***
«Прости, Майя, если бы не моё чертово здоровье, тебе бы не пришлось с ним сражаться. Всегда издевался над братом за его слабость, а сам после трёх минут боя на ногах не стою», — думал Мицуоми, направляясь в комнату, где сейчас была девушка. Тихо отворив дверь, он нашёл в себе силы заглянуть внутрь. На белых простынях лежала Майя, со столь бледной кожей она казалась ещё менее заметной, но все её жизненно важные органы функционировали. Девушка лежала под кислородной маской, с торчащими отовсюду иглами и трубками, с ничего не выражающим лицом. От сильного воина не осталось и следа, сейчас это была обычная беззащитная девушка. Кроме звуков пикающей аппаратуры, других не было. Мицуоми долгое время просто молча стоял, но вспомнил советы старухи: «Ничего не могу тебе обещать, сделаю всё, что в моих силах. Просто верьте в неё и по возможности разговаривайте. Возможно, это поможет». И он заговорил: — Ты часто спрашивала, помню ли я тот снегопад и девочку, припорошённую снегом, и я отвечал, что помню. Но я не был честен с тобой. Стоило ответить иначе. Как же я могу его забыть, ведь это день нашей встречи… Именно тогда ты стала единственным серьёзным увлечением… С этого момента он заходил к ней каждый день.***
— Помнишь, как я ворвался в резиденцию Нацумэ в поисках твоего брата? Хотел, чтобы ты не несла одна эта бремя, чтобы доверилась мне. Тебе необязательно было быть сильной, ведь я мог быть рядом. Я понимал, что мои чувства взаимны, но ты прогнала меня, сказав: «Прощай». Увидев направленную на меня катану через отражение твоих глаз, я всё понял. Ты хотела спасти меня. В тот день шёл дождь. Тогда я ещё пообещал тебе, что ты больше никогда не будешь плакать. Похоже, я не сдержал обещание…***
— Помнишь тот зимний день, когда мы только с тобой познакомились? Конечно, ты его помнишь, хоть и не желаешь этого. — Он прислонился спиной к стене. — Было холодно, и снег шёл большими хлопьями… Ты так внезапно ворвалась в мою жизнь. Немного растрёпанная, с пятнами крови на лице, с маниакальной улыбкой и огромной катаной в руках. Ты была высокомерна, дерзка и так очаровательно красива. Эта была наша первая встреча, хотя я и слышал о тебе из уст твоего брата. Син, почему ты меня не остановил? Я бы не встретил её и уж тем более не влюбился. Я уже тогда пожалел, что послушался. Каким же я был глупцом. А ты так коварно расставила сети, пленив своею красотой. С тех самых пор ты не выходишь из моей головы… Вибрация телефона заставила его вернуться в реальность. Он помедлил, потом медленно достал аппарат из кармана брюк. — Слушаю, — грубым голосом ответил Мицуоми. В трубке ему что-то долго объясняли, и по мере разговора он становился ещё более серьёзным. — Эми, есть же Буншичи, обратись к нему. Я немного занят, — закрыв глаза, произнёс парень. — Хорошо, — вздохнул он, выходя из комнаты. Девушка приоткрыла глаза, но, всё ещё испытывая слабость, сразу закрыла их, лишь уловив уходящий силуэт.***
Майя проснулась от резкого света, бьющего прямо в глаза. Скорее всего, кто-то просто забыл зашторить окно. Первое, что она успела увидеть, — огромных размеров платяной шкаф. По нему-то она и определила, что это совершенно чужая и не знакомая ей комната. — Где это я? Что со мной произошло? Я помню, как мы зашли с пещеру, нас было четверо… Я осталась сражаться с врагом. Точно. Где Рэйки? А малец, живы ли они? — Майя начала шарить по кровати. Воспоминания потоком хлынули на неё, заставляя схватиться руками за голову. — Черт, я справилась. Думала, что уже не выживу… Теперь нужно помочь остальным. — Тяжело дыша, еле держась на ногах, девушка пыталась добраться до напарников, опираясь на катану, но руки, содранные в кровь, скользили по ней. Движения были медленны и хаотичны. В глазах всё плыло, Майя отчаянно пыталась сфокусироваться. Мысли о том, что её помощь может понадобиться, придавали сил идти дальше. Голова готова была разорваться от боли, и тело напрочь отказывалось слушаться… — Мицуоми, а почему так тихо? Я волнуюсь, — спрашивала Мавари. — Это просто потому, что мы далеко ушли, — ответил он. Неприятный холодок пробежал по телу. «Честно, я бы сам хотел это знать. Зная её… Она будет сражаться до последнего, пока кто-нибудь из них не погибнет». — А разве в пещере не должна быть хорошая слышимость? — рассуждала вслух та, но, увидев впереди приближающийся силуэт, вскрикнула: — Майя-тян, боже, да на тебе живого места нет! Ты проделала весь этот путь, чтобы помочь нам… Майя, мы справились и без Рэйки, всё хорошо. Майя еле различала голос, он словно проходил через туман. Мавари подбежала к девушке и придержала её, чтобы та не упала. Увидев, в каком она состоянии, и от осознания того, что не может помочь, Мицуоми ощутил зарождающееся бешенство. Почти звериная ярость заполыхала внутри. Сердце рвало на части от боли, ему необходимо было справиться со своими эмоциями. Просто взять себя в руки и быстро направиться к ней! — Забери катану и иди ко входу в залу, я уверен, что там уже нужна помощь. Без своего командира они теперь будут как слепые котята, это нам на руку, — сказал Мицуоми, однако реакции не последовало. — Мавара! Я же сказал: быстро! — рявкнул тот. — Но ты же не можешь сражаться, а если нападут… — Выйдя из оцепенения, девушка подчинилась. Она забрала из слабеющих рук Майи катану и убежала к выходу из пещеры. — Нацумэ Майя, да что ты творишь?! Забыла нашу клятву, никто из нас не должен погибнуть! Почему ты дала себя избить? — взволнованно воскликнул он, сжимая кулаки до такой степени, что костяшки побелели. «Ты не должен увидеть мою слабость, только не ты», — думала она. — Повёлся! Да таких как он нужно не меньше десятка, чтобы меня победить. Ты такой лапочка, Мицуоми, когда переживаешь. Ещё и голос такой встревоженный, слышал бы ты себя, — рассмеялась девушка. Из последних сил продолжая храбриться, она попыталась пройти вперёд, но через секунду глаза её стали стеклянными, а изо рта тонкой струйкой потекла кровь. — Майя… только живи. Не смей без меня отправляться в ад, слышишь?! — прошептал парень, ловя безжизненное тело и прижимая к себе. — Прости, что тебе пришлось сражаться. Прости… — Он до боли закусил губу. — Всё верно. Неужели он меня забрал? — Девушка привстала с кровати. Поняв, что на ней больничная пижама до колен, она скривилась и решила осмотреться. Вероятность того, что Майя найдёт в комнате женскую одежду, была невелика, но и в таком она находиться не желала. — Так… Хоть что-то же должно быть. — Майя открыла шкаф. Бегло пробежавшись взглядом по содержимому и поняв, чья эта комната, она легко нашла желаемое и перекинула одежду через плечо. «Ещё бы найти душ». Возле шкафа стоял стол, привлёкший её внимание. На нём была ваза со свежими цветами, возле которой лежала записка, сделанная аккуратным почерком: «Будь ты парнем, я бы тебе хорошенько врезал за такой поступок. Но ты девушка, а с вами я дела решаю немного иначе. Поправляйся скорей». — Бунчи — извращенец. — Она улыбнулась самыми уголками губ. Рядом стояла рамка с фотографией двухлетней давности, на которой были изображены четверо друзей, пока ещё счастливых. Это была последняя их совместная фотография. — Он до сих пор хранит её. — Майя взяла рамку в руки. «Кто бы говорил», — пронеслось в голове.***
— Жизни Майи ничего не угрожает, я могу отпустить старуху? — вкрадчиво спросила Изуми. — Да. И распорядись о награде, — ответил он, отражая торсом удары быка, которого держали цепями помощники, координируя его движения. Каждый удар становился всё агрессивнее, животное так и намеревалось лишить жизни зарвавшегося противника, хоть и безуспешно. Нельзя лишить жизни того, кто давно уже мёртв. После третьего удара парень, упёршись ногами в пол, схватил быка за рога и резко крутанул вбок. Волна искривления прошла по телу зверя, ломая ему кости и разрывая тело. — Прости, что оказался частью моей тренировки. — Мицуоми подошёл к поверженному животному. «Сейчас он хотя бы похож на себя: такой же спокойный и рассудительный глава „Наказующих“, а не зверь, загнанный в ловушку и готовый растерзать всех, кто подойдёт ближе. До того момента он никогда на меня не орал, я даже испугалась. Он каждый день приходил к ней, уходя лишь под утро, но как только Нацумэ пошла на поправку, Мицуоми снова стал изнурять себя тренировками и после ни разу не посещал её. Возможно, он опять вернётся к привычному образу жизни. Я очень пожалею об этом, но не сказать просто не имею права. Мне он очень дорог», — тем временем рассуждала девушка. — Это всё, что ты мне хотела сказать? — Нет. Просто я не знаю, доверять ли старухе, ведь эта информация не может быть проверена. Однако она утверждала, что Нацумэ звала вас. Было ли это бредом от обезболивающих или… — Достаточно, можешь быть свободна. «Вот как… Я сам узнаю, насколько это правдиво, спасибо, Эми, что сказала об этом. Я знаю, как нелегко тебе было. Мне жаль, что мы познакомились так поздно», — подумал парень. Приняв контрастный душ после тренировки и переодевшись, Мицуоми всё же решил навестить Майю. Он зашёл в комнату очень тихо и, молча опершись на стену, стал наблюдать за ней, как и во все прошлые дни. Он хотел было спросить, правда ли то, что сказала Изуму, но, увидев, что девушка спит, решил отказаться от этой затеи и не будить её. На этот раз всё было иначе: ни трубочек, ни пищащих рядом приборов — только расслабленное тело девушки в мужской белоснежной рубашке, пуговицы которой не были застёгнуты до конца. Та скорее походила на мини, подчёркивая совершенные пышные формы. Упругий живот с заманчивой ямочкой слегка поднимался дыханием, глаза были прикрыты, одна рука расслабленно лежала на бедре, вторая под головой, закрытая копной пепельных волос. Она словно загадочная и волшебная нимфа. Лунный свет блуждал по волосам и обнажённой коже, придавая ей волшебное серебристое свечение. Прохладный ночной воздух заставлял её поёживаться, а кожу — покрываться еле заметными мурашками. «Что же ты со мною делаешь? Одно твоё слово, и я уже иду помогать тебе, и неважно, чего мне это будет стоить. Один взгляд на тебя, и я уже забываю, зачем пришёл. Я медленно схожу с ума… Правильно говорил Тавара: „Я могу устоять против всего, кроме искушения. Единственный способ отделаться от него — поддаться ему“*. Против таких чар сила уж точно бесполезна». Майя никогда не стеснялась своего тела. Она одновременно могла быть грубой, но в то же время доброй. По идее, Мицуоми должен был уже привыкнуть: девушка не раз засыпала под сакурой в подобном положении. Однако то, что было тогда, и то, что сейчас, — это совершенно разное время. Он никогда не переставал любоваться изгибами её совершенного тела, всегда находя что-то новое и вспоминая желание прикоснуться к алебастровой коже. Все эти годы он чувствовал себя мазохистом: находиться рядом и не сметь дотронуться… — Так и будешь там стоять? От такого взгляда мне даже как-то не по себе, — сказала девушка, нарушая тишину. От осознания того, что он всё-таки пришёл, пусть и не сразу, сердце забилось чаще. Как только дверь открылась, она была на сто процентов уверена, что это пришёл Мицуоми. Тот удивленно посмотрел на неё, а потом, усмехнувшись, присел рядом, скрестив руки на груди. Каждому нужно было многое сказать, но разговор не складывался. Ей хотелось увидеть прошлого Мицуоми, который так же сидел напротив, всегда что-то оживлённо рассказывая и улыбаясь. А ему — просто быть рядом. Однако он не был тем юношей, образ которого до сих пор хранился в её памяти. Лицо приобрело более грубые черты, волосы слегка отросли, стали темнее, а улыбка, казалось бы, навсегда исчезла. Его манера говорить, движения — всё это изменилось кардинально. Чёрный пиджак с драконом на правой груди придавал его внешности какую-то хищность, которой раньше явно не было. Это был скорее харизматичный и уверенный в себе мужчина, но голос, который всегда так её притягивал, остался прежним. Даже если он говорил шёпотом, она всегда его слышала и тонула в нём. — Майя, может, хватит уже всем доказывать, какая ты сильная? Это и так всем известно. Брось свои игры и вернись ко мне, — продолжил он. — Я уже говорила тебе, что не могу простить тебе убийство своего брата, — ответила она. — Я не убивал его, а освободил от тьмы, как он того и желал. Он знал, что мне это будет под силу, поэтому так и поступил. Ты это прекрасно знаешь, просто никак не хочешь смириться. Как может быть кончено то, что ещё даже и не начиналось? — Тогда почему он так яростно ударил тебя? — Майя наконец задала вопрос так давно терзавший её. — Опять двадцать пять, Нацумэ, ты меня словно и не слушаешь! Есть вещи, которые просто необходимо было сделать, неважно, какой ценой, — прошептал парень, смотря ей прямо в глаза и следя за реакцией Майи. От этих слов она слегка смутилась. — Прошлого не воротишь, Мицуоми. Нельзя так взять и забыть обо всём, — фыркнула та, отворачиваясь от него. — Да что ты заладила одно и то же! Забудь ты о прошлом. Хватит жить ради своего брата, — разозлился он. — Я ушла из твоей жизни два года назад, разорвав всё. Ты умер тогда с ним, и я смирилась! А теперь пытаешься вернуться, словно ничего и не было… — Она на секунду замялась. — А если тебя поглотит тьма? Я не хочу смотреть на это снова, — надломленным голосом проговорила Майя, закусив губу. Из её глаз покатились слезы. Мицуоми смотрел на любимые черты лица и думал, как до неё достучаться. Ведь именно она давала силы бороться и не поддаваться тьме. Два года назад он потерял всё: друга, любимую девушку и в конечном итоге самого себя. У него не было никого и ничего. Осталась только пустота, в которой разрасталась тьма. Он постоянно чувствовал, как она извивается в нём, подобно огромной скользкой змее, свернувшейся кольцом вокруг сердца. Одна капля её яда — и сердце сжимается до боли, давая нечеловеческую силу, но при этом по крупицам вытягивая жизнь. — Прекращай говорить глупости, — смягчился он, а после схватил Майю за руку и резко дёрнул на себя, прижав хрупкий стан девушки к груди. Её глаза широко распахнулись от удивления, а руки безвольно повисли вдоль тела. Мицуоми чувствовал приятный запах волос, кожи, сводящий с ума. Чувствовал её дыхание, биение сердца… — Зачем ты мне помогаешь? — прошептала она. Все свою жизнь Майя боялась к себе кого-либо близко подпускать, так как слишком свежи были в памяти слова Сина: «Я буду убивать всех, кто тебе дорог». И она согласилась уйти с ним. А отпускать Мицуоми, не имея возможности объясниться, было больнее всего — словно потерять часть себя или лишиться конечности, а потом мучиться от фантомных болей. Её брат был уже давно мертв, но что-то внутри не давало покоя, и этому трудно было найти объяснения. Возможно, страх уже просто вошел в привычку. Сознанием она понимала, что Мицуоми нельзя подпускать ближе, но ей хотелось почувствовать его тепло, пусть и ненадолго. — А тебе не приходило в голову, что я места себе не находил, пока ты лежала без сознания? В момент, когда я увидел тебя при смерти, моя защита, так тщательно выстроенная, рухнула в один миг. Позволь мне быть с тобой, пока я ещё жив, — прошептал он возле самого уха, согревая его своим тёплым дыханием. От этих слов у девушки в груди странно защемило. Его признание было для неё неожиданным и таким желанным. Она не могла разобраться с ворохом этих чувств. Его прикосновения были лёгкими, но она в жизни не испытывала такого возбуждения. Мицуоми снова сеял хаос в её душе, заставляя её вновь менять свое мнение, а тело — покрываться мурашками, отгоняя давно живущий страх. — Знаешь, а я ведь скучала по тебе, — выдохнула она. Всего лишь какие-то несколько слов, но они были самыми долгожданными. Слова, которые заставили его перестать дышать. Она хотела сказать ещё что-то, но её прервали, накрыв едва дрожащие губы яростным собственническим поцелуем. Пробуя на вкус, проводя языком по контуру, изучая каждый сантиметр… С губ успел сорваться слабый протестующий стон, руки Майи упёрлись в накачанный торс Мицуоми. Она ощущала всепоглощающую силу, жар разливался по телу, заставляя тяжелее дышать. Сдавшись, девушка по инерции подалась вперёд, отвечая на поцелуй, аккуратно прикусывая и оттягивая нижнюю губу и руками зарываясь в его волосы. Мицуоми приглушенно застонал и, всё же вернув себе инициативу, начал легонько посасывать кончик её языка, отчего та сладко простонала и в какой-то момент времени поняла, что начинает задыхаться от нехватки воздуха. Мысли путались, а тело отвечало на ласки. Отстранившись, парень увидел, как часто вздымается её грудь. Его рука прошлась по стану, а губы переместились на шею. Майя чувствовала, как он несдержанно кусает нежную кожу, оставляя засосы, а после ласкает место укуса. Прохладный летний воздух нежно ласкал ставшую горячей кожу спины или же это Мицуоми подушечками пальцев изучал изгибы её тела?.. Тишину нарушало прерывистое дыхание и стоны, что срывались с уст девушки. Майя никогда не могла предугадать, что он выкинет в тот или иной раз. С виду Мицуоми выглядел очень жестоким, и девушка никогда не переставала осознавать, что однажды его поглотит тьма. Она никогда в нём не видела столько нежности, как сегодня. Именно с ней он мог это себе позволить, ведь каждой тьме нужен спасительный свет. Они оба нуждались друг в друге. Если раньше Майя считала, что любит его и эту любовь нужно всячески в себе подавлять, то сейчас понимала, насколько сходит с ума от его ласк. Желание сводило тело судорогой. Руки словно знали о желаниях тела лучше неё самой, но он не торопился, действуя медленно и мягко, наслаждаясь удовольствием. Это сродни игре на инструменте: только от тебя зависит чистота звука, будет ли он сладким и приятным или же горьким и приторным. Мицуоми до сих пор не верил и даже не представлял, что может до неё дотрагиваться, сжимать в объятьях, целовать, неторопливо изучать и гладить пальцами кожу, заставлять стоны срываться с губ от одних только прикосновений. Ему нравилось и одновременно злило это её упрямство. Но он хотел, чтобы она была его и телом и душой, и совершенно неважно, сколько времени на это понадобится. Мицуоми наслаждался ей, буквально впитывая каждый сантиметр её тела, становясь её частью. Ему казалось, что такого желания он не испытывал больше ни с кем. Оно опаляло и опустошало одновременно, словно внутри бежала не кровь, а металл, будоражащий душу. У него было много женщин, но именно она была любимой. Сейчас ему хотелось не брать, а доставлять удовольствие и наслаждаться тем, как она изнемогает от него. Никто и никогда ещё не действовал так на его нервную систему, взвинчивая и заводя с полоборота… Когда Майя проснулась, уже светало. Сумерки в комнате рассеивались, пропуская золотистый свет сквозь шторы. Прохладный лёгкий ветер блуждал по комнате. Открыв глаза, Майя увидела, что Мицуоми всё ещё спит. Впервые за всё это время она видела спокойствие на его лице. Продолжая смотреть, Майя не удержалась и легонько поцеловала мужчину. Убедившись, что тот крепко спит, девушка осторожно выбралась из объятий. Стараясь его не разбудить, она на носочках направилась к выходу из комнаты, по дороге подняла с пола его рубашку, а потом накинула на себя. Одеваясь, Майя бросила взгляд на кровать, чтобы убедиться, что мужчина спит, подошла к двери и осторожно повернула ручку. Она не жалела, что поддалась внезапному порыву, пусть и на одну ночь. — Прощай, — прошептала она и опрометью выскочила из комнаты.***
Мицуоми повернулся на кровати и протянул руку туда, где должна была лежать Майя, хотя и понимал в глубине души, что её там нет. Обычно он был рад, когда утром рядом никого не было, но что непонятного в том, что он хотел, чтобы Майя осталась с ним? Он по-прежнему чувствовал её аромат, витающий по комнате. Аромат был такой яркий, словно она всё ещё находилась здесь. Сев на кровати, мужчина заметил небольшую записку. Развернув её, он увидел пару строк, написанных быстрым, а оттого и неровным почерком. — «Прости, мне правда лучше уйти. Моя любовь и так принесла тебе много боли», — прочитал он вслух. — Да какого хрена, Нацумэ! Снова всё решила за двоих, — выругался он, смяв записку в руке. Подумав, что со стороны это выглядит достаточно комично, ведь всё время было наоборот, он решил обдумать дальнейшие действия. — Почему нельзя было просто остаться со мной? Опять удрала, — сказал Мицуоми, пытаясь сохранить хладнокровие. — Ничего, в другой раз я этого не допущу. Искать тебя уже вошло в привычку.