Прикосновения

Он касается её. Медленно, тягуче и бесконечно медленно. Скользит шершавой ладонью по плечу, локтю, кисти. Переплетает пальцы и поднеся к губам руку целует костяшки. Соприкасается мощным торсом, притягивает ближе, коротко целует в уголок рта и продолжает путешествие своих рук по её телу. Снова касание плеча, но в этот раз рука ведёт немного в сторону, оглаживая чуть выпирающие ключицы и ложится на холмик груди. Пальцами сжимает сосок, потягивая мучительными и бесконечно прекрасными движениями. Её спина выгибается, с губ слетает тихий стон, растворяясь в тёмном помещении. Снова движение пальцев и тёплые губы накрывают её рот. Они, будто издеваясь над несчастной женщиной, скользят неторопливо и плавно, завлекая, заволакивая в этот тёмный и сладкий мир. Левая рука всё продолжает своё дело, слегка сминая, оглаживая, а потом потягивая грудь. Правая же, прежде лежащая на талии, неуловимо проскальзывает под ягодицы и приподнимает женщину над полом. В воздухе повисает недовольный стон. Без опоры она чувствует себя беспомощно и уязвимо. Полностью во власти мужчины. В его власти. Он снова целует её, опуская левую руку ей на талию и аккуратно придерживает. Губы спускаются сначала на ухо, прикусывая мочку, потом на шею, оставляя засос возле бьющейся голубым венки, потом на ключицы, поочередно проходясь по каждой губами и влажным языком. Он отстраняется и дует на влажные дорожки. Её руки и бёдра покрываются мурашками. Она беспомощно стонет ему в ухо, обхватывая бёдрами его торс и легко проходясь острыми ногтями по его плечам. Мужчине хочется обнять её сильнее, припасть к губам, покусывая их жадно и жарко, пометить укусом шею, крепко сжать на ягодицах руки, заставить женщину прогнуться до хруста в спине и застонать в полный голос, смыкая руки у него за спиной и оставляя розовые полосы. Но он держится, лишь чуть сильнее втягивая кожу на бледном плече. Она резко втягивает воздух через сжатые зубы и зарывается пальцами в его волосы. Нежно тянет, отстраняя от своей шеи и смотрит в глаза долгим немигающим взглядом. — Я люблю тебя, — шепчет она, оглаживая его щёку и проходясь пальцами по волоскам его недельной щетины. Смотрит пристально, запоминая момент, улыбается сладко и ловит такую же улыбку, чтобы потом словить её губами и впечатать в память нерушимым воспоминанием. — Люблю, — эхом отзывается он и несёт её на кровать, нежно опуская, чтобы тут же лечь следом, перекрывая предполагаемое отступление. И снова медленные касания, поцелуи, тихие, почти неслышные стоны, его руки спустившиеся на её живот и вырисовывающие там запутанные узоры. Губы прикусывающие кожу под рёбрами, язык идущий по тем же путям что и пальцы. Красное пятнышко засоса внизу живота и быстрый крик наслаждения, когда два его пальца проникают внутрь неё. Это вновь похоже на муку. Постоянно повторяющиеся движения: вперед-назад, проскользнуть чуть дальше, нажать на небольшой бугорок, выскользнуть лишь на мгновение, а потом задев чувствительную точку, начать всё сначала. И это кажется целой вечностью, дополненной друг другом, идеально сбалансированной меж ними и целым миром. Она стонет — он ловит этот стон, отвечая рваным, несдержанным выдохом. Она выгибается ему на встречу — он крепче сжимает руку на её бедре и заводит его себе за пояс. Она тихо всхлипывает, когда он входит в неё и оставляет четыре параллельных полосы на его покрытой шрамами спине. Он же целует её глубоко и жарко, проводя языком по дёснам и щекам, посасывая губы. Толчки размеренны и точны. Каждый отдаёт в её теле вспышкой яркого удовольствия. Он не торопится, давая ей время на то чтобы она вошла в ритм, почувствовала каждое движение, каждый вздох и выдох. Чтобы она перестала торопиться, пытаясь получить больше чем может принять и начала наслаждаться каждым мгновением. Но она не может. Всё пытается ускорить темп, приблизить конец этой прекрасной муки, почувствовать облегчение от того, что внизу живота распускается затянутый накрепко узел, не дающий нормально пошевелиться, ибо каждое движение несёт новую волну возбуждения. — Пожалуйста, — просит она и чувствует на щеках мокрые дорожки. Она просит так жалостливо и беспомощно, как никогда не попросила бы в обычной жизни, будучи гордой и величественной чародейкой. — Пожалуйста, Геральт. — Нет, — отвечает он хриплым и гулким голосом, продолжая размеренно и размашисто двигаться. Так волшебно и великолепно проникая до невозможной глубины, что женщина не может этого выдержать. — Нет, Йен. А потом он проводит губами по её соску, потягивая нежную кожу и чуть касается зубами. Затягивает подходящий оргазм чувственным касанием рта и рук. Только вот ей хватает и этого. Спина выгибается дугой, глаза закатываются, с губ срывается крик, а ноги до того закинутые за спину мужчины, бкрепко обвивают талию мужчины. — Геральт! — полувскрик-полустон повисает в комнате и мужчина теряет терпение. Несколькими сильными толчками он возводит себя на пик и уже они вместе содрогаются от яркого удовольствия. — Йен… — выдыхает он в её волосы, — Я люблю тебя. Она выгибается ему навстречу и обнимая шею шепчет признание. Так они засыпают, обнимая друг друга в сплетении тел и вечном как мир прикосновении к любимому человеку.