Не доверяй

Они знают друг друга целую прозрачную вечность, если не больше. Та тает рыхлым снегом и испаряется ледяными крапинками; вот вечности будто и не было. Время — глупое, кривое зеркало, отражающее непонятную для них реальность, на нём выцарапаны даты и события, но о них никто не вспоминает. Время — ненужная мера для обозначения периода, которое невозможно расписать обычными словами, что тянутся изо рта длинными нитями, разрезая язык багровой болью. Они доверяют друг другу как самим себе, ощущая себя единым целым. Они раскрывают свой чёрно-белый зонт доверия и прячутся под ним от густой тьмы, копящейся над ними холодными взглядами и мёртвыми звёздами. Плащ и Кинжал. Кинжал и Плащ. Подростки с огромной силой, потерянные среди головокружительных возможностей и цветных огней, мигающих как стук часов. Они не хотели быть ими, супергероями, скрываясь под многоугольной тенью, но судьба рассмеялась им в лицо, найдя и наградив их светлым даром, растворяющимся в ночи. С силой приходит ответственность, от которой невозможно укрыться. Сила раскрывает перед ними новый мир, где нельзя никому довериться и поверить. Они закрывают двери настежь — замок из тягучей материи нельзя разломать — и обнимаются, потому что это единственный способ убедиться, что реальность ещё не сгубила их бесцветными красками. Плащ сливается с всепоглощающей темнотой, утопая в лунном огне и растворяясь среди бесчисленных звёзд; Кинжал распыляет везде яркий свет, все хотят прикоснуться к нему и обжечься — люди любят обжигаться, она знает это. Чёрный и белый, белый и чёрный. Гармония. Они не верят никому, но слишком наивны, чтобы не довериться. Кладбище встречает их звонкой тишиной, снежными скелетами и глазами цвета пустого золота. Белый плащ и наглая копирка чужих жизней. Он говорит, что отведёт их в мир, где солнце светит теплом, а трава въедается зелёной жизнью — утопию наяву. Он говорит: не верьте никому, но доверяйте мне. Они слушаются, закрывая уши от красно-синей рубящей правды из твёрдого металла; никто не хочет порезаться об острые зубки. Они чувствуют, как холод разъедает их изнутри, и обнимаются крепче очередной туманной ночью. Время вытекает из стеклянной оправы и направляется точно в космос сухой рекой, оставляя позади лишь грубый песок и удушение от собственной неправоты. Оно течёт слишком быстро, но люди не меняются, оставаясь всё теми же чёрствыми уродами в раскрашенных масках. Они не доверяют Таскмастеру, но верят ему, потому что пустое золото на вид очень красивое. Слова, говорят, идут на вес золота в этом мире. Плащ и Кинжал тянутся к красно-синему пауку, но отдёргивают руки, потому что тот может оплести своей паутиной их хрустальный зонт доверия. Он может втянуть их во что-то, отчего им придётся выпутываться самим, потому что нельзя доверять другим людям. Нельзя позволять вечности растаять, а им — отделиться друг от друга. Доверие и вера: слишком близко и далеко по значению. Они не понимают, разрезают фарфоровым кинжалом все рамки осмысления и укрываются под шёлковым плащом, ненавидя, как им кажется, всё и вся. Плащ и Кинжал знают друг друга целую прозрачную вечность, раскрашенную под шумящую жизнь. Плащ и Кинжал скрепляют мизинцы, шёпотом произнося клятвы вечного доверия и повторяя заученные на автомат горькие правила: не-доверяй. Они проникаются к Пауку. Они верят Таскмастеру. Они не доверяют никому. красная пустота говорит, что так надо