Не достоин

Джейс боится смотреть на своего парабатая. Он никогда в жизни никому в этом не признается, но причина его страха в том, что он считает Александра идеальным. И на самом деле Алек лучше всех, лучше самого Джейса и каждый, кто их окружает, мог бы спокойно это признать. По правде, блондин выделяется из-за взрывного характера, любовью к нарушению всех мыслимых и немыслимых правил, хорошего чувства юмора, в котором охотник также любит переходить грани. А в язвительности ему вообще нет равных. Но Алек – совершенство. Начиная от внешности и заканчивая характером, талантами и возможностями. И он не выпячивает те дары, которыми наградила брюнета природа, обладая потрясающим качеством для парня с такими данными – скромностью. Не наигранной, а настоящей, неподдельной скромностью. В бою Алек спокойно может уделать своего друга, неважно рукопашка это, мечи или любое другое оружие, про лук и стрелы даже говорить не стоит. Всё ему всегда дается легко. Наверное, потому что старше. Хотя дело и в личных качествах. Спокойный, уравновешанный, ответственный, понимающий, жертвующий собой. Алек чист сердцем и душой, а также телом и помыслами. Да, его правильность часто раздражает Джейса, но ни в какой миг своей жизни он не может представить, что не захочет стоять рядом со своим названным братом. Вэйланд всегда рад видеть своего парабатая, даже если злится на него, даже если они в ссоре, что случается крайне редко, благодаря отходчивости брюнета. Джейс любит смотреть на то, как Алек сражается. Смотреть, конечно, громкое слово, но те моменты во время очередной драки, когда ему удается взглянуть на парня, являются просто неповторимыми мгновениями. Лайтвуд всегда движется чуть неряшливо, но от этого не выглядит неуклюже, наоборот, это какая-то королевская небрежность. И даже в бою ему удается сохранить эту удивительную черту. Он как вода, пластичный и резкий одновременно, моментами затихает, а потом вырывается на свободу, как бушующий водопад. А на лице полная безмятежность. Джейс никогда не мог понять, как можно драться без единого видимого усилия на лице. Словно Лайтвуд заваривает себе чай или читает книгу, примерно одинаковое выражение. И только совсем чуть-чуть проявляется слабый отголосок гордости. Те, кто плохо знают Алека, никогда этого не заметят, но Вэйланд видит всё. И он отлично распознает, что это именно гордость, а не гордыня, не любование собой. Александр горд тем, что служит благой цели, являясь защитником более слабых существ. И именно поэтому Джейсу страшнее всего наблюдать за другом. Зная его всю жизнь, блондин не может поверить до сих пор, что существуют такие люди. Джейс боится, что что-то может изменить его парабатая, его праведного мальчика, его личного ангела. Джейс боится смотреть в глаза Лайтвуду. Иногда они невероятного лазурного оттенка, таким бывает океан у берегов какого-нибудь экзотического острова. Иногда они глубокого тёмно-синего цвета, каким бывает море перед штормом. Моментами они яркие, нежные, голубые, как небо в погожий летний день. Эти цвета сводят с ума. Джейс сам не верит, что он, бесстрашный и непробиваемый охотник на демонов, может различать всевозможные оттенки глаз своего друга. Но он различает, так же, как прекрасно замечает, как меняется женский (и не только) пол при появлении Алека. Неважно, что за место, клуб или библиотека, но никто не может отвести от него взгляд. Единственный, кто не видит столь очевидных вещей – сам Александр. Ему абсолютно безразличны страстные вздохи, посланные ему в след, нелепые попытки познакомиться ближе, откровенные предложения, смелые признания и прочие ухищрения, чтобы добиться его внимания. Алек относится к этому с легкой долей иронии и старается держаться в тени, предпочитая, чтобы первой скрипкой в их дуэте был Джейс. Вэйланд в подобных вещах мастер, зная как флиртовать, правильно отшивать и пускать свои чары в ход, когда это нужно. Единственное, что Джейс искренне не может понять – почему Алек не осознаёт, как влияет на людей. Неужели смотря на себя в зеркало, брюнет не видит очевидного? Он же выглядит как юный Бог. И самое удивительное, что внутри он так же прекрасен. И как бы странно это ни звучало, но скорее всего это является главной причиной, почему к нему так влечёт. Свет, исходящий от нефилима успокаивает, остужает, как кусочек льда аккуратно скользящий по коже в жаркий день. Это не лучи солнца, как принято считать, описывая подобную особенность. Скорее это свет прохладного, пасмурного утра. К сожалению, больший процент тянущихся к Божеству натыкался на холодную стену безразличия. Нет, Алек всегда безукоризненно вежлив и участлив, как администратор на ресепшене элитного отеля. Такое поведение даёт понять, что шансов нет. Джейс боится, что Александр останется один, потому что обычно именно подобного склада люди не могут найти вторую половину. Им никто не подходит. Нет, не так. Их никто не достоин. Джейс встречал в жизни достаточное количество людей, существ, охотников, но по его мнению не появился ещё кто-то, кто мог бы претендовать на загадочного нефилима. Возможно, только Иззи, практически такая же идеальная, как Алек. Но связь между братом и сестрой сомнительный союз. И поэтому, когда Джейс впервые говорит Алеку, что тот недостаточно хорош, когда охотник упускает Клэри, в это же мгновение понимает, какую непозволительную глупость он сморозил. Именно поэтому на него кричит названная сестра, осознавая жуткую несправедливость по отношению к кровному родственнику. Джейс проклинает себя за эту фразу, за то, как он её сказал, словно выплюнул. Джейс проклинает себя за то, что он увидел в глазах парабатая после сказанного. В его груди завязывается тугой, противный узел, который с каждый секундой сдавливает рёбра и сердце под ними всё сильнее. Он смотрит на безумно прекрасное лицо Лайтвуда и понимает, что тот даже не обиделся. Друг просто опускает взгляд и медленно отходит от него. Вина сжимает горло тугим кольцом, он хочет окликнуть Алека, но получается только шумно вдыхать и выдыхать воздух. Когда они стоят на крыше и Джейс спрашивает, зачем Алек им помог, блондин уже всё окончательно понимает. Он слушает очередные предостережения на счёт Клэри и смотрит на то, как ветер теребит чёрные пряди волос, как в голубых глазах плескается отчаянье, и Джейс начинает тонуть в этом море. – Алек, хватит!! – из Джейса вырывается рык, рык бессилия. – Да послушай хоть секунду…– он не умеет кричать, лишь слегка повышает тон, но его голос теряется в очередной громкой просьбе, которая больше похожа на приказ. – Просто хватит!! Прошу… Умоляющий взгляд в сторону Лайтвуда. Джейс просит пощады. Он не в силах говорить о своих чувствах, потому что оба прекрасно осознают этот диалог не о том, какая хорошая или плохая девчонка, стоящая ниже со своим другом. Это спор. Своеобразные выяснения, что и кто к кому испытывает. Но Джейс правда не в силах это выяснять. Выяснять при Клэри и Саймоне, выяснять со своим парабатаем, выяснять самому с собой. В груди блондина рождается жар, удушливый, от него тошнит и вязнет слюна, а где-то в центре солнечного сплетения всё зудит и саднит, словно свежая рана. Алек тоже всё понимает. Они пристально смотрят друг другу в глаза. Им лучше не разговаривать, они и без этих пустых звуков друг друга прекрасно понимают, чувствуют. Брюнет просто разочарованно отводит взгляд и снова уходит. Джейс ещё несколько секунд стоит, тяжело дыша, глядя на то место, где только что стоял друг, и не может сдвинуться с места, он парализован своими чувствами, он парализован чувствами Алека. Они две половины одного целого. Эмоции, боль, переживания – всё на двоих. И то, что раньше Вэйланд, воспринимал как братское, как то, что могут ощущать только парабатаи, скованные необычной связью, оказывается совершенно иным, тем, что не может быть им доступно. Это открытие поражает Джейса своей простотой, словно удар под дых, самый очевидный удар, но он пропускает его и больше не знает, как вести этот бой. Волны разочарования прокатываются по телу охотника, он чувствует их, потому что это чувствует Алек. Джейс почему-то вспоминает, как Клэри впервые спрашивает у него, что значит быть парабатай. Несколько минут он не знает, что ответить, как найти такие слова, чтобы правильно описать эту связь и в итоге не находит этих слов. Нефилим отвечает, что, то, что есть у них с Алеком не существует в человеческой природе, что их сердца бьются как одно. Но все эти сравнения далеки от правды. Чтобы до конца понять этот феномен, надо иметь парабатая. Джейс знает, что если с его охотником что-то случится, он превратится в овощ, его полноценная жизнь будет кончена. И понимая все сложности и опасности, когда-то давно они всё равно дали клятву. В детстве всё кажется возможным и когда за спиной есть такой друг, то уверенность, что вы захватите этот мир нерушима. Но чем взрослее становишься, тем лучше понимаешь последствия своего выбора. Это огромная ответственность перед родным человеком – не подвергать его и себя риску, зная, как это на нём отразится. Имея профессии сумеречных охотников, надо сказать, сложная задача. На самом деле Джейс боится думать о смерти своего парабатая. Он даже никогда не мог до конца додумать подобную мысль. Эту ужасную мысль. От неё резко холодеет где-то внизу живота, конечности немеют и нефилим теряет контроль. Ему хочется от этого дикого страха крушить стены, ломать двери, сносить всё на своём пути. Потому что он бессилен, здесь храбрый и бесстрашный Джейс Вэйланд абсолютно бессилен. И вот парадокс, все его страхи касаются только одного человека – Алека. Лайтвуд смертен и это самый страшный кошмар блондина. Он прекрасно осознаёт, насколько способен потерять рассудок, чтобы сохранить жизнь другу. Он знает, что перейдёт любую грань, только бы его парабатай был в целости и сохранности. Любая преграда нипочём. Убить самого страшного демона? Да хоть голыми руками. Взорвать автобус с невинными детишками? Хорошо. Да, от того, что он пойдет и на такое, у Джейса начинает кружиться голова, но он сделает. Убить кого-то из друзей? Возможно, он даже готов пожертвовать Иззи. И вот эта мысль просто убивает Вэйланда. Он размышлял о подобном всего пару раз. Потеря Иззи для него сравнима с потерей самого себя, но не сравнима с потерей Александра. И нефилим знает, почему такие думы иногда лезут ему в голову. Потому что существование сумеречных охотников каждую секунду является опасностью, они могут умереть почти каждую минуту и придется делать тяжалейший выбор. И Джейс готовит себя к этому выбору, любому выбору. Единственное, что является неприкосновенным и не имеет никаких других вариантов – сохранность жизни своего парабатая. В этом их главное отличие. Вэйланд готов пожертвовать всеми ради одного, а Алек готов пожертвовать собой ради всех. И это нормально. Когда ты старший ребенок в семье, подобное поведение вырабатывается годами. Беда в другом. Джейс готов отдать Алеку всё, нет ничего в мире, что блондин не смог бы сделать для брата. Кроме любви. Её в том виде, которую от него хочет Лайтвуд, он дать не может. Алек сам себе-то в этом признаться не в состоянии, он отталкивает свои чувства, а они, словно шарик для пин-понга, отскакивают от стенки и возвращаюся к нему с тройной силой. И он не может ни поймать этот шарик и выбросить куда подальше, ни выиграть эту игру. И когда после неудачной попытки вернуть Клэри память с помощью демона, а точнее, после инцидента, который происходит во время ритуала, Алек начинает дергаться уже просто в присутствии Джейса и прикрывать глаза так, словно ему больно. В этот момент охотник не выдерживает. Вэйланд специально не хочет поднимать эту тему, более того, делает вид, что ничего не произошло. Ну что может быть странного в том, что один парабатай любит другого парабатая? Они априори являются самыми близкими людьми. Да и все, кто находился в той комнате, не приняли это во внимание, не было подколов или шуток, никто ни к кому не лез ни с какими разговорами. Просто видение Лайтвуда никого не удивило. А только подтвердило догадки. И лишь Алек ходит все время дёрганный, прячет глаза и старается не оставаться с Джейсом наедине. Блондин не выдерживает, он хочет как-то разрядить обстановку. Когда он останавливает друга, идущего рядом, слегка касаясь его плеча, тот чуть ли не подпрыгивает на месте и отдергивает руку, будто ладонь Джейса оставляет болезненное клеймо. – Что с тобой не так? Алек отводит глаза. Он мнётся. Видно, что брюнет много чего хочет сказать в ответ, возможно, даже дать другу по морде за его тупость. Только идиот не поймет, что не так. Но Джейс делает это специально, чтобы парень мог оправдаться, и можно было бы замять эту тему. Лайтвуд что-то мямлит про демона, видение и так далее. Джейс смотрит на брата внимательно, впитывая, пытаясь запечатлеть в памяти каждую черточку идеального лица. Невероятно большие глаза, гипнотизирующие, печальные в обрамлении длинных, пушистых ресниц. Пухлые, алые, слегка влажные губы. Красивые, точённые скулы. Бледная, бархатная кожа. Чёрные, слегка взлохмаченные волосы, на которых играют золотистые лучи солнца, пробивающиеся сквозь огромный витраж института. Джейс усилием воли заставляет себя прекратить так осматривать брата и совершенно беззаботно произносит: – Ты любишь меня. И что? – пауза. Во взгляде Лайтвуда читается неприкрытый испуг. – Я тоже тебя люблю, Алек. Лайтвуд всматривается в лицо Джейса в поисках подвоха, охотник знает, он будет. Джейс тоже это знает и начинает нести чушь про парабатаев, всю жизнь вместе и то, как они могут не любить друг друга? Улыбка сползает с лица Алека, как краска с холста, на который пролили воду. Она медленно стекает. В глазах брюнета мелькает обречённость и боль. Джейсу хочется выть, громко выть от этой картины. Но он только крепко обнимает своего парабатая, может быть, чересчур крепко и практически убегает от друга. Когда Вэйланд выходит из большого зала с силой сжимая кулаки, чтобы не рассыпаться прямо там, он останавливается в одном из длинных коридоров, чтобы отдышаться. – Ну и зачем ты мучаешься? И мучаешь его? – позади звучит разгневанный голос Иззи. Любимая сестрёнка, всё знающая и всё замечающая. Джейс не слышит её шагов из-за переизбытка эмоций. «Плохой, плохой охотник. Если бы это был демон, ты бы уже валялся бездыханным телом на полу» – ругает себя блондин. – Не понимаю, о чём ты, – облизывая пересохшие губы, отвечает нефилим. – Ой, да хотя бы ты из себя не строй святую праведность, – раздражённо машет она рукой. – Ладно Алек, наш правильный мальчик-девственник, но ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. – И что ты хочешь от меня? – раздраженно бросает сестре Джейс. – Почему ты так боишься поговорить с ним? Рассказать о своих чувствах? Ты же знаешь, что он испытывает к тебе, – охотница подходит к парню почти вплотную, пытаясь заглянуть ему в глаза. – Ты не хуже меня знаешь, что между парабатаями запрещены любовные отношения, – бурчит Вэйланд. – Когда ты боялся нарушать правила? Это же твой девиз по жизни! – восклицает Иззи. – Это не то правило, которое стоит нарушать и даже я это понимаю, – чеканя каждое слово и смотря прямо в глаза девушке, парирует Джейс. – Почему? – не унимается Иззабель. – Да потому что я могу сделать ему больно! – он выкрикивает эту фразу, пытаясь дышать полной грудью, но на нее словно бетонную плиту положили. Джейс наконец говорит правду. Вслух. Не про себя. Но легче от этого не становится. Наоборот, он будто разбивает последнюю преграду в плотине и весь поток чувств, которые он пытался держать внутри, хлынул наружу. – Ты знаешь меня. Чёрт! Я знаю себя. Рано или поздно я принесу ему боль. Я не смогу с этим жить, – зарываясь пальцами в светлые локоны и отворачиваясь от сестры, произносит охотник. – И потом, что ты предлагаешь? Стать примитивными? Убежать? Прятаться? Отказаться от статуса охотника? Отвернуться от семьи? Жить обычными жизнями? – Джейсу даже произносить такое противно, он морщится, словно гнилое яблоко откусил. – Ты лучше меня знаешь, что Алек на такое не пойдёт. – Ну а что тогда? Лучше страдать? Всю жизнь смотреть друг на друга и медленно рассыпаться на куски? – Иззи пытается уцепиться за последнюю надежду. – Почему? Я уверен, Алека оторвут с руками и ногами, – ехидно улыбается Вэйланд. – А ты? – И я один не останусь, хотя совершенно этого не боюсь. Да и Клэри вроде не плохая кандидатура, – переводя спокойный взгляд на сестру, отвечает Джейс. – О! Успокаиваешь себя этим? Думаешь, это решение всех проблем? – Иззи злится не на шутку. Её глаза сверкают, будто молнии в грозовом небе. – Ты сделаешь несчастными себя, её и его, гений! – бросает она напоследок, резко разворачивается на своих высоченных каблуках и идёт прочь. Резкие движения, жёсткая походка, всё её существо говорит о том, что охотница в ярости. Джейс злится на сестру. Он знает, она не права. Иззи импульсивна, как и сам Вэйланд, но не в данной ситуации. Он не хочет быть ответственен за несчастье Алека. Но и не открыться ему означает дать брату страдать дальше. Только во втором варианте есть шанс, что Алеку попадётся на пути хороший человек, или что он просто перерастёт эти чувства и сможет двинуться дальше. Джейс очень надеется на такой исход событий. Через несколько дней он даже начинает искренне в это верить и ему становиться легче. Словно он разобрался с какой-то очень хитрой головоломкой, решение которой не давало спать ночами, а тут вдруг всё сошлось. И от чувства, что всё сошлось, у Джейса появляются силы воплощать свой план в жизнь дальше и вообще желание жить, а не существовать. Так он скоро поверит и в то, что любит Клэри. От этой мысли становится смешно. Истерически смешно. Блондину хочется сильно запрокинуть голову назад и смеяться громко, безостановочно и надрывно, до боли в животе. Никто и никогда не сможет заменить Алека, даже если он проживёт сотню жизней подряд. Осознание этого сжигает изнутри, беспощадные, горячие языки пламени повсюду оставляют болезненные язвы. С виду всё нормально. Джейс ведет себя как обычно: никого не слушает и идёт на поводу у своих желаний с ехидной улыбкой на губах. Но внутри сгорает заживо и ему хочется выпустить этот огонь наружу. И потому он срывается и в основном на Алеке. Потому что Лайтвуд – причина его страданий. Алек никогда не отвечает. Он лишь смотрит на него в упор своими огромными голубыми глазами, медленно моргая, и потому Джейс видит, как в длинных, чёрных ресницах запутывается свет. Джейс ненавидит это его понимающее выражение лица. И потому позже, целуя рыжую девчонку, Джейс думает, что спасает Алека. Спасает от себя, от возможности сделать его более несчастным, чем он есть. От изгнания, от непонимания и осуждения родителей, от нарушения закона. Он делит их жизни, прочерчивая точную грань допустимого между ними. Джейс Вэйланд всегда уверен и хладнокровен в принятии своих решений, даже если внутри он рассыпается на части, его сердце пропускает удары, а желания противоречат долгу. Джейс просто боится, что не достоин Алека, как и все остальные.