Цена ненависти

От автора: глава получилась сложной для меня и скомканной в некоторых моментах. Более подробное описание нагнало бы скуку, так что пришлось ограничиться этим. Хотелось бы услышать Ваше мнение по поводу сцен в конце) Кларисса Моргенштерн, 21 октября, 00:13 Клэри бежала, пока парк аттракционов не скрылся за домами, пока окончательно не потерялась в лабиринте переулков и подворотен и пока не убедилась, что Джейс не идет за ней. Она остановилась возле стены какого-то дома и схватилась за живот, пытаясь привести сбитое дыхание в норму. Сердце выстукивало как сумасшедшее, а губы до сих пор хранили привкус губ Джейса. Она прислушалась, но ничего, кроме собственного отдающего в голову пульса не услышала. Девушка стояла посреди темного переулка в незнакомом городе и совершенно не представляла, что ей делать дальше. Джейсу наверняка было больно и обидно, когда она так резво вырвалась из его объятий, да еще с таким ужасом на лице. Наверняка он подумал, что она жалеет об этом и считает произошедшее ошибкой. Да что греха таить - это действительно так. Но только потому что им нельзя быть вместе. Джейс любит не Клэри, а придуманный образ. Он целовал Клэр Рид, но не мисс Моргенштерн. Они с настоящей Клэри не были знакомы. Клэри всхлипнула и стерла набежавшие слезы рукавом. Не плакать. Нельзя плакать. Те, кто плачут - никчемные слабаки. Отец всегда говорил, что настоящая сила есть у того человека, который не будет выглядеть жалко под гнетом несчастий. А слезы всегда выглядят жалко и противно. Было поздно и пора было возвращаться домой, но... В Институте она гарантированно столкнулась бы с Джейсом. В своей квартире ее очень легко найдут. Остается только ехать к брату. Клэри не хотелось этого делать. Она предчувствовала, что ничем хорошим это для нее не закончится. На душе была тяжесть, когда девушка садилась на поезд до нужной станции. Пока поезд ехал, Клэри думала о том, как разительно отличается Клэр, которую видел и любил Джейс от Клэри настоящей. Окружающие видели Клэр достаточно милой девчушкой, постоянно лезущей во всякие неприятности, веселой и с легким характером. Кларисса Моргенштерн же материла всех и вся, была осторожна и изворотлива, обожала вид крови и являлась стопроцентным членом Круга. Ее мировоззрение, ее цели потрясли бы Джейса до глубины души. Нет, он не смог бы полюбить ее. Иначе Джейс не был бы собой, это было бы против самой сути Джейса. Чтобы полюбить ее настоящую, нефилиму пришлось бы сломать самого себя, забыть про свои в высшей степени благородны цели, тогда это был бы не Джейс. Клэри вышла на нужной станции и побрела к жилым домам. Все было как в тумане. Дойдя до квартиры Джонатана, она поняла, что забыла ключи, и позвонила. Еще раз. Его не было дома. Ни ключей, ни отмычек - внутрь не попасть. Где он ходит? Это стало последней каплей ее терпения. Клэри со злостью ударила кулаками в дверь и что-то нечленораздельно выкрикнула. Ее крик эхом разнесся по этажам, ударил по барабанным перепонкам. Вопль был похож на стон умирающего животного, это в какой-то мере было так. Умирала какая-то частичка души Клэри, зашлась в агонии ее заледеневшая от крови архидемона душа. Ее сущность отчаянно боролась с укоренившимися в них чувствами к сумеречному охотнику, но безуспешно. "Я люблю Джейса Вейланда", - подумала Клэри с какой-то обреченностью. - "Но я не буду с ним ради него самого. Все просто". Она ощутила себя усталой и разбитой. Ждать Джонатана было бесполезно, и на ее крик на верхних этажах уже начали высовываться потревоженные жильцы. При упоминании полиции Клэри поднялась с места и тихо проскользнула к выходу. Пора в Институт. Она еле успела доехать до того, как подземка закрылась. Институт встретил Моргенштерн домашним уютом и светом ведьминого огня. Клэри прошла к лифту, поднялась на второй этаж и двинулась к себе в комнату. Истерика прошла и теперь она испытывала какое-то душевное обморожение. Словно вкололи анестезию - теперь на все наплевать. И тем не менее, сердце болезненно заныло, когда она услышала знакомые голоса. Изабель, Алек и Джейс находились на кухне. Клэри быстро прошла мимо чуть прикрытой - впервые за все время ее пребывания здесь! - двери, но уловила фразу, сказанную Изабель: - Ох, Джейс, - голос Изабель был очень нежен, словно она говорила с травмированным ребенком. - Мне так жаль. Не переживай, она недостойна твоих волнений... Дальше Клэри слушать не стала. Без того понятно, что говорят о ней. Она не знала, да и не желала знать, в каком состоянии пребывает Джейс после ее жестоких слов. Клэри не была дурочкой и видела то выражение в глазах Джейса, с каким сегодня вечером он смотрел на нее. Он любит ее также, как и она его. Тот факт, что Джейс - ее брат, уже не беспокоил Клэри так сильно. Она целовалась с обоими братьями - и ничего. Гром не вдарил, небеса не разверзлись, а ангел Разиэль не явился ей в форме огненного духа, дабы покарать грешницу. Они - не люди. Люди выдумали правило относительно близких родственников, так как в результате кровосмешений рождались больные дети. На нефелимов это правило не распространяется. По крайней мере, не должно. Однако мысль о близости с Джонатаном по прежнему не вызывала никаких положительных эмоций - скорее всего, потому что Клэри страстно хотела видеть на его месте Джейса. Почему, ну почему отец отдал именно Джейса? Она тут же устыдилась своих мыслей. Клэри поняла, что только что пожелала видеть на месте любимого брата другого парня. Она предала Джонатана, пусть и мысленно. К тому же, для Джейса существование в доме Валентина показалось бы невыносимым. Такие, как он, жили ради любви: чтобы встретить свою любовь и жить, даря любовь окружающим, пусть это и обходилось им дорого. Светя другим, сгораю сам. Валентин не признал бы убеждений сына. Он, наученный горьким опытом Джослин, с корнем вырвал бы все светлое у Джейса. Клэри сумела научиться молчать при отце и быть послушной дочерью. Джейс так бы не стал делать. Он всегда делал все что хотел и говорил правду. Клэри заперла за собой дверь и растянулась на кровати, не включая свет. Она повесила на ручку двери свою куртку, чтобы показать, что вернулась. Чтобы нефилимы ее не искали. Незаметно для себя, девушка уснула. "С днем рождения, Клэр Рид. Я тебя ненавижу", - подумала Клэри. Черт, это безумие: ревновать Джейса к самой себе! Ей ничего не снилось этой ночью а, проснувшись, она ощутила ломоту во всем теле из-за того, что спала в верхней одежде. Чертова печать, казалось, накалилась до предела. От нее по телу расползались пульсации волнения и раздражения. Эмоции ее брата. Что-то сильно волновало Джонатана. Клэри взглянула на подоконник. Ни одного конверта. Сегодня почты от Валентина и Джонатана не было. Она умылась и привела себя в порядок. Душ освежил тело, после чего Клэри ловкими мазками нанесла крем на печать - наловчилась уже. Печать, затухая, постепенно исчезала под слоем крема. Клэри ощутила жжение - печать будто хотела убрать маскировку, быть на видном месте, чтобы все видели, кому принадлежит Клэри. Таблетка эссенции - и чертовы шрамы исчезают, как будто их и не было. Клэри наблюдала, как мерзкие полоски тают, ненавидя это. Она не хотела больше прятаться под личиной Клэр Рид. Она хотела показать людям себя настоящую. Чужая личина давила на нее, девушке не хотелось, чтобы Джейс видел другую ее. Она хотела открыть ему себя настоящую, а эти шрамы - часть Клэри. Однако этого не случится. У Клэри была цель, ради которой она жила. Еще у нее была семья. Нельзя подставлять их под удар. ***** Когда Клэри хотела выйти наружу, она поняла, что дверь заперта на ключ изнутри. Она подергала створки, но бесполезно. Конечно, можно было прыгнуть из окна, но тот, кто запер дверь, ясно дал понять, что хотел бы видеть Клэри внутри. Наверное, это последнее предупреждение. Клэри опасалась, что если она сбежит, Ходж и правда создаст заклятие для удержания ее внутри. Так что пришлось идти завтракать на кухню. Когда она вошла, Джейс уже сидел там. Стало понятно, что дверь запер не он, так как при виде Клэри его взгляд наполнился вначале удивлением. Потом это сменилось иронией и цинизмом. - Надо же, какие люди, - проговорил он сквозь зубы и равнодушно отвернулся. У Клэри комок встал посреди горла, однако она нашла в себе силы пройти к холодильнику и взять себе сока. - Джейс, я... - наконец собралась с силами Клэри. - Не стоит, - насмешливо перебил ее Джейс. - Не надо извиняться. Без тебя было даже интереснее. После твоего ухода началось самое веселье, поскольку никто не прыгал на меня от страха перед игрушечными змейками. У Клэри перехватило дыхание. Слова Джейса расстроили ее и она подумала, что если это - худшая жестокость, на которую способен Джейс, то ей еще повезло. Гораздо больнее было бы, если бы он просто равнодушно молчал. Она сглотнула, прежде чем произнести: - И все же, извини. Это было невежливо - так убегать. Просто... Клэри на миг прикрыла глаза. Если сказать, что она не может быть с ним из-за своих причин, это все равно что признаться в любви, но заявить о наличии временных обстоятельств. То есть, Джейс будет надеяться. Надо уничтожить его любовь в зародыше. Таких, как она, нельзя любить. Любовь к врагу плохо заканчивается. Она собиралась выдать такую ложь, от которой становилось мерзко на душе. - Я поняла, что люблю другого. Ты просто помог мне это осознать, - больше холода в голос Клэри не смогла вложить. Она неотрывно смотрела на Джейса и сумела уловить то, как он побледнел, а в выражении его лица появилась боль. Он резко втянул воздух сквозь сжатые зубы, но спустя миг на его лице появилось привычное пренебрежительное выражение: - Рад за тебя, - сухо произнес Джейс и, резко поднявшись, пошел к двери. - Мне пора. Через полчаса нам с Изабель и Алеком надо идти на охоту. Надеюсь, больше мы не пересечемся до твоего отъезда. ****** Когда Клэри вошла к Ходжу, она ожидала обличительной речи и уничтожающего взгляда со стороны профессора, однако ошиблась. - С днем рождения, Клэр, - Ходж поднялся из-за стола и протянул ей подарок, завернутый в оберточную бумагу. Клэри растерянно приняла подарок и вопросительно посмотрела на Ходжа. Ей не удалось скрыть страха во взгляде и мужчина, уловив это, удрученно вздохнул: - Клэр, я все знаю про вас с Джейсом. Изабель мне рассказала, однако ругать тебя не собираюсь и ей запрещаю. - Почему? - от неожиданности Моргенштерн чуть не села прямо там, где стояла. - Я не считаю допустимым соваться в чужие отношения. В этом плане нужно набивать шишки опыта самостоятельно, так как никакой здравый смысл не поможет, - пожал плечами Ходж. - Ты посмотришь, что там? Еле сдерживаясь от того, чтобы не разрыдаться от облегчения, Клэри дрожащими руками начала разворачивать подарок. Она осторожно потянула на себя клейкую ленту, не зная, как правильно вскрывать оберточную бумагу. Она даже подумала, что тонкую бумажку нельзя рвать, и в конце концов сумела размотать книгу, завернутую в нее. Ходж наблюдал за ее манипуляциями с изумлением: - Ты разве никогда не получала подарков в обертке? - Я... Нет, - рассеянно пробормотала Клэри, читая название книги. - "Подростковые стихи". Спасибо вам, Ходж. Мне нравится. Она провела кончиками пальцев по обложке. - Я подумал, что дарить учебную литературу на день рождения не очень хорошо, но я никогда не видел тебя с обычной книгой в руках и не знал твоих предпочтений, - объяснил Ходж, светящийся от радости, что его подарок пришелся Клэри по душе. - Поэтому решил подарить тебе легкие стихи, которые любят ребята твоего возраста. Тут есть и классики, и неизвестные поэты. Клэри приоткрыла книгу и прочитала первый стих: "Когда теряет равновесие твое сознание усталое, когда ступеньки этой лестницы уходят из под ног, как палуба, когда плюет на человечество твое ночное одиночество, -- ты можешь размышлять о вечности и сомневаться в непорочности идей, гипотез, восприятия произведения искусства"... Внизу было приписано имя автора - некий И. Бродский. Оторвавшись от стихотворения, Клэри еще раз поблагодарила Ходжа и, встав, направилась в свою комнату, чтобы дочитать это стихотворение. Казалось, автор знал, что испытывала девушка в данный момент: в стихотворении были настолько точно подобраны слова, что, казалось, никто другой не смог бы сказать лучше. Клэри почувствовала, как по ее щекам струятся слезы и попыталась их остановить, однако вскоре бросила это. В конце концов, лучше выплакаться вдали от всех, чем потом расклеиться на глазах у врагов. Отложив книгу в сторону, Клэри задумчиво посмотрела в окно. Нефилимы уже наверняка ушли на свое задание. Ходж ясно дал понять, что Изабель ненавидит ее, Клэри. Может, она просто ревнует Клариссу к Джейсу? Клэри не понравилась сама мысль того, что Изабель может быть влюбленной в Джейса, однако она отогнала от себя это наваждение. В конце концов, Клэри дала понять Джейсу, что он ей не нравится, и теперь ей не должно быть интересно, с кем тот может крутить шуры-муры. Она легла под одеяло и начала думать о том, где сейчас Алек, Изабель и Джейс. Наверняка не в "Орудиях смерти" - в этом клубе им делать уже нечего, демон был убит. Наверное, прочесывают очередной людный квартал. Как ни странно, демонов в основном можно встретить неподалеку от толпы: там, где они выискивают своих жертв. Незаметно для себя девушка задремала, а проснулась чуть позже от адской боли. ****** Это было похоже на давно забытую пытку. Сначала Клэри почувствовала удар наотмашь по лицу, отчего ее сон слетел. Она подумала, что это ей, должно быть, приснилось, и хотела снова уснуть, но будто какая-то невидимая сила изо всех сил ударила ее в живот. Она как ошпаренная вскочила с кровати и застонала от боли в ребрах. Ее брат. Печать горела, его эмоции прорывались сквозь пелену, она чувствовала азарт далекого боя и удовлетворение от мести. Ее брат сражался, получал удары, но счет явно был в его пользу. Клэри зажала себе рот, когда на плече проявилась длинная царапина и пошла кровь. Далее противник Джонатана попытался поставить ему подсечку и сильно ушиб коленку брата. Но хуже всего был удар в грудь. Брату было не так больно, как Клэри: у него не было в этом месте молочных желез. У Клэри же дыхание перехватило. Когда она подняла рубашку. то обнаружила, как поперек груди расцветает огромный багровый синяк. Последний удар был как удар электричества: пронзительный, резкий и точный. Кто-то стегнул Джонатана хлыстом, оставляя на Клэри рану от плеча до поясницы. Она знала, что это хлыст: отец наказывал их точно таким же. Потом все прекратилось, связь между Клэри и братом ослабла. Он удовлетворил свою жажду мести. Девушка прошла в ванную, где промыла и перевязала разорванной на куски простыней свои раны. Исцеляющего зелья с собой не было, попросить у Ходжа его не было возможности: пришлось бы объяснять, откуда взялись следы от ударов. Клэри сомневалась, что он обрадуется присутствию печати архидемона на ней. Рубашка была испорчена кровью начисто. Клэри сорвала ее с себя и осторожно натянула футболку темного цвета, надеясь, что если пойдет кровь, на черном она не будет так заметна. В коридоре раздались взволнованные крики. Клэри прислушалась и вышла посмотреть, в чем дело. И обомлела. По коридору бежали запыхавшиеся Алек и Изабель с Ходжем. Ходж помогал Алеку нести окровавленного Джейса. Клэри в ужасе застыла, оценивая повреждения. Парень был больше похож на окровавленный кусок мяса: весь в крови, одежда изрезана и окровавлена, из многочисленных ран хлестала кровь. Некогда чистые волосы Джейса были почти полностью покрыты кровью. Железистый запах заполнил собой все пространство. Опомнившись, Клэри кинулась помогать: придержала дверь лазарета, пока мужчины и Изабель вносили внутрь Джейса, а потом подавала Ходжу инструменты, чтобы тот мог извлечь осколки из Джейса. - ... Он взялся буквально из неоткуда, тот демон-перевертыш, - взахлеб рассказывала Изабель. - Сенсор Джейса молчал и он не ожидал нападения. Тот демон накинулся на него и стал кромсать с поразительной легкостью. Джейс даже защититься не успел... На этом месте обычно непоколебимая Изабель разрыдалась. Наконец она смогла взять себя в руки и, прерывисто всхлипывая, продолжила рассказ: - Он бил только Джейса, на остальных не обращал внимания. Мы сначала подумали, что это кто-то из своих, нефилим, но его сила и скорость... - она запнулась и покачала головой. - Даже для нас это слишком. Он... сломал руку Джейса, когда тот попытался его ударить, будто это была тонкая печенька. В душе Клэри шевельнулось плохое предчувствие. - Я хлестнула блондинчика как следует, только после этого он отлепился от Джейса, - закончила Изабель, с ужасом глядя на истерзанного брата. Этого было более чем достаточно. Джонатан откуда-то узнал про Джейса и выполнил свое предупреждение. А ведь брат говорил не смотреть в сторону парней. Клэри целовала Джейса - и вот расплата. Клэри побледнела и испуганно посмотрела на Джейса. "О Ангел", - только и смогла подумать она. - "Джейс... Джейс, моя вина несоизмерима!" Чувство вины прожигало насквозь, дикая злость в отношении жестокого брата и собственной беспечности наполняла рассудок... Клэри очнулась, только когда Изабель зло встряхнула ее за плечо. Ходж к тому времени вышел за Маризой, Алек напряженно наблюдал за состоянием Джейса и за тем, как действовала руна исцеления, сращивая искрошенные кости Джейса. Никому, казалось, не было дела до Клэри, но это было не так. Изабель, как всегда, не обделила ее вниманием. - Довольна? - зло прошипела Изабель. - Он был невнимателен к деталям во время охоты из-за тебя - и вот результат. Радуйся, сука! Изабель выпалила все это и перевела дыхание. - Прости, - выдавила из себя Клэри, пятясь к выходу. - Не у меня прощения проси, - зло сверкнула взглядом Изабель. - А теперь убирайся из лазарета. Твое счастье, что ты под защитой Конклава, иначе я бы тебя как следует отходила кнутом! Ирония была в том, что Изабель это уже сделала, пусть и через брата. **** На улице было холодно, а на душе - еще холоднее. Клэри решительно шагала к дому Джонатана, надеясь получить от него объяснения. Она хотела услышать, что брат не хотел причинять вреда Джейсу, но просто не смог сдержать зова крови. Она хотела увидеть раскаяние, что угодно. Что угодно, но только не это. Брат сидел на подоконнике, глядя, как ветер по ту сторону стекла гоняет листья в воздухе. Его темные глаза отражали удовлетворение насытившегося хищника, а эмоции, эхом отзывающиеся в сердце Клэри, были явно не огорчением. - Кларисса, - с наслаждением растягивая слова, произнес Джонатан и повернулся в ее сторону. Клэри взглянула в его темные горящие бешенством глаза, затем ее взгляд опустился чуть ниже. Его рубашка была расстегнута, открывая идеальный торс с кубиками мускулов. Ткань рубашки слегка приоткрывала сияющую алым печать Лилит на его сердце. - Джонатан, это ты ранил Джейса? - задала вопрос Клэри, хотя и так знала ответ. Молчание. Джонатан склонил голову чуть набок, пристально рассматривая сестру. - Ты умная девочка, Клэри, - губы Джонатана тронула злая усмешка. - И ты уже сама обо всем догадалась, ведь так? Он свесил ноги с окна, обутые в тяжелые сапоги, и спрыгнул на пол. Клэри заметила на темной коже сапог красное пятнышко и отшатнулась назад. Внимательный взор нефилима уловил это движение. Джонатан в два шага покрыл расстояние между ними, оказавшись напротив Клэри. - Ненавидишь меня? - прорычал он, хватая ее за плечи и заставляя смотреть себе в глаза. - Не хочешь иметь со мной ничего общего из-за твоего любовничка? Клэри судорожно выдохнула. Он знал. Он все знал. Брат отомстил им с Джейсом за собственное уязвленное самомнение. Она не стала спрашивать, почему он это сделал: причины понятны, в самом начале он велел ей не подходить к другим парням. Клэри почувствовала боль, поднимающуюся из глубин сердца. Винить брата она не могла. Он не виноват. Он хороший, просто ему приходится бороться с кровью демона внутри него. - Прости меня, - прошептала Клэри, искренне считая, что сама виновата в произошедшем. "В самом деле, когда бык бросается на красную тряпку, его никто в этом не винит", - подумала девушка. - "Ответственность за произошедшее ложится только на меня". Джонатан внимательно наблюдал за тем, как меняется выражение лица сестры. В его глазах цвета ночи мелькнуло что-то, похожее на боль, но тут же пропало без следа. Исчезло. Из темных глубин на Клэри вновь смотрело что-то чужеродное. Что-то, не имеющее ничего общего с настоящим Джонатаном. Холодные ладони обхватили ее лицо, заключая Клэри в своеобразный капкан. Джонатан наклонился к ней, обводя прохладными губами контур ее подбородка, прижимаясь к ее коже маленькими поцелуйчиками и в перерывах шепча: - Конечно, прощу, сестренка. Но сперва я хочу, чтобы ты сделала кое-что для меня. Клэри безвольно кивнула, почувствовав его холодное дыхание на своих губах. Не страшно. Главное, чтобы брат ее простил и чтобы больше не тронул Джейса. Ради Джейса можно и потерпеть. Поцелуй Джонатана обрушился на ее губы. Он был груб, непередаваемо груб. Не было ни следа от осторожности прошлого раза - тогда он, казалось, только пробовал ее. Теперь же его поцелуй граничил с садизмом: он пропихнул свой язык в ее рот, невзирая на попытки сопротивления. Он слегка потянул ее нижнюю губу на себя, облизнул ее. Клэри чувствовала его холод на губах и задыхалась, но не от страсти - ей банально не хватало воздуха, Джонатан мешал ей нормально дышать. Его руки проникли под ее куртку, сбрасывая ее с плеч Клэри. Куртка упала позади нее на пол, а руки Джонатана сунулись под ее блузку. Он жадно ощупывал тонкими пальцами ее проявившиеся шрамы, поглаживал их, водил руками по ее спине. Ему нравились ее шрамы. - Они - часть тебя, - хрипло прошептал Джонатан, оторвавшись от задыхающейся Клэри и смотря на нее бездонными от страсти глазами. - Я не хочу, чтобы ты скрывала их от меня, когда мы будем дома. Кларисса ухватилась за рубашку брата, покачнулась на ногах, пытаясь устоять. Она хотела умолять его о прекращении, но слова застряли где-то в горле. Брат был невменяем. Также, как и во время нападения на Джейса. Она думала, что сможет перетерпеть, что страсть брата охватит ее, но ошибалась. Стоило сладкому ломящему чувству появиться внизу живота, перейти по каналу связи от Джонатана, как перед глазами возник истерзанный Джейс - и желания как ни бывало. Джонатан прильнул губами к ее шее, прижимая ее к себе за талию, вжимая ее в себя так крепко, что во время вдохов грудь Клэри вминалась в Джонатана. И это ему нравилось. Парень приподнял ее над полом и сделал шаг к кровати, параллельно с этим его руки разорвали ее блузку на спине параллельно шву. И тут Клэри прорвало. Невыносимо. Есть предел того, что может выдержать человек и чего не может. Она не могла стоять перед братом в одном лифчике, совсем без защиты. Она не хотела, чтобы его пальцы исследовали ее тело в самых сокровенных местах. Это было бы равносильно ее смерти. Клэри была не верхом совершенства, но она была невинна, несмотря ни на что. - Не надо! - взвизгнула Клэри, вырываясь из плена чужих рук и, шагнув назад, запнулась о собственные ноги. Она рухнула на пол совсем рядом с кроватью, дрожащими руками прижимая к груди остатки одежды и умоляюще глядя на брата. - Прошу... Братик, я люблю тебя, - она протянула ему обе руки, надеясь, что он обнимет ее как в детстве, смягчится и скажет, что все хорошо. На лице Джонатана появилась слабая улыбка. Прежде чем сердце Клэри зажглось надеждой, он размахнулся и тяжело опустил подбитый металлом сапог на хрупкие пальчики Клариссы. Боль. Хруст сломанных косточек. Задушенный хрип Клэри. Ледяные руки брата на ее горле, его лицо перед ее взором. - Ты пропустила целых два четверга наказаний, - бросил он ей. Его глаза все еще горели страстью, но теперь это было не желание тела Клэри. Он хотел ее боли, ее крови и страданий. Он хотел сломать ее, с силой опустить на колени. - Как хороший брат, я должен исправить эту оплошность, - издевательски протянул парень. - Твое поведение оставляет желать лучшего, Клэри. Ты шлюха. В роду Моргенштернов не должно быть шлюх, ты позоришь нас и будешь наказана. Он грубо поднял ее и, намотав волосы Клэри на руку, потащил за собой на кухню. Там Джонатан сунул ей в рот самодельный кляп, сделанный из его собственной чистой футболки. Уложив ее животом на кухонный стол, он заставил Клэри вытянуть руку и положить ее перед собой. Она произносила молитвы про себя, сделав все как сказал брат. Страх удушливым комком поселился где-то внутри и вылился наружу, когда на лицо хлынула ее собственная кровь. Клэри с задушенным хрипом билась в судорогах, смотря широко раскрытыми от ужаса глазами на свою ладонь, насквозь прошитую широким лезвием клинка брата. - Теперь точно никуда не уползешь, - усмехнулся где-то над ее ухом парень. - И не двигайся, а то станешь похожей на прибитого к деревяшке Иисуса. Клэри судорожно закивала головой, прижимая здоровую руку к груди. Она задыхалась сквозь кляп, чувствуя, как кровь стекает по лезвию на поверхность стола и на пол. - Всегда мечтал это сделать, - раздался голос Джонатана, пропитанный наслаждением. Сейчас он не был так похож на Валентина, как казалось. Валентин не испытывал радости, причиняя боль собственным детям. Подобное воодушевление на его лице можно было видеть только когда дело касалось Круга. На спину Клэри обрушился удар хлыста и она приглушенно закричала в кляп. Теперь понятно, почему он нужен: боль была невыносимой! Наказания отца - ничто в сравнении с раздвоенным и заостренным на конце кнутом брата. На кончиках его кнута болтались железяки, похожие на острия копий. И этими железяками он пропорол Клэри пол-спины. Он поднимал и опускал руку снова и снова, время от времени морщась от боли - подобные повреждения сказывались и на нем. Но, когда он повернулся к Клэри спиной, она увидела на его коже лишь несколько глубоких царапин, не выделяющихся на фоне его шрамов от ударов отца. Спина же Клэри была не просто исчерчена, а в мясо, в кровь искалечена. Брат неосторожными ударами вырывал из нее куски кожи и плоти, ломал ребра и в конце концов хруст позвонков эхом разнесся по всему телу. Клэри билась в агонии, однако, не чувствуя ног. Удары прекратились, кляп исчез, выпуская из ее сведенного рта кровавую пену вперемешку с целыми сгустками крови и частичками поврежденного легкого. Волосы Клэри слиплись мерзкой кровавой коркой, ног она не ощущала больше, боль в спине была адской. Эта боль даже приглушала острую боль в руке. Джонатан звал ее по имени, в его распахнутых глазах читались ужас и раскаяние. Он сам понял, что переборщил, и намного. Далее была темнота. Время от времени Клэри приходила в себя, чувствуя, как по горлу течет очередное снадобье, но боль все еще присутствовала. Ее разбитое сердце стонало, рассыпаясь на осколки. Сознание вновь и вновь воспроизводило момент, когда она молила брата о пощаде, протянула ему руки. А он не просто отпихнул ее, и посчитал долгом потоптаться на ее руках. И Клэри снова, снова захлебывалась собственным криком и мольбой, чувствуя во рту собственный вкус крови.