Цена ненависти

Кларисса Моргенштерн, 25 октября, 00:40 Отец трепетно взял Чашу из рук дочери и пристально рассмотрел ее. Глубокая складка пролегла между его бровей и Клэри интуитивно поняла, что он вспоминал время Восстания, когда мама была с ним, и когда Чаша была потеряна. Наконец Валентин кивнул, подтверждая, что это та самая Чаша. Он направился в дальнюю часть комнат, к богато украшенному столу, на котором были различные яства. - Займите свои места, - приказал он, и Клэри приблизилась к столу. Всего стол был рассчитан на пятерых персон, судя по количеству стульев. Посередине было возвышение: золотое блюдо на тонкой ножке, обвитой ветвями винограда. Именно на это блюдо Валентин и поместил Чашу как венец их совместных с детьми трудов. Клэри заметила, что в свете свечей Чаша выглядит иначе, нежели при свете солнца. Отец занял место во главе стола, а его дети - по обе стороны от него. Еще два стула были свободны, а перед ними были фарфоровые тарелочки с белоснежными салфетками. К празднованию должны были присоединиться еще двое, но то ли не пришли, то ли не пожелали явиться. - Возьми и капни на свои раны, - приказал Валентин, протянув дочери флакончик с каплями и тонкой пипеткой. - Смотри, чтобы в глаз не попало! Слизистую глаза восстановим тебе позже с помощью Илии. Клэри чуть подрагивающими пальцами раскрыла флакон и набрала в пипетку прозрачную поблескивающую жидкость. Ее не оставляла мысль о том, почему отец сразу не дал ей лекарство, а прежде уделил внимание Чаше. Привыкнув к окружению нефилимов, которые ценили вещи ниже людей, Клэри с непривычки никак не могла войти в знакомую колею, когда все, что важно - общее дело. А жизни любимых - это так, второстепенный фактор. Прозрачная вода закапала в ранки, смешиваясь с поврежденными участками, успокаивая их. Процесс заживления начался. К концу ужина ее лицо заживет, пусть кое-какие шрамы и останутся. На душе было горько, Клэри избегала смотреть в лицо брату, сидящему напротив нее. Она уткнулась в собственную тарелку, ожидая, когда отец разрешит приступать к еде. За окнами выл ветер, где-то на этом холоде Микаэлла с Дэвидом и остальными ребятами охраняли покой Валентина, который, не торопясь и не думая о том, насколько детям трудно и холодно, вкушал еду. Он накладывал кусочки мяса с гарниром к себе в тарелку и разлил вино по бокалам. Джонатан и Клэри последовали его примеру. Клэри положила себе немного салата, брат же с удовольствием клал кусочки крольчатины себе в рот. - Дети, возьмите бокалы, - велел Валентин и чуть приподнял свой бокал. Клэри сжала пальцы на хрустальной ножке, наблюдая за тем, как плещется внутри хрусталя темно-красное вино. Мыслей касательно собственного будущего не осталось, все, на чем она могла сосредоточиться - эта семейная трапеза. - Путь в великое будущее начнется сегодня, - торжественно провозгласил Валентин. - Мне хочется поблагодарить вас, мои дети, за неоценимый вклад в будущее нашего мира. Он обвел стол взглядом и задержался на Клэри. - Кларисса, этот тост предназначен тебе. Месяц выдался напряженным, но ты хорошо потрудилась и за кратчайшие сроки сумела добыть нам Чашу, - похвалил ее отец, а Клэри улыбнулась и кивнула, поблагодарив его за похвалу. Она вовсе не чувствовала торжества победы по этому поводу. Они прятались от всего мира в этом здании, завесив тканью окна, чтобы никто снаружи не видел света, и окружили себя охраной. Разве это победа - затаиться, как мыши в подполе? Некстати на ум пришли мысли об отряде ребят, которые сопровождали Клэри сюда. Они примут на себя первый удар в случае чего, и что-то Кларисса сомневалась, что более старшие члены Круга будут заботиться о них. Нет, они просто уйдут, оставив детей прикрывать их спины и умирать за них. Вспомнилась тоненькая, иссушенная и обессиленная Микаэлла, из чьих глаз ушло желание жить из-за Круга. Клэри сомневалась. Она впервые видела мир за пределами особняка в Идрисе и теперь пыталась понять: почему? Почему правильный путь несет столько смертей и разрушения? Она ела вместе с отцом и братом, а когда тарелка наполовину опустела, Клэри сумела разглядеть в отражении себя. Ее лицо выглядело лучше. На месте мелких разрезов уже были едва заметные рубчики, на фоне белой кожи почти незаметные. Посередине лица шел косой шрам, прошедший аккурат между глаз по переносице. Теперь он выглядел не так жутко: края стали ровнее, кожа приобрела более здоровый оттенок. Клэри слегка намочила кончик салфетки в стакане с водой и аккуратно стерла с лица кровавые пятнышки, оставшиеся от исчезнувших маленьких царапин. Кожа в этих местах ничем не выделялась, разве что была нежнее. Отец, наблюдавший за этим, сказал: - Судя по всему, шрамов не останется. Я вовремя нашел лечебное зелье: его надо наносить, пока ранки еще не успели покрыться корочкой. - Благодарю, - чуть склонила голову Клэри. - Джонатан, а с тобой мы поговорим позже, - чуть суховато заметил Валентин. - Сейчас заканчивай трапезу. Отец резко поднялся из-за стола, предварительно приложив к губам салфетку и бросив ее в тарелку. Джонатан повторил его действия, и Клэри осталась за столом в одиночестве. Брат небрежно снял с блюда Чашу и понес следом за отцом к окну и стоящему там зеркалу в раме. Валентин снял с накрытого зеркала ткань - и в чистой глади отразились поля Идриса, дом Моргенштернов. - Увидимся по ту сторону, - подмигнул Клэри брат и шагнул в зеркало, которое пошло кругами за ним - словно в воду вошел. Тут же девушка увидела фигуру брата посреди поляны перед домом. Джонатан неспешно прошествовал к парадному входу и скрылся внутри, держа Чашу перед собой. Валентин накрыл зеркало и повернулся к Клариссе. Его лицо не выражало ничего, однако девушка интуитивно поняла, что надо подняться из-за стола и подойти ближе. - Кларисса, - мягко произнес он. - Я хотел поговорить насчет твоей возможной симпатии к врагу. Клэри молчала. Сказать ей было нечего: она и вправду была в довольно неплохих отношениях с тем же Ходжем, хорошо относилась к Алеку, а Мариза вызывала у нее уважение. Даже несносная Изабель нравилась Клэри тем, что та заботилась о Джейсе. Тем, что Лайтвуд спасла Джейса от Джонатана ударом своего хлыста. - Так вот, дочь, в борьбе за наши идеалы мы принимаем непростые решения, оказываемся с друзьями на разных сторонах и делаем поступки, которые годами преследуют нас во снах, - неумолимо продолжал Валентин. - Я уже поняла это, отец, - собственный голос звучал как-то глухо. Клэри знала, что предает приютивших ее людей и было больно, невыносимо больно. Когда она убивала, это были незнакомцы и незнакомки, которых она изначально воспринимала как врагов. Убитые ею существа не общались с ней на протяжении недель, не ели с ней за одним столом, не жили под одной крышей. Они были безликими тенями, и для Клэри это ничего не значило. Это было как игра, как легкий подъем по лестнице репутации в глазах членов Круга. Валентин видел выражение её лица. В его глазах мелькнуло сочувствие, но тут же исчезло за маской спокойствия: - Клэри, лишение человечности - это великий дар. Девушка тихо произнесла: - Это - то, что отличает нас от зверей. Глаза Валентина сверкнули в темноте и он ответил цитатой: - Тот, кто становится зверем, избавляется от боли быть человеком. Кларисса, пойми: дальше будет только хуже. Лайтвуды и твой второй брат успели неплохо изучить тебя и твои слабости. Они будут давить на них, пока ты не выдержишь. - У них нет передо мной преимущества, - Клэри сжала руки в кулаки, стараясь казаться сильной. - У них твоя мать, - жестко перебил Валентин. - Это что-то да значит для тебя. Тебе не все равно: злясь на нее, ты доказываешь это лишний раз. - Все равно. Мне все равно, - прошептала Клэри, но отец презрительно скривился: - Кому все равно - так это твоему старшему брату, Джонатану. Он не испытал никаких эмоций, узнав о Джослин, твой брат палец о палец не ударил. Ты же, начав ей мстить, чуть не провалила все дело и заодно показала врагу свою слабость. - Они не поняли, что это я погрузила в кому Джослин. - Поймут, и очень скоро: как только узнают о том, что ты на моей стороне, ты станешь подозреваемой номер один. Он был прав, как всегда. Клэри зажмурилась, пытаясь привести сердцебиение в порядок. Как же порой ей не хватало жизненного опыта отца! Почему она не остановилась вовремя, не оставила мать с Люком в покое? Они бы все равно получили свое, приди Круг ко власти. - Ты разве не обижен ее поступком? - прошептала Клэри, устремив взгляд на отца. - Папа, она нас забыла. Мы были ее ошибкой. Валентин задумчиво смотрел на дочь: - Конечно, мне не нравится, что Люциан женился на Джослин, но прошлого не вернешь. Я не собираюсь что-либо делать. Исполнив свое предназначение, я предоставлю Джослин самой выбирать между мной и ее новым супругом. Клэри подумала, что нужно быть очень сильным и великодушным человеком, чтобы иметь такое благородство. Она, к примеру, срезалась сразу же, побежав мстить маме. А Валентин жил с чувством предательства многие годы, и до сих пор хранит в себе любовь к маме. Интересно, если бы Джонатан с самого начала был таким, как отец, Клэри полюбила бы его? Наверное, но только если бы не была знакома с Джейсом. - Что же касается твоей связи со вторым братом. - Валентин поморщился. - Я этого не одобряю. Мой сын ужасно воспитан, а его приобретенные за десять лет замашки отвратительны. Он не лучшая партия для тебя, но если ты таким образом переманишь его на нашу сторону... Джейс хороший охотник, надо отдать должное воспитанию Маризы. Он знает много секретов нефилимов. Джейс пригодился бы нам. Клэри вовсе не хотела, чтобы брат уходил из Института. Он не станет служить Кругу. Если бы он это сделал, то не был бы собой. Пылкий искренний Джейс, свято уверенный в идеалы Конклава и видящий свою жизнь в качестве нефилима, защищающего невинные жизни. Джейс не станет обрекать на смерть детей вроде Микаэллы, пусть они и являются детьми членов Круга. Он не будет отступать, пока те, кого называют пушечным мясом, умирают под ударами врагов. И он точно не будет драться против тех, кого любит. - Без шансов, - прокомментировала Клэри, а отец вздохнул: - Тогда будем искать иные способы. Я опасаюсь, что кровь Джейса потеряет свои свойства, если напоить его кровью демона из Чаши, и он станет нам ненужным. - А что не так с кровью Джейса? - изумилась Клэри, однако этот вопрос остался без ответа. Валентин осторожно поправил ей повязку на глазу - тонкие бинты, заляпанные пятнами крови, так и норовили свалиться, обнажая пустую глазницу. Наверное, сейчас она была похожа на девочку из фильма ужасов. - Твои раны исчезли. Полностью, - произнес отец, демонстрируя Клэри ее отражение в своем клинке. Действительно: кожа разгладилась, словно ничего и не было. Клэри зачарованно провела пальцами по месту, где еще десять минут назад пламенел огромный порез, но наткнулась лишь на бледную тонкую кожу. К слову о клинках. - Отец, а почему я до сих пор безоружна? - пытливо спросила девушка. - Я очень скучаю по своим мачете. Можно мне вернуть хотя бы кукри? Валентин пожал плечами: - А смысл? Ты сейчас уже вернешься домой, там после инициации вернешь свое оружие. А пока держи, - и он протянул ей коробочку с крохотным золотым кольцом внутри. - Это тебе подарок от нас с братом. Он взволнованно посмотрел на часы, вскинув руку перед собой в привычном жесте, который обычно воспроизводят все деловые бизнесмены, так или иначе считающие секунды своего времени. - К слову об этом: нам пора. Он скинул с зеркала завесу и перед Клэри вновь предстал Идрис, родной дом. Девушка окинула комнату взглядом, когда снаружи раздался какой-то шум. Девушка метнулась к окну и выглянула в него из-под темной ткани. Увиденное заставило ее испугаться. **** Прямо перед приютом святого Ренвика развернулось кровавое сражение. Чуть пожелтелая трава была обагрена кровью, лежали истерзанные трупы а поверх всего этого... Нефилимы, волки и Отреченные смешались в кровавой гуще. То и дело мелькали дубины и синие клинки, вскоре на помощь Отреченным подтянулись ребята из элитного отряда Валентина. Ребята, некоторые намного младше Клэри, с остервенением вклинились в гущу боя. Их темные силуэты ловко передвигались между дерущимися. Отреченные, не распознавая своих и чужих, с хрустом ломали черепа и тем, и другим. Поначалу вервольфы и сумеречные охотники пытались просто отталкивать детей Круга, однако после того, как детки растерзали нескольких нефилимов и волков, те просекли фишку и начали сражаться по-настоящему. Клэри увидела, как упал, заливаясь кровью, малыш десяти лет с кроваво-красной меткой круга на руке. Его выпавший крохотный кинжал секунду светился синим, потом медленно угас. Этого ребенка она видела перед тем, как зайти в приют Ренвика. В толпе мелькнули Микаэлла с Дэвидом, остервенело пробивающиеся ко входу в приют следом за... Клэри так и не разглядела, кто именно смог прорвать оборону и вломиться внутрь больницы. Отец оттащил ее от окна и, тихо выругавшись, схватил за руку, подводя к порталу. - Стой! - нечеловеческий вопль разнесся по помещению. Клэри обернулась через плечо и увидела у входа оскаленного, встрепанного Джейса с ярко сияющими синими клинками в руках. Он был по-небесному прекрасен даже прямиком с поля боя: огонь в глазах, пылающие руны, боевой костюм нефилима - все это заставляло залюбоваться им. Увидев отца, Джейс в шоке остановился. Его золотые глаза в изумлении расширились. - Сынок, - на лице Валентина мигом возникло выражение любви. Клэри аж отшатнулась от него: он никогда не смотрел на нее с такой любовью, как на своего внебрачного сына. Совсем непохоже на Валентина. Фальшивая маска, скрывающая за собой совсем иные чувства. Ложь. Но, похоже, Джейс так не думал. Он побледнел, глядя на отца, и проронил: - Ты? - Джейс, - мягко сказал отец, отпустив руку Клэри и шагнув навстречу сыну. - Боже, как ты вырос. Я так давно тебя не видел. Поверь, сынок, я очень скучал. Нефилим нахмурился. Эта фраза заставила его прийти в себя, спустя миг от потрясенности и открытости Джейса не осталось и следа: теперь на главу Круга взирал насмешливый сумеречный охотник, не верящий ни одному слову Валентина. - Так скучал, что выкинул из своего дома, подобно ненужной собачонке? - в презрении спросил парень. - Я отослал тебя к Лайтвудам для твоей же безопасности, - возразил отец с искренностью в глазах. То есть, Клэри думала, что в его глазах читалась искренность, так как он был отличным актером. Сейчас отец стоял к ней спиной, так что она видела только лицо Джейса. И ненависть, горящую в его взгляде. Даже с искаженными злостью чертами он выглядел прекрасно. Наверное, так и должен видеться ангел в праведном гневе. Джейс, словно почувствовав ее пристальный взгляд, посмотрел на нее. Он заметил наряд, который ей дал Валентин и, несомненно, увидел бы и поврежденный глаз, если бы поверх повязки не свисали волосы, и если бы свечи горели чуть ярче. - Ты в порядке? - спросил он и, когда Клэри кивнула, вновь обратился к отцу. - Зачем ты похитил Клэр? Она просто человек и не причинила никому вреда! Валентин усмехнулся: и он, и Клэри знали правду. Девушка побледнела. Святая вера Джейса в нее ранила сильнее, чем если бы он подозревал ее в чем-то. - Она сама пришла, - ответил он. - Нет, - твердо заявил Джейс, в упор глядя на Валентина. - Ты ее похитил. Она не могла сделать этого по своей воле. - И все же повторюсь: она пришла сюда сама. Ее никто не тащил силком ко мне. Я позвал - Клэри пришла. При звуках своего настоящего имени Клэри вздрогнула, однако Джейс либо не обратил на это внимания, либо был слишком на взводе, чтобы это заметить. - Лгун, - презрительно оскалился Джейс. - Не желаю больше ничего слушать. Пора с этим заканчивать. И словно в подтверждение его слов, дверь, которую Джейс предусмотрительно запер на засов за собой, слетела с петель. В помещение влетели Микаэлла с Дэвидом: оба слегка растрепанные, с диким огнем в расширенных зрачках. - Стой, - выставил вперед ладонь Валентин. - Мика, не вмешивайся. - Как мило. Используешь деток, чтобы те умирали за тебя? - хмыкнул Джейс. Он шагнул к Клэри и протянул ей руку. Девушка смотрела в его светящиеся теплом глаза, в лицо, преисполненное нежности и облегчения от того, что он нашел ее. Боль в груди разрасталась. Она не заслуживала этого. Скоро нежность сменится на озлобленность, как только он обо всем узнает. - Почему? - прошептала она, глядя на его протянутую ладонь. - Почему ты так безоговорочно веришь в мою невиновность? - Просто верю. - Нет, почему? - Клэри мешкала, не зная, куда ей шагнуть: вперед, в надежные теплые объятия Джейса или назад, в зазеркалье. Валентин, наблюдающий за этой сценой, не выдержал: - Не будь дурой, ответ очевиден. Amor et tussis non celatur*. (*Любовь и кашель не скрыть* - латынь) Джейс вспыхнул: - Это не твое дело, ты, бесчувственный кусок... - Джейс, - охнула Клэри, не в силах поверить в услышанную почти-грубость, предназначенную отцу. Она шагнула к нему, стремясь успокоить, потому как раны на спине начали болеть, а значит: отец злился. Она научилась интуитивно понимать, в каком настроении отец и когда он близок к тому, чтобы поднять на одного из детей руку. - Дети, - покачал головой Валентин, наблюдая за ними. - Клэр, надо уходить, - обратился к ней Джейс тоном, не терпящим пререканий. - Нам здесь нечего делать. Постой-ка... Он нахмурился, разглядев что, голову Клэри обхватывает бинт. Парень осторожно отвел прядку волос Клэри в сторону и застыл в ступоре. Он не отрываясь смотрел на кровавый бинт, закрывающий глазницу Клэри, на порезы кожи вокруг глаза, которых повязка не закрывала. Джейс все понял, потому как в следующий момент притянул Клэри к себе. Она уткнулась носом в его ключицу, вдыхая знакомый запах мыла и пота. Ее руки обвились вокруг его шеи - скорее инстинктивно, чем осознанно. Она почувствовала, как гневно завибрировала его грудная клетка, когда Джейс заорал на Валентина: - Какого черта, отец? Ты ослепил ее, вырезал ей глаз! - его трясло от ненависти и, вне сомнения, если бы не прижавшаяся к нему Клэри, Джейс бы бросился на Валентина с ножами. Валентин был в трудном положении. Само собой, он не мог признаться, что это сделал Джонатан: Джейс и не подозревал о существовании брата, а раскрывать ему карт Валентин, судя по всему, не желал. Но если бы отец признался в том, что Клэри искалечил кто-то из его слуг, у Джейса возник бы вопрос: где труп ублюдка? Почему Валентин так просто отпустил его? Даже если бы Клэри не была Валентину дочерью, неповиновения отец не признавал и, если бы кто-то из его подчиненных прихоти ради ослепил пленницу, тому мало бы не показалось. Джейс бы не поверил в то, что Валентин простил прислужнику подобное. Поэтому отцу ничего не оставалось, кроме как подтвердить свою вину: - Fiat justitia, pereat mundus.(*Да совершится правосудие, даже если от этого погибнет весь мир.* - латынь)Или, как в нашем случае, она, - Валентин кивнул в сторону Клэри. - Чудовище, - ответил Джейс. - Ты сделал это, чтобы причинить мне боль за то, что я не пожелал вернуться? Валентин смолчал, не став подтверждать или опровергать выводов Джейса. В коридоре раздались шаги, и комната стала наполняться нефилимами. Клэри разглядела Джослин, Люка, Алека, Изабель и Маризу, а с ними - еще один незнакомый нефилим средних лет с рыжей щетиной, покрытый боевыми шрамами. - Микаэлла, Дэвид, - по команде Валентина эти двое встали между Валентином, Джейсом, Клэри и другими нефилимами, отгородив их друг от друга. - Клэри, - выкрикнул Валентин, отступая к порталу. - Это твой последний шанс уйти! Стрела Алека с синим наконечником поразила Дэвида в глаз и вышла с другой стороны, забрызгав теплой кровью плечо Клэри. Это сыграло решающий фактор в выборе Клэри: она не хотела оказаться на месте Дэвида, не хотела, чтобы ее казнили за шпионаж. Девушка вывернулась из объятий Джейса и метнулась к Валентину. Он не успел ее удержать. Зато успел кто-то другой. Джослин ловко поймала дочку, обхватив ее, и оттолкнула назад. - Ты забрал мою дочь, - прошипела она, оборачиваясь к Валентину. - Убил сына, но этой девочке я испортить жизнь не дам. И с этими словами она замахнулась, а затем опустила клинок. Валентин увернулся от ее удара, не помяв костюма. Клэри никак не могла подобраться к отцу. Ее крепко удерживала подоспевшая Изабель, перед ней в боевой защитной стойке замерла мать. Сзади сражалась Микаэлла, но даже она не могла тягаться против еще трех нефилимов, которые наседали на нее со всех сторон. Ее клинок, отбивая удары, звенел с такой частотой, что становилось понятно: девочка просто физически не сможет помочь Клэри. Валентин прошел сквозь портал. Джослин закричала и рванулась было за ним, однако... Клэри не могла допустить смерти отца. Она чувствовала, как энергия и решимость, переполняющие ее, стремятся наружу. По ее венам тек огонь. Жидкий огонь. Небесный огонь - тот самый, о котором говорила в своем пророчестве принцесса фейри, Фирдаус. Он сжигал Клэри изнутри, требуя выхода наружу, устремляясь прочь из ставшего столь тесным для него тела. Это было как прилив: до поры до времени ты нежишься, лежа на песчаном дне под подступающими волнами. Однако наступает момент, когда теплая и приятная вода накрывает с головой, и ты чувствуешь, как горят твои легкие, испытывая порыв вынырнуть наружу и вдохнуть воздуха. Наружу. Это просто. Выпусти силу. Увидев, что Джослин сейчас войдет в портал вслед за Валентином, Клэри издала протестующий крик и почувствовала, как от нее в сторону зеркала ринулось мощное ледяное пламя. Оно вышло из нее ярким лучом и приняло облик танцующих язычков небесно-голубого огня. Она ощущала его, даже когда оно вышло из кончиков ее пальцев и метнулось к порталу. Джослин еле успела отпрыгнуть в сторону - синее пламя с ревом пронеслось мимо нее, обдав холодом, и со звоном повалило зеркало на пол, отчего оно разбилось на множество осколков. А затем пламя исчезло: энергия растворилась в пустоте, получив свой выход. **** Потом настала суматоха. Нефилимы суетились вокруг своих пострадавших. Люк увел куда-то Джослин - мать была на взводе, а к Клэри подсел Джейс. Он молчал, не спрашивая ничего, но его молчание было невыносимо. Парень осторожно снял повязку и перебинтовал Клэри новым, чистым бинтом. Девушка подумала было, что все обошлось, когда над ней остановился тот самый незнакомый нефилим, который был здесь и видел Валентина. - Клэр Рид, ты обвиняешься в преступном содействии Валентину и его Кругу, - с этими словами мужчина защелкнул на ней наручники. - Ты будешь осуждена Конклавом и примешь наказание по заслугам. Я должен доставить тебя в город Костей. Джейс запротестовал, но кто его слушал? Алеку и Изабель насилу удалось уговорить его не кидаться на нефилима с кулаками. Клэри же не сказала ему ни слова, понимая, что от ее слов все станет только хуже. Ее вывели наружу и девушка шла своими новенькими туфлями по кровавой-красной траве к фургону. Ее грубо впихнули внутрь и закрыли двери, лишая света. Помимо Клэри, в фургоне были еще двое: пленный парень-подросток лет семнадцати, придерживающий окровавленную культю руки, и растрепанная Микаэлла с исцарапанным лицом. - Добро пожаловать на второй этап ада, - усмехнулась Микаэлла, глядя на Клэри пугающими синими глазами, и продемонстрировала оковы. - Те, кто истинно верен Кругу, пройдут через все, что приготовил нам Конклав. Memento mori.**

****

(Помни о смерти - латынь, перевод слов Микаэллы)**