Festina lente (Торопись медленнее)

POV Вики. Неймар расстегнул ремень на штанах, и покрывает поцелуями мою кожу, с каждой секундой сомнения, посетившие мою голову, растворяются и я отдаюсь моменту близости. Меня накрывает волной желания и возбуждения, я безумно хочу его, все мое существо жаждет этого и плевать на последствия. Я обняла его за шею и впилась в его губы поцелуем. Обхватив, меня за поясницу, Ней сел, усадив меня на свои бедра. Снимая с него футболку, я провожу кончиками пальцев по его загорелой, крепкой груди и с моих губ срывается стон. Расстегнув на мне лифчик, он снова толкает на кровать и спускает с себя джинсы вместе с боксерами. Я обхватила его поясницу ногами и тяну к себе за шею… В этот момент дверь с треском распахивается, а на пороге стоит какой-то мужчина. В глазах все плывет, но я смутно понимаю, что его лицо мне знакомо. Надев штаны обратно, Ней спешно бросил мне простынь и подошел к нему, но не успел он и рта раскрыть, как ему в грудь направилось оружие. — Какого хрена здесь происходит? — Пальнуть бы сейчас в тебя, но, к сожалению, это не моя забота. — Сказал он и с размаху врезал Неймару в висок рукоятью пистолета. — Джеймс сам с тобой разберется. — Анхель? — Наконец-то узнала я, парня, ворвавшегося в комнату. Он работает на Дэвисов и сегодня был на воротах, когда я выезжала из дома. — Оденься — посмотрев на меня уничтожающим взглядом, он швырнул в меня платьем, которое оказалось на полу. Мой мозг продолжает сопротивляться происходящему, а все, о чем я могу думать — руки и губы Неймара прикасающиеся к моей коже. — Эй! Ты меня слышишь? Давай одевайся, я увезу тебя отсюда. — Куда? — Продолжая сидеть, обернувшись простыней, спросила я. — Слушай, я не шучу — он терял терпение. — Анхель! — Из-за двери послышался знакомый голос. — Дальше я сам, езжай домой, правильно сделал, что позвонил. — А Джеймс, я должен ему сказать… — С Джеймсом я сам решу. Поверь, ты не хочешь быть тем, кто расскажет ему о таком. Парень, убрал пистолет и попятился к двери. В дверях появился Тони. Он окинул комнату взглядом и задержав его на пару секунд на моих обнаженных плечах, погрустнел. Обернувшись, он крикнул Анхелю вслед: — И никому ни слова о том, что видел, я серьезно. Каша в моей голове продолжала густеть, все происходящее вокруг напоминало сон, из которого невозможно выбраться, как будто я все время бегу, но никак не могу набрать скорость. Глядя на лицо Тони, приблизившегося ко мне, я понимаю, что он что-то мне говорит, но практически не слышу его слов, зато очень хорошо вижу его четко очерченные губы, и легкую щетину на щеках. Это кажется мне чертовски сексуальным. Окинув его взглядом, я поняла, что он очень привлекательный мужчина, и как я раньше не замечала этого? Он всматривается мне в глаза, и продолжает что-то говорить, а я думаю о том, такие ли его губы на ощупь мягкие, какими кажутся, когда я на них смотрю. И не-долго думая я протягиваю к нему руку и прикасаюсь к ним кончиками пальцев. Его взгляд изменился, и он резко замолчал. Обхватив ладонями мою голову, он пристально посмотрел мне в глаза. — Понятно все. Вики, посмотри на меня, ты меня слышишь? Ты под наркотой. — Что? Какой еще наркотой? — Мозг отключился окончательно, я не могу думать совершенно ни о чем. — Точно не скажу — он сгреб меня в охапку вместе с простыней и моими вещами и легко подхватил на руки. — Может это «Джина», а может «Мет». — Тони… — оказавшись так близко к его губам, мне невозможно захотелось его поцеловать и недол-го думая, я потянулась к нему. — Или и то и другое — сказал он, отклонившись от моих губ. — Я хочу тебя, Тони — услышала я свой голос словно со стороны, словно это говорила не я, настолько чужим он мне казался. — Однозначно и то и другое. — Он, казалось, совсем не удивлялся моему поведению, как будто я каждый день говорю ему это и пытаюсь его поцеловать. Я не поняла, как оказалась на заднем сидении его машины, как он пристегнул меня двумя ремнями безопасности, закрепив их крест-накрест и уселся за руль. — Вики, я понимаю, что тебе это очень сложно, но постарайся сидеть ровно, я не знаю, сколько тебе дали и чего именно и поэтому не знаю возможную реакцию твоего организма, поэтому спать и ле-жать никак нельзя. По крайней мере пока мы в машине. Поэтому будь умницей сиди спокойно и смотри на дорогу. — Я буду очень хорошо себя вести. — Промурлыкала я — Может, ты отстегнешь меня и проверишь? — Да-да, я отстегну тебя скоро, как только мы приедем — сказал он, вдавливая педаль газа в пол. Пол дороги я несла болезненный бред, пытаясь соблазнить лучшего друга своего парня. Но он стоически переносил всю эту чепуху, часто поглядывая в зеркало заднего вида и старался поддерживать разговор со мной. Но это не помогло, потому что я все-таки уснула и вторую половину пути провела во сне. POV Джеймс. Не знаю, что бы я сделал не будь рядом со мной Джека, но слава Богу он был. Как и всегда он продолжает оберегать меня от самого себя. Когда Тони внезапно сорвался и уехал, я даже не догадывался, куда он направился. Да и меня это не особо заботило, все мои мысли занимало лишь то, что я увидел на записи с камер видеонаблюдения. И что мне теперь делать? Я-то знаю, что это значит и что в наших кругах делают за измену, но не готов даже мысленно подвергать ее такому наказанию. Мой мозг лихорадочно подыскивает какое-нибудь оправдание ее поступку, я так хочу найти хоть какое-то логическое объяснение произошедшему, но ничего не приходит в голову. И Джек, и Джозеф сидели молча, время от времени поглядывая в мою сторону. Самое смешное в том, что Джозеф ждал другой моей реакции. Он так хотел, чтобы я разозлился на нее, чтобы я повторил его мерзкий поступок, но он не понимал, что она для меня значит. Я сам, наверное, не до конца это понимал. Да, мне было нестерпимо обидно и больно, что она так со мной поступила и я не заслужил такого, но понимал, что проблему нужно искать не в ней. Почему-то ему она изменила только под страхом причинения вреда ее дочери. Как бы я ни старался склонить ее в свою сторону тогда, у меня ничего не выходило. А сейчас, она с такой легкостью это делает? Несмотря на беременность, на то, что говорила мне о том, что любит? А может и не говорила вовсе? Может это я сам убедил в себя в том, что говорила… Неужели я так сильно этого хотел, что обманывал себя и всех окружающих и сам уверовал в свою ложь? Нет. Она ни в чем не виновата. В этом всем виновен лишь я, и только — я. — Джеймс? — Первым моё молчание прервал Джек. — Ты сидишь молча уже полчаса, может поедем отсюда? — Да, ты прав, поехали домой. — Безжизненным голосом ответил ему я. — Домой? Ты поедешь домой? — Посмеиваясь, Джозеф поднял на меня вопросительный взгляд. На его лице читалось непонимание и в какой-то степени разочарование. — Ты что просто поедешь до-мой, после того, что увидел собственными глазами? — Удивлен? — Успокоившись окончательно, я посмотрел ему в глаза прямым взглядом, впервые за всю свою жизнь его не боясь. — Ну, да, когда-то ты убил мою мать за куда меньшее, чем это. Но что бы ты там себе не думал, я — не ты. Джек, поехали отсюда. Джек смотрел на меня с отцовской гордостью, и молча встал со своего места. — Ты думаешь, что переиграл меня, пытаясь сдерживать свой гнев? Ничего не выйдет, сынок — с нажимом на последнем слове сказал он — рано или поздно, сдерживаемый тобой гнев выйдет нару-жу и тогда будет еще хуже. — Ты так ничего и не понял — сказал Джек с сарказмом глядя на отца. Он меня понимал, он знал, что я чувствую и думаю. — Правда в том, папа — так же выделив это слово, ответил я — что я не сдерживаю никаких эмо-ций. Я ее люблю. В машине мы с Джеком хранили молчание. Он сел за руль, я не возражал. Просто смотрел в окно на проносящиеся мимо деревья и дома, и постоянно возвращался мыслями к ней, к ее поступку. Неужели я действительно заставил ее признаться в чувствах ко мне? Неужели она до сих пор любит его? Неужели я ничем не лучше Джозефа? То есть все это время что мы с ней вместе, все то время, что она говорит мне о любви, она мне лжет. Лжет, потому что боится меня, и Джека тоже боится. Никогда еще я не чувствовал такой неприязни к себе. Насколько я был жалок, что для того, чтобы удержать рядом с собой женщину я ее пугал. Но я ведь давал ей возможность уйти, позволял сделать выбор самостоятельно и не быть со мной, она могла уйти в любой момент. Могла прогнать меня еще тогда, я ведь говорил, что ели она попросит, я исчезну. — Джек — прервал молчание я. — Что? — Я задам вопрос, только ответь честно. — Ладно. — Ты заставлял ее быть со мной? — В смысле? — Угрожал ей, пугал? — Когда? — Джек, прекрати отвечать вопросом на вопрос, ты ведь прекрасно понимаешь, о чем я. — Я терял терпение, мне нужен был ответ здесь и сейчас. Почему-т в этот момент мне казалось, что ответ на этот вопрос расставит все точки над «и». И мне наконец будет все понятно. — Хоть раз ты заставлял ее быть со мной против ее воли? — Джеймс, это никак не связано с тем, что произошло сегодня, понимаешь, она… — Я так и думал. — Джеймс… — Не надо, Джек, я не злюсь на тебя, я знаю, что ты хотел как лучше. Ты всегда хотел всего лучшего для меня, и ты никак не мог ожидать, что я полюблю эту девушку по-настоящему, захочу построить с ней будущее, завести детей и жениться на ней. Как ты мог такое предположить, учитывая обстоятельства нашего с ней общения. Я и сам такого не мог представить. — Я замолчал, мысли путались в голове и даже если бы в словах была какая-то необходимость, я не знал, что сказать. Внезапно, Джек резко дернул руль и съехал на обочину у невзрачного бара. — Что ты делаешь? — Надо выпить. Я не стал с ним спорить, а молча вышел из машины и последовал за братом. Серая обшарпанная вы-веска гласила: «La fiebre». Фасад закрыт металлическим роллетом сплошь покрытым граффити, содержание которого наверняка охватывает все богатство испанского мата. Внешне создавалось ощущение, что бар давно закрыт и не функционирует, но перед нами распахнулась дверь, и оттуда буквально вывалился мужик и пошатываясь побрел по брусчатке вдоль дороги. Джек сделал уверенный шаг в сторону входа. — Ты уверен? Может в клуб поедем? — Какая разница где пить? — Где, может и никакой, а вот что вопрос принципиальный. Уверен, что не выпьешь какую-нибудь паленку? — Я не хочу никуда ехать. — Понял. Изнутри бар выглядел еще более убогим чем снаружи. Деревянная барная стойка с неоновой подсветкой синего цвета буквально кричит о безвкусии человека, оформившего этот зал. Вообще вокруг было слишком много неона, такое ощущение, что мне в глаза постоянно направлен фонарь, который меняет цвета. От входа до стены за барной стойкой максимум метра четыре и это вся ширина заведения. На этом пространстве каким-то образом уместилось три-четыре столика для посетителей и за одним из них даже сидела парочка бомжеватого вида. Джек, казалось, вообще не замечал недостатков своего выбора, его явно все устраивало. Он прошел через небольшой зал, прямиком к бару и уселся на один из двух высоких табуретов, жестом пригласив меня занять второй. Не знаю, смогу ли влить в себя хоть рюмку, когда я говорил Вики в тот свой день рождения что не пью, я не врал. Алкоголь в моей жизни действительно занимает очень незначительное место. По крайней мере, когда в прошлый раз было так же хреново, напиться было не таким уж плохим решением. Я понимаю, что лучше было бы сейчас поехать к ней и поговорить, решить все сразу, но знаю, что не смогу мыслить рационально, как бы то ни было, в одном Джозеф прав: я не способен мыслить трезво в стрессовой ситуации. Сейчас я не уверен, что смогу справиться с эмоциями и не навредить ей. POV Виктория. Проснулась я дома в нашей постели. Джеймса рядом не оказалось, и сначала я даже не поняла было ли все произошедшее дурным сном, или все случилось наяву. Осознав истинное положение дел, я испугалась. Да, мне было страшно, но боялась я не реакции Джеймса, не его гнева или наказания, которое может последовать за измену. В первую очередь я испугалась, что он меня не простит. Я осознала, насколько мне дорог Джеймс и как сильно я боюсь потерять его. Сейчас сомнений в том, что мое поведение было продиктовано наркотиками не осталось, но так ли очевидно это было для других, как для меня, я не знала. Напрягши память, я вспомнила, как попала домой. Вспомнила гневный взгляд Анхеля и как Тони приказал ему держать язык за зубами, как он выносил меня на руках из того дома и как я пыталась его поцеловать. Тони абсолютно точно определил природу моего поведения, значит можно надеяться на то, что он все объяснит Джеймсу, но вот что скажет Джек. Он, итак, не питает ко мне особого доверия, а после такого поступка вполне возможно предложит брату избавиться от меня. Какими бы сильными не были чувства Джеймса, Джека он слушает практически во всем и считает его примером. Я понимала, что в таком вопросе, скорее всего, он прислушается к старшему брату. Хоть я и знаю, что не виновата в том, что произошло, чувствую себя предательницей. Единственное, что я до сих пор не могу понять, когда в мой организм попал наркотик. Я не помню, чтобы мне делали укол или заставляли принимать какие-то таблетки, ничего кроме воды я не пила воду мне давал Давид. Он не мог поступить так со мной, он ведь помог мне спастись, и он предупреждал об опасности, просил оставаться лома, а я не послушала. Нет смысла сидеть и гадать, все что мне оставалось, просто пойти прямо к Джеку и поговорить с ним. Скажу все что помню и будет ясно что делать дальше. Уверенна если бы у него не хватало какой-то информации он уже давно бы пришел ко мне с расспросами. С бешено колотящимся сердцем я занесла дрожащий кулак перед дверью в кабинет Джека и легонько постучала. — Входи. Войдя, я молча села в кресло напротив него и подняла на него виноватый взгляд. Вопреки моим ожиданиям, он был спокоен и не злился на меня. Во всяком случае если это было не так, то вида он не подавал. — Сразу скажу, я знаю, что ты не виновата и Джеймс тоже знает. Мне уже все объяснили и Тони и другие причастные люди. — Что? Какие люди? Джек, я не понимаю, что происходит? — Тебя накачали наркотой и подставили, чтобы спровоцировать Джеймса. — Но кто? Я ничего не пила и не ела, кроме воды, которую дал мне Давид. А он бы не поступил так со мной. — Последняя фраза прозвучала не особенно уверено, и могла ли я быть в этом уверена? Могла ли я до конца доверять Давиду, учитывая всю ту ложь, которую он мне говорил и тот факт, что он работает на французскую мафию. — Или поступил бы? — Ты права, это не Давид. — Откуда ты знаешь? — Он сам сказал. Он приезжал сегодня утром и все мне рассказал. В целом это очень долгая и запутанная история, но чтобы успокоить тебя хоть немного я расскажу тебе в общих чертах. Дело в том, что работодатель Давида заключил сделку с Джозефом. Зная, что он к тебе неравнодушен, он специально поделился с Давидом информацией о твоем готовящемся похищении. Он понимал, что Давид скорее предаст своих, чем позволит, чтобы с тобой что-нибудь случилось, и на этом и построил свой план. Наркотиками тебя накачали в доме Джозефа… — Но я не помню… — И не пытайся вспомнить, все равно не получится, учитывая ту дозу, которую тебе вкололи, ты не вспомнишь этот момент. План был в том, чтобы спровоцировать тебя на измену и не важно с кем, изначально как я понял, ставки были на самого Давида. Но тот, решил поиграть в благородного рыцаря и привез тебя к своему другу, мотивируя это тем, что вы все еще любите друг друга и так далее. Но получилось еще круче, так как Джозефу не пришлось строить догадки и как-то намекать Джеймсу о твоей неверности, он смог даже показать ему записи с камер. И все бы получилось, если бы не Анхель, который чувствовал вину, что отпустил тебя не проверив, и постарался тебя разыскать. Он не сразу вышел на машину Джеймса и едва не опоздал, но в итоге приехал вовремя. В конечном счете план Джозефа провалился, Джеймс знает правду, и не злится на тебя, правда. Просто ему нужно время, чтобы прийти в себя, как бы то ни было, смотреть на это ему было нелегко. А вот Давид сильно подставился перед своими и заодно подставил твоего бывшего. — А при чем тут он? — Ты правда думаешь, что Джеймс просто так простит то, что он пытался тебя, скажем так соблазнить? — Но, он же… — Что? Был не в себе? Мы оба знаем, что к нему это не относится. Но я тоже считаю, что не стоит его трогать, потому что он отец твоей дочери и как бы то ни было, Джеймс не должен быть тем, кто его у нее отнимет. — Где сейчас Джеймс? — Отсыпается, — ухмыльнувшись сказал Джек. — Единственное, что я придумал вчера чтобы его сдержать от необдуманных поступков это пьянство. — И что будет, когда он проснётся? — Я ведь сказал, на тебя он не злится. — А как быть с Неймаром? — Это предоставь мне. — Спаси… — Не благодари. Но ты должна понимать, что теперь твое с ним общение сошло на нет. POV Давид Луис. (Сразу после спасения Вики) — По отношению к нам миссию можно считать провальной — резюмировал Фредерик. — Я сделал все, что ты сказал: спланировал похищение, сымитировал спасение, даже Неймара к ней привез… — Это было лишним, я же сказал, просто трахни ее с доказательствами, что было непонятно? — Я подумал, что так будет правдоподобнее. С Неймаром у них осталось куча нерешенных вопросов, расставались они не просто. Я знаю наверняка, что он ее любит и не упустил бы возможности все вернуть, а под «допингом» Вики расслабится и не почувствует подвоха. А со мной она сразу бы поняла, что что-то не так. — Да мне срать что она бы поняла, не важно так или не так, она бы ему изменила, а дальше все, Дэ-висы не разбираются, измена есть измена. — И что дальше? В чем была суть? — Суть была в наказании, конечно. — И кому это надо? — недоумевал я. Зачем Джозефу так издеваться над Вики. Дэвисы к женским изменам относятся как в доисторическом обществе. Может их дружба с арабами дает о себе знать, или они просто варвары, но женщину, изменившую своему мужчине, ждет наказание хуже смерти. Хотя, как я слышал, многие после такого и не выживали. Девушку вместе с любовником приводят к главарю, собираются все мужчины и устраивают казнь. Считается, что если женщина пошла на измену, значит ей не хватило одно мужика, а значит они дадут ей то, чего не хватало. Дальше все по-нятно, на глазах у любовника девушку «пускают по кругу» и каждый желающий может сделать с ней все что захочет. С любовником поступают на усмотрение обманутого мужа, чаще всего убивают на глазах у женщины. После ее отпускают, чтобы остаток жизни она прожила в унижении, но чаще всего после таких экзекуций девушки не выживают. Выброшенные где-нибудь на обочине они умирают. — Джозефу. И не спрашивай меня зачем ему это я не знаю. Для тебя есть новое задание. — Опять ее похищать? Она теперь ко мне на пушечный выстрел не приблизится. — Нет, с ней пока приостановим. — Тогда? — Мне нужен Джек. Ты должен следить за ним для меня. — Это как? — Все просто, он не идиот он догадается о нашем участии во всем этом деле. Ты должен прийти к нему сам и сказать, что ничего не знал. Скажи, что просто услышал о том, что готовится какое-то похищение и пошел против своих чтобы спасти Викторию. — А как же то, что я привез ее к Неймару, а не к Джеймсу? — Ну тут можно сказать, что ты хотел дать им возможность поговорить наконец и решить все оставшиеся между ними вопросы без давления. Откуда ты мог знать про наркотики? Потом скажи, что ты предал меня и теперь не можешь вернуться в Париж и попроси у него работу. Для достоверности расскажешь ему все наши «секреты» — Фред изобразил в воздухе кавычки, намекнув о том, что я должен слить Дэвису ложную информацию. — Ну а дальше уже все понятно. Задание Фреда говорило само за себя: он решил от меня избавиться. Попав к Дэвисам, живым я оттуда не уйду. Даже если изначально смогу убедить Джека в том, что работаю на него, рано или поздно он все поймет и мне не жить. Вариантов было не так много и решать нужно было быстро. Я решил сделать все по-своему. Встречу Джек назначил на своей территории, в принципе это было ожидаемо. Возможно, он проверял рискну ли я прийти в его дом после похищения, уж кто-кто, а Джек, я уверен уже догадался о моей роли во всем этом цирке. Ну что ж, если я хочу, чтобы он принял меня в свои стройные ряды, то должен рискнуть. — Что ж, ты все-таки рискнул — констатировал Джек, сидя в своем кабинете напротив меня и буравя меня пристальным взглядом. — У меня нет другого выбора — максимально драматично ответил я. — Либо меня убьешь ты, либо Джозеф, либо Леруа. — Либо Джеймс. — На него я бы не ставил. — И чем же ты так провинился перед своим босом? — Ты ведь все, итак, понял. — Я-то понял, но хотелось бы услышать твою версию событий. — Леруа хотел скомпрометировать Вику, чтобы она изменила твоему брату. — Это как раз таки понятно и без объяснений. Я знаю, что это заказ Джозефа, тут все предельно ясно: Вики изменяет, Джеймс впадает в ярость, закатывает скандал, устраивает прилюдную унизи-тельную казнь, в конечном счете она погибает. Джеймс такое же ничтожество, как и он сам, потому что совершил такой же мерзкий поступок, лишил жизни ту, которую любил с собственным ребенком во чреве. — Поддерживая нотку драматизма, взятую мной в начале, резюмировал Джек. — Тога что тебе интересно узнать? — Ну в первую очередь твою роль во всем этом балагане, и конечно же цель твоего визита сюда. — Я должен был соблазнить ее сам. Во всяком случае такова была задача, поставленная мне. Но я понимал, что не смогу так с ней поступить, узнав правду, она никогда не простила мне этого и я просто не смог. Потом придумал этот план с Неймаром. Он, и так, мучился от чувства вины перед ней и внезапной тоски, хотел все вернуть, помириться. Дело оставалось за малым, нужно было только намекнуть, что она в опасности и что он может помочь ее спасти. А дальше дело техники. Подсыпал в бутылку с водой секретный ингредиент и все. — Ну не такой уж он и секретный — усмехнулся Джек. — Тони твой ингредиент вычислил в течение минуты. — Смысл был не в том, чтобы он не обнаружился, а в том, какой эффект произведет. Все выглядело очень натурально. Он и она — бывшие муж и жена. Расставались они не очень просто, все очень запуталось и осталось много неразрешенных вопросов. А оставшись друг с другом наедине они все эти вопросы решили бы и оба считали бы что так все и было, так все и должно быть. А если они сами бы верили в правдивость происходящего, то и не важно, как это произошло. Остальные тоже поверили бы в то, что увидели. — Ну, неплохая попытка в целом. Откуда тебе было знать, что Анхель выследил твою тачку. — Да, твои парни сработали хорошо. — Парень. — Уточнил он. — Если бы он был не один, ты вряд ли выжил бы, как и твой друг. — Это лишнее. — Поясни. — Неймар не виноват в том, что произошло. Вики до сих пор так и не поговорила с ним, ничего не объяснила, он не понимает, что она выбрала его сам и по своей воле находится рядом, а Джеймс может сказать все что угодно, не факт, что это будет правда. — Он сам потерял свою женщину и мой брат тут совершенно не при чем. Хочешь сказать, каждая баба должна отчитываться бывшему о своих новых отношениях? А в противном случае он может распускать руки при любом удобном случае? — Джек, я ничего не хочу сказать. Я понимаю и тебя и Джеймса, но и Неймара я понимаю тоже. Он не заслуживает смерти только за то. Что пытался вернуть любимую. — Может и не заслуживает, но мне-то что? — Я сдам тебе все что знаю о Леруа и всей его семье. Буду работать на тебя, как ни крути обратной дороги у меня нет. — Вряд ли ты сможешь быть мне полезен. — Я бы не был так уверен. Фред отправил меня к тебе, втереться в доверие и рассказать слезливую историю о том, как я самоотверженно предал свою «семью» ради девушки, из-за чего оказался в неудобной ситуации и теперь ищу политическое убежище. На самом деле я должен был сливать тебе ложную информацию, а ему приносить свежие новости отсюда. — И почему я должен тебе верить? — Потому, что мне не за чем врать. Мы с тобой оба понимаем, что, отправляя меня на такое задание, после предпоследней миссии, он отправлял меня на смерть. Значит мне терять нечего. Я не буду его карманной собачкой-суицидником. Если ты примешь меня в «семью» я поклянусь в верности тебе, а Леруа пусть горит в аду. — Все еще не понимаю какой мне от тебя прок? — Я могу сделать вид, что все еще верен ему и приносить тебе верные сведения. — Не думаю, что, находясь здесь, ты все еще останешься тем человеком, который будет располагать хоть крупицей верных сведений, но так уж и быть, ты принят на испытательный срок. Я хочу знать о каждом шаге Фредерика, о котором будешь знать ты и мне не важно считаешь ты его показушным или натуральным. Мне нужно знать во сколько и с кем он просыпается, что ест на завтрак и чем запивает обед. Какую информацию он велит тебе скармливать нам как обманку, и какую предпочитает скрыть от нас, и даже ту, которую он предпочитает скрыть от тебя. — А взамен ты гарантируешь, что с Неймаром ничего не случится? — Так уж и быть. — Как я могу быть в этом уверен? — Никак. — Я серьезно. — Я отправлю Джеймса на задание в Россию на неопределённый срок, пока не остынет. Но твой друг должен прекратить нарываться на неприятности. Еще один косяк и я его спасать не буду. POV Виктория. Я ждала возвращения Джеймса с замиранием сердца. Память окончательно восстановилась и теперь меня не покидало чувство стыда. Как я могла так с ним поступить? Сейчас действие наркотика не кажется мне таким уж сильным оправданием, сейчас кажется невероятным то, что я не понимала, что делаю. Какая-то часть меня даже злилась на Неймара, он-то понимал, что творит. Но на самом деле он не виноват, вряд ли он мог понять мои мотивы и догадывался о наркотиках в моем организме. Наркотики… О, Боже мой, наш ребенок! Я должна выяснить как это повлияет на него. Я тут же вскочила с места и хотела побежать к Тони, ведь как выяснилось, он в этой теме спец, но открыв дверь, налетела на Джеймса. От неожиданности я споткнулась и буквально упала в его объятья. — Джеймс — снова уверенно став на ноги воскликнула я, и тут же опустила глаза в пол, так стыдно мне было смотреть ему в глаза. Я ждала чего угодно, думала он будет ругаться со мной, орать, может обматерит или ударит (сама себя я бы ударила), но он обнял меня и прижал к себе настолько сильно насколько мог. — Любимая — прошептал он, зарывшись носом мне в шею и делая глубокий вдох. — Как же я боялся, что с тобой что-нибудь случится. Выпустив меня из своей железной хватки, он смотрит мне в глаза с такой нежностью и любовью, что я наконец могу успокоиться и понять: он на меня не злится, но все равно спрашиваю об этом сама. — Ты не злишься на меня? — Злюсь? — с выражением крайнего удивления спросил он и погрустнев, добавил — Я не имею права на тебя злиться, это все моя вина. — Ты о чем? — Да обо всем, Вики. Я хочу с тобой поговорить. После этих слов я поняла, что наивно было надеяться на то, что мы сможем просто проехать эту ситуацию, спустить на тормозах и сделать вид, что ничего не было не получится. Я села на кровать и посмотрела на него выжидательным взглядом, давая понять, что готова его выслушать. — Вик, мне сейчас необходимы твои ответы, и я прошу тебя говорить не то, что как тебе кажется, я хотел бы услышать, а то, что ты чувствуешь на самом деле и то, что хочешь на самом деле. И я хочу, чтоб ты понимала, что вне зависимости от того какими будут эти твои ответы, ни тебе ни тем более Эмили ничего не угрожает. Ты это понимаешь? — Джеймс, ты меня пугаешь… — Я бы никогда не причинил вам обеим вред, скажи, что ты это понимаешь и веришь мне, пожа-луйста. — Ну, конечно, Джеймс, я тебе верю, что за вопросы? — Почему ты со мной? — Что? Ты издеваешься что ли? — Просто ответь на вопрос, пожалуйста. — Я же сто раз говорила, я люблю тебя, вот почему. — Я знаю о том, что говорил тебе Джек, знаю о его угрозах в твой адрес и знаю, что он заставлял тебя жить со мной, когда тебе этого не хотелось. — Джеймс, мы ведь это уже обсуждали… Я тогда совсем запуталась, и сама не понимала чего хочу. Я как будто заблудилась в собственной жизни, а теперь туман рассеялся. Я знаю кто ты и знаю, кто я; я понимаю свои желания и мечты. И все, чего хочу — быть с тобой. — Просто, увидев тебя с ним, я подумал, а вдруг ты все еще любишь его, и просто боишься сказать об этом мне. Вдруг ты поняла, что совершаешь ошибку. — Джеймс, я знаю, что то, что случилось моя вина, и наркотик в моей крови, это не оправдание, но прошу тебя, прости меня, это правда не значит то, о чем ты подумал. — Я просто хочу, чтоб ты понимала: ты не моя пленница, ты — моя любимая. — Он сел рядом со мной и накрыл мою руку своей горячей ладонью. — И я не виню тебя в том, что произошло, это це-ликом и полностью моя вина. Я всего лишь хочу быть уверен в том, что ты понимаешь чего хочешь и не переступаешь через какие-то свои желания. Потому что я больше не тот человек, каким был раньше, я не хочу, чтобы ты делала что-то насильно… — Милый — перебила его я. Взобравшись к нему на колени, я обвила его шею руками и заглянула в глаза — Я люблю тебя. — Да, ты говорила — он снова опустил взгляд и продолжил говорить, не глядя на меня — Просто я подумал, вдруг оказавшись с ним наедине у тебя вспыхнули прежние чувства, и ты поняла… — Джеймс — снова перебила я его уже более суровым тоном — быстро посмотри мне в глаза. Он подчинился молча. — Я на четвертом месяце беременности, меня несколько раз похищали, мне угрожали оружием, накачивали наркотиками и еще Бог весть знает, что ждет меня в нашей с тобой жизни, но я ни се-кундочки не жалею о том, что выбрала эту сумасшедшую жизнь с тобой. — Он смотрит на меня взглядом, полным нежности и любви, не перебивает, просто ждет. И я продолжаю — Поэтому прекрати думать, что я куда-то исчезну или уйду от тебя. Хватит бояться, милый, я не твоя мама, и я не брошу тебя, и не оставлю, и никогда не уйду. — Видя, как его глаза начинают блестеть от слез, я об-нимаю его, прижимая к своей груди и даю ему время обдумать мои слова и успокоиться. Я знаю, что даже самые сильные мужчины могут проявить слабость, но также понимаю, что Джеймс считает такие проявления недопустимыми, поэтому лучше дать ему возможность думать, что я ничего не заметила. Мы просидели так некоторое время, а потом оторвавшись от меня, он посмотрел на меня с огромной нежностью. — Я люблю тебя. — И я, и не смей больше в этом сомневаться. И только я решила, что теперь мы с Джеймсом наконец-то можем расслабиться и насладиться друг другом и ожиданием нашего малыша, как судьба в виде его сурового старшего брата тут же стукну-ла тапком мне по носу. Спустя неделю после нашего откровенного разговора Джеймс явился в спальню с выражением глубокой тоски на лице и сообщил, что ему нужно лететь в Россию по «се-мейным» делам. На мой логичный вопрос можно ли мне полететь с ним, как-никак это моя родина и я не видела родителей тысячу лет, и Эмили было бы полезно повидать бабушку и дедушку, мне ответили однозначным отказом все трое: братья Дэвисы и Тони в придачу. И теперь собирая вещи Джеймса я сижу и лью слезы от тоски. — Ну, Вик, не расстраивайся, ты и глазом моргнуть не успеешь, как я вернусь, подумаешь четыре недели — уговаривал меня Джеймс. — Четыре недели, Джеймс, это целая вечность. А в моем положении это пятая часть срока до рождения нашего малыша. На следующей неделе у нас УЗИ, а тебя не будет рядом, когда я узнаю пол ребенка. Не так я себе это представляла. — Я знаю — соглашается он — я тоже хотел бы быть рядом с вами и этот день и все девять месяцев беременности и всю последующую жизнь, но это ведь моя работа. Не волнуйся, Тони будет рядом с тобой постоянно, ты можешь просить его о чем угодно, он и на УЗИ тебя отвезет и вообще куда угодно, только скажи. — Да? А может он и в комнату твою переедет? — Не начинай — закипает Джеймс. — Прости — сдаюсь я. — Просто меня бесит что ты должен уезжать именно сейчас, почему бы Тони не поехать в Россию, а тебе не остаться здесь со мной. — Мы ведь это обсуждали, потому что так надо. — Да, весьма исчерпывающие объяснения. — Съязвила я, но все же сдалась. Он улетел, а я осталась ждать дома. И с тех пор мы ведем себя, как подростки. Все свободное время он пишет мне смс-ки, а я, непрерывно смотрю на экран телефона, отвлекаясь только на нужды Эмили. Первые несколько дней после его отъезда мы были на связи практически 24/7. Но с каждым днем работы у него прибавлялось, и звонки стали реже, спустя неделю звонки остались только по ночам перед сном, а спустя вторую неделю иссякли совсем, остались только сообщения. Я убеждаю себя, что так надо для того, чтобы он смог быстрее вернуться к нам и заставляю себя не злиться на него. Он старается как может, ему там тоже одиноко и тоскливо без меня. Каждый день я борюсь с собой, чтобы не распечатать конверт, лежащий в комоде, внутри которого лежит записка от врача, на кото-рой написан пол нашего ребенка. Я решила не узнавать его без Джеймса, а ему сказала, что врач ничего не увидел. Я безумно благодарна Алекс и детям что они есть в моей жизни, они очень меня отвлекали от тоскливой рутины дней. Наблюдать за тем, как играют Давид и Эмили, а малышка Скар-летт познает новый дивный мир — это нечто. Глядя на дочку, Алекс и Эдена, я думаю о том, каким родится наш с Джеймсом малыш. Какой он будет, на кого будет похож. Скарлетт — просто копия отца, надеюсь мой ребенок тоже унаследует красоту своего. Тони так же умело скрашивал мое одино-чество, таская меня то в кино, то на концерты, то вечерами, сидя на заднем дворе, рассказывал раз-ные истории про их с Джеймсом детство, но ничто не могло полностью унять мою тоску по нему. Он стал очень важной частью моей жизни и эти четыре недели стали для меня самым долгим периодом ожидания за всю жизнь. Но вот четыре недели прошло, я с нетерпением жду его приезда. Но вместо этого он позвонил. — Привет, милый, когда прилетаешь? — Сразу спрашиваю я. — Привет, родная, тут такое дело… — он замялся, в трубке послышался тяжелый вздох. — Ты не приедешь? — разочарованно спрашиваю я, уже зная ответ. — Пока не могу — с печалью в голосе соглашается он. — Тут все пошло наперекосяк, я не могу уле-теть прямо сейчас, нужно кое-что закончить и со всем разобраться. Это не займет много времени, обещаю, максимум пару недель. — Пару недель, Джеймс? Но это половина того времени, что ты должен был отсутствовать. — Я понимаю, детка, но что я могу поделать, это ведь не моя прихоть, я должен быть здесь. Это моя работа, мой долг. — А как же долг перед нами? Ты же обещал. — Прости меня пожалуйста, я сделаю все возможное, чтобы вернуться как можно быстрее, обещаю. — Ты и тогда обещал — сказала я и нажала на сброс вызова. — Я любл… — Услышала я обрывок фразы, которую не дала ему договорить. Спустя пару минут, я успокоилась и пожалела, что говорила с ним в таком тоне, но что поделать я была так расстроена. Я перезвонила, чтобы извиниться и сказать, что тоже люблю его, но мой звонок, сразу же перевели на голосовую почту. Как и все то время что он находится там. Я не слышала его голоса почти месяц, и когда он наконец позвонил, поругалась с ним вместо того, чтобы сказать что-нибудь ласковое, хорошо нечего сказать. Через пару минут Джеймс написал мне смску, в которой еще раз повторил, что ему очень жаль, что так вышло и он просит у меня прощения. Я ответила, что тоже жалею о сказанном и с нетерпением жду его возвращения. Прошло еще две недели, но Джеймс так и не вернулся.