Служители Богов

      «Забурились мы, принцесса» — Смех у Стригвира хриплый и почти добродушный.       Сколько врагов они разбили до заката? Сколько миль Мирана загоняла Сагана, лишь бы поспеть за Гончей Бескожих Близнецов? Тот не имел привычки оглядываться, а ноги его были так быстры, что в это даже не верилось. Никакой магии — только выносливые мышцы и охотничий дух вели Искателя вперед.       А вот жрица вымоталась не меньше, чем ее кот. Тяжела война для смертного, но для женщин куда более грязна и неловка она бывает. Переполняющие эмоции Мирана выражает сцепленными зубами.       «Пойдем дальше, надо добраться до реки» — Пытается спуститься с седла, как ни в чем не бывало. Благодарный, Саган трется об хозяйку и, кажется, даже мурлычет.       Стригвир…да, он был странным. Но ничуть не более, чем большинство тех тварей, что повстречались им на пути, пускай даже сегодня. Он привык охотиться, убивать, но также находиться в стае. И конечно же, подчиняться приказам. О последнем принцесса даже не задумывалась, с завидной злобой сдерживая брань каждый раз, как быстрый напарник пропадал из виду.       А ведь можно было просто сказать об этом.       Воин предложению соглашается, но отстает. Привычной поспевать за ним женщине совсем не нравится снова не видеть спутника и оборачиваться в сумерки, стоит затихнуть его шагам. Тревога. Раздражение. А еще это неприятное чувство, будто идет охота на нее…       Мирана жалеет, что в такое неподходящее время находится в обществе мужчины, однако блеск воды заставляет быстро о том позабыть. Она оставляет лук и колчан под раскидистым деревом, туда же отправляются наспех сброшенные сапоги. Ну, вот и все: летняя ночь тепла, короткое платье уже далеко не первой свежести, а купаться в одежде ей не впервой. И черт! Даже если бы пришлось пройтись голышом перед армиями Света и Тьмы, это не сдержало бы принцессу от мытья.       Всего десяток шагов отделяет густую рощу от низкого берега. Голос союзника раздается неожиданно близко:       «Не делай этого».       Между ней и спасительным водоемом вырастает силуэт Гончей. Почему-то он кажется таким же угрожающим, как и в тот раз, когда они оказались по разные стороны баррикад. Низкая фигура не-человека движется в такт дыханию, от него разит псиной или чем-то очень схожим, а обнажившиеся ряды зубов тускло поблескивают. Мирана не понимает, как так?       Саган неподалеку, но чуть что — все равно не успеет.       «В чем дело? Все нормально» — Слова жрицы неприятно дрожат. Поверят ли им, если не верит она?       Большие руки крепко ложатся на талию. Стригвир опускается на колени, задирая голову.       «Я тебя не раню. Напои меня».       Скелет, ожившее дерево, несколько духов и ядовитая мразь, что нельзя касаться даже после смерти — ни один из врагов не имел того, чего желал Искатель.       Крови у них не было и в помине, зато она была у Мираны. А Гончая жаждет.       «Будь сговорчивей, принцесса, мне нужна только твоя кровь».       Жрица стоит в растерянности, ей совсем не хочется что-то решать. От напарника исходит сухой жар, жгущий чувствительную кожу, мрак скрывает его отталкивающий облик все заметней. Время тикает.       Нарастающее рычанье Стригвира звучит страшно, бьется вибрацией в грудине и горле. Нечто, щекотное до остроты, скатывается по внутренней стороне бедра почти до колена. Гончая перехватывает каплю языком. Он невыносимо горячий.       Мирана готова поклясться, что широкий оскал в темноте — есть насмешливая улыбка. И что трущийся об ее ноги убийца и так, и так, уже ни за что не отпустит ее. Она стягивает алый шлем, пытаясь не смотреть, и говорит «Да».       Сперва это похоже на безумие. Затем — на еще большее безумие.       Красные от стыда щеки пылают, ей хочется отстраниться от каждого короткого касания, почти болью отдающегося во все тело. Окровавленное белье впопыхах снимается, Стригвир тянет вниз, по-прежнему сильно впиваясь пальцами в бедра. Поначалу он просто пьет.       «Селемене, только не смотри» — Молитва к Богине прекращается быстро, рваные мысли тонут в темноте. По мере того, как иссякает кровь, движения жадного рта приносят все больше удовольствия и в какой-то момент, от них уже невозможно отказаться ни на секунду. Теперь другим богам шепчет принцесса, ее тело говорит за нее.       «Только не отпускай».       В женских конечностях, натертых, усталых, просыпается новая сила. Пальцы, что нещадно впивались в попавшуюся под руку траву, сами тянутся к голове Гончей. Безо всякого умысла. Прикоснуться. Сжать. Хочется еще ближе, еще горячее. Мирана закидывает ногу ему на спину, шершавая щека неосторожно трется о мякоть. Под этим грубым объятием ходят вздувшиеся жилы неутомимого бойца и осознание этой силы заставляет биться в конвульсиях. Вскрик переходит в сдержанное хныканье.       Даже чувствуя, как женщина отталкивает его плечи, он продолжает. Пока она не отыщет в себе силы говорить.       «Все, все, хватит».       Убийца нехотя отнимает запачканный рот. Ему хотелось бы еще, хотя бы каплю. Даже в такой, второсортной крови, можно найти временное затишье. Темная, горькая, отдающая специфичной гнилью, она была не так уж и плоха. Сколько раз он пил нечто, на кровь совершенно не похожее, это — оказалось в разы приемлемей.       Где-то на горизонте сознания Мирана наблюдает, как ее спутник выпутывается из ее ног. Нет желания шевелиться ни одной мышцей, а холодок, идущий от земли, почти не проникает в распаренное вакханалией тело. Богиня свидетель, принцесса без колебаний набралась бы вина, случись такая возможность прямо сейчас.       Отдыхать в таком виде определенно нельзя. Все-таки нужно привести себя в порядок, простирнуться, поесть в конце концов. В седельной сумке должно было остаться немного завернутых в листья плодов, а под самим седлом — припрятаны холщовые лоскуты для перевязки ран и не только. Женщина садится на колени, чувствуя странное. Ей неизвестно, в какой точке пространства находится союзник, смотрит ли он или нет. Рука ныряет под испачканную юбку, ожидание оправдывается.       Служительница Луны близка к тому, чтоб ненавидеть себя.       «Стригвир», — шепчет, точно зная, что будет услышана, — «она до сих пор идет».       Рубиновые капли не орошают травы. Шумное дыхание за спиной — ответ ей.       Теперь уже воин укладывается наземь, подтягивая жрицу на себя. Та не противится, жмурясь и тайно улыбаясь в предвкушении того, что ее снова ждет. Жилистые руки намертво впиваются в разведенные ноги. Мирана изучающе водит пальцами по выступающим венам, напряженным сухожилиям. Что-то совсем уж озорное мелькает внутри нее и заставляет дернуться, для пробы. Раскрытый таз не сдвигается ни на йоту: мощная хватка Стригвира держит, словно капкан.       Глаза принцессы закрываются, закушенные губы едва скрывают усмешку. Как же давно она не позволяла себе расслабиться, не подпуская к себе ни мужчин, ни женщин, ни других служителей ордена? Последние, погруженные в безустанное служение своей Богине все меньше чувствовали свой пол, из года в год просто напросто забывая о нем.       «Никому не отнять эту сладость» — Дерзкая мысль радует принцессу даже сама по себе. Она царапает руки Гончей каждый раз, когда тот лижет ее особенно горячо.       Медленно кровоточат женщины и одним богам известно, сколь долго продолжалось это отчаянное непотребство. Один раз извивается жрица над окровавленной пастью, второй; на третьем сбивается со счета, прогибаясь насколько может, расправляя руки, подобно крыльям. Машет ими, как лебедь, смеется совершенно открыто, не сдерживаемая ничем. И в самом деле.       Они не говорят.       Стригвир, жадный только до ее крови, не хочет ее как женщину. И Мирана бесконечно признательна ему за возможность целиком сосредоточиться на себе.       Было похоже на то, что она никогда в жизни не делала этого.       …завтра Битва продолжится, местами она не стихала даже ночью.       Селемене и Бескожие Близнецы неодобрительно взирают на своих слуг, с презрением и враждой — друг на друга.       Завтра продолжится Битва…