Пожалуйста, не умирай

Её рука была шершавой: кожа сохла под воздействием медицинской аппаратуры и дорогостоящих препаратов, у которых, конечно, был целый список побочных эффектов. Возможно, прикосновение к сухой коже было неприятно для неё, но она ничего не говорила, только смотрела ничего не выражающими глазами куда-то в пустоту. Сквозь Алису. В одиночной больничной палате — Господи, словно в одиночной камере — было тускло и неуютно. Обстановка безысходности, которой, казалось, пропитаны даже стены, угнетала ещё больше, чем сама болезнь. Хотя нет. Ничто не может угнетать больше, чем эта болезнь. Пожалуйста, не умирай. Я ведь не смогу без тебя. Алиса сидела рядом с ней и пыталась поймать взгляд, увидеть узнавание в прозрачно-голубой радужке глаз, но тщетно. Она не узнавала. И от этого было ещё больнее, сердце сжималось так, что, казалось, этот мучительный орган тоже погибает в агонии. Вместе с ней. За окном шелестели листья деревьев, которые росли рядом с больничной стеной, издевательски напоминая, что там, буквально в несколько метрах от них, — настоящая жизнь, а здесь так… лишь её подобие. Алиса приходила сюда каждый день, сжимала её руку и смотрела в глаза, зрачки которых ещё ни разу не реагировали на движение, на присутствие Алисы в комнате. А затем она вставала и уходила — только затем, чтобы завтра вернуться снова. Пожалуйста, только живи. Алисы не было рядом, когда всё случилось. Несколько месяцев, и здоровый, пышущий жизнью человек иссох, похудел, осунулся и перестал быть похожим на себя. Несколько месяцев, и смерть стала их постоянным спутником. Алиса чувствовала её зловонное дыхание за спиной. А ведь она не успела ещё сказать всего, что хотела. Она не успела сказать, как сильно любит её. Моей огромной любви хватит нам двоим с головою. Она не слышит Алисиных слов, не видит её слёз, не замечает, как сжимаются и разжимаются дрожащие руки. Смотрит в одну точку, и всё, будто Алисы здесь попросту нет, а ведь она отдала бы всё, что угодно, лишь бы ещё хоть раз увидеть взгляд, полный нежности и понимания. Алиса так скучала по этому взгляду, который раньше дарил надежду на лучшее будущее, а теперь этого будущего не будет. Потому что Алиса вскоре её потеряет. Пожалуйста, не умирай. Или мне придётся тоже. Пару раз у Алисы возникала мысль, что ещё чуть-чуть, и она сама достанет шершавую верёвку, мыло и скрипучую старую табуретку — какие там ещё приспособления нужны? — или просто возьмёт кухонный нож и перережет себе вены. Ванная из белой превратится в грязно-красную, а из Алисы понемногу будет уходить жизнь, чтобы через какое-то время они снова смогли увидеться. Алиса сделает это не сейчас, а позже, когда её уже не станет. А ведь так и случится. Можно было убеждать себя, что всё будет хорошо, что метастазы, проникнувшие в мозг, чудесным образом рассосутся, что она снова будет прежней. Но Алиса прекрасно понимала, что так не бывает. Её последняя надежда давно умерла. А вечером на следующий день, когда Алиса возвращалась в больницу, ей позвонил врач и голосом, полным фальшивого сочувствия, сообщил, что её мать умерла. В тот же момент рядом с Алисой, которая шла ошалело, не разбирая дороги, раздался пронзительный визг тормозов, и весь мир погрузился в кромешную тьму. Пожалуйста, не умирай. Или мне придётся тоже…