Не самый удачный план

      — Чарльз, вы уверены, что мы именно это имели в виду, когда говорили о своеобразном Троянском коне? — спросил Хэйтем, изумлённо рассматривая тёмно-синее пышное платье, лежащее на кровати рядом с таким же, только изумрудно-зелёным.       Чарльзу не нужно было отвечать: одного восторженного взгляда сияющих серых глаз хватало, чтобы дать ответ на этот вопрос. Хэйтем, разыскивая своего протеже, без стука вошёл в его комнату, дверь в которую и так была приоткрыта; после чего замер, рассматривая лежащие на его кровати платья и стоящего рядом Ли с самым довольным видом из всех возможных.       — Да, сэр! — радостно кивнул он, смотря на свою «добычу». — Именно это, сэр!       Вопрос проникновения в форт Саутгейт был главной задачей последних дней, ведь только пленённые людьми Сайлоса индейцы-могавки могли знать месторасположение Великого Храма Первой Цивилизации. Предыдущие столкновения с Сайлосом уже едва не возымели последствия, и теперь действовать нужно было наверняка, с учётом того, что маленький отряд Хэйтема составлял всего лишь шесть человек. Многочисленные планы и разговоры свелись к заговору о Троянском коне, — тактикой, проверенной временем, и Чарльз, как обычно воодушевлённо, обещал всё устроить.       И вот спустя сутки Хэйтем с искренним и неподдельным изумлением смотрел на скинутые на кровать женские платья. Они были абсолютно новые, довольно большого, даже, можно сказать, крупного размера, отнюдь не на худышек, отливали красивыми цветами и играли в лучах солнца. Голову Хэйтема посетили самые мрачные мысли.       — Это... не тот Троянский конь, о котором я говорил, — осторожно произнёс он, боясь обидеть Чарльза, единственного, кто сохранял бодрость духа и веру в то, что они справятся с любой проблемой.       Чарльз же продолжал сиять, словно своим светом мечтал озарить пару комнат таверны «Зелёный дракон», от чего Хэйтем не находил, что бы сказать, как он изначально видел своего Троянского коня. Именно что коня, жеребца, но никак не кобылу.       — Солдаты больше всего любят дам, сэр! — радостно пояснил Чарльз. — Можем переодеть тех, кто обладает более подходящей комплекцией и запустить их внутрь! Солдаты пустят женщин, так сказать, лёгкого поведения, без лишних вопросов, уверяю вас. А они откроют врата и нам.       — Подходящей комплекции? — иронично прищурился Кенуэй, начиная понимать, что тут происходит. Привычно сложив руки за спиной и расправив плечи, он обошёл кровать, на которой лежали цветные платья, и кивнул задумчиво.       — Да, сэр! Хики, например! — заверил Ли, указывая на зелёное платье. — Зелёный — цвет ирландцев, так что хоть на что-то наш неуч сгодится, если оценит, с каким трепетом я выбирал ему это... обмундирование.       Хэйтем тяжело вздохнул и покачал головой, поражаясь вражде Томаса и Чарльза. Их противостояние началось с самой первой встречи, после того, как Джонсон попросил Кенуэя о помощи, и не окончилось до сих пор. Даже когда приходилось сражаться плечом к плечу, эти двое не могли забыть о своих склоках. И Хэйтем не винил их: чего можно было требовать от самых молодых солдат в их компании? Смелость и отвагу этих двоих сложно было переоценить, а издержки возраста стоило снисходительно прощать, — рано или поздно перерастут подобное ребячество.       Внезапно Хэйтем хитро прищурился и глянул на Чарльза, понимая его замысел мести Хики, после чего задумчиво огладил пальцами подбородок и перешёл в наступление.       — То есть, Чарльз, вы серьёзно полагаете, что хоть кто-то из нас может сойти за женщину?       На одно мгновение Ли растерялся, но растерянность моментально сменилась энергичными кивками головы и счастливой улыбкой Чарльза. Он сдаваться явно не собирался, и Хэйтем всё с той же хитрой улыбкой подхватил тёмно-синее платье и крутанулся с ним в руках, поворачиваясь к зеркалу.       — Опасаюсь отправлять Томаса в одиночку. Возможно, стоит составить ему компанию? — Кенуэй приложил платье к плечам, словно примеряя его. — Что скажете, Чарльз? Не может же Магистр бросить своих людей?       Ли удивлённо вскинул брови и едва заметно смущённо покраснел, после чего замялся, явно собираясь сдаться, но перебил его звучный хлопок двери, которую Томас по привычке открыл с ноги, вламываясь в комнату.       — Эй, сэр, там... — начал было он привычно вальяжно и даже лениво, но замолчал на полуслове с открытым ртом.       Перед его взором стоял Хэйтем, проложивший к себе синее платье и рассматривающий себя в зеркале, словно соображая, идёт ему наряд или нет. За всем этим со стороны наблюдал раскрасневшийся Ли, а на кровати лежало второе платье. И теперь, завидев свидетеля, они оба выглядели крайне взволнованно и даже испуганно.       — Ой, ну вот теперь точно буду стучать! — пробубнил Томас, пятясь спиной к выходу. — Или меньше пить... Если что — я ничего не видел, клянусь!       С этими словами он резко крутанулся и бегом покинул комнату, а Хэйтем и Чарльз так и замерли в изумлении. Наступившая тишина неприятно давила на слух, и Кенуэй медленно-медленно обернулся к Чарльзу.       — Что он... подумал? — спросил Хэйтем, выронив платье. — Что, чёрт возьми, он подумал?       — Явно не то, что нужно, сэр, — ответил Ли и метнулся догонять Хики, пока тот не растрезвонил об увиденном всем и каждому.       Однако вопреки опасениям Ли, внизу Томас уже глушил очередную пинту пива и испуганно таращил глаза в стену. Сьюзи, новая работница трактира, хихикала, бросая взгляды на шумного обычно Томаса и не понимала, чего это он внезапно такой тихий. Ли прицокнул языком и со всех ног помчался вниз, перепрыгивая через две ступени. Чарльз добежал до столика и плюхнулся напротив Томаса, примирительно и успокаивающе подняв руки.       — Это просто план по проникновению в форт Саутгейт! Мы подумали, что ты сможешь справиться с отведённой ролью, к тому же, ты любишь зелёный, но можешь выбрать и благородство синего! — заверил запыхавшийся Ли, после чего Томас поперхнулся и выплюнул пиво прямо в подоспевшую Сьюзи, за что схлопотал от неё подзатыльник.       — Что?! Да я с тобой вообще больше дел иметь не желаю! — закричал он на собеседника, игнорируя девушку, которая с гордым видом удалилась. — Никаких планов, чёртов извращенец!       Когда между Хики и Ли моментально завязалась привычная ругань, едва ли не перерастающая в драку, на шум, оторвавшись от своих бумаг, вышел Джонсон и поспешно встал между ругающимися. А те вышли из-за стола и готовы были кинуться друг на друга.       — Тише, тише... — примирительно произнёс Уильям, понимая, что они привлекают излишнее внимание. — Что у вас опять...       — Да он чёртов извращенец, мастер Джонсон! — начал было Хики, на что Джонсон одарил его суровым взглядом, после чего уже намного мягче взглянул на Ли.       — В чём дело, Чарльз? — спросил он, надеясь на то, что собранный и толковый Чарльз быстро пояснит суть нового конфликта.       — Ответьте мне, мистер Джонсон, кого больше всего любят солдаты и кого они ближе остальных подпускают к себе? — выпалил возмущённо Чарльз, на что подоспевший Хэйтем лишь закатил глаза.       — Ммм... — задумался Джонсон — Торгашей выпивки и шлюх?       Победный взгляд Чарльза сложно было описать словами.       Когда во всём с горем пополам разобрались и развели Томаса и Чарльза по углам, в таверне вновь стало привычно тихо и спокойно. Хики, правда, лишь сильнее раззадорился, когда узнал, какие планы на его счёт имел Ли, и обещал прибить британца на месте. Заявления Чарльза о том, что тот специально искал изумрудное платье, дабы угодить Хики, явно ввели Уильяма в ступор, ведь он считал Ли едва ли не самым серьёзным и собранным из всего отряда и думал, что он выше подобных штучек. Только вот Томас и Чарльз явно не желали признавать, что их вражда излишне затянулась.       Лишь ближе к ночи в дверь комнаты Хэйтема робко постучали, но магистр уже знал, кто его поздний визитёр. А потому он иронично глянул на дверь, отложил рукописи и встал с кровати, накидывая на плечи камзол.       — Войдите, — пригласил он.       Дверь отворилась, и в комнату робко прошёл Чарльз, молча закрыл за собой дверь и рассеянно глянул на Хэйтема. Темнота в комнате не смущала его, а вот танец огонька на свечке завораживал и успокаивал. Вряд ли можно было найти более прекрасное зрелище, чем крохотный огонёк, танцующий свой последний танец.       — Простите, сэр. Просто хотя бы раз хотелось ответить этому неотёсанному дикарю той же монетой! — выпалил Ли.       К его удивлению, Хэйтем мягко улыбнулся; сложив руки за спиной, он неспешно приблизился к ученику и остановился на неприлично близком расстоянии от него, от чего Чарльз вжался спиной в стену, но не пожелал уйти.       — Это так на вас не похоже, Чарльз, — произнёс магистр, улыбнувшись.       — Ну что не похоже? Просто Сьюзи как раз приобрела эти наряды, а Хики опять завёл свою привычную тираду, и оно как-то само в голове придумалось, я и хотел только его позлить, а тут вы пришли и спросили, откуда и зачем эти платья, я как-то растерялся и...       Внезапно Хэйтем поддался вперёд, накрывая губы Чарльза своими и заставляя его замолчать. На Чарльза невозможно было злиться, невозможно было заставить себя отчитать его столь необычайно сияющего и восторженного, самого светлого из всех, кого когда-либо знал Хэйтем. Когда чужие руки несмело обняли за талию, Кенуэй подался вперёд, привлекая Ли к себе и сжимая его в объятиях.       — А вы, как я посмотрю, и не злитесь, сэр... — прошептал Чарльз, опаляя дыханием чужие губы.       — Едва ли, — признался Хэйтем. — В какой-то степени меня, бесспорно, веселит случившееся, и я поражён, сколь ты хитёр.       — Это похвала? — Чарльз подался вперёд, скользя руками по чужой спине. — Честно говоря, когда вы приложили платье к себе, я очень испугался! Но цвет вам, безусловно, шёл...       — И всё же предпочту красный мундир, благодарю, — рассмеялся Кенуэй, затушив единственную свечу в комнате и увлекая Чарльза за собой.