Исповедь

- В его глазах плещутся ярость и боль. Они как патрон в пистолете. Стоит ему выпустить их на волю, и все вокруг будет залито кровью. И тогда он будет с наслаждением наступать в нее, чувствовать, как она остывает, как воздух заполняет запах смерти. Он будет с упоением смотреть, как его пальцы впиваются кому-то в глотку, как он вырывает несчастному кадык, брызгая вокруг алыми горячими каплями. С удовольствием будет ощущать у себя на руках и лице чужую кровь. И Пес будет искать все новые и новые жертвы, пока Хайне не наденет на него намордник, не посадит на цепь свою дикую душу. Я видел это. Мне было страшно. И если бы я сам не впадал в безумие, согласился бы застрелиться, только чтобы никогда больше не поймать на себе взгляд Пса. Только чтобы никогда больше не делать к нему уверенные шаги, не встряхивать за плечи, глотая тот ужас, который вырывается из груди наружу. Он когда-нибудь убьет и меня. Это круто, ебать то в рот. А еще я видел в его глазах неизмеримую тоску. Вину. И я не знаю точно, что случилось там, в Подполье, но мне определенно ясно, что этим он и живет по сей день. Его равнодушие к окружающему меня сбивает с толку. Он ничего не видит вокруг и в тоже время видит всё. Он выглядит так, будто умирает от скуки. Даже когда ему угрожает смертельная для другого человека опасность. Там, где я отдал бы концы, он растягивает губы в надменной улыбке, продолжая нажимать на курок и убивать. Ему безразлична чужая смерть. И даже отнятые жизни, многие десятки, не способны его удовлетворить. Он явно хочет других смертей. Другой крови. Особенной, блядь. Все ведь не то, мало всего. Я вижу всё это, понимаю. И молчу. Черта с два я открою рот. Никто не застраховал меня от пули в лоб. Пули из пистолета, на курок которого нажмет мой кореш. Пока я не лезу слишком глубоко, я почти в безопасности. Пока Пёс не захочет меня убить, я почти в безопасности. Всегда почти. Потому что, шагая с Хайне плечом к плечу, я иду рядом со смертью. Мы все для него никто, за редким исключением. То, что случилось с ним в Подполье, отняло у него многое, как я думаю. Быть может, оно ему и не нужно. Он ведь убийца, так? Но я никогда не избавлюсь от желания выдрать из его шеи чертов ошейник и сделать Хайне нормальным человеком. Бадо замолкает, сжимает зубами фильтр сигареты и подкуривает, выходя бесшумно из исповедальни, не обращая внимания на просьбу епископа не курить в церкви. Избегая встретиться влажным взглядом с Нилл, Нейлз торопливо покидает своды церкви, плотно закрыв за собой тяжелые двери и неожиданно натыкаясь на Хайне. - А.. ты чего здесь? Рано же еще. - не успев взять себя в руки, рыжий чуть не роняет из губ сигарету. - Да я так, мимо проходил. - неохотно откликается альбинос, сопит, когда Бадо бросает взгляд ему за плечо и замечает натоптанные во множестве следы на снегу. - Работа есть? - Нет. - рыжий усмехается, запахивает старенький плащ получше, сходя со ступеней церкви и направляясь на улицу, - Пойдем, андед, у нас выходной. Купишь мне сигарет, я на мели.