Память крови

Отраженное в водах Иллиналты солнце слепило глаза. Однако наслаждаться его теплыми лучами времени совершенно не было. Повозка, которая везла меня, и так не вовремя сломавшееся по дороге колесо нарушили все планы. Теперь нужно было приложить немало усилий, чтобы добраться до Ривервуда хотя бы до темноты, и не позднее, чем завтра, до Вайтрана. Мысли путались в голове, видимо, я еще не успела отойти от проведенного в замке времени. Хенрик пытался чересчур поспешно объяснить детали: о моей крови, о Харконе и его силах, о моей жизни, которую я, как ни пыталась, все равно не могла вспомнить. Истории, рассказанные им, уже даже не казались выдумкой. Иногда, глядя на свою бледную, даже по меркам нордов, кожу, я ему верила. Да и сомнительно, что они бы доверили простому смертному свой план и наследство в придачу. Хотя о последнем я особо судить не могла, Хенрик только пообещал, что будет доставлять золото для обучения напрямую в Вайтран. С этим пришлось согласится: шансы быть ограбленной по дороге велики. Других представителей клана я видела лишь мельком, и, признаться, не сильно жаждала узнать их ближе. Главное, что в замке они меня удерживать не собирались, видимо считая, что я достаточно сильна перед простейшими опасностями. Убеждать их в обратном для меня было крайне нецелесообразно, пока меня не заперли в темном подземелье закалять тело пытками. Хотя на их месте, я бы так и поступила, раз они верят, что я их оружие. Ведь мои навыки, если верить тем же рассказам Хенрика, с трудом можно назвать удовлетворительными. Из-за прихоти своего названного отца меня не обучили практически ничему. Письмо, арифметика, история. Светское образование в Скайриме! Еще небось и танцам учили, наряду с игрой на музыкальных инструментах. Из полезного разве что алхимия и зачатки магии. Старый вампир говорил, что однажды мне удалось пламенем спалить половину стола в большом зале. Магией с тех пор заниматься мне запретили, видите ли, кровососы уязвимы к огню. Солнце уже почти скрылось за горами, а мощенная дорога даже не думала кончаться, теряясь где-то в прибрежных зарослях. С наступлением сумерек стало тревожно, слишком много открытого пространства, будто ты на ладони. Подтверждая мои недобрые предчувствия, совсем рядом послышался шум: хруст веток, раскатистый бас — эти люди явно не боялись напороться на хищника или бандитов. Потому что они ими сами были. — Какой сюрприз, — хмыкнул первый из них — отвратительного вида бретон с лицом, изрытым оспинами. Дать деру не успела, сразу за ним вышел широкоплечий орк. Бежать в сторону озера глупо, на мелководье они легко меня догонят, впрочем, как и в лесу. Отбиваться единственным кинжалом — тоже сомнительный план. — А она ничего, — разбойник прижал меня к ближайшему дереву, бесцеремонно лапая. — С такой можно и позабавиться. Попыталась вывернуться из его хватки, но тут же пожалела об этом: под ребра уткнулся охотничий нож. Пальцы сжали шею, а вторая рука бандита уже развязывала тесемки штанов. Он нервно облизывал губы в предвкушении. Ситуация абсолютно недвусмысленная, но как из нее выбраться я не представляла. У меня нет денег, чтобы откупиться, нет силы, чтобы дать отпор, а разговор, что я из Соратников их только раззадорит. В лучшем случае, они меня изнасилуют, в худшем — изнасилуют и убьют. Оба варианта неутешительные. — Попридержи своего скакуна, — резко прервал его имперец, до этого стоявший в стороне. Он отодвинул напарника и молча обошел меня, разглядывая. — Похоже, что это не какая-нибудь крестьянская дочка для твоих забав. Кожа больно бледная, да и волосы… Свои волосы я уже почти ненавидела. Их цвет слишком редкий, слишком бросается в глаза. — Мы ее продадим, — заключил имперец, не оставляя сомнений в том, кто здесь главный. — За такую должны дорого дать. Вырываться было глупо. Это лишь прибавило мне синяков. А кричать еще глупее. — Можешь верещать сколько влезет, — ухмыльнулся орк, туго связывая мне руки сзади и отбирая кинжал. — Мы на этом берегу обосновались давно, и кроме наших здесь и нет никого. Они были не просто бандитами, а работорговцами. В этом я очень скоро убедилась, оказавшись в их логове. С виду небольшая лачуга, расположенная почти возле берега, с длинными коридорами, уходящими вглубь. Внутри была настоящая подземная тюрьма: всюду решетчатые двери, за которыми были десятки аргониан, закованных в цепи. Запах спекшейся крови, немытых тел и затхлой воды плотным облаком стоял по тоннелям. — Отведи ее к тем двоим, — приказал имперец орку. — Только в клетку не сажай. Меня подтолкнули дальше по проходу, к самой дальней двери. Узкая и длинная комната за ней почти целиком была занята двумя клетками — в одной аргонианин, в другой, как ни странно, норд. Зеленомордый пихнул меня в угол, к столу и массивному креслу перед ним: из хорошего дерева, обитое дорогой кожей и довольно тяжелое с виду. Пока я размышляла, откуда и для чего в столь захолустном месте такая дорогая мебель, орку без труда удалось привязать меня. — Если не хочешь к кому-то из них, — указал он на клетки, — то сиди спокойно и не дергайся, когда не просят. Все равно тебе отсюда никуда не деться. Бежать у меня и в мыслях не было. Проходя сквозь коридоры, я увидела еще с десяток головорезов: хорошо вооруженных и кидающих весьма недвусмысленные взгляды в мою сторону. Даже будь у меня меч, я бы не смогла с ними справиться или незаметно проскользнуть мимо. Он ухмыльнулся, видя мое понимание ситуации, а затем вышел, оставив наедине с заключенными. Несколько движений торсом дали понять, что от веревок так просто не избавиться. Перспектива просидеть здесь еще неизвестно сколько времени меня совсем не радовала. А перспектива быть проданной какому-нибудь богатею — еще больше. Но сколько я не пыталась придумать хоть какой-то план, на ум ничего не шло. — Что, Ганс решил теперь помимо аргониан и девиц продавать? Голос принадлежал норду, чей внешний вид мало чем отличался от приволокших меня сюда бандитов: грязное лицо со шрамами, спутанные волосы. Стоило промолчать, но отчего-то захотелось огрызнуться. — Вероятно, твоему Гансу вообще все равно, кем торговать, судя по тому, что и ты в клетке, норд. — И то верно, — он оскалился в улыбке, демонстрируя выбитые зубы. — Но со мной другая история, я был в их банде. До прихода Ганса мы просто грабили купцов. Но имперец предложил заниматься работорговлей — отлавливать аргониан и продавать их темным эльфам. А я просто… после второй партии не захотел этим заниматься. Поэтому оказался здесь. На его печальную историю мне было абсолютно наплевать. Едва слушая, я тщетно пыталась освободить хотя бы одну руку из пут. — На их бы мес-сте, я бы тебя убил, — произнес ящер в соседней клетке. — С-слишком болтливый. Да уж, с этим я была полностью согласна. — Ганс так и хотел сделать, но ребята вступились за меня. Только благодаря им, я еще жив. Хотя, наверное, ненадолго. Разговор внезапно прервался, поскольку в комнату зашел один из бандитов. Увидев меня в единственном кресле, он приволок из соседней комнаты табурет и, усевшись, стал что-то выцарапывать кинжалом на столе. На заключенных он бросил только беглый взгляд — вряд ли он был одним из товарищей норда. Сколько мы так просидели, слушая глухие скрипы лезвия о дерево, я не знала. Но через какое-то время в коридоре вдруг раздался шум, крики и топот ног. Исходя из них, было ясно, что кто-то будущих рабов смог дать отпор. Охранник с крепкими ругательствами вонзил кинжал в деревянную столешницу и схватился за меч. — Эй, — не успел смотритель выбежать, как шипение ящера заставило меня повернуться. Он ничего не стал говорить больше, просто кивнул в сторону стола. Там возле свежих царапин лежала небольшая связка ключей. Вероятно, наш смотритель забыл их в спешке. Если только удастся дотянуться до них… К счастью, ноги мои привязаны не были, и я попыталась раскачать массивное кресло, чтобы встать на них. Но сидение было слишком тяжелым, а потому пришлось перемещаться с огромными усилиями, пытаясь не полететь на пол вместе с грузом. Ведь из лежачего положения достать ключи все равно не получится. За дверью еще слышался топот, но никто не заходил. Медленно, но верно мои усилия вели меня к заветной цели. И вот я возле стола. Ключи в нескольких десятках сантиметров от меня. Теперь до них еще нужно дотянуться. Руки связаны, тянуться придется всем корпусом, а потом схватить их зубами и бросить на пол. — Давай, девочка, ты сможешь! — до норда, похоже, только дошло, что я пытаюсь сделать. Веревки, обвязанные вокруг меня в несколько раз, сильно давили на грудь, затрудняя дыхание. Еще немного… Шея от перенапряжения заболела. С трудом мне удалось сомкнуть зубы на ключах. Я вернулась в исходное положение, зажимая во рту желанный трофей. Мотнув головой в сторону клеток, бросила их настолько далеко, насколько смогла. Ключи не долетели, звякнув по каменному полу в полуметре от пленников. Те разочарованно выдохнули, но к ключам потянулись. В этот самый момент дверь распахнулась, и вошел стражник. Теперь он был не один — следом за ним шел здоровенный верзила с кувалдой за плечами. — Умаялся я с этими рабами! На кой хер мы ловим таких сильных, если потом постоянно приходится переживать, как бы они не свернули нам шею? — Даэдра их забери, с каждым месяцем это дело становится все опаснее и опаснее. Да и ящеров в Скайриме не так много, только беженцы: шахтеры и чернорабочие, — он бросил взгляд в мою сторону и, наконец, понял, что я находилась явно ближе, чем он меня оставлял. — Ты чего это тут, сука, удумала? — взревел он, осознав, что ключей уже нет. Он метнулся ко мне быстро, но аргонианин оказался куда быстрее. Скрипнула решетка, ярко-зеленый силуэт бросился в сторону охранника, на ходу хватая кинжал, воткнутый в столешницу. Одно движение — и кровь алыми всполохами брызнула из горла бандита, теплыми каплями попадая мне на лицо. Громила взревел, наблюдая, как его товарищ оседал на пол, и достал из-за спины оружие. Но ограниченное место для схватки было явно не на его стороне, да и ящер был слишком проворен для долгих замахов гигантской кувалдой. Удар раскрошил в щепки стол, но аргонианин ловко увернулся, и пока тот еще двигался по инерции, завершая движение, он нанес свой, оказавшись со стороны незащищенного бока противника. Кинжал вошел по самую рукоять, а затем еще несколько раз. Теперь уже и весь пол камеры был в крови. Второму пленнику, наконец, удалось выбраться из клетки. Испытывая не то благодарность, не то чувство жалости, он первым делом бросился ко мне — развязывать путы. — Ты как? В порядке? — веревки ослабли, выпуская меня из своего плена. В этот момент хотелось только злобно усмехнуться. В порядке ли я? Да, разумеется в порядке. Только что на моих глазах убили двоих, и кровь одного из них сейчас на моем лице. Но ни ужаса, ни отвращения, я не испытывала, словно чужая смерть была вполне обычным явлением для меня, закономерной неизбежностью. Может это потому, что я росла среди убийц, а может… даже сама убивала? Услышать мой ответ ему было не суждено — сквозь грудь прошло железное лезвие. За его спиной стоял аргонианин, успевший уже подобрать меч. Норд даже не успел ничего понять. — За…зачем? — полушепотом спросила я, наблюдая предсмертную агонию мужчины. — Он был с-среди них. А значит, такой же. — Меня ты тоже убьешь? — еще тише спросила я, чувствуя, что сердце почти остановилось. Его змеиный взгляд лишь скользнул по мне. Веревки меня больше не связывали, ящер исчез, прихватив оружие, а я продолжала сидеть в кресле, не в силах пошевелиться. В коридорах по-прежнему было шумно — звон оружия и крики — но все это было словно в другом мире. Рука, потянувшаяся сорвать остатки пут, дрожала: противной мелкой дрожью, выдающей мой страх с потрохами. Еще вчера я смело смотрела в глаза вампиру, и возможно, когда-то сталкивалась с большим насилием, но сегодня боюсь выйти к людям, потому что слаба. И эта слабость раздражала, как и предательская дрожь в руках. Той самой дрожащей рукой я стерла с лица еще не высохшую кровь своего надзирателя. Нужно выбираться отсюда, пока никому не вздумалось сюда снова зайти. На убитом охраннике был плащ с капюшоном. Отныне капюшон я буду надевать, куда бы ни направилась. Кутаясь в плащ, осторожно шагнула в каменный проход и тут же чуть не споткнулась об очередной труп в луже крови. Воинственный ящер времени даром не терял, видимо, еще и освобождая других пленников. Где-то с той стороны, где был выход, еще слышались крики. Мой недавний сокамерник явно не походил на простого работягу, которых обычно ловили эти работорговцы. Кто он? Одержимый мститель за сородичей? Воин элитных войск, которого совершенно случайно поймали? Да какая, в конце концов, мне разница, кто он? Он по каким-то причинам не убил меня, а еще он был единственным, благодаря которому я могу отсюда выбраться. Нужно только следовать за ним. Размышляя об этом, медленно продвигалась к выходу. По дороге сняла с убитых пару добротных кинжалов и один меч, показавшийся мне не таким тяжелым как остальные. Рука уверенно сжала оружие, и страх немного отпустил. Но не стоило обманываться: с оружием или без — мне не выстоять даже против одного противника. На свое счастье, никого из живых я не встретила. Только трупы: со вспоротыми животами, сломанной шеей или заколотые холодным оружием. То ли я так долго сидела в ступоре, то ли ящер был так быстр, что успел тут расправиться со всеми за столь короткое время. Петляющие коридоры кончились, и я оказалась в подвале той самой лачуги, что мастерски скрывала весь этот притон работорговцев. Где-то наверху хлопнула дверь. Взбежав по деревянной лестнице, я лишь на секунду задержалась возле выхода, пытаясь утихомирить дыхание. Ждать было некогда, нужно скорее выбираться, потому что если ящер кого-то не добил внутри, то мне уж точно несдобровать. Запахи ночного леса — хвоя и горноцвет — приятно защекотали ноздри. После нечистот тюрьмы эти ароматы были вдвойне приятны. Еще раз вдохнув полной грудью, я быстро огляделась. Лязг оружия доносился с озера, где почти у самой кромки шел оживленный бой между аргонианином и имперцем. Их силуэты были отчетливо видны в свете двух лун, и судя по всему, схватка была в самом разгаре. Ящер явно не лидировал: броню ему так и не удалось подобрать, на груди выделялись свежие порезы. Ганс продолжал наступать, делая все более агрессивные выпады, одним из которых ему удалось выбить оружие соперника. — И это ты убил всю мою банду? — процедил имперец сквозь зубы, наставляя острие на грудь ящера. — Я ожидал чего-то большего. Хотя для раба ты вполне неплох. На секунду Ганс отвлекся от своей жертвы, увидев меня. Его кривая усмешка мне совсем не понравилась, даже в капюшоне он меня узнал. Если убегу, он догонит, как только разделается с ящером, и плакала моя свобода. Неужели все так и закончится? — Я не раб. Я твоя с-смерть! — легко уклонившись от клинка, аргонианин вскочил на ноги. Пальцы резко сжали рукоять меча. Пусть у ящера нет оружия, но у меня-то есть. Только оно должно быть у того, кто умеет им пользоваться. Преодолев отделяющие нас метры, я резко выбросила вперед руку. Всего мгновение понадобилось, чтобы аргонианин оценил ситуацию. Он схватил брошенный мною меч и шепнул что-то пустоте. Едва заметное бело-голубое свечение окутало его тело, заживляя раны. Умение, доступное только детям Хиста*. Будто наполнившись силой, он вновь вступил в схватку. Один рубящий удар с правого бока, один встречный, еще один сверху. Ганс уворачивался, парировал, отпрыгивал, но все больше дыхание его сбивалось. С каждым выпадом аргонианина, он замедлялся, это было видно по его нечетким стойкам. Но даже так он сумел несколько раз полоснуть ящера. Тело подвело Ганса в последнюю минуту, он споткнулся, открылся, стараясь удержать равновесие, и принял размашистый удар аргонианина. Закашлялся кровью, рукой удерживая готовые выскользнуть внутренности, и, качнувшись, упал. Ящер наклонился над ним, тяжело дыша. Последние раны, нанесенные Гансом, уже не затягивались, алыми полосами выделяясь на ярко-зеленом чешуйчатом теле. Способность к регенерации, вероятно, уже закончилась. Я достала из-за пояса единственное зелье лечения и протянула ему. — Зачем ты дала меч убийце? — спросил он, принимая крошечную склянку из моих рук. — А зачем убийца сохранил мне жизнь? Ящер как-то странно улыбнулся, а затем, немного помолчав, ответил: — Те, кто меня вос-спитывал, час-сто рассказывали одну легенду. В той легенде говорилось, что в лесах Чернотопья бродит с-страшный зверь. Никто не знает, откуда он появился и когда, неизвестно и то, как он выглядит, но много веков он нападает на беспечных путников. Их тела час-сто можно вс-стретить на болотах. Он нападает столь стремительно, что видна только кровь его жертв. За это наш народ прозвал его Алым Зверем. — Красивая легенда, но никак не пойму, при чем здесь то, что ты меня не убил? — Я уже давно не вс-споминал о прежнем доме. Ты напомнила мне о нем с-своим цветом волос. С-советую тебе поторопиться, — добавил он, отвернувшись, — а то вдруг я передумаю. Дверь в лачугу контрабандистов скрипнула, и его зеленый хвост скрылся за ней. Бросив прощальный взгляд на Иллиналту, я зашагала к Ривервуду.