Моя (не)идеальная жизнь: Превратности судьбы

Оставшись в гордом одиночестве, я наблюдал как таксист уехал, с обоюдной неприязнью ко мне, но живой. Вроде бы я даже решился на такую авантюру как смерть незадачливого мужчины, но беда в том, что он высадил меня прямо на проходной какой-то скотобойни, где неизбалованные посетителями охранники внимательно наблюдали за нами ещё на подъезде. В письменности и диалектах этой страны, я был ещё слабей чем в немецком и не потому, что мне было лень этим заниматься, просто это оказалось слишком сложно да и времени абсолютно не было. Вся прелесть китайского языка в интонациях, нет, не таких как у испанцев, у них слово не меняет своего значения, даже если ты его будешь кричать, а не шептать. Одно слово в китайском может обозначать до трёх противоположных, а порой и оскорбительных значений, в зависимости от интонации и места ударения, в чем разобраться без практики просто нереально. Добавляют кучу проблем диалекты в разных областях, поэтому при прохождении подготовки Китай стоял в категории «общие фразы, а дальше по обстоятельствам». Мысленно похвалив себя за гениальность в импровизации, я сунул лист с адресом мужчине, который не стесняясь щурился, пытаясь разглядеть во мне что-то. Угадываемые фразы мне не понравились, хотя бы потому, что мне определили в провожатые двоих человек с ружьями. Свободные комбинезоны из грубоватой ткани вызывали у меня внутренний жар, потому что в плюс сорок ходить в таком, это значило сварить себя заживо. Интуитивно догадываясь, что мне сказали следовать за ними, я пошел вдоль стены, в очередной раз не понимая, почему нельзя было пройти через территорию скотобойни? Задняя сторона шеи взмокла из-за палящего солнца, но судя по пустырю, возникшему сразу за странным заведением, идти нам предстояло долго. Вероятно, здесь раньше был лес или нечто похожее, потому что по пути то и дело встречались загнивающие бревна или даже пни, которые я бы принял за скрюченные трупы, если бы не мой дальномер. Вообще прогулка оставляла мало позитива, хотя бы потому, что на середине поля эти двое, как по команде, вскинули длинные стволы ружей, до этого болтавшиеся без дела. Я чуть было не ударил одного из них в затылок, желая вырубить, но им было не до меня. Они стали идти медленней, словно почва под ногами могла превратиться в трясину, а прицелы возведенных оружий всё гуляли из стороны в сторону, выискивая кого-то, кто мог напасть. Редкие фразы совсем замолкли, и да, каюсь, у меня проблемы с нервами и прочим, но я не видел ничего, что могло представлять опасность. Знакомые нотки зарождающейся панической атаки никак не способствовали расслаблению, и их нервоз передался мне, заставляя крутить головой как припадочной птице. Под ногой с громким чавканьем разлетелась гнилая кора тухлой тыквы, я даже сам испугался, не говоря уже о своих проводниках. Зря я наверное не смотрел под ноги, но кто же знал, что с перепугу один из них пальнёт куда-то в сторону и от этого внезапного выстрела взлетит стая неизвестных мне падальщиков. Второй завизжал, как девчонка, и стал стрелять по пернатым тварям, а первый уже бросил ружье и вихрем промчался мимо меня, стремясь назад. — Достали, да. — Зачем я вообще пошел у них на поводу? Подхватив оброненный огнестрел, я облегчил страдания того, кто остался здесь, а затем, не торопясь, перезарядился и пристрелил трусливого узкоглазика, который бегал гораздо лучше, чем стрелял. Направление было задано, поэтому я перешагнул труп и направился вперед, к горизонту, под непонятный клёкот взбудораженных птиц. Как ни странно, но теперь идти стало легче, одному было спокойней и это мёртвое поле уже отнюдь не казалось таковым. Ящерки, крупные насекомые, даже какие-то тушканчики и курица. Курица?! Дальномер моментально приблизил черную пухлую курочку, которая показалась впереди, а за ней спустя секунду появилась ещё одна! С одной стороны курица это не наемник, но с другой стороны, это домашняя птица, а домом здесь и не пахнет. Может это какая-нибудь зараженная земля? Радиация? Выброс? Накручивая себя всё больше и доводя мысли до абсурда, по типу того, что это место полигона для опытов над инопланетянами, я всё-таки двигался дальше. Поле заканчивалось резким склоном и из-за этого казалось бескрайним, а вот внизу находилось несколько заброшенных хижин и практически развалившийся храм с покосившейся крышей. Мрачновато. Дальномер уловил взмах топора, поэтому громкий одинокий стук не стал для меня неожиданностью, однако представшая взору картина заставила поежиться даже в такую жару. Пожилая дама с обнаженной грудью и в шляпе защищающей её лицо от солнца, отсекла одной из куриц голову, отпустив обезглавленную тушку наматывать круги. Я замер наблюдая за тем, как медленно рушится моя хрупко восстановленная психика. Старая женская грудь выглядела отвратительно, обвисшая, как уши спаниеля, с пигментными пятнами и просто огромными ореолами сосков. При желании она наверняка могла заправить эти свои отростки за пояс убогой юбки, но даже не это являлось главным отталкивающим фактором. Старуха была сумасшедшей. Дико хохоча, она впилась с куриную шею, отчего кровь перепачкала её лицо, и внезапно я так некстати понял, кого она мне напомнила. — Грёбаные фанатики, да. — Продолжая тихо ругаться, я вновь вскинул ружье и выпустил предпоследний патрон, только после того как старуха упала, я внезапно подумал, а не она ли была той, у кого я должен был забрать информацию? — Блядь, да! Нет, это место определенно странное, как вымершая после чумы деревушка, здесь даже подобие прялки и кузни было. Но живые всё-таки были, однако они напоминали сбежавших жителей психушки. Может та скотобойня это какая-нибудь клиника, проводящая опыты над людьми? Выдохнув, я стал спускаться по пригорку вниз, замечая ещё одного «жителя». Изначально я даже принял его за длиннорукую обезьяну, слишком уж он был непропорциональным, но дальномер не подвел, отмечая морщинистое лицо с безумной улыбкой, вполне человеческого образца. — Здесь что, пропустили момент эволюции, м? — Держась противоположного края «дороги», я не сводил взгляд с этого типичного австралопитека, которого мог видеть раньше только на картинках в книгах. Мужчина самозабвенно мёл участок перед домом, так, будто от этого зависела его жизнь, и на меня ему было ровным счетом наплевать. Последний патрон это конечно здорово, но лучше его приберечь. Если бы мне только дали достаточно времени на закупку материалов для работы, то я бы уже давно заминировал тут всё по периметру, так, на всякий случай. Сухой удушливый ветер принёс едкий запах немытых ног или затхлого мокрого полотенца, которое очень долго лежало в углу, так и не просохнув. Пусть и на мгновение, но от такой вони даже в носу засвербело. В отличие от меня, австралопитек запрокинул голову и жмурясь потянул носом, словно запахло свежеприготовленным бифштексом, а не этой блевотнёй. Обогнув очередной ветхий сарай, я на несколько мгновений потерял из виду мужчину, но он даже не думал заканчивать свое занятие, снова принимаясь мести улицу и делать вид, что меня нет. Не нравится мне это, ох как не нравится. Чем ближе я приближался к самому дальнему домику, стоящему на отшибе деревушки, тем больше мне всё это напоминало сраный триллер или фильм ужасов. Но где это видано, чтобы стояла такая жара, да и солнце висело в зените? Должен же обязательно идти дождь с раскатами молний и громом, и ветер сносить с ног! Две ступеньки перед дверью имели ржавый цвет от крови, а запах стал невыносимо тошнотворным, однако внутри точно кто-то был, потому что тихие звуки жизни были слышны через приоткрытое окно. Не обременяя себя стуком, я просто долбанул по двери ногой, неудачно выбивая её с хлипких петель. Метнувшись в сторону, чтобы спрятаться от посторонних глаз, которых при секундном осмотре я не заметил, я перевел дыхание и снова заглянул внутрь. — Ты что себе позволяешь, мелкий ублюдок? — От крика Дзецу я просто встал и непонимающе уставился в пространство комнаты. — Ты что мне с дверью сделал? — Он говорил из другого помещения, если это конечно был действительно двуликий, а не голограмма, передающее устройство или вообще левый человек, так удачно пародирующий голос нашего информатора. — А нехрен жить в таком странном месте, да! — Вскинув ружьё, я как можно тише шагнул внутрь, готовясь стрелять без предупреждения. — Мозгов постучать у тебя конечно же не хватило? — Никак не удавалось сконцентрироваться на проеме, ведущем на кухню, из которой доносились звуки скворчащей сковородки и льющейся из крана воды. — Чего как мышь крадешься, я тебя всё равно вижу. — Логично, что у него здесь камеры, но я их не вижу даже после того как мне об этом сообщили. Интересно абсолютно другое. — Какого черта тут произошло, м? — Переломанная мебель, стены, обнажающие перекрытия, и пол, усыпанный кусками отлетевшей краски. Некогда мягкий диван изодран в клочья, словно сам адский пёс решил поиграть с новой игрушкой, а два окна в холле были забиты фанерой. А запах такой, словно тут склад с трупами, и гнили они как минимум неделю! И зачем я заглянул на кухню? Глупый, глупый Дейдара. На столешнице лежало женское тело, без головы и конечностей, а кишки, вываленные в непонятное месиво, тянулись из разрезанного живота точно в раковину, где безуспешно промывались. Трупы, а точней труп, здесь не гнил, он до сих пор гниёт, и от такого мерзкого сладковатого амбре меня вывернуло. Кафельный пол весь в крови и странных мушках, чьи личинки копошились в глазницах отрезанной головы. Вторая из списка, та самая, облюбованная для пыток Дзецу. — Проголодался? Могу угостить. — Дзецу жрал её. Не знаю, какой из кусков той дамы был на тарелке, да и не уверен, что хочу знать, но выглядело это слишком омерзительно. Его зубы впились в темно-алый, практический черный кусок мяса, который тут же пустил пенную кровь, пачкая его рот. Меня вывернуло во второй раз и пришлось хвататься за дверной косяк. — Какойм нежемка. — Он урчал, коверкая слова, отрывая кусок и пережевывая его. — Что я должен забрать, м? — Ни одной лишней минуты не желаю здесь находиться! От этого едкого запаха, который пропитал даже мои волосы, у меня перед глазами плыло. — Сядь, недоносок. — Он пихнул в мою сторону низкий табурет, на котором лежала грязная тряпка, такая бурая, что даже нельзя было понять, какой у неё был изначально цвет. И вот это убийство? Вот в этом он видит красоту и стремление изменить что-то? Не смешите меня! — Или мне позвонить твоему супругу? — Я не поверил своим ушам, но это продлилось всего секунду и всё удивительное разом перестало быть таковым. Конечно, он знает, это наверняка не для кого уже не секрет, но так откровенно давить на меня? — Я постою, да. — Опираясь плечом о дверной косяк, я старался смотреть на этого двуликого информатора, жрущего человечину, как бекон на завтрак. Нет, это не он был в «Золушке», этот другой. Его улыбка была поистине демонической, а кровавые зубы скалились в оскале, делая его зверем. — Глазные яблоки, обжаренные во фритюре очень вкусны. — На этих словах он повернулся к плите и снял глубокую сковородку, наполненную маслом. Мне уже блевать нечем, но спазм поднимался с самого низа желудка. — Ты такой бледный, всё хорошо? — Трупы это вообще неприятно, да и в убийстве я не вижу ничего красивого, но такие извращения вне моего понимания. Просто объясните мне, для чего? Почему? — Когда надкусываешь хрустящую оболочку, можно почувствовать контраст с ещё свежей и влажной сердцевиной. — Вилка с двумя зубьями проткнула небольшой шарик, который напоминал куриный нагетс. Если отвернусь, то проиграю, но если смотреть… Этот псих не закинул его себе в рот, о нет, он специально решил поиздеваться надо мной! Дзецу, как истинный гурман надкусил «угощение», брызнув желтоватой слизью, которая наполняла этот шарик, в стороны. Глазной сок потёк по вилке, попадая на пальцы двуликого и заставляя его в удивлении обнаружить этот прискорбный факт. Сквозь шум воды в раковине я слышал этот мозгодробительный хруст, с которым лопнуло глазное яблоко и у меня позвонки свело так, что плечи передернулись абсолютно рефлекторно. Один из Дзецу обнаружил труп Сасори, и я не знаю, был ли это некрофил или людоед, более того, я не могу определиться с тем, что из этого хуже? Кто из них хотел шатена? Кто нашел? Сделали ли они что-то? — Я подожду снаружи, да. — Развернувшись, я быстро пересек холл и перешагнул через выбитую дверь, оказываясь на знойной улице. Ничего не изменилось, но меня трясло, а в носу стоял этот смрад и что-то мне подсказывает, что даже после душа он будет чудиться мне. Никакого мяса! Кишки бурлили, и я зажимал живот, прекрасно понимая, что это не поможет. Я просидел на входном пороге около двух часов, прежде чем этот ублюдок соизволил выйти ко мне. Не знаю, может он проверял меня или просто хотел вывести из себя, но единственное что у него вышло идеально, так это прикормить моё омерзение к нему. Ровным счетом он не сказал мне ничего интересного, да я и не слушал, отпустив напоследок шуточку о подстреленной старухе ему на ужин и двух китайцах на завтрак и обед. Черный юмор не оценили, вновь смешав мою личность с дерьмом, однако я был закалён от подобных нападок и, забрав две флешки, удалился из этого поистине жуткого места. Мужик-обезьяна всё мёл пятачок перед другим домом, как под гипнозом, не обращая внимания на мой скорый уход. Эта сцена навсегда останется у меня в памяти, как и то, что произошло в «Золушке» и парадокс в том, что обе они были связаны с Дзецу. За мрачными мыслями я перестал ощущать жару и просто хотел как можно скорей добраться до аэропорта, чтобы умыться и пробить нос от этого гнилого воздуха, обосновавшегося в самых легких. Мне нужно узнать о том, что случилось с Сасори после того как его нашли Тоби и двуликий. Ну почему я не пошел туда? Почему я позволил увезти себя? Почему я выбрал глупое желание выжить? Телефон с открытым, но не набранным номером Маски маячил перед глазами всю поезду в такси. Этот клоун единственный, кто знает всё достоверно, но он прихвостень Мадары и ждать от него правды нельзя, к тому же его подстава в Германии ещё слишком свежа. — Семпай, Тоби сейчас чуточку занят. Тоби перезвонит.– Я всё-таки набрал его, и ответил он далеко не сразу, еле шепча в телефон. — Вот он! Открыть огонь! — Голоса на другом конце трубки мгновенно переорали Тоби, и тот поспешно отключился, или его отключили, а я двинул кулаком в дверь такси, что очень не понравилось водителю. Нахрена вообще было отвечать на звонок? Показать какой он охрененно важный, и весь в делах? Бесит. Всего на одну гребаную минуту, но я допустил тот факт, что любой из Дзецу, найдя Сасори, мог удовлетворить с ним свои пристрастия, и это дало осознание простой вещи. Я хочу убить его. Их. Не потому, что мне станет легче. О, нет! Мою вину уже ничего не смоет. Дело в том, что я ненавижу каждого из них за то, кем они являются. Не за поступки, которые они совершили в отношении меня, не за слова сказанные когда-то, а просто из-за того, что такие как они вообще есть. — Убью хоть одного из них, Пэйн грохнет меня, хм. Заманчиво, да. — Перепроверив мобильный и не увидев обратной связи от Тоби, я перешел в зону ожидания посадки, так и не вымыв этот трупный запах.