Невинность с сахарным привкусом

Юи, как только попала в цепкие лапы вампиров, всегда сравнивала их со смертными грехами. Она была уверена, что братья Сакамаки подражают лишь определенным изъянам. Шу, по её мнению, всегда олицетворял лень; Аято порождал жадность и гордыню; Канато выражал гнев, как и Субару; Райто был воплощением блуда и похоти. Лишь совсем недавно Комори догадалась, что Рейджи, младший брат Шу, таит в себе зависть, которая, так или иначе, пожирает его изнутри. Как и их всех… Из всех шестерых, никто не проявлял к Юи должной гуманности. Всем, чем они её считали, это вещью и сосудом с кровью. Жертвой. Добычей. Игрушкой. Перечислять можно целую вечность, хотя это совсем не обязательно. Аристократы изощрённо играли со своей новой жертвенной невестой, невзирая на чувства блондинки. Они не ставили её в равных, принижали девушку и весь человеческий род, ставя себя выше на целую ступень эволюции. Даже те, кто с самой первой встречи проявили себя не с самой своей худшей стороны, относились к ней в итоге, как к зверушке. Попав не самым рациональным способом в особняк Муками (точнее, ее похитили), дочь церковника думала, что ничего, в конце концов, не измениться, поэтому её любопытство взяло вверх. Её тайное увлечение все же взяло вверх, она стала определять, какие грехи управляют братьями Муками. Как ни странно, все они ей напоминали Рейджи: с первого взгляда было трудно сразу же выжечь им клеймо. Братья были достаточно скрытными, но главное, что их отличало от Сакамаки, они были человечными. Если душа шестерых братьев уже давным-давно прогнила вся, у четверых она осталось, даже если ее там совсем чуть-чуть. Как ни странно, одного она считала воплощением нескольких Сакамаки сразу, многих, а то и всех грехов сразу. В него входил и Аято, и Субару, и Канато. Он был для блондинки настоящим грубияном, даже по-хуже, чем Райто, который именовал ее «сучкой». Как только представительница прекрасного пола узнала, с кем имела дело, то сразу же решила, какого смертного греха не хватало для полной коллекции изъянов. Чревоугодие… Юи боялась. Как ей и сказали чуть раньше, она даже в душе опустилась до уровня животного. Домашней, напуганной и потерявшей хозяев собачонке. Она знала, что уже ничего не остается, как подчиняться и страдать, тесно сжав зубы и не кричать. Никто не услышит. Никто ей не поможет. Чистокровный породистый вампир или перевоплощённый человек — все они хотели только одного, и это — кровь. Она думала об этом, но основную часть её мыслей занимал именно тот факт, что все Муками звали её Евой. Все, что она знает о Еве из авраамических религиях — праматерь всех людей, первая женщина, жена Адама, созданная из его ребра. Юи не понимала, как она — простая смертная вообще может быть достойна именоваться героиней веры. Потирая искусанное плечо, блондинка прикрывает глаза и томно вздыхает: — Ева. Вдруг уютную и чистую атмосферу теплой и манящей ванны прервал резкое движение открывшейся двери, которая, как Комори думала, точно закрывала. Жертва вампиров уже почти полностью расслабилась, отдавшись в объятия Морфея, находясь в теплой ароматной воде. Повернув голову, сердце блондинки замерло в страхе. Перед ней стоял Юма. Юи не обращала внимания на его растрепанные ржавые волосы, которые так красиво легли на лицо. Она больше обратила внимания на то, как сильно тот похож на Аято своими манерами поведения и повадками. — Эй, свинушка, — грубый, но и в то же время ровный голос обращается к Юи, крепко сжимая в руке дверную ручку. Сердце Комори забилось в страхе и она, как и многие в такой ситуации, поступила по-своему. Она громко крикнула, заставляя тонкий писк отразиться от кафельных плиток, резким движеньем поворачиваясь к вампиру спиной. Она не видела последующие действия Юмы. Обладатель длинных волос прокряхтел зубами и закрыл уши руками, зажмурив глаза от отвращения. — Заткнись! — снова обращается Муками к девушке, открывая один глаз.- Только здесь не кричи! Тут ведь эхом отдает! Комори, снова затравленный детеныш животного, вжалась в угол ванны. К горлу девушки поступил комок, она не могла ничего нормально сказать. Спустя пару секунд после возмущенных восклицаний вампира, Юи пытается выдоить нежным голоском хоть что-то. — Ну, а как же, — заикаясь и становясь красной, словно созревший мак, говорила представительница прекрасного пола, чуть срываясь на писк.- Ведь так неожиданно! Юма, что это такое? Вампир с тем же равнодушием, с каким зашел в ванну, посмотрел на девушку, все еще хмуря брови. Комори не видела, но прекрасно слышала каждый его недовольный вздох и резкий шаг. — Конечно потому, что к тебе есть дело! — отвечает обладатель карих глаз с неким зеленым отливом, беря своей мощной рукой тонкое запястья Евы.- Ну же, идем! Юи отрицательно качает головой и барахтается в воде, становясь пунцовой от действия Юмы. Вампир с некой яростью глядит на девушку и недовольно фыркает, когда ее руке удается выскользнуть из его цепких лап. На такое дерзкое поведение, тогдашний человек широко раскрывает глаза, поднимая одну бровь. — Хорошо! — выкрикивает Юи, зажмуривая глаза и снова поворачиваясь к обладателю рыжих волос спиной.- Хорошо! Дай я только оденусь! — Да ни у кого не будет стоять от вида твоего голого зада! — спокойно произносит Муками и, видя, как девушка от досады даже перестала дрожать. Юи, в конце концов, всхлипывает и пронзительно визжит, что дело совсем не в этом. Но, все же, сумев какими-то неведомыми сверхсильными способами заставить выйти Юму из ванны, быстро вышла из теплой ванны. По ее телу прошлась дрожь от свежего воздуха, после чего та стала вытираться и негодовать на вампира, после чего так же быстро оделась. Блондинка не могла этого не признать: то место, куда Юма ее «пригласил» было очаровательным. Сад, где вампир выращивал овощи, приятно удивил своей нежно-зеленой листвой и сочными плодами, на которых даже не было ни одной пылинки. А под яркими лучами летнего солнца весь этот вид превращался в наслаждение для глаз. Вампир с энтузиазмом стал общаться с девушкой на счет его сада, его прошлой жизни, из-за чего невольно в глазах стали плавать воспоминания детских лет. Конечно, все эти проявления милости и лучшей стороны парня неспроста. Конечно же, это для цели, которую Руки поставил еще с самого начала. Да, только это заставляло пробудить в Юме его страстное чревоугодие и наслаждаться этой прекрасной, сладкой кровью. Ее металлический вкус плавно таял на языке, позволяя Муками почувствовать себя человеком. Он, конечно, понимал, что слегка переборщил, даже больше, чем Азуса, когда испивал девушку до такой степени, что та упала в обморок. Но он был приятно удивлен. Через кровь Евы Юма прочувствовал всю изысканность. Эти чувства, перемешанные со страхом и малым возбуждением. Эту тонкую нежную кожу. Этот взгляд, полный потерянного доверия. Это великолепное чувство возвышения, садистское наслаждение от страдания других. Естественно, ему нравилось нести ее на руках и чувствовать беспомощность и превосходство над Юи, наслаждаясь невинностью представительницы прекрасного пола. Вампира частично переполняли эмоции Комори, но, дабы не забыть свои излюбленных помидоры, он оставил ее в небольшой комнате на диване и небрежно укрыл особу тонкой простыней. — Чертова свинья, довела почти до экстаза, — сам себе под нос пробурчал обладатель медовых глаз, рассматривая спелый сочный помидор. Собрав весь свой богатый урожай, вампир направился с банкой сахарных кубиков в комнату, где он оставил девушку окрепнуть от бурной трапезы. Рассматривая кусочек белоснежного сахара, Юма думал о «свинушке», слушал эти тихие вдохи и выдохи, которые так возбуждали с каждой минуты. Будто вот-вот эти тихие вздохи плавно перейдут в стоны, что, в конце все же случилось. Это означало, что блондинка проснулась. Увидев перед собой размытый образ существа, который пытался недавно испить ее до капли всю, она шепчет его имя, после чего снова кладет голову на мягкую обивку подушки. Слабость побеждает, у нее нет сил стонать, просить уйти, выказывать возмущение. Теплый закатный свет, проникающий в комнату, создавая сонную и невинную атмосферу. Вампир же, делая вид раздраженного и уставшего фермера, медленно открывает банку сахара и без предупреждений садиться на диван к уставшей леди. Та вздрагивает и лениво открывает глаза, видя, как юноша кладет в зубы кусочек сахара. Все еще ничего толком не понимая, она поднимает ладонь вверх, сжимая ее в кулачке. Видя глаза Юмы так близко к себе, девушка выдает тихий и глухой стон, и сразу ощущает на губах жесткий кусочек сахара. Странно, Юи всегда казалось, что глаза вампира больше походят на оранжевый рассвет, нежели как сейчас: пламенный закат, почти алые. Смотря, как медленно и неохотно отстраняется от своей жертвы и улыбается, по коже Комори пробегает табун мурашек. От такой реакции вампир с наслаждением проталкивал большим пальцем сахарок ей в рот. — Я поделился с тобой тем, что мне дорого, — тихо, но четко прошептал Юма, беря ее за подбородок.- Ешь не спеша, наслаждаясь. Комори прикрыла глаза, рассасывая во рту сладкое угощение под пристальным взором Юмы. Ее это смущало, покрывалась алым цветом. Девушка попыталась встать. — С-спасибо, — заикаясь, поблагодарила девушка, отталкивая кулачком стройное тело парня. Не понимая, почему именно, но только это невинное движенье со стороны девушки так заводит его. Некогда бывший человек лишь больше навис над девушкой, медленно касаясь двумя пальцами руки ее подбородка вновь. Ледяные пальцы осторожно скользят вверх и вот уже они упорно проникают в рот Юи. Комори недовольно мычит и пытается отвернуть голову, но Муками второй рукой упорно не дает ее двигать головой, держа девушку за волосы. Продолжая мычать, блондинка сжимает зубы, что ужасно раздражает юношу: он по-звериному рычит и скалиться, оголяя белые клыки. Пальцы, которые некогда пытались проникнуть в маленький ротик обладательницы вишневых глаз, с силой нажали на подборок, заставляя рот открыться. Не медля, средний и указательный палец проникли во влажный ротик девушки. Юма ликовал, когда девушка стала стонать и покрываться румянцем, пытаясь что-то выговорить, из-за чего язык касался его кожи. — Вижу, ты хочешь добавки, — усмехается упырь, водя пальцами вперед и назад, извиваясь от садистского кайфа. На его вопрос или утверждение Юи протяжно стонет, что заводит парня еще больше, и он начинает ускорять темп. Юма довольно наслаждается ее попытками сопротивлениями и то, как по краю губ текут слюнки от его скорости и темпа. Уже через пару секунд по щекам Комори бегут жгучие слезы, и после того знака вампир искусно медленно вытаскивает пальцы из ее ротика. Слюнки девушки покрывали его кожу, а сама Юи начинает упорно и громко кашлять. Лукаво улыбнувшись, вампир облизал сладкие от сахара пальцы, косо посмотрев на красную девушку. У него не было времени заметить, но банка его излюбленного сахара уже давно полупустая каталась по полу, сталкиваясь с сахарными кубиками. — Юма, прекрати, — простонала Комори, снова слабо отталкивая вампира от себя кулачком.- Прекрати, прошу. Вампир злобно сверкает глазами, и широкие плечи юноши напрягаются, хватая девушку за горло и сжимая ее. Лицо девушки застывают в немом крике, глотая частички воздуха ртом, словно рыба, оказавшаяся на воде. — Я только начал,— шепчет вампир, приближаясь к лицу жертвы. Юи уже начинает проклинать всю свою жизнь и Юму, то, как она попала в дом Муками и вообще познакомилась с расой вампиров. Белки глаз потихоньку сливались с вишневой радужкой, из-за чего вид искажался: все становилась мутным, будто по миру провели куском хозяйственного мыла. Волосы уже давно спутались и растрепались, буквально прилипая к подушке. Слюнки, которые красовались на уголках губ, Комори уже слизала и задыхалась страхом, но больше от того, что Юма сейчас с силой сжимает ее глотку. Она даже была отдать ему всю свою кровь, чтобы это воплощение Чревоугодия отпустило ее. Но оно и не собиралось. Вампир оголяет свои клыки, видя беспомощное и почти открытое для всего тело девушки, отпускает ее горло, давая шанс сделать глоток так нужного для существования воздуха. Не давая девушке возможности свободно двигаться, тот открывает рот, резко шипя, словно ядовитый змей. Юи жмуриться от действия Муками, думая, что сейчас в ее хрупкую шею вонзятся острые, словно наточенные кинжалы, клыки. Девушка тихо дрожит. — Зачем ты это делаешь? — поскулила Комори, боясь открыть глаза. — Естественно, потому что это весело, — спустя мгновенье, ответил Юма, прикасаясь губами к шее девушки.- А еще, потому что твоя кровь так заводит. Парень не собирался пить ее, ведь он сейчас больше, чем сыт. Но только нужда в крови Евы утолена полностью, но не внезапно пробудившийся в его душу половой голод. Нависая сейчас над беззащитной дочерью церковника, вампир напрягается, сжимая в руках обивку дивана. От наступающего возбуждения он выдыхает на кожу девушки воздух. Юма грубо впивается в кожу нежной нимфы, оставляя болезненный и жгучий засос. Где-то глубоко внутри его подсознательный голос подталкивает его, говоря: «Еще. Еще. И еще»… Обладатель ржавых волос резко рычит и хватает двумя мощными руками ее розовую футболку, потянув в разные стороны. Звук рвущуюся ткани заполняет комнату, отдаваясь эхом, а вокруг пары уже летают розовые короткие нитки и пылинки. Юи резко вскрикивает, прикрывая маленькими ладонями лифчик, защищающий маленькую грудь. Юма останавливается, рассматривая худой плоский животик и талию, ребра, чуть выпирающие из-под кожи. Юи вся была красная, словно пунцовая, что-то невнятно скуля, явно прося остановиться и прекратить. Лицо Юмы расплывается в улыбке и глаза расширяются от такого зрелища: униженная в край Юи лежит и пытается прикрыть бежевый лифчик руками, еще больше возбуждая и без того взволнованного парня. Вампир берет в каждую руку по одному запястью невинной жертвы и заставляет развести руки в стороны, выдавливая из Юи очередной писк. — За шмотки не беспокойся, — ухмыльнулся Юма, смотря на ее вздымающуюся от страха грудь. Действительно. Ведь сейчас ее жестоко будет насиловать бессмертная нечисть, нужно поволноваться за тряпье, хотя в гардеробе можно найти то, в чем, наверняка, не стыдно показаться на людях. — Не делай, — снова плачет Комори, шмыгая красным носом и продолжая.- Этого. Перестань. Подводя руки девушки чуть выше ее головы, вампир передает оба запястья в левую руку, освобождая правую конечность. Свободная рука медленно скользит за прогнувшуюся спину обладательницы вишневых глаз, расстегивая слабую застежку лифчика, из-за чего девушка пронзительно визжит, нервируя парня. — Заткнись, свинья, — рычит совсем по-звериному Юма, поднимая лифчик наверх, тем самым оголяя молодую грудь.- Хотя, кричи. Я не намерен играть один. Девушка снова пищит и зажмуривает глаза, снова начиная плакать. Вампир припадает губами к бусинке затвердевшего соска, облизывая ореол, зубами оттягивая сосок на себя. Правой рукой парень уже сжимает небольшую, вторую выпирающую грудь девушки. Из-за таких ласк Юи протяжно мычит, все еще не позволяя себе сорваться на стоны. Юма невольно оторвался от занятия, глухо рыча от тесноты в брюках. Вампир снова посмотрел на плачущую девушку, повернув голову на бок. Ее мольбам перестать, казалось, не было конца, а слезы уже давно капали на порванную футболку. Волосы цвета ржавчины давно растрепались из хвоста на голове вампира, падая на широкие напряженные плечи. В его мыслях появилась идея принести ей хоть долю приятных ощущений. Недолго думая, вампир с такой же грубостью, с какой он с ней обращался на протяжении всего знакомства, начал поцелуй. Девушка тесно сжала зубы, позволяя языку парня лишь толкаться в ее зубы. Юма отрывается от ее бледных губ и снова рычит, прижимая хрупкое тело девицы в диван, буквально впечатывая невинную леди. От таких действий Юи выдавливает из себя лишь жалостливый и короткий стон, намекая, что вот-во упадет в обморок от нехватки воздуха. Но это нам совсем не нужно… Его бесило, что девушка не собирается даже намекать на свою подчиненность. Да, обычно в такие моменты появляется Руки, что его конкретно пугало. Ведь лишать себя такого удовольствия носитель ржавых волос не собирается. — Посмотрим, стану ли я Адамом для Евы если совершу с ней акт любви, — широко и безумно улыбается садовод.- Тебе ведь тоже интересно, правда? Прекращая давить весом тело девушки, Юма смотрит, как жадно кашляет хрупкая нимфа, жалобными глазами смотря на своего садиста. Не проявляя ни капли милосердия, вампир ловким движеньем мощной руки стягивает шортики девушки, которые ей и без того были великоваты. Юи стесняет худые ножки, но почему-то, именно эта крошечная деталь заставляет фермера издать подавленный стон возбуждения. Низ живота юноши уже болел от сдавленной тесноты. Взгляд вампира переходит на мокрые трусики Комори, что заставляет его широко улыбнуться. Трусики девушки уже влажные от возбуждения, значит, все старания приложены не напрасно. Все же, доля скрытого мазохизма есть в Еве, хоть она и пытается это скрыть. Терпение никогда не было отличительной чертой характера Юмы, поэтому он не растягивает удовольствие. Наслаждается всем и сейчас, чтобы у него это забрать не успели. Вампир быстро стягивает бежевые трусики представительницы женского пола. Можно было заметить, что запястья девушки были все красные, потому что крепкий юноша так и не разжимал левую ладонь. И вот он все же расслабляет левую конечность для того, чтоб раздвинуть ноги блондинке. Нетронутая женская плоть без единого волоска. Наслаждение для похотливых и жадных глаз, правда, не долгое. Юи снова пронзительно пищит и, кажется, в пятитысячный раз пытается неправдоподобно сбежать. Юма глухо рявкает и прижимает ее снова к дивану, коленом держа ее ноги раздвинутыми. Рукой он уже, немного копошась, расстегивает ширинку своих брюк. Вампир наконец-таки освобождает свой половой орган из давящих объятий одежды, держа его в руке перед красной Юи. - Не надо,- снова скулит Юи, смотря в глаза своему мучителю.- Прошу, Юма. - Поздно, свинушка,- ухмыляется садист, упираясь головкой члена в узкое лоно девицы. Девушка морщиться от боли, не позволяя дальше проникнуть вампиру внутрь, сжимая мышцы и выталкивая инородное тело наружу. Вампир скалиться от гнева, но почти сразу после этого в голову приходит очередная извращенная идея. Облизав два пальца на своей руке, вампир вместо полового органа решает сначала вогнать в нее два пальцы сразу. Ни говоря, ни слова, он грубо и резко проникает в ее узкое влагалище, расширяя стенки узкого прохода. Видя и слыша, как Юи дрожит и стонет от новых непривычных ощущений, вампир удивляется и понимает, что ее никто не имел. Пока... Блондинка стыдливо стонет и дышит, постепенно расслабляясь и давая пальцам юноши свободно двигаться внутри. Для Юмы это стало знаком, и он, немедля, прекращает ласки, жестоко и грубо вгоняя член в половину длины. Комнату тут же заполняет живой, громкий и протяжный крик девушки. Она не чувствовала ничего, кроме сотни осколков заостренного стекла, то сейчас разрывают ее изнутри. Обивка дивана уже вся измялась от крепкой хватки пары. Наслаждения не чувствовали оба. Член Юмы сжимала теснота, вдобавок, Ева была слишком узкой для него. Он начал сдавленно хрипеть, в руках сжимая бедный и несчастный диван. Но бездействовать юноша не мог. Спустя мгновенье он стал поддаваться вперед, буквально выжимая из Юи очередную порцию крика, что являлись наслаждением для ушей. Вампир почувствовал запах сладкой крови, что очень редкими каплями падала на диван. Время терять было нельзя. Темп и скорость вампира увеличивались, постепенно, очень медленно доставляя ему удовольствие. Стонать или скулить, как какой-то вшивый оборотень, он не собирался, даже из-за удовольствия. Из горла вампира вырывался хищный и дикий рык. Волосы у корней стали влажными из-за пота, но это того стоило. Кричать у девушки уже не было сил: она сорвала глотку. Несчастной оставалось только морщиться от боли, который доставлял ей крупными дозами вампир. По щекам катились слезы, обжигая бледную кожу невинной жертвы похоти и разврата. Юма стремился доставить удовольствия только себе, но не Комори: бедняжка была на грани не упасть в обморок от болевого шока. Хотя, из ее рта срывались искаженные и короткие стоны, что было сигналом для вампира продолжить пытку. Вампир даже не думал снижать скорость. Резкие, иногда срывающиеся с такта толчки, заставляли тело хрупкой нимфы вздрагивать. Он отдавал почти все силы, всю страсть и похоть, что были в нем. По телу проходила приятная дрожь экстаза, а теплое тело девушки заставляло вновь почувствовать себя человеком. Только от этого он был готов излиться в нее. Но вид, какой потрепанный вид у его жертвы, идея доставить ей удовольствие, даже не значительное, вернулась. Медленно припадая к губам Юи, он снова целует ее. У Комори нет даже сил сопротивляться, поэтому она позволяет языку Муками блуждать внутри ее ротика. Парень не выдерживает и уже через пару секунд после поцелуя изливается в жертву, замедляя темп и скорость. Он отрывается от губ девицы и сожалеет, что ей не удалось достичь оргазма таким жёстким и жестоким путем. Дабы искупить свою вину, вампир медленно пятиться назад, припадая к истерзанным лепесткам роз Юи, облизывая пространство между ними. Кладя ослабевшие руки ей на бедра, вампир упорно и усердно языком проникает внутрь ее истерзанного лона. От таких оральных ласк Юи начинает стонать и по тело бежит дрожь удовольствия. Это единственное, что заставило вампира слышать ее стоны удовольствия, и уже через пару мгновений на язык Юмы поступает вибрация, а после и соки девушки. Оторвавшись от своего занятия, воплощение чревоугодия облизывает соленые губы и исподлобья довольно смотрит на свою добычу, довольно и удовлетворенно. - Понравилось?- ехидно спрашивает вампир, но, не дождавшись ответа, добавляет.- Надеюсь, что да, ведь это у тебя теперь будет регулярно.