Closer

Джон будто снова чувствовал себя ребёнком. Как будто он вновь сидел в углу зала, наблюдая за праздником с расстояния, с завистью смотря на тех, кто были его семьей. Он смотрел на сестру, окружённую заботой. Её муж расточал щедрость и внимание, заказав в Дорне столько лимонов, что хватило бы накормить весь Север. Санса могла бы есть лимонные пирожные на завтрак, обед и ужин. Маленькой она так их любила. Джон тоже заботился о ней, он не мог не заботиться — это было его долгом. Он думал о том, как неправильно то, что в жизни бывает так сложно найти верный путь. Как много нужно чести, чтобы убить нерождённого ребёнка? Как мало должно быть чести? Джон улыбался сестре, любуясь её счастьем. Он давно не видел её такой. Он никогда её такой не видел. Она отделывала кружевом маленькие сорочки, вышивала крохотных птичек на шёлке. Лорд Бейлиш, очевидно, был озабочен другим наследством: он уезжал всё чаще и всё на более долгий срок. Сестра делала вид, что ничего не замечает. Она молча ждала, уверенная в положительном исходе, когда он бросит мир к её ногам. Разве Джон не просил её быть леди Винтерфелла? Разве не этого она хотела так сильно? Он знал, что этого было недостаточно. Он не мог простить ей того, что этого было недостаточно. Как много нужно храбрости, чтобы убить ребёнка? Чуть больше, чем искра, выжженная клинком. Гораздо больше, чем он мог себе представить. Сестра разговаривала так, как будто ничего не произошло, она обсуждала с ним хозяйственные вопросы, шутила, вспоминала то время, когда они оба были детьми. У них было не так много общих воспоминаний. Они часто бывали рядом, но не вместе. Сейчас его умиляли даже её детские колкости, даже высокомерие. Смог бы он когда-нибудь полюбить этот плод, что она носит под сердцем? Он старался не думать об этом. Когда замыслил злодейство, лучше не думать о любви. Про себя он называл это заботой. Джон не хотел, чтобы она брала на душу грех, и не хотел ей зла. Ведь даже когда блеск в её глазах поблекнет, даже когда волосы засияют серебром, она всё ещё останется его младшей сестрёнкой. Он думал о том, как несправедлив мир, обрекающий его на преступление во благо. Как ненавистен этот мир. Он видел её во сне в тот день, когда узнал о том, что она ждёт ребёнка. Он слышал крик младенца… видел сестру, лежащую на снегу в одной ночной сорочке, за ней тянулся кровавый след, будто хвост кометы. Он держал её на руках, пока она умирала. Захлёбываясь слезами, наблюдал, как меркнет свет в её глазах, как стекленеют зрачки. Она хваталась за него окровавленными руками, ледяными, словно руки иной. Ему было так холодно, а она, казалось, ничего не чувствовала, её тело дрожало от судорог, она металась в его руках в забытьи. Он не знал, откуда в истощённом теле взялось столько сил. Она пыталась подняться, пыталась идти, пыталась кричать, издавая лишь хриплые жалобные стоны. Она до боли сжимала его плечо. Она сделала последнюю попытку закричать — перед тем, как её сердце остановилось. Сестра просто обвисла в его руках, такая холодная, будто никогда и не жила. Он смотрел на то, как снежинки ложатся на остекленевшую поверхность её голубых глаз, в них, словно в маленьких зеркалах, отражалось зимнее небо, когтистые чёрные ветви, алые листья чардрева. Как сильно нужно любить, чтобы пойти против людей и богов? Невероятно сильно. Он наблюдал, как она улыбается, беря с подноса предложенный им напиток. Спустя мгновение, горячая жидкость польётся по её горлу, заполняя тело лунным чаем. Он наблюдал, как она улыбается, как распущенные волосы прячут от него её лицо, когда она опускает голову, поправляя платье. Наблюдал за тем, как сестра мимолётом касается своего живота, как поднимает на него извиняющийся взгляд, будто бы прося прощения за то, сколько нежности в этом прикосновении. В нём столько нежности. Он, словно зачарованный, наблюдал за тем, как она медленно подносит кубок к губам. Она посмотрела ему в глаза перед тем, как сделать глоток, лучась счастьем. Джон ненавидел себя, выбивая кубок из её рук. Он вскочил, задыхаясь от мышечной боли. Санса смотрела на него ошеломлённо, но затем она поняла. Он бросил на неё прощальный взгляд, выходя за дверь. Сестра смотрела на него снизу вверх, скрывая слёзы за рыжим водопадом волос. Джон поймал её взгляд, метнувшийся в сторону двери и отпрянувший в одно мгновение. Что он увидел там? Ненависть? Благодарность?