Не подходи ко мне, прекрасное забвенье, Останься рядом, не касайся рук. Скажу я всё одним лёгким движеньем, Без слов, наш враг здесь — только звук. Не подходи ко мне, убийца с добрым взглядом, Ты снова рану вспоминать начнёшь. Ты станешь ужасом, ты станешь моей жаждой, Ты… Вновь надежду нашу оборвёшь.
Бесконечные длинные коридоры, запутанные, как и все мои мысли; в них царит вечная тьма, которая несколько минут назад полностью поглотила и меня. Остаётся только бежать на слабый свет, бежать, не понимая, что за огонь медленно разъедает больное сердце раз за разом, заставляя задыхаться от боли и искать выход. Выход… Чёртов выход, где ты находишься?! Становится страшно, правда непонятно отчего. Хочется упасть и уснуть навсегда, но чужие неспешные шаги заставляют подниматься и снова бежать, не оглядываясь; жертвой неизвестного преследователя пытаться выбраться из тесной клетки. Стены сжимаются, плывут перед моими глазами — у меня клаустрофобия, но я продолжаю свой путь, иногда закрывая глаза. Несколько шагов — поворот, остановиться и отдохнуть от всего, вспомнить о чём-то приятном, вновь одёрнуть себя и идти, нет, бежать, коря себя за минутную слабость. Я здесь каждую ночь, каждый проклятый сон, каждую мимолётную мысль. Можно было уже давным-давно устать от всего этого, но я не сдаюсь, поворачиваю в самом начале ручку, дверь открывается, и вновь коридоры. Коридоры… Без начала и конца. Тёмные, и в конце свет, иногда ослепляющий — тогда я прикрываю глаза, и он игриво убегает. Я преследую его, я боюсь его, я не хочу больше бороться за свою свободу, но чужие смешки позади, странные звуки, едва слышимое дыхание заставляют подняться и продолжать, уже не желая победить в этой глупой игре, а прожить как можно больше. Иногда мне кажется, что стены начинают давить на меня, что я бьюсь головой, что окрашиваю это странное место в новый цвет, помимо чёрного и пронзительно-белого — красные, нет, даже алые тона, и я утопаю в них, судорожно пытаясь за что-нибудь зацепиться. Здесь нет победы и проигрыша, есть только незнакомый охотник и уставшая от этой борьбы жертва. Рано или поздно, я стою на месте и рисую на стенах, чтобы через несколько минут пройти мимо собственных записей, рисунков, предупреждений… Которые зачёркнуты тьмой, которую несёт второй человек в бесконечных коридорах. Иногда я слышу, как он кричит, пытаясь что-то донести до меня. Приманить, успокоить, заставить бояться и страдать? Но я не могу разобрать слов, как бы ни старалась. И этот до боли знакомый голос, проникающий прямо в сердце, будто я давным-давно знаю его обладателя, вот только не могу вспомнить. Может быть, я встречаюсь с ним даже каждый день, вот только каждый день и каждую ночь забываю обо всём. Да, мы разные — та, что живёт на поверхности и строит для себя идеальное будущее, и та, что сидит где-то в глубине этих коридоров и бежит непонятно от кого. Странно, что я знаю эту девушку, которая постоянно просыпается в слезах, захлёбываясь тихим криком в подушку, чтобы ничего не услышали родители. Знаю, как внимательно она вглядывается в свои тёмно-синие глаза и что-то шепчет, в попытках успокоиться. Знаю, как нежно гладит свои светлые длинные волосы и расчесывает их; она очень любит смотреть, как солнце их золотит. Знаю, как осторожно подкрашивает ресницы дорогой тушью, как смешно хмурится, выбирая духи. Знаю, как тихо плачет, как звонко смеётся, как страдает, как танцует, как разговаривает с друзьями и врагами, как неумело врёт, как задумчиво рисует мягким карандашом различные линии… Знаю её лучше, чем себя. Возможно, я такая же — запутавшаяся в коридорах девушка, которая желает, чтобы этот кошмар закончился. Я не хочу, чтобы она плакала. Я не хочу, чтобы она кричала. Я сильно дорожу ей. У неё проблемы с сердцем, поэтому она постоянно ходит к врачу, принимает невкусные таблетки и мечтает когда-нибудь стать здоровой. Я понимаю её и продолжаю бегать от преследователя, иногда падая, но вновь поднимаясь и продолжая эту надоевшую игру. Меня подгоняет страх, и я начинаю бежать, задыхаясь от собственной беспомощности. Мне приказывает не стоять на месте интерес, что же произойдёт с той красивой девушкой дальше, и я начинаю задумываться, есть ли смысл вообще открывать ту дверь. Меня толкает желание жить, и я уже устала подчиняться именно ему. Надоело… Я играю, без права остановить этот вечный спектакль и просто уйти со сцены. Надо же, театр двух актёров, которым даны лишь роли без слов и мелких деталей. Свобода? Отнюдь нет. Слышу чужие шаги, слишком близко. В испуге оборачиваюсь, меня ослепляет вспышка, ужас сжимает бьющееся сердце… Слишком поздно, попалась. Что же, я уже готова признать своё до сих пор далёкое поражение, долго продолжался этот кошмар, пора его закончить, назначить конец этой вечности, поддаться мыслям и охотнику. . Моё имя неизвестно, и эти коридоры — лабиринт, и этот лабиринт — моя собственная душа.***
Пытаюсь отдышаться, успокоить сердце. Сажусь на постель, беру заготовленный ещё перед сном стакан воды и таблетку. Такое пробуждение стало для меня привычкой, и новый приступ — кашель с крупными слезами — стал обычным явлением. Неправильно с моей стороны молчать об этом перед родителями и добрыми врачами, но внутренний голос тихо, умоляя, произносит: «Молчи, просто молчи». И я молчу, молчу, и мои друзья ничего не знают о моих кошмарах и спасительном будильнике. Только спустя пять минут выключаю звонок, поднимаюсь. Глаза болят, тело хочет понежиться в постели и избавиться от этого ужаса. Но что я могу сделать? Правда, лишь молчать, постоянно отводя свой взгляд от чужих пронзительных глаз. Лишь молчать, не в силах найти слова. Лишь молчать, сдерживая слёзы. Лишь молчать… Молчать. Умываюсь, смотрю в зеркало. Мои глаза меняют цвет, опять. Голубые из-за отчаяния, серые — серьёзность, зелёные… Холодные. Надеваю очки, начинаю расчёсывать волосы, напевая знакомую с детства песню. Ему нравится, когда у меня распущенные волосы, поэтому я беру на всякий случай резинку, застёгивая сумку. Ему нравится смотреть в мои глаза, поэтому я начинаю улыбаться, и их синеву пронзает белый блеск счастья. Ему нравится появляться неожиданно, поэтому я включаю музыку в наушниках на полную громкость и погружаюсь в другую реальность. Ему нравится держать мой локоть, чтобы я никуда не убежала, и я с улыбкой надеваю толстовку, стараясь хоть как-то отгородиться от неприятных ощущений. Ему нравится говорить, и я придумываю тысячу вопросов, чтобы собрать его образ по крупинкам. А ещё ему очень нравится причинять мне боль, и как только он отворачивается, моё сердце ломается и ранит душу своими острыми осколками. Хотя, я и так ходила с распущенными волосами и ловила восхищённые взгляды. Улыбалась я не только ему, искренне, словно ребёнок. И без его ожидания я слушала любимые треки, отрекаясь от мира сего и создавая свой идеал. И не только его тёплые руки заставляли меня ходить в толстовке. Я молчу постоянно, и неудивительно, что мой один хриплый вопрос приводит его в восторг. А ещё давным-давно был другой человек, который тоже причинял мне боль, правда он ушёл спустя месяц. А этот… Невозможно избавиться. Если я прячусь, он начинает расспрашивать моих подруг, ходить по этажам, заглядывать в каждый темный угол. Он всегда находит меня. Если я делаю вид, что не замечаю его, то он зовёт меня и хватает за руки, встревоженно смотря мне в глаза и пронзая душу новым приступом боли. Если я не выхожу из дома, он начинает звонить мне и спрашивать, что случилось. Но я молчу, чёрт, опять молчу, не в силах ничего сказать. Не хочу его задеть, не хочу его разбить… Не хочу уходить из его сладкого плена. Кажется, рядом с ним я становлюсь другой: вечная грустная улыбка, медленные движения, окутанная тихой печалью фигура, слабый приятный запах. Кажется, я становлюсь его противоположностью: весёлые карие глаза, задевающие струны моего сердца, быстрые шаги, громкий звонкий голос, который хочется слушать долго-долго, застыв статуей посреди тьмы — каждая его мысль является для меня загадкой, головоломкой, ключик к которой я ищу уже несколько лет подряд. Каждый его взгляд может оказаться для меня смертельным, но я продолжаю ходить по лезвию ножа. Каждое его слово может стать решающим для жизни, но я продолжаю бабочкой лететь на огонь. Каждый день, наполненный этим человеком, может стать для меня последним, и я медленно умираю от блаженства быть рядом с ним. Я мечтаю, чтобы он меня не отпускал. Я желаю, чтобы он изменил меня, сделал совершенством. Я хочу, чтобы он был всегда рядом, также разъедал моё сердце, как и в нашу первую встречу. Он — мой наркотик, от которого невозможно избавиться. Из-за него у меня участились приступы, и слёзы всё чаще и чаще скользят по моей коже. Из-за него я научилась скрывать свои недостатки и подкрашивать ресницы тушью. Из-за него я начала лучше изучать естественные науки, в надежде когда-нибудь помочь ему с ними. Из-за него моя душа не знает, что делать: радоваться, плакать? А может молчать?.. Снова. И я буду лить горькие слёзы, сожалея о прошлом и забывая его ради будущего. И я буду заменять себя другим человеком, желая стать хоть чуточку лучше. И я буду учиться, понимая, что мне это точно пригодиться в жизни. И моя душа вновь будет в недоумении гореть, заставляя заснуть уставший от раздумий разум. Моя душа будет радоваться. Моя душа будет плакать. Моя душа будет заставлять меня замолчать. . Моя душа будет заставлять меня замолчать. И я буду снова говорить самой себе, что он — мой единственный и очень сильный наркотик. Он смотрит на меня, и вновь тёмно-карие глаза заставляют меня вздрогнуть. Внимательный, тёплый, требовательный… Словно ребёнок. Только дети не умеют так умело разбивать сердце. Он требует, чтобы я провожала его до нужного кабинета. Он хочет, чтобы я улыбалась и с грустью понимала, что он лучше знает жизнь чем я; пусть думает, что это так — был во многих городах, исследовал много стран, — но не в этом заключается моя сущность. Меня тянет к узкому семейному кругу, замкнутой уютной квартирке, в которой всегда пахнет кофе. Он жаждет, чтобы я стремилась с ним к приключениям в дальние края… Но меня забирает в своё королевство тоска по чему-то очень близкому, родному; тому, что я никогда не смогу забыть и отпустить. Эх, он желает стать моим защитником, и я не в силах дать никому достойный физический отпор. Он просит, чтобы я вновь подчинилась ему, и в ответ ему лишь немое согласие. Я тяжело вздыхаю и распахиваю шторы, щурясь от чересчур яркого света. Здесь я меняюсь, становлюсь доброй и печальной, готовлюсь к новой встречи с ним. Моё настоящее имя вызывает у меня бурю сомнений; это место — моя тюрьма, созданная им и мною.***
Мне очень хорошо. Пока я нахожусь в толпе людей, которые меня не знают, я в безопасности. Здесь можно скрыться, спрятаться, забыться, погрузиться в любимую музыку… Стать собой всего на несколько секунд, со страхом и некой привычкой ожидая встретить человека, от которого без ума несколько долгих лет. Встретить, позабыть себя… И снова отбросить мечтания, надеть маску и улыбкой поприветствовать этого человека. Меня током бьёт желание стремительно обнять его, притянуть к себе за шею и просто стать настоящей. Но разум одёргивает чувства, не позволяя рассказать всё, что скопилось на душе. Мне очень хочется поцеловать его, ощутить его мягкую кожу на своих губах. Но ужас сковывает меня, и остаётся только ждать. Я жажду стать счастливой вместе с ним… Но стойкая уверенность, что счастья у меня никогда не будет, заставляет скрыть всё. — О, привет! — я резко оборачиваюсь, не веря самой себе. Это он. И я не могу выбраться из этого плена. Сердец гулко бьётся, щёки алеют, отчего я судорожно отворачиваюсь и начинаю себя уговаривать. Успокойся, успокойся, только приступа здесь не хватало!.. Светофор подмигивает зелёным светом, мы молча идём. Больше мне ничего не требуется. Просто идти рядом и всем телом чувствовать его присутствие, гадать, куда он смотрит прямо сейчас, о чём думает, что пытается сказать. А я разглядываю мокрый от дождя асфальт, и душа моя радуется и проигрывает в голове заевшую песню. Да, песню о странной любви, о странных чувствах. Да, песню о зависимости в другом человеке, пусть и таком непохожем. Да, песню о самой искренней и настоящей боли. Да, песню о желании забыть обо всём и разлюбить, о неудачах, о страданиях. Да, песню, которая прочно въелась в мою личность и стала ассоциироваться только с одним человеком. И лишь спустя несколько минут я осторожно поворачиваю голову, начинаю внимательно разглядывать знакомую кожаную куртку. Затем мысленно касаюсь тёмных волос, буквально подушечками пальцев ощущая их мягкость. Чуть выше — волевой подбородок и красивые губы, в которых так и хочется впиться кротким нежным поцелуем. Аккуратный нос и… карие глаза. Вновь отвожу взгляд, ощущая, как он прямо смотрит на меня и даже не пытается это скрыть. Даже в своих мечтах я не могу так сделать. Постоянно отворачиваюсь, молчу, вслушиваюсь больше в голос, не думая о смысле этих бесконечных слов. И этот голос обволакивает меня лёгкой пеленой, заставляя зажмуриться от блаженства. И этот голос будто подстраивается под ритм моего сердца и терпеливо успокаивает, убирая все боли. И этот голос я слышу постоянно в своей голове. — Ты себя хорошо чувствуешь? — обеспокоенно заглядывает мне прямо в душу. — Все хорошо, просто таблетку забыла выпить, — ответ через несколько минут. Я не люблю врать, но ещё больше я не хочу заставлять его думать о моём недомогании. — Сумасшедшая, — вскинулся, начал тараторить. — Больше так не делай. Или мне теперь надо проверять?.. Помню, как ты пропустила уроки из-за этого. Я волновался, честно. У тебя же больное сердце, да? Что-то врождённое, если не ошибаюсь. — Спасибо, — невольно улыбаюсь. — Справлюсь сама. — Ну ладно. Слушай, я же тебе говорил, что вчера я назначил свидание? Так вот… О Господи, заткнись!.. Я больше не в силах слушать это. Знаю, как долго он стоял в цветочном и выбирал подходящий букет, не обращая внимание на высокие цены. Знаю, что ради этого он бежал под дождём, поэтому простыл. Знаю, с каким обожанием он хранит их совместные фотографии на телефоне и не позволяет себе удалить хоть одну. Понимаю, что она смеётся за его спиной, и он это слышит, но делает вид, будто нет этих насмешек. Понимаю, с каким недовольством она следит за мной, глядя на его улыбку, которая появляется на губах после наших разговоров. Понимаю, что она будет бороться за такую покорную игрушку до последнего. Но мне не нужна жалкая кукла, мне нужен человек, которому я готова подчиниться. И он терпеливо ждёт, пока я достану злополучный конверт, раскрашенный дрожащей рукой чёрно-белыми узорами. Я уверенна, что письмо, которое он вскоре напишет, будет предназначаться именно ей. И я отхожу в тень, сдаюсь, с волнением глядя в эти глаза и пытаясь в них увидеть… любовь? Нет, мне достаточно мимолётной благодарности. Чувствую тепло его рук, пытаюсь запомнить этот момент как можно лучше, вновь ломаюсь послушной марионеткой. Я никогда не плакала, когда видела его. Просто загоняла все эмоции куда-то глубоко и запирала на маленький ключик. Я никогда не конфликтовала с миром, когда он был рядом и следил за мной. Просто давала ему шанс защитить меня от всех и вся. Я никогда не могла полюбить другого, когда он смотрел на меня, едва прикрыв глаза. Я никогда не смогу полюбить другого, пока рядом он будет по-кошачьи смотреть на меня, следить за каждым незначительным движением, за каждым тяжёлым вздохом, за каждым немым согласием. Открывает передо мною двери, и я вхожу в давно знакомое здание. Ну что же, именно здесь, в моей школе, мы познакомились, всего два года назад. Правда, я уже не помню точную дату, зато в моей душе выжглись все чувства, что я тогда испытывала. Радость от нового редкого знакомства, странно, что я никогда ранее его не видела. Беспокойство, ведь сердце пропустило удар от самого первого хрупкого слова. Страх, присущий мне, от него так просто не отвязаться. Странная эйфория, которая не любила заглядывать ко мне в гости. Да, я могу сказать, что влюбилась с первого взгляда, но попыталась скрыть это. Да, я могу сказать, что изменилась с первой встречи, став намного лучше. Да, я могу сказать, что покорилась человеку, который не находил признания в своём классе. Он был другим. Он был странным. Он не входил в принятые рамки. И именно этим он так заинтересовал меня. Стою, смотря на себя в зеркало. С каждым днём я совершенствую себя и становлюсь приятной самой себе. Роюсь в сумке, кладу в карман телефон, закрепляю наушники. Я успела повесить свою куртку в первых рядах, а он углубился, чтобы найти более скромное местечко, за которое не надо будет бороться после уроков. Всегда он такой… Но я жду возле гардероба. Жду, пока он вновь коснётся моего плеча, спросит, где у меня урок, обрадуется, ведь нам по пути, и мы пойдём мимо его кабинета. Он делает это чуть ли не каждый день, специально, хотя выучил моё расписание наизусть ещё во второй четверти. Он никогда не прячет свои хитрые глаза, понимая, как свести меня с ума. Он с недовольством смотрит, когда ко мне с улыбкой подходит его одноклассник и начинает радостно мне что-то рассказывать, предугадывая, что в конце истории я буду смеяться. Это отдельная история… Но у нас есть аж три этажа, чтобы побыть вместе. Вновь он говорит о своей второй половинке, даже не подозревая, что я не хочу слышать и слова об этой девушке. Но я слушаю, внимательно, дабы мой сон эхом повторял всё за ним, строил свою реальность, создавал мой кошмар, заставлял меня проснуться и продолжать жить в настоящем мире. Я сама подписала смой смертельный приговор, решила стать несвободной, но знающей влюблённость; игрушкой, которая изучает боль и записывает всё в сотни тетрадей, чтобы потом внимательно наблюдать, как их пожирает жадный огонь в камине. Наконец, он заходит в кабинет, я вижу улыбающиеся лица его одноклассников, которые как-то странно рассматривают меня. Наконец, я спокойно вздыхаю и направляюсь к своим друзьям, которые меня всегда поддерживают. Наконец, я становлюсь собой, а не идеальной игрушкой в тёплых родных руках.***
Урок протекает медленно, хотя и увлекает меня. Литература, которую я просто обожаю… Она завлекает меня своими стихотворениями и историями, заставляя позабыть свои проблемы, стать другим человеком: серьёзным врачом, мечтательным маленьким ребёнком, строгим барином или верной служанкой. Я могу согласиться с Пушкиным, который возносит писательство, как нечто большее, чем глупое занятие. Я хочу подражать Есенину, который любит Русь, который устал от странного чёрного человека, приходящего каждую ночь. Я могу стать Тургеневым и рассказать грустный роман о любви, в котором девушка, идеальная во всём, отказывается от благ и уходит в монастырь. Я хочу увидеть мир глазами писателей, прожить вместе с ними, поделиться своей судьбой и поймать грустный обречённый взгляд. Их имена бессмертны для меня, их творчество — лекарство. О любви… Татьяна осталась верна своему богатому мужу, хотя и любила когда-то молодого Евгения Онегина. Бедная Лиза ушла из своего дома, став монашкой, ведь её чувства были запретны. Базаров, полюбивший богатую вдову и получивший отказ на своё признание; обречённый на беспокойный сон и смерть. Дубровский, опоздавший и оставшийся верный Марии. Конечно, бывают и хорошие концовки, но такие романы не волнуют сердце, не заставляют плакать и сопереживать. Любовь сравнивают с чем-то вечным, любовь показывают, как согласие во всём, любовь ставят рядом с отречением и бредом больного. От любви не убежать, как бы ты не старался. От любви не скрыться, какие бы тёмные закоулки ты не знал. Нельзя за свою, пусть и недолгую, жизнь не ощутить тех эмоций… Они пронзают, они убивают. Они дарят спокойствие, они укутывают в мягкое одеяло. Они сводят меня с ума. На несколько минут меня оглушает звонок, и учительница благосклонно отпускает нас на перемену. Сегодня две литературы, и я лишь беру с собой телефон, переглядываюсь с лучшей подругой и выхожу из уютного кабинета. Есть пятнадцать минут, чтобы отдохнуть и снова углубиться в себя. Иду на первый этаж, дабы набрать воды в пустую бутылку. Медленно спускаюсь по лестнице, мысленно повторяя запомнившиеся строки повести; они идеально подходят к моей новой работе. Изящные слова, честные, чистые… Такие правильные и недосягаемые для меня. Я ими восхищаюсь. Добро пожаловать в мою жизнь, наполненную чужими историями и чужой болью. Я продолжаю свой путь, попутно включая подобранный на этот день плейлист. Хорошо. Умиротворяюще. Я в безопасности. Нет! Под лестницей я слышу знакомые голоса. О, невозможно забыть этот горький резкий запах духов, этот приглушённый смех, эту требующую интонацию, эту ненависть ко мне. Быстрые шаги, видимо, она ушла… И я сама не своя. Зачем, зачем… Зачем я пошла именно по этой лестнице?! Пленница в этом здании, игрушка в руках любви, жаждущая глотка свежего воздуха. И слишком поздно уходить с места преступления, он уже смотрит на меня. Поздно бежать. Поздно говорить, что я не слышала, как они ссорились. Поздно освободиться от этого человека с помощью глупой лжи. Поздно… Как я устала от этого. Невозможно бороться, хорошо хоть, что скоро лето, и я смогу запереться в своей комнате. Со своими мечтами. Со своими мыслями. Со своими строками. С настоящей улыбкой на губах. — Знаешь, почему мы поссорились? — и знать не хочу. Молчание. — Она такая ревнивая!.. Не хочет, чтобы я даже со своими одноклассниками общался. Хорошо, что ты не такая… Не такая? Он берёт меня за руку, но я делаю шаг назад. Не такая… Да, я скрываю нашу схожесть, хотя внутри такая же стерва. Непонимающий взгляд. Я не могу, я не выдержу. Пожалуйста, спасите!.. Но мы здесь одни. Минута. Он продолжает на меня смотреть. Половина минуты. Золотая клетка рассыпается на мелкие кусочки. Секунда. Наконец, я свободна. Доля секунды. Всё. — Не ревнивая? А теперь ты представь мою жизнь, которая делится на две половины: кошмар во сне и кошмар, который создаёшь именно ты. Ты, и никто больше. Ты целуешь её при всех, и моё сердце разрывается на кусочки. Ты даришь ей цветы и получаешь лишь строгие взгляды, а я тебе, как дура, помогаю, чувствуя себя опущенной. Ты считаешь себя неудачником, когда всегда рядом нахожусь я, пытаясь тебя понять. И ты не замечаешь меня! — Ты… — Да, я! Я устала, понимаешь, устала от всего. Вечность бы не видела твоих нахальных взглядов и улыбок. Знаю тебя уже два года, но не могу раскусить, разгадать твою душу. Кто ты? Искуситель, играющийся со мной? Может, ты уже давным-давно увидел мои искренние чувства и решил ими воспользоваться. Не-ет, я доверяла тебе до последней просьбы, до последней капли. И сейчас… Сейчас я тебя покидаю! Навсегда! — Стоп, какие чувства! — Да любила я тебя все эти два года, пока ты встречался с этими… Этими… Любила. Уже всё. И не подходи ко мне, пожалуйста, — он делает шаг вперёд, пытаясь что-то сказать. — Не подходи ко мне! Поворачиваюсь, убегаю. В душе образовывается пустота, я ничего не слышу, кроме неспокойных ударов собственного сердца. Я бегу по осколкам собственных надежд, я тороплюсь, не замечая, как разрушается мой идеальный игрушечный мир, оставаясь обломками реальности. Я не могу остановиться, меня подгоняет страх стать проигравшей. Хотя, здесь есть победа? Или только поражение… Двери закрываются, игра началась несколько лет назад. И только сейчас я поняла, кто является хищником, а кто беззащитной жертвой. Я здесь каждую мысль, каждую ночь. И сон смешался с настоящим миром, и настоящий мир превратился в такой же кошмар. Бесконечные длинные коридоры, запутанные, как и все мои мысли; в них царит вечная тьма, которая несколько минут назад полностью поглотила и меня. Остаётся только бежать на слабый свет, бежать, не понимая, что за огонь медленно разъедает больное сердце раз за разом, заставляя задыхаться от боли и искать выход. Выход… Чёртов выход, где ты находишься? Становится страшно, правда непонятно отчего. Хочется упасть и уснуть навсегда, но чужие неспешные шаги заставляют подниматься и снова бежать, не оглядываясь; жертвой неизвестного преследователя пытаться выбраться из тесной клетки. Стены сжимаются, плывут перед моими глазами — у меня клаустрофобия, но я продолжаю свой путь, иногда закрывая глаза. Несколько шагов — поворот, остановиться и отдохнуть от всего, вспомнить о чём-то приятном, вновь одёрнуть себя и идти, нет, бежать, коря себя за минутную слабость. Я здесь каждый день, каждую проклятую минуту, каждую мимолётную мысль. Можно было уже давным-давно устать от всего этого, но я не сдаюсь, поворачиваю в самом начале ручку, дверь открывается, и вновь коридоры. Коридоры… Без начала и конца. Тёмные, и в конце свет, иногда ослепляющий — тогда я прикрываю глаза, и он игриво убегает. Я преследую его, я боюсь его, я не хочу больше бороться за свою свободу, но чужие смешки позади, странные звуки, едва слышимое дыхание заставляют подняться и продолжать, уже не желая победить в этой глупой игре, а прожить как можно больше. Иногда мне кажется, что стены начинают давить на меня, что я бьюсь головой, что окрашиваю это странное место в новый цвет, помимо чёрного и пронзительно-белого — красные, нет, даже алые тона, и я утопаю в них, судорожно пытаясь за что-нибудь зацепиться. Здесь нет победы и проигрыша, есть только хорошо знакомый охотник и уставшая от этой борьбы жертва. Рано или поздно, я стою на месте и рисую на стенах, чтобы через несколько минут пройти мимо собственных записей, рисунков, предупреждений… Которые зачёркнуты тьмой, которую несёт второй человек в бесконечных коридорах. Иногда я слышу, как он кричит, пытаясь что-то донести до меня. Приманить, успокоить, заставить бояться и страдать? Но я не могу разобрать слов, как бы не старалась. И этот до боли знакомый голос, проникающий прямо в сердце, будто я давным-давно знаю его обладателя, вот только не могу вспомнить. Хотя нет, уже могу. Я встречаюсь с ним даже каждый день, вот только каждый день и каждую ночь забываю обо всём. Хотя нет, уже вспомнила. Да, мы абсолютно одинаковые — та, что живёт на поверхности и строит для себя идеальное будущее, и та, что сидит где-то в глубине этих коридоров и бежит непонятно от кого.***
Я признаю, что он нашёл меня. Я признаю, что я в ловушке. Стою, не в силах оставаться послушной вежливой девочкой с хорошими оценками. Не могу… Не хочу! Я доломана до конца, мне некуда бежать. Замученная жертва смотрит на своего врага слепыми глазами, пытаясь убедить себя, что можно ещё бороться. Вот только за что? За свободу, которую я обрела… Когда? Минуту или час назад? Может, прошла уже вечность, как я играю? Без сил. Дело содрогается, будто меня бьют, сердце бешено бьётся, голова болит и кружится. Мне, к сожалению, не убежать. Царит приятный полумрак, который частично скрывает мою фигуру во тьме. «Хорошо, что тушь водостойкая», — чёрт, какие глупые мысли! Что же, я была свободной. Совсем немного. Я была напугана. Целую жизнь. И я готова копить силы и ждать того самого часа, когда смогу вновь сбежать. Его шаг в мою сторону, мой — назад. Я буду сопротивляться до последнего, хоть и не осталось надежды. Его упрямый взгляд, мой — обречённый и злой. Я буду ненавидеть, пока не станет абсолютно пусто в душе. Его спокойствие — моё хождение по грани. Он сильнее, да, но это только заставляет использовать всю свою энергию, причинив хоть малейшую боль. Его лёд — моё пламя. Кто-то примет поражение. Моя истинность — его холодная маска. Мы противоположности, которые были лучшими друзьями, но пришёл день, когда наша непохожесть обернулась враждой. Враждой до крови. Враждой до криков. Враждой до боли в наших сердцах. Бесконечной враждой, которая будет жить даже после нашей смерти. Враждой… Враждой, в которой стирается понятие «мы». Шаг. Шаг. Шаг. Шаг. И ещё один чертов шаг, чтобы приблизиться ко мне. — Не подходи ко мне! Шаг. Шаг. Шаг. Шаг. Шаг. И ещё один строгий взгляд, чтобы заставить меня покориться. — Не подходи ко мне! Шаг. Шаг. Шаг. Шаг. Шаг. Шаг. И ещё одно воспоминание, от которого я дрожу ещё больше. — Не подходи ко мне, ты слышишь?! Шаг. Шаг. Шаг. Шаг. Шаг. Шаг. Шаг. И ещё одна секунда молчания, от которой мне холодно. — Не подходи… Он прижимает меня к стене, я теряю остатки сил; если бы не эта близость, от которой пылают щёки, я бы упала на пол и просто заснула, замкнувшись в себе и просмотрев всё один и тот же кошмар, который покажется приятнее реальности. Я пытаюсь вырваться из тяжкого плена, но мне ли тягаться с сильным парнем? Секунда становится вечностью, сердце колотится, душа просит остановить всё это, разум с удивлением анализирует случившееся. Я уже не могу связать фразу, которую повторяла, как заевшая говорящая кукла. «Не подходи» — выстукивает сердце. «Не подходи!» — вторит душа. «Не подходи, ты слышишь?» — эхом повторяет разум. И только я не могу сказать с такой же твёрдостью… Нет. И только я не могу сказать с таким же отчаянием. Закрываю глаза. Всё, меня нет. Девушка, которая дружила с этим человеком, умерла, сломалась. Игрушка, которая рисовала изящные линии на конверте, решила покончить жизнь самоубийством. Подруга, которая любила до последней капли, устала ждать своё счастье и ушла. Возможно, это даже к лучшему. Он накричит на меня, я выслушаю… И придёт обида, и вновь я заглушу её чужими историями. И придёт острая влюблённость, длиною в несколько дней. И придёт разочарование в себе, но я справлюсь. А пока я закрываю глаза. Всё, меня нет. Ты слышишь это, человек, которого я считала своим лучшим другом? Ты слышал оды, которые я посвящала тебе? Ты слушаешь тишину, которую я не прерываю ради тебя? Ты будешь слушать сухой поставленный голос, который будет без достаточного интереса обсуждать с тобой планы на будущее? Я надеюсь, что вновь появились «мы». И я отвечаю, безмолвно соглашаясь с каждым его поступком. Отвечаю, забывая все обидные слова, сказанные ему сегодня. Отвечаю, отрекаясь от образа его уже как несколько минут бывшей девушки. Теперь я не игрушка, я не нахожусь в тюрьме. Он принимает меня, я принимаю его. Даже чуточку смешно. Он понимает меня, я понимаю его. И нет больше границ между нами. Он целует меня, я целую его в ответ. И молчание не становится пыткой, а чем-то бесконечно родным, что тихо подойдёт, обнимет и заберёт в страну хороших снов. Он обнимает меня, я обнимаю его. Не могла даже подумать, что он тоже хотел этой близости. Он смотрит на меня, я смотрю, затягивая его в синюю пучину наслаждения. Он раскрывается, я тоже раскрываюсь, понимая, что больше ничего не может нас сдерживать. Он искал меня, пока я убегала. Но больше я не позволю себе такой глупости. Он — мой вечный универсальный наркотик, от которого невозможно избавиться только мне. Из-за него у меня участились приступы, и слёзы всё чаще и чаще скользят по моей коже, но больше этого не повторится. Ни приступов больше, ни слёз. Из-за него моя душа не знает, что делать: радоваться, плакать? А может молчать?.. Нет, никогда. И я не буду заменять себя другим человеком, желая стать хоть чуточку лучше. И моя душа вновь будет в недоумении гореть, заставляя заснуть уставший от раздумий разум. Всё, карты раскрыты, спектакль окончен, зрителям можно уходить. Моя душа будет радоваться. Моя душа будет плакать. Моя душа будет заставлять меня говорить. И я буду снова говорить самой себе, что он — мой единственный и очень сильный наркотик. Я забываю. Забываю ночи без сна, потому что я не хотела видеть тот кошмар. Я забываю. Забываю, как он смотрел на своих бывших. Этот взгляд… Более холодный. Сейчас он смотрит по-другому, не так весело, более чувственно и страстно. Я забываю. Забываю, как вместе с ним выбирала подарки, понимая, что втайне хотела бы получить их от него. А ведь он хитро смотрел, словно запоминая каждый мой выбор, изучая мои предпочтения, выводя формулы моего восхищения и разочарования. Он научился. Как вести себя, как говорить, как улыбаться, как целовать девушек, к которым ничего не испытывал. Ждал, как и я, вот только чего? Я решила поменяться, чтобы стать ему нужной. Он решил изменить себя, чтобы я обратила на него внимание. Глупцы, честное слово. Понятно, почему я его полюбила.***
Бесконечные длинные коридоры, запутанные, как и все мои мысли; в них царит вечная тьма, которая несколько минут назад отпустила меня. Слабый свет, который начинает гореть с новой силой, и незнакомая дверь. Выход… Чёртов выход, почему я так долго тебя искала?! Становится страшно, правда непонятно отчего. Хочется упасть и уснуть навсегда, но чужие неспешные шаги заставляют подниматься и снова бежать, не оглядываясь; жертвой неизвестного преследователя пытаться выбраться из тесной клетки. Стены сжимаются, плывут перед моими глазами — у меня клаустрофобия, но я продолжаю свой путь, иногда закрывая глаза. Но я вдруг понимаю, что не так страшно. Несколько шагов — поворот, остановиться и отдохнуть от всего, вспомнить о чём-то приятном, вновь одёрнуть себя и идти, нет, бежать, коря себя за минутную слабость. Странно, что я знаю эту девушку, которая постоянно просыпается в слезах, захлёбываясь тихим криком в подушку, чтобы ничего не услышали родители. Знаю, как внимательно она вглядывается в свои тёмно-синие глаза и что-то шепчет, в попытках успокоиться. Знаю, как нежно гладит свои светлые длинные волосы и расчесывает их; она очень любит смотреть, как солнце их золотит. Знаю, как осторожно подкрашивает ресницы дорогой тушью, как смешно хмурится, выбирая духи. Знаю, как тихо плачет, как звонко смеётся, как страдает, как танцует, как разговаривает с друзьями и врагами, как неумело врёт, как задумчиво рисует мягким карандашом различные линии… Знаю её лучше, чем себя. Возможно, я такая же — запутанная в коридорах девушка, которая желает, чтобы этот кошмар закончился. Я не хочу, чтобы она плакала. Я не хочу, чтобы она кричала. Я сильно дорожу ей. У неё проблемы с сердцем, поэтому она постоянно ходит к врачу, принимает невкусные таблетки и мечтает когда-нибудь стать здоровой. Я понимаю её, и продолжаю бегать от преследователя, иногда падая, но вновь поднимаясь и продолжая эту надоевшую игру. Меня подгоняет страх, и я начинаю бежать, задыхаясь от собственной беспомощности. Мне приказывает не стоять на месте интерес, что же произойдёт с той красивой девушкой дальше, и я начинаю задумываться, есть ли смысл вообще открывать ту дверь. Меня толкает желание жить, и я уже устала подчиняться именно ему. Надоело… Я играю, без права остановить этот вечный спектакль и просто уйти со сцены. Надо же, театр двух актёров, которым даны лишь роли без слов и мелких деталей. Свобода? Отнюдь нет. Слышу чужие шаги, слишком близко. В испуге оборачиваюсь, меня ослепляет вспышка, ужас сжимает бьющееся сердце… Слишком поздно, попалась. Что же, я уже готова признать своё до сих пор далёкое поражение, долго продолжался этот кошмар, пора его закончить, назначить конец этой вечности, поддаться мыслям. Слабый свет становится ярче, страх заменяет привычка, надписи становятся более знакомыми, голос слышится всё отчётливее… Что происходит с кошмаром? И вообще, кошмар ли это теперь? Охотник протягивает руку, улыбается. И я узнаю его! Её бывший лучший друг, нынешний парень, и они без ума друг от друга… Хотя, она — это я, верно? Эмоции захватывают, я бегала от своей же любви, от своих же чувств. Странно, хорошо, что всё закончилось. Боже, именно из-за этого человека я становилась сумасшедшей и разъедала свою душу. Я обезумела от одиночества и страха, а он обезумел от постоянной погони за настоящим счастьем. И теперь мы сидим, обнимаемся и думаем о совместном будущем. Мы — части кошмара, который начинает разрушаться. Мы — другой вариант истории, сотканный подсознанием бедной девушки. Мы — её герои, которые сотрутся вместе с созданным миром, но счастливыми. Здесь нет проигрыша или победы… Только мы. «Не подходи ко мне!» — слова больше не будут ранить, они будут доброй шуткой. «Не подходи ко мне!» — слова больше не ранят, они остаются в прошлом. «Не подходи ко мне!» — слова окажутся безумием. «Не подходи ко мне!» — слова окажутся концом. «Не подходи ко мне!» — нет, началом.