Клятва на крови,

Увидев Кораджио, я сразу же вскочил из-за стола и, проскользнув мимо, попытался скрыться в своей комнате. Но не тут-то было: Винс последовал за мной. Попытка закрыть дверь не увенчалась успехом, так как Винсент был сильнее. — Стефан, — он взял меня за руку, но я сразу же высвободился. — Не трогай меня!!! -Извини. Стефан, пойми: я не хотел тебя оскорбить, лишь защитить, – голос парня был надтреснутым. — Защитить?! Выставив меня бл***ю?! Да зачем ты вообще пришёл… Зачем…? – ох, чёрт, кажется сейчас и сам сорвусь на рыдания. — Послушай, я не жду, что ты меня простишь. Просто хочу, чтобы ты понял, что происходит, чтобы знал, что я ни в коем случае не хотел причинить боль. Я расскажу тебе всё… с самого начала. А потом, сам решишь: хочешь ты меня видеть или нет. Одно твоё желание и я уйду. Только выслушай. – Винсент говорил тихо, глядя мне в глаза. Надувшись и сложив руки на груди, я уселся на кровать, показывая всё своё недовольство, однако кивнул в знак согласия. Кораджио отошел к окну, честно, в первый раз видел его таким нерешительным. Какое-то время он молчал, потом всё же заговорил: — Я полукровка. Отец итальянец, ты видел его сегодня, а мать мексиканка. Она работала прислугой в доме отца, пока у них не случился роман. Когда я родился, начались проблемы. Мама хотела таким образом устроиться в жизни и забраться повыше, но не учла того, что в кланах мафии строго следят за сохранностью семейных уз, на которых эта самая мафия строится. Отец уже был тогда женат и имел законного сына. Так что для всех я, как бельмо на глазу, ведь в клане так гордятся преданностью семье. Не смотря ни на что, отец любит меня, поэтому и не хочет, чтобы я расплачивался за его ошибки. Он добился разрешения на моё посвящение, если я пройду, то стану равным, и все перестанут меня гнушаться. Эта встреча, что сегодня прошла в моей квартире, была знаком полного доверия с его стороны. Так он показал остальным, что я достоин хранить семейные секреты и умею вести дела. Правда, тот человек, с которым мы сегодня встречались, стал партнёром отца по бизнесу совсем недавно. Он ещё не проверен до конца и, если что-то случится, он попытается надавить на отца через меня, а ты моё слабое место. Пока он не знает о моей привязанности к тебе, ты в безопасности. Теперь понимаешь, почему я вынужден был так поступить? – ещё один кивок и Винсент улыбнулся. Подойдя ко мне, парень попытался обнять, но я отвернулся. — Стефан? — Я понял. Ты прощён, так что уходи, — главное не смотреть ему в глаза. — Но ты ещё злишься на меня. За что? — Кораджио присел перед кроватью, чтобы заглянуть мне в лицо. — Я не злюсь! – ну вот, ещё чуть-чуть и начнётся истерика. – Как ты не поймёшь? Я хочу, чтобы всё между нами закончилось! Ты ведь натурал и тебя опять потянет к девушкам, как тогда и… и это вроде бы нормально… Ах, чёрт! Мы не встречаемся и с самого начала не ставили никаких условий, но мне не нравится, что ты спишь с ними, а потом опять со мной, а запретить я тебе не могу. Поэтому… поэтому лучше разойтись сейчас! – как же глаза жжёт, неужели сейчас заплачу? — Стефан, это ты не понимаешь. У меня больше ничего не будет с теми девушками, — Винс говорил так, будто объяснял всё маленькому ребёнку. — Какая разница, — я отмахнулся от него, — те или другие, — бл**ь, уже реву! — Ох, — не обращая внимания на все мои протесты, Винсент сел рядом и притянул в свои объятья, — и с другими у меня ничего не будет. Так получилось, что тогда это было необходимо. Это был один из этапов. — Каких ещё этапов? – моя возня, с попытками выбраться из крепкого кольца рук, в общем-то, была безрезультатной. — Этапов посвящения. Это был первый – ночь с девушкой, — Винсент поправился, в ответ на моё недовольное фырчанье, — ну или с двумя, — Как у грёбаных римских гладиаторов, — заворчал я, на что парень только рассмеялся. — Так мы же итальянцы. Честно, больше никаких девушек. Это был один единственный раз. — Да кто тебе поверит! — Я хочу, чтобы ты мне верил, Стефан, — мы всё же встретились глазами, и меня затянуло в эту чёрную бездну. Сейчас мне уже было всё равно, что произошло: только эти глаза и сильные руки, что крепко держат в своих объятьях, успокаивающие поглаживания, тёплое дыхание. Именно поэтому я не хотел смотреть ему в глаза. Кораджио как будто обладает какой-то магией, которой нечего противопоставить и остаётся лишь поверить и сдаться. — И сколько тебя ещё ждёт этапов? – спросил я, пытаясь собраться с мыслями. — Ещё два. Завтра. Так что, хотелось бы взять тебя с собой, если ты не против. – Кажется, Винсент пришёл к выводу, что выиграл в нашей ссоре и, чёрт, как же не хотелось с ним спорить на этот счёт. — А что будет завтра? – перестав извиваться, я удобно устроился, откинувшись ему на плечо. — Ммм… Драка на ножах, там…. — Что?! Ты хочешь, чтобы я на это смотрел?! Да меня ж инфаркт хватит! – если он сейчас продолжит «радовать» меня подобным, то сердечный приступ не станет ждать до следующего дня. — Поединок длится до первой крови, — Винс лишь пожал плечами. — Как будто от этого легче! Зачем мне там быть?! – неужели он не понимает, что мне не особо хочется видеть, как его располосуют ножом? Дурак! — Затем, — Винсент подцепил пальцами мой подбородок, поворачивая к себе лицом, — что пока ты смотришь на меня, я никогда не проиграю. Мягкий поцелуй нежно коснулся моих губ, уверяя в том: что всё будет хорошо, что мне не о чем беспокоиться, и что Винс никогда не ошибается. Я снова сдался, а всё потому, что этот чертяка слишком хорошо целуется. — А что с третьим этапом? – наконец, ко мне вернулась способность связно думать. — Это, в общем, и есть само посвящение: я получу метку клана. — А потом ты станешь гангстером, ну, когда всё это закончится? Кораджио снова рассмеялся: — Нет, видишь ли, посвящение имеет немного другое назначение. Гангстером, как ты выразился, и так можно стать, всего лишь примкнув к организации. Данный ритуал же проводится для наследников, которым предстоит управлять кланом, а так же для тех, кто дослужился и метит в боссы. Так они доказывают, что достойны места не только по крови и мозговитости, но и по своим способностям. В моём случае, я просто стану равноправным членом семьи. Никакого будущего в клане для меня не существует, — Винс запустил мне руку в волосы, успокаивающе поглаживая. Разговор затих, но молчание совсем не тяготило. Сейчас было так спокойно и хорошо просто находиться рядом и казалось, что всей этой ссоры не было, что я не убегал из клуба в слезах, а Винсент пришёл сюда не для того, чтобы извиняться. Кораджио зашевелился, перекидывая мои ноги через свои колени, прижимая к груди, ласково поглаживая по спине. — Так ты завтра придёшь? — выдохнул он мне в ухо. — Ну, ведь ты хочешь, чтобы я там был? – настроение устремилось вверх с завидной скоростью. — Si 1, — практически беззвучно, с лёгким касанием губами моего виска. Затем парень сразу же отстранился, подцепив пальцами кулон на своей шее, он резко дёрнул его, расстёгивая цепочку. — Вот, — тёплый металл коснулся шеи, — у всех в моей семье есть такие, так что остальные будут знать, что ты со мной, – Винсент закрепил застёжку, – пусть теперь будет у тебя. Я повертел в пальцах новоприобретение: золотой раскрывающийся кулон с выгравированным на верхней крышечке крестом – в таких обычно внутри рамочки для фотографий. Подковырнув створку, мне удалось его раскрыть, но внутри оказался лишь кусочек красной шерстяной нитки. — Что это? – в голове вертелись какие-то ассоциации, — это же не…это же… Хэллоуин! – наконец, до меня дошло, а заодно и весь пазл собрался в картинку, – так это был ты!!! — Угу, — Кораджио притянул меня обратно к себе, прерывая попытку вскочить на ноги, — эта ниточка свела нас в первый раз. Я заёрзал. С одной стороны было приятно, что он хранит такое, но с другой – почему-то хотелось рассердиться. — Посиди спокойно, — Винс обнял меня. В общем, так мы и остались, пока Кейт не зашла позвать меня на ужин. — Останешься? – отпускать парня совсем не хотелось. — Нет, не сегодня. Завтра увидимся. За тобой заедут, — прощание окончилось целомудренным поцелуем в лоб. И всё же я его люблю, — вот к такому выводу пришёл я, лёжа в постели. Именно поэтому мне так больно, когда Винсент говорит или делает что-то, что задевает меня. Именно поэтому я плачу и именно поэтому, что бы не произошло, я прощу его. Наверное, за это меня назовут тряпкой. И пусть, может быть они правы, но по-другому пока не выходит. *** С самого раннего утра я метался, как зверь в клетке. Во-первых, меня пугала сама перспектива поединка на ножах, пусть и не мне предстоит драться, ведь первая кровь может оказаться последней. Ох, чёрт, не думать, не думать, не думать! Во-вторых, я волновался о том: получит ли Кораджио метку. То, что для него это было очень важно – сразу понятно. Нет, ну что за семейка! Нужно же было довести Винсента до того, что он от слова «ублюдок» приходит в ярость за доли секунды. Интересно, сколько раз они ему это повторяли? Вот с такими вот мыслями к двенадцати часам я уже был на взводе и полностью довёл себя до ручки от волнения. В час за мной приехал Майк, друг Винса. За всю дорогу мы обменялись только парой фраз: — Как он? – теребить кулон, кажется, начало становиться моей привычкой. — Держится, но, думаю, довезти тебя к нему нужно поскорее. – Светловолосый подмигнул мне в зеркало заднего вида. «Держится» — это не то слово. По-моему, Кораджио был спокоен, как удав. Напряжение выдавали лишь побелевшие пальцы, с силой сжимавшие подлокотники кресла, в котором парень сидел. Я опустился к нему на колени, обнимая за шею: — Ты справишься. Винс не ответил, только уткнулся носом в плечо. Через несколько минут он глубоко вздохнул. — Пора, — голос его тоже был спокойным. Взяв меня за руку, Винсент направился к выходу. Дорога заняла какое-то время: мы ехали в пригород. Стоит ли говорить, что из всех особняков там, мы остановились у самого большого и дорогого. Я вертел головой на триста шестьдесят градусов, разглядывая весь этот шик. — Это дом отца, он живёт тут, когда приезжает в город, — пояснил Винс на ходу. Спросить что-либо я не успел, так как нам на встречу вышли два огромных шкафа-охранника. Ничего не сказав, они просто расступились, пропуская в дом, но ощущение было такое, будто меня, только что, просветили рентгеном. Кораджио на это не обратил никакого внимания, сейчас он вообще ничего вокруг себя не замечал. Быстрым шагом мы дошли до массивной дубовой двери на втором этаже, возле которой возвышались ещё два амбала, но эти явно здесь стояли не для досмотра, скорее они были наподобие швейцаров. Когда створки дверей распахнулись, перед нами предстал огромный зал, с французскими окнами на всю дальнюю стену и довольно большим светлым ковром в центре, кроме этого никаких других предметов интерьера не было, ну, разве что картины да светильники на стенах. Собираясь сегодня, я, конечно же, оделся пореспектабельней, чтоб не ударить в грязь лицом, но до собравшейся здесь публики мне было далеко. Все мужчины были в костюмах, хоть и без галстуков, которые одним своим видом кричали о дороговизне, а девушки подле некоторых, так вообще носили на себе бюджет какой-нибудь маленькой страны третьего мира. — Винсент, — в центре всей этой элиты стоял Кораджио-старший. — Ciao, papa2, – Винс говорил как всегда мягко, но мне, стоявшему позади, было видна его напряжённая спина. Кивнув сыну, отец жестом пригласил его следовать за собой. Вдвоем они вышли на середину белоснежного ковра, на который никто кроме них не ступал. Все вокруг сразу же замолчали, а Кораджио-старший заговорил. Его речи я не понимал, так как она была на итальянском, но это не мешало мне любоваться им. Учитывая, что у Винсента был старший брат, этому мужчине уже было за сорок как минимум, но, навскидку, можно было дать лишь не больше тридцати. Отец Винса был подтянутым, с силой скрытой в каждом движении, его широкую грудь и плечи, выгодно подчёркивал серый костюм. Родство этих двоих выдавали смоляно-чёрные слегка вьющиеся волосы, волевой подбородок, овал лица, высокая линия скул и прямая носа, вот только глаза у мужчины оказались более светлыми. Став старше, Винсент будет таким же, и где-то внутри от этой мысли приятно потеплело. Речь очень быстро подошла к концу, и Кораджио подошёл ко мне, все взгляды сразу же устремились на нас. — Всё нормально? – по коже снова побежал мороз, но я старался не выдавать этого. — Да, — парень притянул меня к себе в объятья. — Винс? – что он творит?!!! — Всё в порядке, здесь только клан, — это Винсент счёл достаточным объяснением. Отстранившись, парень начал расстёгивать рубашку. — Что бы ни случилось, не смей подходить к ковру ближе, чем на пять шагов, или пытаться вмешиваться, — в голосе Кораджио звенела сталь. Он отдал мне рубашку, снял туфли, и в одних брюках снова ступил на белый пушистый ворс. Навстречу ему вышел громила, своими размерами готовый посоревноваться с охранниками на входе, одет он был так же, как и Винс. Кораджио-старший присоединился к ним, неся в руке открытый футляр, с двумя ножами внутри. Оба соперника взяли оружие, отец Винсента сошёл с ковра. — Potete cominciate3, — произнесённое им, стало началом боя. Первым в сражение ринулся здоровяк, и, не смотря на его комплекцию, он не уступал Кораджио в ловкости, даже наоборот. Винс не наносил ударов, а лишь уклонялся, заняв позицию обороны. Он двигался мягко и быстро, то проворно изворачиваясь, то уходя в перекат, каждый раз избегая острого лезвия. С одной стороны это было хорошо, но с другой – к победе это его не приближало, а с каждой минутой боя он уставал всё больше. Амбал перешёл на грубую игру, начав наносить удары кулаком, и Винсенту пришлось отступить. Теперь они кружили по белому ворсу, ожидая друг от друга первого шага. Громила всё же решился, и тогда моё сердце остановилось. Хотя происходящие длилось всего несколько секунд, для меня оно растянулось в долгий кошмар, который приснится ещё не раз. Увернувшись от выпада, Кораджио в ответ засадил кулаком под дых, завершив ударом локтя по селезёнке. Здоровяк, захрипев от боли, взмахнул рукой с ножом и Винс едва успел сделать шаг назад, когда острое лезвие мелькнула прямо у самого его кадыка. Нырнув вниз, парень ушёл ещё от одного замаха, а затем, резко вскинувшись, рассёк амбалу грудь. По сути это была всего лишь царапина, но для Винсента она стала победой. Глядя на него, я вдруг понял, что, когда-то приписав его к семейству кошачьих, был прав. Парень был похож на огромного гепарда – хищника, который только что удачно поохотился: горящие глаза, сильная грудь, вздымавшаяся от частого дыхания, разгоряченное после схватки тело, в котором сейчас бурлил адреналин, и довольная ухмылка на губах. Секунда и наши взгляды встретились. — Стой на месте, — беззвучно проговорил Кораджио. К нему подошёл отец, и Винс протянул ему рукоять своего ножа. Снова заговорив на итальянском, мужчина быстрыми взмахами оставил на лопатке парня три длинных тонких пореза. Я понял, что не дышу, наблюдая, как багровая капля срывается с острия лезвия и падает на белый ковёр. Странным было то, что все улыбались, Винсент, так вообще, во все тридцать два. Здоровяк подошёл к нему и пожал руку, произнеся что-то вроде: — Fratello mio 4. Продолжая улыбаться, Кораджио подошёл ко мне, и я вцепился ему в запястье, чтобы хоть как-то уверить себя, что всё закончилось хорошо. Невесть откуда взявшиеся расторопные официанты всунули мне в руку бокал, такой же достался и Винсу. — Per il nostro fratello nuovo e il mio fedele figlio5, — произнёс тост на итальянском Кораджио-старший. Я лишь судорожно сжимал стеклянную ножку в руке, а Винсент осушил бокал до дна. Смутно помню, как кто-то подходил поздравлять его, потом было ещё пару тостов, а затем Кораджио повёл меня на выход. — Стефан!!! – кажется, парень повторял моё имя уже не в первый раз. Мне, наконец, кое-как удалось сфокусировать на нём взгляд. — Стэф, ты что…? – меня било крупной дрожью. Обхватив руками его за шею и спрятав лицо, я пытался справиться с истерикой, что рвалась изнутри. Только что до меня, хоть и запоздало, но дошло всё произошедшее. — Он мог убить тебя, я видел, он мог…. О Боже…, — это вышло со всхлипами, однако, без слёз. — Шшш, прости меня за это. Прости, — Винсент принялся укачивать меня в своих руках. – Всё закончилось, Стэф. Теперь всё будет хорошо. *** Как же приятно было просто сидеть в кресле и пить вино, иногда забрасывая в рот несколько виноградин, вспоминать сегодняшний день, зная, что всё уже закончилось. Когда Винсу удалось меня успокоить, мы поехали к нему домой. По дороге он набрал Майка и весь рассказ о схватке и посвящении выразил одним коротким словом. — Всё. Из трубки стали доноситься бурные поздравления, но парень сбросил вызов. Наконец, добравшись до квартиры, я утянул Кораджио в ванную, обработать порезы, а перед этим отправил ополоснуться, чтобы смыть кровь и пот. — Нужно бы их врачу показать, — порезы приходилось обрабатывать ватной палочкой, так как они были слишком близко друг к другу. — Не стоит, — Винсент только поморщился. — А если мышца задета? – я не переставал удивляться тому, с каким пофигизмом Кораджио относится к своему здоровью. — Всё в норме, отец прекрасно владеет ножом, раны неглубокие, но шрамы останутся. – О шрамах он говорил ну просто ооочень довольным голосом. — Может, стоит зашить? Винс рассмеялся: — Зашить?! Это метка клана, она должна остаться навсегда, ведь это за неё я сражался. — И откуда у вас такие кровавые ритуалы, — я лишь фыркнул: Винсент такой, какой есть, и его не переубедишь. Попытка заклеить раны пластырем была встречена шипением, ворчанием и руганью на итальянском сквозь зубы, так что мне оставалось только сдаться и прекратить спор. — Стефан, — Винс положил подбородок мне на плечо, – насчёт сегодняшнего… — Если ты опять попросишь смотреть, как тебя пытаются прирезать, то будешь придушен мною лично. Мне никогда в жизни так страшно не было, — я хаотично запихивал все медикаменты в аптечку. – Прекрати уже играть на нервах, ладно, а то доведёшь меня до срыва. Я и так себя чувствую пятнадцатилетней впечатлительной девицей с бурлящими гормонами. Так что дай моим слёзным железам перерыв, а то я рыдал за последний месяц больше, чем за пять лет до этого. И ещё…. — Я хотел сказать спасибо. – Прервал мою тираду Кораджио. – И снова попросить прощения за этот день и за всё остальное. Ни слова не прозвучало, но парень знал, что его благодарность и извинения приняты. — Стэф, тебе бы тоже душ принять, а то ты слишком напряжён, — Винс уткнулся носом в изгиб шеи. Ответом ему стало лишь фырканье. Водные процедуры всё же помогли и я, вполне довольный жизнью, выйдя из ванной, застал Кораджио открывающим бутылку вина. На журнальном столике, между двух кресел, расположилось огромное блюдо с виноградом и два бокала. Свет в комнате был предусмотрительно приглушён. — Вот, решил подготовиться на случай победы, — Винсент улыбнулся и потянул штопор на себя, пробка с глухим хлопком поддалась. Так я и оказался в кресле с бокалом в руке, что ж не плохое окончание для сумасшедшего дня. — Поаккуратней с вином, оно креплёное, — Винс перегнулся ко мне через столик, — может закружиться голова, — с этими словами он увлёк меня в поцелуй. Думаю, в головокружении было виновато вовсе не спиртное. Я не заметил, как мы оказались на кровати. Быстрые ловкие пальцы избавили меня и своего владельца от одежды, и мы вдвоём растянулись на бархатистом покрывале. — Stefan, — выдохнул Кораджио и прижался бёдрами. Он потёрся об меня, начав покрывать шею и грудь поцелуями: мягко, бережно, неспешно, срывая стоны с губ. Я подался вверх, желая ещё большего контакта, и тёплая ладонь обхватила нас обоих, поглаживая вверх-вниз в такт движениям парня. Нежный поцелуй и он отстранился. Но через несколько секунд, я почувствовал прохладное прикосновение смазки к коже. Винсент медленно погрузил в меня пальцы, дотягиваясь ими до самой желанной точки в теле. Из груди вырвался всхлип. Я начал двигаться ему на встречу. «Глубже, сильнее, ещё!» — проносилось в мыслях. — Шшш, — Винс прикусил сосок, — не спеши. Он опять отодвинулся, садясь на постели и нанося на себя смазку. — Иди сюда, — хриплый гортанный голос парня отозвался горячим узлом внизу живота, что затянулся ещё туже. Откинувшись на руках, я медленно опускался бёдрами на его уже твёрдый от возбуждения член. Вскрик, и он вошёл до конца. Мы сидели, обнявшись, и он поглаживал меня по напряжённой спине, давая время привыкнуть к ощущениям. Я приподнялся, обхватив Кораджио за шею руками, чтобы опереться на плечи, и резко опустился вниз. Винсент судорожно выдохнул сквозь зубы мне в шею и на следующее моё движение ответил толчком. Старый, как мир, ритм: толчок вниз – рывок вверх, судорожный вздох, разорвавший глубокий страстный поцелуй, и снова рывок и толчок, и пальцы, то сжимающие ягодицы, то скользящие от ног по спине, и снова поцелуй, и губы, то выписывающие невообразимые узоры на шее, то ласкающие соски, позволяющие языку зализывать укусы. Раз за разом всё ярче, всё сильнее, всё лучше. — Винс, — едва выговорил я, потираясь возбуждённым членом о рельефный крепкий пресс. — Не спеши, — простонал парень с усмешкой, вскинув голову вверх. Его пальцы крепко сжали мои бёдра, резко опуская их вниз, тем самым позволяя ему с каждым разом врываться всё глубже. Закусив губу, я поддался этому бешеному темпу, удерживая себя на грани. Рывок и оргазм прокатился горячей волной по телу, ослепляя и оглушая. Ещё один рывок отправил новую волну жгучего удовольствия. В ушах зазвенело от собственного крика. Я вжался в Винса, выгибаясь и сжимая его внутри, выплеснувшись ему на живот. — Стэээээф, — прорычал Кораджио, в последний раз опуская мои бёдра. Горячее семя толчками растекалось во мне, а вместе с ним и ощущение неги и ласкового тепла, что прокатывалось волнами по телу. Винсент опрокинул меня на постель, зарываясь носом в волосы. — Эта была неплохая разминка, — он прикусил мочку моего уха. О, да, это будет долгая ночь… 1. Si — да (ит.) 2. Ciao, papa — Здравствуй, папа (ит.) 3. Potete cominciate -Приступайте (ит.) 4. Fratello mio — брат (ит.) 5.Per il nostro fratello nuovo e il mio fedele figlio -За нового брата и верного сына (ит.)