***
- Господин Оверлорд, я надеюсь в этот раз вы вызвали меня не просто так, - поправляя очки, злобно сверкнул глазами Первый. Человеку уже надоело вечно бывать в кабинете молодого начальника или, того хуже, в поместье семьи Оверлорд. Заведующий уже с подозрением на него косится, так же, как и многие сотрудники банка. Ему не хотелось бы привлекать к своей персоне слишком много лишнего внимания. Первый является не обычным человеком. На него совершенно не влияет особый аромат вампиров - феромон. Этот запах является неким способом общения среди их расы. Ни один человек не в силах противостоять силе феромонов. Так же запах Господина Оверлорда совершенно иной. Его аромат отличается от гнетущего дурмана, который исходит от прочих жутких Вампиров. Он гораздо мягче, дружелюбнее, словно запах цветов. Всему есть причины. - Первый, - немного смущенно и растерянно заговорил Вампир, - так получилось, что мне следует отлучиться из города на некоторое время. Тишина давила на уши Господина Оверлорда. Сердце было готово вырваться из груди, а пальцы стали потеть. Почему ему так сложно объясниться с этим человеком? Они ведь через многое прошли вместе и уже могут доверять друг другу. Первый знает об особенности главного наследника рода Оверлорд. Вампир, скрывающийся за маской злобы и угнетения, на самом деле Аномалия. Но всё было бы не так страшно, если бы Господин любил подчиняться другим Вампирам. Сэль Оверлорд настоящий извращенец, который хочет быть рабом у человека. Если хоть кто-то из посторонних это узнает, жизнь молодого Вампира на этом закончится. Его будет ждать лишь гонение. - Ну и что дальше? - все еще раздраженно спросил Первый. А в ответ лишь тишина и сильнее краснеющий Вампир. - Когда вы уезжаете? - Завтра вечером, - немного обреченно проговорил Господин Оверлорд. Ему совершенно не хотелось покидать Первого, а так же работу в банке. За малое количество времени он привык к такой жизни. Эта поездка может поменять все его планы на будущее, но она необходима его отцу. А против главы семьи Оверлорд никто и никогда не смеет идти. - Хорошо, я понял, - Первый устало дотронулся до переносицы и поднялся со своего места, отправляясь к выходу из кабинета, - придумайте повод, чтобы вызвать меня ночью в ваше поместье, а до этого времени не смейте меня беспокоить.***
Раб не знает, что делать, Хозяин велел ему молчать. Если он попробует что-то ответить, это может вылиться в новое наказание. Еще один удар флогера между лопаток. Вампир стерпел и не издал никакого звука, проглотив всю боль вглубь себя. Только трясущееся тело и вставший член могут сдать Раба в том, что он получает неистовое удовольствие. Повиновение перед человеком хоть и начинало входить в оборот, однако гены вампира - не пустой звук, ощущение власти, превосходства, гордости сильно давят изнутри, противореча желаниям тела. Сэль глухо зашипел. Выражение личностных эмоций? Нет, это недопустимо, ведь у Раба не может быть "личности" - садистская улыбка озарила лицо Первого. Последовал смачный удар ноги в челюсть, светловолосый юноша повалился на бок, сплевывая кровь. Последней плеваться не столь больно, как сплевывать самоуважение, честь семьи, достоинство. Вероятно, в том и кроется причина наклонностей Сэля, мальчика, не оправдавшего ожиданий, это самобичевание посредством чужой руки. Плечо рассекает новый удар флогера. - Ты должен понести наказание. Должен, конечно должен, люди всегда кому-то должны, а он сам заявил, столь громко и надменно, как его воротит от вампирской крови, а значит пора привыкать к обязанностям и подчинению, которыми "одарены" смертные с рождения. Первый присел рядом с Сэлем, грубо схватив последнего за бедро, приблизился к лицу. - Ты жалок, аномально жалок. Первый рассмеялся, резко разворачивая юношу лицом к полу и стягивая с последнего брюки. Унижения. Они хороши тем, что стирают ответственность, "меня истязают, я невиновен", удобно, когда на публике ты гордость и наследник, повседневность утомляет. Сэль выгибает спину, послушно становясь на четвереньки, позволяя Первому избавиться от остатков одежды. Обнаженный, открытый, поставленный в смиренную позу - идеальный вид для раба. Первый, недолго церемонясь, приступает к растягиванию Оверлорда, запуская пальцы внутрь юноши. Сэль рефлекторно вздрагивает всем телом, насаживаясь на пальцы, за что получает хлесткий удар в бок. - Не стоит торопиться, господин Оверлорд. Первый чеканит каждое слово, разя холодной эмоциональной дистанцией. Блондин послушно замирает, сопротивляясь собственному телу. Пальцы прибавляются в количестве, существенно увеличивая болевые ощущения и проникая глубже прежнего. Первый, склоняясь, кусает Сэля за ухо, несколько надменно шипя: - Всё, как вы любите. Парень невнятно стонет от столь близкого контакта, щекой стараясь прижаться к своему "мучителю", но тот в свою очередь резко отстраняется. - Недопустимо, - пресекает голос. Резко вынимая пальцы, Первый ударяет Сэля в бедро. Лязг пряжки ремня, шелест ткани. Оверлорду остается только ждать. Порядок и педантичность - вот залог успеха любого управленца, хозяина положения. Первый методично снимает с себя одежду, аккуратно складывая рядом, словно только вернулся со смены, да и вовсе никуда не спешит. Это выжидание, оттягивание времени, раб должен уметь терпеть и знать своё место. Брюнет подошел и опустился на колени, провел рукой вдоль позвоночника своего раба. - Покорность украшает раба. Гладь руки сменили ногти, оцарапавшие нежную кожу. Не распаляясь речами, Первый, придерживая юношу за плечо, довольно резко вошел в того, скрипнув зубами. Непредусмотрительность. Стоило предусмотреть, что иным вход на сухую не обернется. Однако стон, который издал Сэль, мог компенсировать и недельную боль в паху. Первый начал двигаться внутри Сэля, но уже в разы осторожнее набирая темп. Оверлорд уперся локтями в пол, опуская голову, пытаясь привыкнуть к дискомфорту, позволяя своему хозяину проникать глубже. Первый заметно прибавил в темпе, придерживая тело под собой. Блондин, начав тихо постанывать, потянулся рукой к своему члену, за что и получил удар по руке. - Умей терпеть. Следом за ударом, Первый перехватил парня, взяв за волосы и потянул на себя. - Удовольствие твоего хозяина первично, твои потребности - не моя забота, не смей дергаться. Сэль взвыл от боли. Последовало натяжение волос, темп проникновений увеличился. Парень попытался освободиться, чувствуя, что от такого загиба у него перехватило дыхание, однако попытка оказалась тщетной и он закашлялся. Казалось, что Первый давно вошел в некий транс, начисто лишающий его зрения и слуха. Только собственные ощущения, максимальный эгоцентризм. Как ни старался Сэль, его не слышали, не придавали значения его боли, его чувствам. Осознание пришло навязчивой мыслью: это и есть истинный, отфильтрованный от самообмана садизм, выражающийся далеко не в физической боли, ранящий глубже любого пореза плети. На глазах выступили слезы. Он бросил сопротивление. Спустя минуты четыре кончил Первый, отпуская обессиленного парня в свободное падение о пол, и тут же начал собираться, надевая одежду. Сэль только и смог, дрожа всем телом, сжаться в позу эмбриона, уткнуться носом в колени, боясь издать лишний всхлип. Закончив одеваться, Первый вышел из комнаты не издав ни звука, ни слова, даже не обернувшись. Дверь хлопнула. Раздался заутробный вой.***
Поправляя свою форму, Первый продолжал стоять в кабинете Господина Оверлорда и рассматривать свое отражение в зеркале. Они закончили полчаса назад, а Вампир все еще не вернулся из своей комнаты для игр. Неужели сегодня Первый перестарался? Определенно нет. Скрип двери заставил человека обернуться. Перед его глазами стоял Господин Сэль, который нервно поправлял челку, и скрывал под волосами смущенное лицо. Первый словно забыл, что хотел сказать. Иногда он начинал забывать о своей основной цели и отдавался этому Аномальному Вампиру целиком. Но нельзя было допустить, чтобы такой придурковатый и не осознающий последствий от своих действий Вампир испортил ему всю жизнь. Господин Оверлорд неуверенно подошел к человеку и взглянул прямо в его черные глаза. Иногда ему казалось, словно за этим неестественным цветом таился океан. Черные тучи скрывают ясное небо. - Первый, твои глаза... Как гром среди ясного неба. Человека словно ведром ледяной воды окатили. Почему такой глупый Вампир решил раскрыть его с потрохами. Убить и спрятать тело. Тогда никаких проблем более не будет. Но это не выход. Не дав договорить Господину Оверлорду, Первый притягивает его к себе. Прикрывает рукой глаза Вампира и целует. Так, как будто это самая важная вещь в мире. И только этот поцелуй поможет ему жить дальше.