Дорогой, несказанно любимый...

"Дорогой, несказанно любимый и преданный муж мой". Я устала смотреть на эти слова. Сквозь пелену гнева ли, слез, они одинаково обжигали. А других не было. Никаких других, чтобы описать, выразить, объяснить. Эта история началась и закончится ненавистью. Я взрастила в себе её семя, выносила, как и двух детей, что мирно спали в своих кроватях наверху. Их улыбки иногда прижигали этот росток, палили плодородную почву отчаяния, высушивая и не давая развиваться. Но что могут два маленьких, невинных создания против вполне себе взрослого предательства? Ничего. Я ненавидела его. Всей душой. Человека, который вынудил меня сделать это. Кристофер Эванс. Мальчишка, которому впору еще бегать по полям с Винни-Пухом и распевать глупые песенки. Мальчишка, который позволил себе слишком многое. Улыбаться, смотреть, чувствовать, мечтать. Я ненавидела его и понимала. А впервые о нем услышала, как только начались съемки "Мстителей". И так получилось, что фильм, принесший своим создателям просто фантастические кассовые сборы, для меня стал источником боли. Я вынуждена была лишь наблюдать. Взгляды, случайные касания и особые интонации в приятном тембре голоса. Уверена, этого не было в сценарии. Это они выдумали сами. Роберт каждый вечер возвращался домой. У меня не было причин так по-глупому ревновать, признаю. Но отчего-то фамилия Эванс в нашем доме стала звучать все чаще, а сама персона её обладателя мелькала в каждой истории Роба со съемочной площадки. Нет, у меня не было причин ревновать. Я могла лишь смотреть, как крепнут с каждым новым фильмом их отношения. А еще могла ненавидеть "Марвел" за то, что дали им такую возможность - работать вместе. В голове поселились малодушные мысли с бесконечными "если бы", но я не могла отрицать того, что творилось. И это была не ревность, не обида. Это была чистейшая в своем проявлении боль. И я сорвалась. Меня нельзя винить. Бесконечно длинные вечера без Роберта рождали во мне неприятные образы того, чем он мог заниматься. Я знала, что все это неправда, что он работает. Он же идеальный муж. Даже поразительно, как он стал им с таким неидеальным прошлым. Но боль не знала пощады, и однажды подтолкнула меня к бутылке. Крепкое вино стало моим утешением на тот вечер, подарило мне смелость. Такую, что я сама испугалась её силы и решений, что приняла под её чарующим воздействием. Всего один звонок, но как много он значил для меня. Я достала этот номер на одном из званых вечеров, желая получше узнать того, с кем мне придется бороться. Помню его улыбку, такую невинную и насквозь фальшивую. А теперь его голос дрожал на том конце телефона, произнося простую фразу "Я еду" в ответ на не менее простое "Я все знаю". Эванс появился на пороге нашего, нет, моего и Роберта дома спустя час. Вино уже ослабило свою хватку, и я терялась, встречая взволнованный взгляд гостя. Разумеется, мне пришлось его впустить. Этот разговор не должен был быть замечен никем. Эванс стоял напротив меня с видом нашкодившего ребенка, но мы оба знали, что ни одна детская шалость не сравнится с тем, что натворил он. - Не говори ему. Пожалуйста. И тут я поняла. Я была права. Во всем. Абсолютно. Я действительно знала все и немножечко больше. На мгновение я почти ощутила в своей ладони чужое бьющееся сердце, а в следующее мне захотелось с силой сжать кулак. Это мой муж. Моя жизнь. Я была первой. А теперь... Внезапно кольцо сдавило мой палец, обжигая ярким и бесполезным металлом. Я взглянула на свою руку. В ней все еще ощутимо трепыхалось сердце соперника. Когда-то Роб сам обручился со мной, сам надел это кольцо и, улыбаясь, смотрел на меня таким взглядом... Какой сейчас исподтишка бросает на него. Слишком поздно. - Любишь его. - Эванс отшатнулся, поражаясь равнодушию этих слов. Я отвела взгляд, отвернулась, роняя его сердце на пол. Не разобьется. Потому что не я тот кузнец, что выковал в нем это мерзкое чувство. - Думаешь так. Но однажды совершишь ошибку, предашь его. И тогда он придет ко мне. Обратно. А я его не приму. Таким образом, ты обречешь его на вечные скитания. Он больше не решится рискнуть, ты и сам это знаешь. Ну, что? Хочешь попробовать? - Если бы ты только знала. Он тебя ни за что не оставит. - Я знаю, Эванс. - Он так и не подобрал оброненное мной сердце. Развернулся и вышел. А я опустилась на колени и зарыдала. Беззвучно, чтобы не разбудить детей. И каждый такой безмолвный крик каплей дождя падал на едва высохшую почву предательства, в которой боролся за жизнь росток моей ненависти. За слезами я не замечала, как он растет и крепнет, обвивая корнями грудную клетку, упрочняясь, а когда заметила, было снова слишком поздно. И тогда я взяла лист бумаги, выводя на нём идеальным почерком "Дорогой, несказанно любимый и преданный муж мой". Преданный кому угодно, но только не своему сердцу. Я должна была радоваться, что он решил быть со мной. Но в груди осталась только обида. С его появлением вся наша жизнь превратилась в ложь. "Любовь моя". Так он продолжал называть меня. И лгал. Сколько раз целуя, он представлял на моём месте его? Сколько раз мечтал обнять совсем не меня? Наверняка, он сбился со счета. Я же и не собиралась считать. Не собиралась делить его ни с кем. Я собиралась действовать. И я решила все за него. Через пару дней он вернется домой и обнаружит на столе трусливую записку, придавленную кольцом. Я точно знаю, что еще не раз увижу его, но это будет после того, как он сделает выбор. "Дорогой, несказанно любимый и преданный муж мой, подари его тому, кто ждет его слишком долго. Тому, кто его достоин. Тому, на ком действительно хочешь его видеть. С любовью, Сьюзан."