За Гранью

      Мысль о смерти неизбежна. Каждый человек в определенный период своей жизни начинает задумываться о забвении. Чаще это происходит, когда, казалось бы, ты прожил довольно-таки длинную жизнь, я имею ввиду пожилых людей. Некоторые, сидя у окна, молча думают о неизбежном. Так было с моим дедушкой Робом. Некоторые, говорят, что видят ушедших родственников. Якобы пора, они зовут их за собой. Они разговаривают с ними, спрашивают как те поживают, хорошо ли им там. Обычно, так происходит, когда человек под старость лет совсем одинок. Если, например, сын или дочь живут своей жизнью и забыли о существование старенькой матери. А ведь когда-то дом был наполнен веселыми возгласами: нет, это моя мама! В таком же одиночестве скончалась миссис Мейсон. Моя мама навещала её, чтобы помочь с домашними хлопотами. Она любила слушать забавные истории старушки. Когда Эмии стало совсем худо, Риза попросила Налу поухаживать за ней. Нала — молодая девушка, с густыми, темными волосами и бронзовой кожей. Глаза девушки были похожи на янтарь. Необычный цвет для нашей местности. Девушка приезжая, поэтому ей понадобилась бы любая работа. Эмия была не из бедных. За свою не короткую жизнь она содержала и коней, и породистых собак. Дом хотя и был немного потрепан, но построен на славу. Нала рассказывала моей матери, как миссис Мейсон с каждым днем становилось всё хуже и хуже. Перед своей кончиной старушка беззаботно спала, но потом резко села на кровати, распахнула свои сморщенные глаза и поблагодарила девушку за её заботу. Эмия протянула руку вперед и добавила: — Идем, я готова, — это были последние слова миссис Мейсон.       Есть и третий тип, когда люди размышляют о смерти не зависимо от того, где находятся: за столом, во время завтрака; при гостях, что пришли на ужин; даже не сдерживаются при детях. Такое поведение пугает близких. Они пытаются поговорить с ними, вразумить. Но, чаще всего, все попытки тщетны.       Да, но бывает и такое, что человек, даже будучи молодым, страдает от какой-либо неизлечимой болезни. Само собой, у него депрессия, он думает о смерти. Но он так молод, ещё всё впереди, казалось бы. Порой на этих мучеников снисходит чудо и болезнь отступает, они могут и дальше радоваться жизни. Бывает и такое, что чуда на всех не хватает. Мне всегда было не понятно одно, почему вполне здоровая молодежь думает о своей кончине. Такие люди ходят вечно хмурые и тухлые. Под глазами мешки, черная подводка, крашенные волосы, бордовая помада. Их стиль одежды лишен красок, всё, чем он ограничивается, это черный, и темные оттенки синего и зеленого. С одной стороны, такая манера одеваться чем-то привлекает, завораживает, но и отталкивает тоже. Такие люди часто делают пометки в своих дневниках в виде рисунков черепов. Есть люди, которые действительно верят в то, что они делают и говорят. Но есть и те, кто слепо повторяют за другими, чтобы выделиться, потому что одетый так человек, само собой, приковывает к себе внимание. Всё это я говорю, потому что при жизни я училась в одном классе с такой девочкой. Она строго одевалась, а на лице был дерзкий мейк. Эстелла Уивер была сама по себе. Одиночка. Если кто-то пытался с ней заговорить или подразнить, она отвечала в одной и той же манере. — Эстелла — пугало огородное! — кричали мальчишки. — Ну и что, всё равно все мы когда-нибудь будем преданы земле и сгнием в своих могилах, — тихо и размеренно повторяла Уивер.       Её разговоры часто пугали одноклассников, а некоторых даже раздражали, ведь никто не хотел думать о неизбежном. Порой такие беседы заканчивались в кабинете директора. Он просил Эстеллу перестать быть замкнутой и поднимать подобные темы в школе. Он даже попросил школьного психолога, Челси Пауэрс, провести беседу с девушкой. Порой в кабинет директора она попадала не сказав ни слова. Из-за своих рисунков. На них были изображены странные символы, пентаграммы. Но чаще всего на них была изображена черноволосая женщина с резкими чертами лица. Незнакомка напоминала Мартишу из фильма «Семейка Аддамс». С одной стороны, казалось бы, что такого в этих каракулях, ну женщина и что? Для Эстеллы это был образ прекрасной женщины, что приходит перед смертью. Именно из-за этого эти рисунки каждый раз конфисковали и хранили в сейфе директора. Я не питала какого-либо отвращения к Уивер, скорее по началу она была для меня невидимкой. Но потом, она чем-то зацепила меня и стала притягивать. Мне хотелось сблизиться с ней, но я боялась, что стану таким же изгоем. Наверно, в любом общении с человеком, это самое глупое убеждение, что если ты начнешь общаться с кем-то, кто в черном списке многих людей, то непременно будешь награжден косым взглядом и сплетнями с их стороны.       Спустя пару недель, я оставила все свои сомнения и решилась заговорить с Эстеллой Уивер. На перемене парень с женским именем, Лесли, толкнул девушку и отнял дневник, вырвал оттуда большую часть страниц и раскидал по полу, якобы на обозрение другим. Естественно, ребята высмеяли её и назвали странной. Эстелла собрала с пола рисунки и поспешила скрыться. Я подобрала оставшиеся листы и отправилась за ней, кинув напоследок: — Лесли, справился с девушкой, что весит в два раза меньше его! Вот это достижение! — Ребята подняли его на смех. Им лишь бы поглумиться над кем-нибудь. — Гр-р, Форд, ну погоди у меня! — рыкнул парень, но я уже скрылась из виду.       Уивер я нашла на скамейке во внутреннем дворике школы. Прозвенел звонок на урок и поблизости не было ни души. Я подошла к скамье и протянула Эстелле её картинки. — Тоже пришла посмеяться? — буркнула девушка. — Давай, я не против. — Ну и зря. Я бы на твоем месте поблагодарила, — я всё ещё протягивала руку с листками Уивер. Девушка взяла рисунки и еле слышно прошептала: «Спасибо». — Я Мэдисон из твоего класса. — Знаю, — отрезала Эста. — Я ведь тоже не пользуюсь популярностью. Так… ты считаешь, что эта девушка приходит, чтобы забрать людей на тот свет? — спросила я. — Да, — подтвердила Уивер. — Но никто мне не верит. — Я тебе верю, — опровергла я. — Раньше я думала, что смерть похожа на безликого старика в черной накидке и с косой в руках. Но, если эта женщина последнее, что я увижу перед забвением, то мне совсем не страшно. — Я — Эстелла Уивер, прослывшая странной во всей школе, — представилась девушка. — Знаю, — ответила я и улыбнулась. Наверно, я была первым человеком её возраста, который улыбнулся ей.       Я могла бы рассказать о любом своем знакомом, так почему же я выбрала именно Эстеллу Уивер? Наверняка, вы задались этим вопросом. Дело в том, что в день своей смерти я должна была встретится с Эстой. После нашего разговора во дворике мы стали общаться. Она постепенно открывалась мне. Я дала слово, что всё, сказанное Эстеллой, не будет разглашаться. В тот роковой день, мы договорились о встрече. Миссис Уивер приготовила вкусные крылышки, а на десерт была шарлотка с яблоками. Дом был вполне обычным. Никаких черных стен или ритуальных арок. В комнате моей новой знакомой не было ничего зловещего. Нормальная себе обитель девочки-подростка. Мы посмотрели пару ужастиков. Вечер подкрался незаметно и миссис Уивер сообщила, что позвонила моя мама и сказала возвращаться домой. Эстелла стянула с полки, в своей комнате, шкатулку и вынула оттуда браслетик с подвеской в виде дерева. — Держи, у меня такой же, — сказала подруга. — Почему дерево? — спросила я. — Это дуб. Он символизирует мировую ось, соединяющую верхний и нижний миры, — пояснила Эстелла. — Спасибо, — поблагодарила я.       Домой я шла по знакомой мне улице. Хулиганов здесь не было, потому что район спокойный и здесь обитают в основном одни пожилые люди. Меня не покидало всё то же чувство, что за мной кто-то наблюдает. Фонари то и дело мигали. Я услышала своё имя, обернулась, но никого не было. Вдалеке проехал фиат, сворачивая на соседнюю улицу. Я продолжила движение, но вновь услышала имя. Ещё раз оглянулась, но никого. По телу побежали мурашки и я ускорила шаг. — Мэдисон! — крикнул кто-то совсем рядом. Моё сердце забилось как бешеное. Кто-то схватил меня за руку. — Мэдисон? — Ах, это вы! — воскликнула я, увидев перед собой Джошуа Паттерсона. — Вы и до этого звали меня? — Нет. Почему ты гуляешь так поздно и одна? — спросил он, якобы проявляя заботу о своей ученице. — Я была в гостях и уже иду домой, — сказала я и попыталась вырвать руку, что мужчина сильно сжимал. — Отпустите, мне пора. — Давай я тебя подвезу? — предложил Паттерсон. — Нет, не надо, я и пешком дойду. Отпустите, — запаниковала я. — Прошу. — Садись в машину, — приказал он и потянул меня к автомобилю. — Я хочу кое-что тебе показать.       Почему его авто было припарковано здесь, неужели он ждал меня? Сердце настолько сильно билось, что я ощущала его у себя в горле и голове. Черт, как же мне увильнуть? Он посадил меня в автомобиль и начал движение в противоположном направлении от нашего дома. Я сразу поняла, что он и не собирался меня подвозить. У меня началась серьезная паника, я не могла здраво мыслить. Как только Джошуа свернул на проселочную дорогу, я рывком открыла дверь машины и буквально вывалилась из неё. Было больно, локти и коленки изодрались в кровь. Паттерсон затормозил. Я побежала вперед, он за мной. Тогда, я ещё не знала, что это такая игра и я играю в неё по его правилам. Даже если я и сбежала от него, то направлялась прямиком в свою могилу. Паттерсон гнал меня в том направление, которое было нужно. Я свернула к посадке, бежала, что есть силы. В какой-то момент моя нога проваливается и я чувствую, как что-то оковывает её. Веревка. Я попадаю в сеть и она накрывает меня с головой. Я не могу выбраться, Джошуа уже рядом. Я брыкаюсь, отбиваюсь, чтобы сбежать, но не выходит. Мужчина стаскивает сеть и хватает меня за волосы. Я кричу, но никто не слышит. Никто. Он связал меня. Пригнал автомобиль и достал инструменты. — Не бойся Мэдисон. Здесь никого нет, кроме нас. Никто не узнает, — улыбнулся маньяк. — Знаешь, этот парень Шон, он тебе не подходит. Ты слишком чиста и непорочна для такого, как он. — Отпустите, — умоляю я. — Я давно наблюдаю за тобой, Мэдисон, — продолжал он, игнорируя мою мольбу. — Прилежная ученица, умница-дочка… — Перечислял Джошуа. — Мне стало интересно, как ты поведешь себя, если тебе будет угрожать опасность. Каким будет твоё лицо, когда я изувечу его скальпелем… Но ты меня разочаровала, я думал, что ты покажешь больше эмоций. В любом случае, это только начало, ведь я ещё не трогал твоё лицо… — З-зачем вы это делаете? — заикаясь спросила я. — Вам нравится убивать? — Не-е-ет, вовсе нет. Мне не нравится убивать, мне нравится сама игра. Предвкушение, острые ощущения, когда для людей ты безобидный старик, на самом деле, скрывающий страшные тайны. Тебя не могут поймать, а ты смотришь копам в глаза без единого сожаления. Мне нравится искать жертв, следить за ними, словно хищник, выжидать, а потом набрасываться. Мне нравится обдумывать их смерть. — Вы ненормальный! — выкрикнула я. — Есть немного. Кстати, для тебя я придумал самый интересный конец, — сказал мужчина. — Знаешь, когда-то очень давно я был влюблен в одну девушку. Она была так чиста, так невинна. Она стремилась помочь людям от всего сердца, но люди, по своей натуре, хуже диких зверей. Она попала в плен и её приказали сжечь, но с Небес спустился Ангел и вознес её. А после мою Жанну канонизировали и причислили католической церковью к лику святых. — Вы говорите о Жанне дʼАрк? — с волнением спросила я. — Да. Суть в том, что раз ты так чиста и непорочна, как Жанна, я не прикоснусь к твоей невинности.       Паттерсон достал скальпель и принялся делать надрезы на моём лице. Я вертелась, было ужасно больно, лицо горело. Голос осип, а он всё продолжал нажимать на хирургический инструмент. Слезы, грязь, кровь всё это перемешалось. Я рыдала и проклинала своего обидчика. Чтобы я не дергалась он прижал меня к земле за шею, было трудно дышать. Не знаю, что сильнее я чувствовала, боль от порезов, или боль в своем сердце, от того, что больше никогда не увижу своих близких, а если и выживу, то буду изуродована на всю оставшуюся жизнь. Дальше я всё смутно помню, видимо у меня случился болевой шок и я потеряла сознание. Джошуа продолжал издеваться над моим телом, оставляя на нем новые и новые раны. Я была в полуживом состоянии. Паттерсон решил сделать перерыв. Печально это признавать, но перед своей смертью я увидела не прекрасную темноволосую женщину, а лицо демона. Жаль, но рассказать об этом Эстелле не получится. После перерыва предстояло самое интересное, так сказал Паттерсон. Я не хотела умирать от его рук, не хотела и дальше страдать. Я нащупала на земле тот самый злополучный скальпель, занесла над собой. Последнее, что помню при жизни, как Джошуа кидается мне на встречу, чтобы выхватить острый предмет, но я рывком вонзаю его в себя. По сути, я совершила суицид. Но виновен в нем — Джошуа Паттерсон.       Моя душа покидает тело, я чувствую легкость. Остальную картину я наблюдаю со стороны в виде бестелого призрака. Разъяренный, моей выходкой, Паттерсон хватает топор и начинает разрубать моё тело на куски, тем самым окончательно добивая меня. Помню, как кричала: «Стой, не надо!» Я уже не чувствую боль, но слезы почему-то так и просятся наружу. Я бьюсь в истерике при виде того, что он творит с моим телом. Всё это превратилось в одно кровавое месиво. Я до сих пор вспоминаю этот момент и меня всю трясет. Я всё испортила своей намеренной смертью, ведь в его планы это не входило, в любом случае, не так скоро. Он хотел насладиться игрой, но я изменила правила. Не сказать, что от этого я выиграла, скорее оба мы остались в проигравших. Он не получил того, к чему готовился долгое время, а я потеряла свою жизнь.       Потом он засунет тело в мешок, закроет в старом холодильнике и, подобно костям Эмили Рэй*, что будет следующей жертвой, избавится от моих останков. Заметет следы, а на следующее утро будет смотреть полицейским в глаза без сожаления и рассказывать всем, какой хорошей девочкой я была.       Меня зовут Мэди. Мэдисон Форд. Мне было пятнадцать, когда человек по имени Джошуа Паттерсон, явился мне в облике смерти.