Братуха откинулсо

Эрик тащился через болото, проклиная всё на свете и прихлопывая комаров, которые с каждой милей становились всё злее и больше. Всему виной была записка, переданная ему Кристиной. — Мне в городе какой-то афракционер дал, просил тебе передать и никому не рассказывать, — пожала она плечами на его вопросительный взгляд и сбежала на обед. Стоило Эрику развернуть измусоленную бумажку, увидеть знакомый неаккуратный почерк и характерные ошибки, как перед глазами всё поплыло. Эрик огляделся по сторонам и прислонился к стене. «Преходи днём на болото. Принеси пожрать и выпеть. Братуха». Эрик выматерился, отлип от влажной стены и направился за провизией. А теперь скакал по кочкам, поминая недобрым словом всех от паршивки Кристины до недоброй звезды, под которой родился. — Лучше бы этот афракционер тебе по башке дал, курица, — бормотал Эрик, придерживая нехилых размеров рюкзак. Солнце нещадно палило, и комарам вспотевший Эрик явно нравился куда больше невспотевшего. Порт был уже близко. — Паршивый кровосос! Он хлопнул себя по шее. — Это ты про себя? Бумеранг сидел на раздолбанных ступеньках какого-то древнего здания, щурился на солнце и криво ухмылялся. — Это я про тебя, — огрызнулся Эрик. — Про родного брата? Про любимого единственного братуху? Он смачно сплюнул в жухлую траву. — Пожрать принёс? — Принёс, — буркнул Эрик, скидывая рюкзак, и добавил, опережая вопрос: — И слабоалкогольное пиво. — Пфф… Для меня мог бы и постараться, мало я тебя бил, мало. Эрик сжал зубы, вынул свёрток с котлетами, хлебом и зеленью, протянул Бумерангу. — Траву-то зачем припёр? Я тебе что, козёл какой? — Баран ты. Столько лет не появлялся, а тут на тебе! Засветил свою рожу перед малолетками, меня чуть не подставил! Знаешь, что будет, если узнают, что ты в Городе?! Бумеранг активно работал челюстями, котлеты и листья салата исчезали довольно быстро. — Ну так ты сам сказал, если узнают. А кто им скажет? Деваха твоя? Пфф, — он рыгнул, — девахе похер. Да и кто поверит чёрной? Эрик поморщился. Он никогда не думал, что будет добровольно защищать самонадеянную новенькую. — Она не чёрная, она мулатка. — Да хоть китаёза, — отмахнулся Бумеранг. Смотреть на жующего брата не хотелось, живот заурчал, напоминая о пропущенном обеде, и Эрик соорудил себе бургер. — Пиво где? Упаковку Бумеранг вытянул из рюкзака змеиным движением, взял себе баночку, одну протянул Эрику, и убрал остальное за спину. — В тенёк, шоб не нагрелось, — пояснил он. Щёлкнула, открываясь, банка, пена бодро устремилась наружу. Бумеранг отряхнул её с руки и присосался к пиву. Эрик сел на ступеньки рядом с братом. Здесь, в заброшенном порту, время почти остановилось, только солнце лениво торчало в зените, да возмущённо звенели комары: слабый ветер всё-таки сдувал их с открытого пространства. Кожа на шее невыносимо чесалась, лоб покрыла испарина, Эрик расстегнул куртку. Холодное пиво было сейчас очень к месту. — Ты надолго в Город? — спросил Эрик, жмурясь и подставляя лицо солнцу. — А хрен знает, — ответил Бумеранг. Он почесал лоб под вязаной шапкой, с которой не расставался, похоже, даже в душе, и отхлебнул пива. — Я тебе немного вещей принёс. — Хороший Эрик, умница Эрик, — язвительно похвалил Бумеранг. Эрик по привычке хотел было огрызнуться, но холодное пиво, отсутствие нормального обеда и скачки по болоту наперегонки с комарами сделали своё дело — ему стало всё равно. Он повернулся к брату. — Тебя Бумерангом назвали, потому что ты возвращаешься постоянно? Тот хрипло рассмеялся, отшвырнул пустую банку и вытянул новую. Зашипело, высвобождаясь и тут же пропадая, пиво. Эрик рассматривал покрытое щетиной горло брата. — Не боись, мелкий, — Бумеранг вдруг обнял Эрика рукой за шею. В нос ударил крепкий запах пота, пива и табака. — Не боись, я скоро свалю. Отлежусь в Городе чуток, а потом на задание… — Да какое, к чертям, задание?! — скинул тяжёлую руку Эрик. — Это в детстве я тебе верил, теперь можешь не врать. Бумеранг удивлённо отпрянул, почесал макушку сквозь шапку и глотнул пива, откинувшись на ступени. — Какой ты стал… Политично корректный, питаешься правильно, брату не веришь… — Политкорректный, — не выдержал Эрик. — А тебе я лет с десяти верить перестал. Над болотом тоскливо прокричала птица, комариный писк почти пропал, Эрик вытащил большой свёрток и закинул опустевшую банку в рюкзак. — Вот, тут немного одежды, аптечка, сушёное мясо, сухари и вода. Дуй на своё задание. — Ты вот зря мне не веришь про задание, честное слово, не вру! — Да хватит, — устало сказал Эрик и поднялся. — Верю, не верю, какая разница. В следующий раз заявишься в Город, не пиши мне. Бумеранг бесшумно вскочил, и Эрик разом вспомнил, почему верил брату в детстве: тот был сильным, свободным, хищным. Он подавлял одним своим присутствием, поддерживал и по-своему криво и безрассудно защищал. Натаскивал, помогал, хоть тогда Эрик и не мог этого понять. — Ты вот это зря, мелкий, — прошипел Бумеранг, опять схватив Эрика за шею. Пахнуло пивом, тёплые пальцы казались холодными на разгорячённой коже. — У меня кроме тебя никого теперь, братишка. Одни мы с тобой против всех. Эрик вывернулся из захвата и отскочил на пару шагов. — Да против кого, против всех? Против родителей? Они давно тебя не помнят. Против Города? Да Городу плевать на афракционеров, Джордж! Бумеранг медленно опустил руки и выглядел растерянным. Опять почесал макушку, сплюнул в траву и уселся на ступени. Эрик смотрел, как он достал пару банок пива, открыл и протянул одну. — Достал ты со своим противостоянием. — Не называй меня так больше, `кей? Нервирует. — `кей, — кивнул Эрик и взял пиво. — А ты не ври мне. Они стукнулись банками. — А вообще у меня для тебя подарок есть, охренеешь! — М?.. Бумеранг порылся в карманах и достал сигареты. У Эрика пересохло во рту: курение в Бесстрашии, как и в любой другой фракции жёстко порицалось. Гробить своё тело не имел права никто, достать самодельные сигареты можно было только с большим риском где-нибудь на окраине Дружелюбия или, вариант для самых безрассудных, у афракционеров, но с ними Эрик предпочитал не связываться. Не боялся — брезговал. А сейчас Бумеранг держал в руке две аккуратно свёрнутые сигареты и кривовато улыбался Эрику. — Бери, я ещё достану. — Где? — Места надо знать. Он щёлкнул зажигалкой и затянулся, ноздри приятно щекотал почти забытый аромат. Эрик покусал губу. — Знаешь, мне пора. — И не покуришь на дорожку? — Эрик покачал головой. — На ещё парочку, с собой возьмёшь. Эрик завернул сигареты в бумагу, уложил в карман рюкзака, туда же отправилась вторая пустая банка из-под пива. — Ты где хоть живёшь? — То здесь, то там… — У афракционеров? — В гробу я видал этих бомжей, — сплюнул Бумеранг. — Там я живу, за стеной. Эрик уставился на него как на сумасшедшего, потом махнул рукой. — Да, точно, за стеной. — Вот зря ты мне опять не веришь, братишка, вот зря! Задницей чую, промывают тут у вас мозги пуще прежнего!.. — Бывай, — сказал Эрик и протянул брату руку. Тот пожал её и с какой-то не присущей ему жалостью посмотрел на одного из лидеров Бесстрашия. — Эх, сдаётся мне, что весь этот мир катится к чертям, только вы этого не замечаете. — Заметим, если что-то пойдёт не так. Бумеранг встал со ступеней и внезапно обнял Эрика, снова запах пота, кожи, пива и табака был повсюду. Через минуту Эрик уже прыгал с кочки на кочку по болоту, прихлопывал комаров и гнал от себя мысли, что мир действительно катится. Эрик списал всё на жару, пиво, встречу с частью своего прошлого, в рюкзаке лежали сигареты — всё было отлично.