История одного танца

Двое танцевали. Нет, кружащихся посреди зала пар было намного больше: десятки, сотни. Но именно эти двое, не стремясь к этому, привлекали всеобщее внимание. Никто не думал, что кто-то из них вообще будет танцевать. Никто не ожидал, это эти двое будут танцевать вместе — да еще так, словно от этого танца зависело нечто очень значимое. Он был старше ее едва ли не втрое, но выглядели они почти ровесниками. Она была выше ростом. Это была гармония противоположного, но единого по каким-то признакам. Иррациональное зрелище, рождающее странные ассоциации. Белый свет луны, холодный, таинственный и тревожный. Солнечный свет, мягкий и теплый. Их столкновение. Смещение дня и ночи. Казалось бы, в самый раз для долгого многолюдного праздника? .. Он, кому с самого начала были открыты все дороги. Она, чья холодность к людям сравнима лишь с ее способностью очаровывать их. Одинаково легко растрачивающие себя… чего ради? .. Слишком непримиримые. Одинаково требовательные к себе и друг к другу. Похожие в своем упорстве, они играли каждый — по своим правилам. Они могли бы поговорить о многом. О счастье. О науке. Об одиночестве. О жизненных приоритетах. О целях и средствах. О своем понимании справедливости. Она была необычайно откровенна в этот вечер. Настоящее чудовище под маской внешней интеллигентности. Он был слишком правильным — до раздражения. Их страсть не имела никакого отношения к любви и влечению; в их взаимопонимании не было приятия. Это был танец-отторжение, танец-борьба; танец ценою в жизнь. Казалось, все вокруг затихло и время остановилось… Но это чувство продержалось лишь до последнего такта. Шаг навстречу и последний долгий взгляд глаза в глаза — и напряженная фигура, образованная двумя телами, распалась с видимой легкостью. Оба тяжело дышали. Это был конец. Они сказали друг другу все, что могли. Две розы. Два распустившихся цветка, белый и красный, чьи лепестки вдруг начали осыпаться с одинаковой скоростью.

***

Саха слышал шепотки за спиной. Он отошел к столикам с напитками. Время медленно, но верно возвращалось к привычному течению. Он не любил такие места. Вокруг было шумно, слишком шумно и людно. Мысли путались. — Возможно, сейчас не белый танец, но ты же сделаешь для меня исключение? Саха поднял глаза, искренне пытаясь понять, что от него хотят. Перед ним стояла его невеста. — Лорейн, ты же знаешь, я не люблю танцевать, — честно признался он. Та с минуту изумленно смотрела на него, затем развернулась и ушла. Саха проводил ее взглядом. К нему тут же подошел Лутц, он выглядел обескураженным. — Как ты это сделал? — О чем ты? Сегодня все задавали ему странные вопросы. Он проследил за направлением взгляда товарища. Определенно, Аша в этот вечер была нарасхват: ее приглашали на танец снова и снова. Вот только… — С тобой было то же самое? — Да. — Лутц помедлил, задумавшись о чем-то своем. — Ты не собираешься танцевать с ней снова? Саха улыбнулся краешками губ. — Нет. Я вне игры. Вокруг было шумно. Слишком шумно для такой длинной ночи. Это был праздник. Все пришли сюда веселиться. Сильнейший маг человечества чувствовал себя словно отгороженным от окружающих невидимой стеной, выхватывая среди пестрой толпы то одно, то другое знакомое лицо. Смеющуюся, словно обезумевшую, Лорейн. Растрепанную Тильду, как будто ищущую кого-то… ...Глядя, как Аша болтается в объятиях других партнеров безучастной тряпочкой.