Русские волшебники: безудержное веселье или катастрофа?

Проснуться удалось без всяких падений, достаточно быстро и безболезненно для моей головы – вставать рано никому не нравится, а мне особенно, но сегодня день должен был быть особенным. «Ты можешь опоздать на завтрак, мяу». - Геральт, я понимаю, что ты хочешь остаться без присмотра, чтобы залезть в мои запасы, но я поставила защиту. Полезешь – узнаю, а узнаю – окончательно оторву хвост, а тебя превращу в прикроватный коврик, усёк? – Никогда не думала, что буду так обращаться к Геральту. Эту фразу можно понять по-разному: незнающий будет думать, что я так разговариваю с тем самым Геральтом, который из Ривии, а тут – кот. Ну, тут уже дело самих фанатов и не фанатов «Ведьмака», а мне уже пора заняться делами. Я решила позавтракать у себя, без лишнего гомона и суматохи. Вновь пришлось воспользоваться камином, чтобы попросить домовиков притаранить мне тарелку с горячими бутербродами и гигантскую кружку чая. С быстрым перекусом настроение повысилось так же быстро. И как бы я не хотела ничего сегодня делать, понедельник сам по себе заставлял начинать работу, тем более я пока должна выплачивать должок. К первому в жизни уроку я готовилась основательно: положила на край стола толстенную тетрадь для плановых записей, наполнила чернильницу свежими чернилами изумрудного цвета, поправила занавески на окнах класса. Откуда там взялись занавески? Я прицепила. Я не хочу работать в классе, который вовсе не на класс похож, а на служебное помещение, где лежат швабры, вёдра и прочее барахло. А, блин, я забыла, что для этого есть каморка Филча, местного завхоза… При этом у меня была ещё одна причина, которая надоумила меня немного поменять интерьер класса – дети. Дело в том, что в школах, да и не только в них, к детям учителя относятся не всегда хорошо. Больше скажу – дети должны видеть во взрослых поддержку, чтобы, когда вырасти, сами могли её оказывать уже другому поколению. Я-то уже пугана русской современной системой образования, мне не страшно теперь уже совершенно ничего (ну, кроме как облажаться сейчас), а вот здесь детям приходится не очень-то сладко. Я уже говорила, что англичане часто являются чопорными людьми и почти не выражают эмоций? Так вот, это распространяется и на учителей, а дети перехватывают это под их влиянием. Так вот, смена интерьера детей ради. Маленьких детей я не люблю, каюсь, но слава тебе господи, что в Хогвартс принимают детей не младше одиннадцати лет, а мне так вообще надо учить детей старше тринадцати. Они уже кажутся намного смышлёнее, и для таких вот действительно хочется постараться. Я занавесила окна, повесила на стены кабинета разные рунные таблицы и ставы защиты, на полки водрузила демонстрационные наборы нордических рун, славянских… В общем, не кабинет, а мечта рунолога! Первое занятие я должна была провести у пятого курса Гриффиндора и Пуффендуя. Я удивлена, что народу должно быть много, ведь мало кто выбирает древние руны. Откуда знаю? А, старая-добрая логика: много профессий связано с рунами? Нет. Хотят ли подростки изучать какой-то дополнительный предмет, если учесть, что детишек ждут сложные экзамены? Нет. Разобрались? Славно. Итак, я сидела за столом, поправляла стопку книг, стоявшую на краю столешницы, когда в класс зашли ребята. Я специально оставила дверь открытой, чтобы они сами зашли, а мне не пришлось лишний раз подниматься и садиться. Вот она, та ситуация, в которой лень берёт верх… - Добрый день, молодые люди, - начала я говорить, когда подростки уселись за парты. Некоторые смотрели на меня, другие – озирались по сторонам, рассматривая плакаты со Старшим футарком. Как назло, в горле запершило, и я немного закашлялась. Когда же приступ окончился, я обнаружила, что теперь исключительно все смотрят на меня. – Простите за этот кашель… Итак, меня зовут Мария Фарфорова, но обращаться ко мне нужно исключительно «профессор». С этого года буду у вас вести этот замечательный предмет, древние руны. Не сказать, что буду преподавать лучше вашего прошлого учителя, но постараюсь. Есть какие-нибудь вопросы? Одна рука сразу взметнулась вверх. Божечки, мне уже страшно… - А это ведь Вы появились на уроке зельеварения в прошлом году? Вопрос был задан мальчиком. Чуть пухлый, со светлыми короткими волосами, с озадаченным выражением лица, он в упор смотрел на меня. - Ну, как бы тебе это сказать, дружок… - Я уже обговорила с Дамблдором, что можно говорить детям, а что – нет, так что моя «история жизни» была отработана «от» и «до». - Да, это была я, но это – всего лишь издержки опытов, не больше, больше такими взрывами пугать не буду. – Я даже растерялась, когда пыталась ответить на вопрос парнишки, раз забыла, что здесь идут отношения «вы – вы». Впрочем, может, это сама судьба подсказывает мне, что пора как-то разнообразить процесс обучения? Да ладно, что бы меня так осенило? Да хрен там! Постепенно и другие дети начали расспрашивать меня, хотя называть их детьми было тяжело – разница в возрасте не больше пяти лет составляла (да, мне ровно двадцать лет в мае стукнуло). Кто-то даже умудрился припомнить мне бабусю Марфу. «Вы – её родственница?» - спросила кучерявая девочка с эмблемой барсука на мантии. В итоге, вся эта школьная нарочитость, как я этот идиотизм называю, исчезла, и когда урок закончился, пятикурсники вышли из класса с разговорами и смехом. Остался только тот паренёк, который первым задал мне вопрос. - Что случилось? Есть какой-то вопрос ещё? – Я медленно записывала все нужные моменты в тетрадь, но при этом частенько поднимала голову, чтобы посмотреть на, как выяснилось за время разговора, Гордона Тиммерса. - Спасибо, что тогда вырвали мандрагору и лютик из рук, профессор, - смущённо проговорил Гордон. Я положила перо на стол, сложила руки и посмотрела на парня, теперь уже приглядываясь к нему. - Погоди-ка, это ты? Тот самый гений зельеварения, который чуть не подорвал весь замок? – И тут меня понесло. Так громко я уже давно не смеялась, да так, чтобы окончательно разболелось горло. – А я уже начала забывать про этот случай! Ладно, в этом году постарайся только не подрывать никого, хорошо?