Моя (не)идеальная жизнь: Превратности судьбы

Скрежет в замочной скважине заставил волосы на затылке зашевелиться, а меня в страхе уставиться на дверь. Это был явно не ключ, и человек надеялся проникнуть внутрь незамеченным, враг? Метнув взгляд на кухонный стол, я увидел нож, но так и не двинулся с места, ведь, в конце концов, не я ли секунду назад мечтал оказаться по ту сторону жизни? Дверь распахнулась, и я увидел его. Санта Клаус?! Просканировав пространство, он, наконец, переступил порог и аккуратно снял с плеч большой красный мешок. Мы остались вдвоем; мои широко распахнутые глаза никак не могли моргнуть, а щека дергалась в конвульсии, отчего я почувствовал себя паралитиком. — Хоу-хоу-хоу! — Красная перчатка махнула мне в жесте приветствия, давая понять, что меня видят. — В этом году ты был плохим мальчиком, Дейдара! — Этот голос. Он нарочно его делал более грубым и раскатистым, а костюм и накладная борода активно подыгрывали его образу. — Чику, я тут с жизнью вообще-то прощаюсь, да. — Слезы потекли ручьем, но я громко захохотал. Вспышка света ударила по глазам, и я зажмурился, кривясь лицом и пропуская момент, когда загримированный Змей оказался рядом. — Я настолько ужасно выгляжу? — Шуточно ужаснулся «рыжий». — Вот ты смеешься, а, знаешь ли, как неудобно в этом костюме и от бороды всё чешется! — Мой смех стал истерическим. — Нет, вы посмотрите на него! Меня из-за него чуть не пристрелили, как бешеного пса, а он мало того что не стремится извиняться, так ещё и нагло насмехается надо мной! — Присев на корточки, рыжий обхватил моё запястье и открыл своему взору моё заплаканное лицо. — Ты большой молодец. — Без напускного юмора, на полном серьезе, тихо сказал тот, кого я предал. — Чику… — Перевесившись через подлокотник, я обнял Санту, и, уткнувшись ему в накладную бороду, в районе шеи, просто продолжил плакать, переставая смеяться. Меня крепко сжимали в объятиях, ничего не говоря и не торопя. Когда-нибудь эта истерика убила бы меня, но он вскрыл этот больной нарыв, появившись так вовремя. — Ёлки, как я понимаю, нет. — Я быстро успокоился и позволил рыжему осматривать комнату-квартиру, кипятя чайник и доставая кружки, чтобы сделать чай. — Стакан молока и печенье? — Я вяло улыбнулся, понимая, что он всё ещё в роли, а раньше я никогда не замечал этого за ним, он будто торопится или нервничает. — Чику, а ты ведь… — Ты меня, конечно, извини, но больше ждать нельзя. — Я непонимающе уставился на быстрые шаги «рыжего» к мешку. — Я же не живодер. — Хорошо, что я ничего не держал, потому что это обязательно бы упало и разбилось. — Клайд! — Явно тесная клетка с белым вороном оказалась на полу. — Я думал, он меня с ума сведет. — Слушая сетования Змея, и забыв про кипящий чайник, я выпустил разъяренную птицу, сразу же получая свежие царапины на руку. — Видимо чай придется делать мне. — Пробубнил Санта, направляясь в зону кухни. — Чику, я совершил дерьмовый поступок и этим подставил тебя, да. — Мы пили чай в тишине и рыжий, наконец, стянул с себя колпак, парик и бороду. — Это уже не имеет никакого значения, я отстранен от работы с тобой. — Клайд успел изгадить холодильник и держался особняком от меня, хоть и не сводил своих глаз. — Устроил произвол, м? — Широко зевнув, я удивленно заморгал, ведь такое простое действие уже давно мне было недоступно. — Разве у тебя не будут проблемы, м? — В моем положении произвол равен смерти, а я, как видишь, жив. Пойдем спать, Дейдара, у тебя глаза слипаются. — Он поднялся и вылил недопитый чай в раковину, намереваясь сразу вымыть кружку, будто заметая следы своего присутствия, но я ведь не забуду. — Чику, я так похож на твоего сына, м? — Я столько времени обходился без сна, и сейчас отправиться в кровать, чтобы просто выспаться, было бы верхом глупости. — Дейдара, я не извращенец, чтобы целоваться с тем, кто похож на моего сына. — Логично, но ведь Пейн явно щелкнул тебя этим по носу. — У тебя нет с ним ничего общего, ни внешности, ни характера, ни талантов. Однако будь он жив, ему было бы примерно столько же лет, сколько и тебе сейчас. — Так вот какова истинная причина заботы обо мне. Где-то я слышал фразу, что чужих детей не бывает, это что-то вроде этого? — Ты не он, и в тебе я не вижу его, поэтому расслабься. — Вымыв кружку, рыжий стал снимать свой красный сюртук. — Когда я усну, ты уйдешь, и мы больше никогда не встретимся, да? — Осознание происходящего дошло до меня не сразу, но когда я озвучил это, сердце болезненно сжалось. — На счет первой части фразы, без вариантов — да, а что касается второй части, то, скорей всего, так и будет. — «Да», и «скорей всего, да», разные вещи, но от этого не легче. — Знаешь на что всё это похоже, м? — Я оставил остывший чай на столе и принялся стягивать свою домашнюю футболку. — Расскажи мне. — Кровать была тесновата для двоих, но я не сомневался, что рыжий ляжет вместе со мной. — Мы похожи на двух идиотов, которые в воде посреди замерзшей реки, хм. И выбраться нельзя — лед ломается, и сил ни у кого не осталось, чтобы двигаться к берегу, да. При этом каждый храбрится, шутит, но понимает, что ни один из них не выживет, да. — Стянув домашние хлопковые штаны, я стоял перед Змеем в одном белье, а вот он не спешил раздеваться, сняв только костюм, предпочтя остаться в термо костюме. — Я удивлен, что ты с такими мыслями не пустил себе пулю в лоб, когда куранты пробили полночь. — Шагнув ко мне, он легким тычком отправил меня на холодную постель. — Дейдара в белье, это же прямо картина маслом! Я думал, что ты уже привык находиться в «проветриваемом» состоянии. — Чику, ты придурок, да! — Я отодвинулся к стенке и длинноволосый критически осмотрел маленькую площадь, на которой ему сейчас нужно было ютиться. — Мне интересно, почему ты не позвонил или не написал мне за всё это время, если тебе было настолько плохо? — В первую очередь длинноволосый решил изловить птицу и усадить её в клетку, что выходило плохо, потому что Клайд желал размять крылья. — Но я же подставил тебя, хм. — В мире профессиональных убийц, если такое происходит, то лучше не попадаться на глаза тому, кого ты предал, иначе рискуешь сыграть в ящик. — Да, это так, но что помешало тебе извиниться, испугался? — Чертов эмпат. — Извинениями ничего не исправишь, да. — Клайд гнусаво раскаркался и норовил уцепить руки, которые в конечном итоге обхватили его окрепшее тело. — Ну, твоим суицидом тоже ничего не исправишь. — Белый пернатый был заперт в клетке и накрыт кухонным полотенцем, что заставило альбиноса немного притихнуть. — Ар, черт возьми, да! — Бесят его самоуверенные слова! Сам рыжий подошел к окну, и, быстро окинув улицу взглядом, рывком закрыл шторы. — Ну, извини, Чикушодо, что подставил тебя перед Пейном, извини, что вместо меня ты получил ту пулю, да! — Щелчок выключателя оставил нас в темноте. — Извини, что я ничего не понял раньше, да. — Уже гораздо тише добавил я. — Извинения приняты. — Звуков снимаемой одежды не последовало, а значит рыжий планирует усыпить меня как можно быстрее и покинуть эту берлогу. — И раз уж мы разобрались с одним пунктом, то можно перейти ко второму. — Матрац прогнулся, и больше я не был один. — Если мы не будем видеться, то почему бы тебе не звонить мне? — У меня нет здесь средств связи, да. — Второй подушки у меня не было, поэтому я старался занимать только половину. — Дейдара, ты идиот? Хотя подожди, не так. Дейдара, ты идиот! Ты не мог обзавестись телефоном или найти того, кто одолжит тебе аппарат позвонить? — Он обнял меня одной рукой, притягивая плотней к себе, а вторую руку запустил под подушку. — Господи, да ты мог завалиться к Джигокудо и потребовать, ведь это в твоем стиле. — Этот тип меня на дух не переносит, и мне казалось, что я должен вести себя как можно тише, разве не за это ты меня похвалил при встрече? — Но я… — Дейдара. Ты единственный в Акацуки, кто специализируется на импровизации. Только ты. Это твоя фишка, неужели за всё время ты это не понял? — С ноткой снисходительности огорошил меня рыжий. Я знаю, что у всех в нашей команде есть свои козыри, но я никогда не думал о себе в таком ключе. — От этого одни проблемы, я совершаю только ошибки, да. — Я запутался. Что вообще хорошо, а что плохо? — Ошибки? Дейдара, за свою жизнь я совершил куда больше ошибок, чем ты. — Веки уже не открывались, но я старался слушать и не уснуть, хотя сейчас это было сделать проще простого. — Ты старше, хм. — Конечно у тебя ошибок больше, и вообще, нашел, чем гордиться! — Не в этом дело. — Рыжий поцеловал меня в макушку, а я мог лишь вздохнуть. — Если я совершил миллион ошибок, то ты их сделал сто тысяч, и это нормально. В начале своего пути мы делаем гораздо больше ошибок, чем в будущем, мы учимся, без этого невозможен прогресс. Если ошибаешься, так ошибайся и не заморачивайся, делай это в своем стиле — красочно и феерично, как умеешь только ты. — Куда уж ещё ярче? И так после моих ошибок у окружающих жизнь летит ко всем чертям. — И не оставляй свою птицу, она очень похожа на тебя, но шею ей свернуть гораздо проще. — Чего, м? Клайд вообще-то умница! — Я недовольно закинул ногу на одетого пирсингованного, понимая, что чуть было не уснул и если бы не эта фраза, то всё. — Да, весь в своего хозяина. — Теплая ладонь поглаживала мою спину, и я готов был растечься лужицей, разнеживаясь от простой ласки. — Ты на что намекаешь, м? — Я отчетливо слышал сарказм, но было как-то всё равно. — Да ни на что, просто даже с одноглазым котом Нингендо было проще. — Шестеренки медленно крутились в мозгу, пытаясь переварить полученную информацию. — А он, между прочим, крупный хищник. — Не понял, да. — Честно признался я, а Змей наверняка почувствовал, как напряглись мои мышцы под его рукой. — Только не говори, что ты не знал, откуда были взяты материалы для операции на твоем глазу. — Теперь уже напрягся Чику. — Да я не про это, да. — Вложив как можно больше безразличия в голос, отозвался я. — Она разве не умерла, м? — Затаившись, я даже дышать стал через раз, ожидая ответ. — С чего бы это? — Меня крепче прижали к себе, будто подбадривая. — Стала одноглазой, жила у меня ещё полмесяца, пока я возился с документами для отправки её пятнистости назад в Японию, но живая. — Вот как, хм. — Не знаю почему, но стало ещё чуточку теплей. — Чику, а ты можешь остаться ещё хотя бы на денек, м? — Засыпать, зная, что проснешься один, немного страшно. — Не могу, сладкий, правда, не могу. — Тяжелый вздох и ещё один поцелуй в макушку. — Чертовски жаль, да. — Подавив зевок, я завозился, устраиваясь поудобней. — Спокойной ночи, Дейдара. — Думая, что я сплю, прошептал рыжий. — И я тебя люблю, Чику, да. — В ответ мне был лишь смешок.

***

Тремя днями ранее. — … Изменений никаких нет. Завершаю трансляцию. — Видео было закончено, и болезненного вида блондин, с абсолютно потухшими глазами, казавшимися не голубыми, а серыми, исчез с монитора компьютера. — Он на грани. — Длинноволосый рыжий мужчина нетерпеливо побарабанил пальцами по столешнице. — Чикушодо, это больше не твоего ума дело. — Отозвался другой рыжий мужчина, перечитывающий ряд новых заданий, с которыми предстояло разобраться, а в основном составе людей не прибавлялось. — Пейн, ты не понимаешь. — Запустив руку в копну волос, произнес психотерапевт. — Он не просто гаснет, он потух. И если ты ничего не сделаешь, он руки на себя наложит, попомни мои слова. — Чего ты хочешь от меня? — Подняв, наконец, свой тяжелый взгляд на отвлекающую личность, отозвался глава Акацуки. — Верни его. — Этот вариант был провальным, и об этом знали оба. — Нет. — Зато после получения прямого отказа можно было понизить ставку. — Хорошо, отправь меня туда. — На этом варианте глава Акацуки вернулся к чтению документов. — Нет. — Отозвался он, не смотря на своего подчиненного. — Пейн, он умрет. — Длинноволосый стал нервничать, но отступать не собирался, уж слишком ярко он видел исход блондинистого мальчишки. — Умереть может каждый из нас. — Как бы невзначай ответил непреложную истину, тот, кто носил имя Пейн. — Он ребенок, и скоро сочельник. Он там один и из кожи вон лезет, выслуживаясь перед тобой, ко всему прочему ты знаешь, что он ничего… — Замолчи, Чикушодо. — Они прекрасно понимали, как должна была закончиться фраза, и если бы она прозвучала, психотерапевта пришлось бы приструнить не просто словами. — Дай мне сутки. — Не прошло и минуты, как длинноволосый снова заговорил. — Нет. — Странный диалог грозил перегнуть палку. — Двенадцать часов. — Старший рыжий урезал сроки. — Чикушодо… — Четыре часа непосредственного общения, и я верну вам прежнего Дейдару. — Холодной сталью эти слова полоснули слух начальника. — Что ж, Чикушодо, я рад, что ты выбрал приемлемые условия. — Психотерапевт не хотел думать о том, что это не он выиграл спор, а его начальник навязал ему работу, тяжело выполнимую, в слишком короткие сроки.