Неувядающие цветы

Изабелла тем временем уже была довольно далеко от больницы. Хоть её побег и не остался незамеченным, но найти того, кто сам не знает, куда идёт просто невозможно, а куда держать путь она даже не представляла. Методом проб и ошибок ей весь день пришлось пробираться через тёмные закутки. На ней было зелёное платье с черным кружевом, которое Элиот оставил ей в подарок на тумбочке, видя, что её одежда пришла в полную негодность. В таком виде она и бегала по городу в поисках покоя. Но собственные мысли не оставляли её. Вернуться домой? К кому и куда, если она почти никого не помнит? Только сейчас ей стали более понятны давнишние поступки Альберта, который тоже не мог найти приюта своей боли – Потерять память, как вырвать из сердца кусочек себя. Ещё больше пугал тот факт, что она приняла кого-то другого за Терри. Кем он был? Какое имел к ней отношение? Ответы искать было страшно – вдруг то, что она узнает, развалит любую надежу как карточный домик. Воспоминания жизни Кенди и ещё какие-то из того, что было до этого, больше похожие на события исторических романов плыли у неё в голове. Казалось, она знает слишком много, и в то же время, не знает ничего. Мысль вернуться домой, была решительно отброшена и представлялась ей почему-то чем-то чудовищным. Но куда ещё идти? Без денег, без друзей в месте, о котором она ничего не знала? Уже подумав снова вернуться в больницу и попробовав смириться с положением дел, ей довелось хоть ненадолго обрести спокойствие – на площади, куда она вышла, задорно плясали цыгане. Задорные улюлюканья и звуки бубна стали для неё самым лучшим успокоительным в тяжёлую минуту. Одна девушек – самая молодая, очевидно не проявлявшая большого интереса к танцам своего табора собирала со зрителей деньги. Когда та подошла к Изабелле, то поставила её в неловкое положение. - Прости, у меня совсем нет денег. - Ничего, красавица. Бывает. Где-то я тебя видела. -Может быть, я не могу вам на это ничего ответить. – Ответила та, снова погрустнев. -А, ну конечно! На балу у тех больших господ! Ты там хозяйкой была. Я помню, гадала тебе. Ты нам ещё тогда много денег дала, радовалась очень. - Не знаю. Я не помню. Я вообще ничего не помню. – Проговорилась богачка, вызывая удивление цыганки. -Случилось чего? Что за беда у тебя? Почему ничего не помнишь? -Не то что бы ничего, но я как-то странно потеряла память. И помню то, чего помнить, в принципе, не должна, а то, что должна - не помню. - Как-то ты мудрёно говоришь. - Я знаю. Что это странно, но я сама ничего не понимаю. - Ну, объясни, что понимаешь. – Юная цыганка была искренне взволнованна и почему-то внушала доверие. То, что нужно человеку, что бы облегчить душу, когда очень тяжело. - Я помню как жила… Ну, как бы это объяснить… В другой жизни. А эту забыла, совсем. Я помню родственников, когда они были совсем молодыми, моими ровесниками, а им всем уже больше семидесяти. – У её собеседницы чуть челюсть не отвисла.- Я знаю, что это звучит безумно, но тем не менее это так… Я не могу вернуться домой - мне страшно. Я хочу понять себя, что со мной случилось и не могу – Я в смятении. - И тебе некуда идти? – Изабелла в ответ только понурила голову. - Тогда оставайся у нас Мы ещё не истратили те деньги, что ты нам дала, и в полнее можем отплатить тебе сторицей за твою доброту. Может быть, моя бабушка тебе поможет, она знатная гадалка и мудрая женщина. -Спасибо тебе. Как тебя зовут? -Чирикли. - А меня – Кенди, ну, звали, в то время, которое я помню. - Так и будем пока тебя называть. Идём со мной. – Отдавая платок с заработком другой цыганке, Чирикли повела свою гостью по закоулкам в табор. Цыгане явно не ждали, что сегодня у них будет такая необычная гостья. На изящной фигуре было платье, которое самой хозяйке казалось не в меру коротким - в те времена, когда она помнила, юбки были много длиннее. Но, если на улице, где все ходили в такой одежде, это не бросалось в глаза, то среди длинных многослойных цыганских юбок, та ловила на себе осуждающие взгляды, от чего чувствовала себя почти раздетой. Чирикли как можно скорее довела её до своей палатки. Место напомнило ей о визите к гадалке не за долго до смерти Энтони.Узорчатая плотная материя, покрывавшая шатёр, делала свет в нём темно оранжевым и очень приглушённым. Запах благовоний и табака тут же ударял в нос, а отблески нескольких свечей играли бликами на каких-то безделушках. С непривычки голова гостьи закружилась от гаммы ощущений, но это головокружение скорее было приятным. Она могла сравнить бы это с тем, как будто всю жизнь прожив в чёрно-белом фильме, вдруг попала в цветной. Но на свою беду прошлое она не помнила, да и не подозревала, что уже появилось цветное кино. Зато она чувствовала, как её ощущения усиливались и жизнь будто снова начиналась, уже по- новому. Будто эта незатейливая палатка была лабиринтом между прошлым и будущим. Прошлое растаяло, но появилась вера в будущее. В углу сидела пожилая цыганка и курила трубку. Очевидно, это и была бабушка Чирикли, поскольку та присела к её ногам и говорила с ней о чем то на цыганском. В результате гостью подозвали и предложили присесть рядом. Пока Изабелла рассказывала старушке что с ней случилось, та готовилась ворожить. Старая Шанита, в привычном для себя быстром ритме, раскладывала карты так, что позавидовал бы любой шулер. Голос её очень изменился в шёпоте – если в голос она говорила старчески, дрожащим голосом, то сейчас её голос скорее напоминал юную девушку, мурлычущую юноше в ухо признание в любви. Мантрами цыганки можно было заслушаться, свечи разгорались. Изабелла не могла оторвать глаз от этого мистического ритуала. Но вот цыганка заговорила как прежде спокойным проповедническим тоном. - Ты, дитя моё, не бойся того, что случилось. У всего, что происходит две стороны, как у медали, и надо видеть обе. Ты пока видишь только плохое, но вскоре откроешь и всё остальное. Оковы на тебе были - тяжёлые, грузные, и жила ты с ними по своей воле. - О каких оковах идёт речь? Я не понимаю? Что такого могло отяготить мою жизнь, что со мной случилось такое? – Шанита молча показала ей карту жертвенности. -Всё хорошо в меру, деточка. Другим ты ничего плохого не сделала, а вот себе… - То есть? - Даже доброта может стать бичом божиим, если не знать ей меру. Тем более, когда люди злобятся всё больше год от года. - И что же в этом мире жить совсем без добра? Лишить людей надежды? - Добро творить можно и нужно, да только не в ущерб себе. Посмотри на себя - всегда ведь жила для других с себя снимая последнюю рубаху. -Но я никогда ничего подобного не делала. По крайней мере сколько себя помню. - Чирикли, посмотри её ладонь. – юная гадалка без лишних слов изучила ладонь гостьи. -Когда-то любовью пожертвовала ради почти незнакомой тебе соперницы, потом любовь променяла на дружбу, а сейчас жертвовала мечтой ради спокойствия родителей. -Терри. - Сорвалось с губ испуганной девушки. – Но… Как я могла поступить иначе? Она же потеряла ногу спасая его… - Расскажи подробнее, дитя. Трагедия, случившаяся с Сюзаной, и их расставание с Терри, мечтательную молодую цыганку заставили расплакаться. Глаза рассказчицы тоже наполнились слезами, которые так и не посмела пролить. Старуха с трубкой слушала внимательно и с интересом, но её лицо так и осталось каменным. - Вот видишь, а говоришь, не жертвовала, не помнишь.- Укоризненно зазвучал скрипучий голос. -Но неужели я неправильно поступила? -Девочка моя, каждый сам строитель своего счастья. Жизнь стремится к балансу – смех и плачь, радость и страдания - всё стремится уравновесить друг друга. Насколько человек несчастен сегодня, столько счастья он получит потом. Не зная горя, как может человек оценить счастье? Тот, кто всю жизнь ест вдоволь, пищу не ценит, а тот, кого мучил голод, испытывает от неё неземное наслаждение, так ведь? - Вы правы. Но я так и не понимаю, почему то, что я сделала, было неправильным? - Я тебе так скажу. Каждому из нас уготовлены испытания, и как бы странно это ни звучало, все люди в жизни страдают одинаково. По разным причинам, но для всех это тяжело в равной степени. Говорят же « Кто чего боится, с тем то и случится». Но люди этого не понимают: большая часть уверена, что все страдают меньше, чем они, а малая часть, сродни тебе, уверена что всем людям тяжелее, чем тебе, потому одни привыкают брать, а другие давать. Но ни так, ни так жить не правильно. Каждого человека небеса ведут своей дорогой, каждому как приготовлены испытания, тяжкие для него более, чем для кого-то другого, так и счастье боги каждому своё приготовили, которое света в жизнь человека принесёт больше, чем для кого-либо. Ты им своё счастье отдаешь и себя ни с чем оставляешь и их счастливыми не делаешь. - Но почему? - Потому что люди сами, зачастую, не знают что им нужно. Жизнь это химеры, мечты, связь божественной истины и правды, созданной человеческим разумом. Положись на бога, дитя моё. Он тебя проведёт по пути истинному и даст тебе то, что ты заслужила. – Изабелла улыбнулась и стёрла со щеки пробежавшую слезу.- Посмотри, ведь он снял с тебя твои оковы. - Что вы хотите этим сказать. - Годы ведь прошли. Нет больше уз, сковывавших тебя в той жизни, которую ты помнишь, а вместе с памятью твоей исчезли и те узы, что сковали тебя сейчас. Ты свободна, вольна. Только используй эту свободу правильно. - Но… Неужели я никогда не вспомню? - А вот это мы сейчас и узнаем. – Гадалка снова взялась за карты. В этот раз её темп был более размерен, и Изабелла поймала себя на мысли, что помнит их значение, хотя как Кенди в картах она ничего не понимала. -Это карта отчаяния, верно? Эта означает болезненную потерю, или отсутствие чего либо, а эта- обретённый мир. -А ты знаешь смысл карт? - Сама не понимаю, как это возможно… -Как бы то ни было ты права. Если всё характеризовать, в общем, то ты перешла через грань отчаяния, долгое время не имея того, что тебе было жизненно необходимо. Сейчас у тебя это есть или может быть. За счёт того, что ты освободилась от своих оков, можешь обрести счастье, но тебе за него ещё придётся побороться, со своим прошлым. - А что за прошлое. -Не знаю. Давай так, через два дня будет полнолуние и я смогу связать тебя с миром духов. - Не опасно, бабушка? – Вдруг заволновалась Чирикли. - Для неё - нет. На ней очень сильный амулет. Он защитит её что бы не случилось. -Амулет? - Твой рубиновый кулон. -Я даже не знаю, откуда он взялся. Пока я спала мне, конечно, снился про него сон, но я не знаю, насколько он правдив. -И что же тебе снилось? - Мне снился Древний Египет. Будто я нашла этот камень в скале, и фараон сделал из него этот кулон. А потом приснилось, будто мне его пытался подарить Нил, в очередной раз, настаивая на помолвке. Достав ещё несколько карт, Шанита вынесла вердикт. -Судя по всему, так они и было. Ладно, оставайся здесь девочка, столько, сколько тебе будет нужно. Будь гостьей. Карты говорят, что тебя ищет человек, которому модно доверять и он, найдя тебя, станет верным спутником и крепкой опорой, а так же ключом к тому, что ты ищешь. Только подожди. Ни о чем не переживай и ложись спать. Утро вечера мудренее. После ужина Чирикли показала девушке небольшой закуток с тюфяком и лоскутным одеялом, который и сал ночным пристанищем для растерянной души. Ей удалось впервые в жизни заснуть так крепко и беззаботно. Сердце сладостно билось в предвкушении чего-то светлого и радостного…