло, пришлось откашляться. — Что же вы робеете, полковник? — поинтересовалась Лиза и подбодрила: — Приступайте. — А может, не стоит? — осторожно поинтересовался Рой. Когда он представлял себе неожиданный положительный ответ Лизы на его полушутливые поползновения, воображение рисовало совсем другую картину! — Стоит, — непреклонно кивнула Лиза. Она совершенно точно была оскорблена глупым письмом, грязными намеками и слащавыми комплиментами, и Рою больше всего на свете сейчас хотелось объясниться, но Лиза стояла слишком близко и прямо-таки требовала невозможного, и поэтому неожиданно для него самого внутри затеплилась какая-то глупая слабая надежда… — Вперед, полковник, — снова подбодрила его Лиза. «Это точно ловушка, — обреченно осознал Рой. — Смерть моя будет мучительной. Но бежать — от опасности или от женщины! — ниже моего достоинства! Объясняться буду по ходу!» И он решительно шагнул навстречу Лизе и выполнил первое из обещаний — сжал ее пальцы в своих. *** — Вы никогда не расскажете лейтенанту, что письмо предназначалось не ей, ясно?! — обвел своих подчиненных суровым взглядом Рой. — Даже под страхом пыток! Потому что, поверьте, на фоне того, что в этом случае сделаю с вами я, вам любые пытки покажутся невинной шалостью! — Как будто мы бы сами не догадались, — вздохнул Бреда. — Вот так! — Рой адресовал всем еще один крайне строгий взгляд. — И чтобы никаких сплетен насчет нас! Плевать на меня, но никто же не хочет, чтобы моральный облик лейтенанта Хоукай пострадал? — Не волнуйтесь, полковник, мы все слишком уважаем лейтенанта Хоукай, чтобы рассказывать кому-то, что она связалась с вами, — отчеканил Жан. Рой долго смотрел на него, пытаясь понять, было ли это тонкой издевкой, или Жан действительно не в полной мере осознал смысл сказанного. Придя к выводу, что скорее второе, он все-таки расслабился и решил на этом закончить. — Все свободны, — скомандовал Рой и тут же передумал: — Хавок! Жан вытянулся по стойке смирно и отдал честь. Рой, учитывая обстоятельства, и так был триумфальным победителем по всем фронтам, но все же не хватало одной последней вишенки на торте самодовольства полковника, и вишенкой этой было выражение лица Жана в ответ на вопрос: — Оценил силу письменного слова?