Парадоксы времени

– Прости, я правда не хотела. Ума не приложу, как это случилось, – Орегано собиралась было присесть на корточки, но в строгой юбке до колен это делать не рекомендовалось. Поэтому она ограничилась тем, что с раскаявшимся видом стояла и наблюдала, как Гамма перекладывает рассыпанную землю на первый попавшийся документ. Оставалось надеяться, что он не слишком важный. – Ты каждый раз так говоришь, – проворчал блондин, – что у тебя за счёты с несчастным цветком? – Это неправда! – в который раз вяло отозвалась женщина, понимая, что Хранитель Грозы ни капли ей не верит. Но и почему она это делает, понять не может. Честно говоря, будь её воля, она бы и в самом деле переломила тонкий стебель этого цветка местах в трёх, не меньше. – Ладно, принеси стакан, – распорядился мужчина, и Орегано послушно подошла к столу, где на подносе стоял графин и пара стаканов. С одним она вернулась к Гамме. Тот, не глядя, забрал его и бережно поставил внутрь хрупкий нарцисс с комками земли на корнях. – Я схожу за веником, а ты не урони его снова, хорошо? – Хорошо, – обречённо пообещала виновница и на всякий случай села на диван в другом конце комнаты. Гамма покачал головой и вышел. – Не роняла я тебя, – строго заметила Орегано. Цветок ничего не ответил, чётко вырисовываясь на фоне стены. Казалось, его ослепительно-белые лепестки испускали сияние даже сейчас, при ярком солнце. Женщина готова была поклясться, что ночью нарциссом можно было освещать комнату. Откуда в обычном растении столько света? И Гамма носился с ним, как с писаной торбой. Ещё бы, ведь это было наследство обожаемого босса! Может, снова уронить его? Нет, она всегда очень любила нарциссы, но… Орегано глубоко вздохнула и, медленно досчитав до пяти, выдохнула. Не может быть, чтобы она ревновала к цветку, она же взрослая, разумная женщина! И ещё более невероятно, чтобы цветок ревновал к ней, словно дух покойной Арии не хотел отпускать своего верного Хранителя. Глупость какая. Но как ещё объяснить то, что стоило Орегано только взять нарцисс в руки, коснуться его листьев, – да просто пройти мимо! – как горшок непостижимым образом выскальзывал из пальцев или оказывался на краю стола и летел вниз. Мистика какая-то! – Я видела Гамму, который побежал за веником, и подумала, что вам опять нужен новый горшок, – из коридора заглянула Юни, и женщина подняла на неё усталый взгляд. Может, у неё совсем поехала крыша, но от облачённой в белые одежды босса семьи Джилио Неро девочки, казалось, исходил точно такой же свет, что и от цветка. Мафиози растерянно моргнула и покачала головой, а затем, спохватившись, кивнула. – Да. Он… я опять его уронила, – выдавила из себя она, зная, что ответ «Он сам упал!» прозвучит по-детски. Женщина устало провела рукой по лицу, а когда вновь подняла голову, то увидела прямо перед собой огромные синие глаза, которые чистотой своей могли бы посоперничать с небом. – Вы правда любите Гамму? Орегано совсем растерялась, даже забыв смутиться, но слишком серьёзное личико невинного дитя заставило её взять себя в руки. – Детям ещё рано задавать такие вопросы! – запоздало покраснела женщина, а девочка лишь заливисто рассмеялась. Однако Орегано заметила, что глаза её оставались печальными. Смех оборвался так же резко, как и начался. – Гамма вас любит. Орегано почувствовала злость. Какое дело этой девчонке до их отношений с Гаммой? Да, Юни его босс, но всё-таки… это не повод! Или повод? – Послушайте, Юни, – женщина непроизвольно сжала кулаки, но голос её звучал ровно и спокойно, – я понимаю, что мы с ним принадлежим к разным семьям и стараемся не афишировать свои отношения, но, всё-таки, Вонгола и Джилио Неро не враждуют, разве не так? Я не собираю секретную информацию и с удовольствием бы продолжила встречи на нейтральной территории, но Гамма настаивает, чтобы иногда я приходила сюда… «И каждый раз, как я прихожу сюда, я роняю этот чёртов цветок. Когда он уже сломается!» Словно прочитав её мысли, Юни повернулась к цветку и посмотрела на него. Затем подошла к столу, по дороге подхватив с пола лист с собранной землёй, и принялась бережно пересаживать нарцисс. Когда она взяла его в руки, он, казалось, засиял ещё сильнее, так, что Орегано даже зажмурилась. Когда она открыла глаза, девочка уже разравнивала землю у стебля. – Что-то Гамма долго не идёт, – заметила женщина, чтобы как-то нарушить странную тишину. Босс Джилио Неро кивнула, легонько касаясь нежных лепестков. – Веник ищет на кухне. А все веники у меня под кроватью. Женщина нахмурилась и машинально потянулась к карману, где лежало оружие. Девочка оглянулась и покачала головой. – Я просто хочу поговорить с вами наедине. Не нужно, чтобы Гамма знал об этом, – она помедлила, но решила остаться у стола, словно ища поддержки у цветка. Хотя они и говорили через всю комнату, тихий голос Юни было отчётливо слышно. – Как у вас дела с Гаммой? – Это вопрос босса семьи Джилио Неро? – Это вопрос друга. – Друга Гаммы? – Я надеюсь, и вашего, – синие глаза внимательно смотрели на собеседницу. Та колебалась. Она давно знала Гамму как верного Хранителя Арии, а он давно знал Орегано как исполнительного секретаря Емицу. Года три назад им пришлось познакомиться ближе, чем на уровне «Вонгола считает своим долгом передать…» и «Джилио Неро хотелось бы отметить…». Это была какая-то встреча, и Арии потребовалось обговорить что-то наедине с другими боссами. Гамма не находил себе места за дверью, хотя и старался это скрыть, и они с Орегано как-то незаметно разговорились… какие-то незначительные мелочи, не касавшиеся напрямую дел мафии: особенности недавно вышедшей операционной системы, легальные поставщики канцелярских принадлежностей и прочее, прочее… Через полгода встречи стали регулярными, а вскоре и вовсе потеряли официальный характер. Орегано отдыхала телом и душой – с Гаммой она чувствовала себя женщиной, а не машиной для написания отчётов и ответов на телефонные звонки. Он учил её играть в бильярд, но ей больше нравилось ловить на себе его взгляды, чем гонять шары, поэтому каждый раз она целилась долго, очень долго… Он пытался заставить её надеть хоть что-то, кроме официального костюма, покупая платья и постоянно ошибаясь с размером. Он всегда дарил ей цветы, которые она не знала, куда деть, на протяжении всей встречи, а в итоге приносила домой потрёпанный и вялый веник. Гамма был неисправимым романтиком, забывая, что они не в кино, а Орегано была неисправимым прагматиком, не забывая, что Гамма искренне старается. В качестве извинения он вёл женщину в её любимый китайский ресторанчик, а она в качестве извинения снова таскала с собой букет нарциссов, которые ей было нестерпимо жалко и истрепать до веника, и выбросить. А потом умерла Ария. И появилась Юни. Смена босса небольшой мафиозной семьи прошла почти незаметно на фоне бурной жизни мафиозного мира, однако Орегано была потрясена такой кандидатурой. Хотя Лар и кратко пояснила, что когда речь идёт об Аркобалено, стоит забыть о таком чувстве, как удивление, но суть происходящего всё равно ускользала от Орегано. Встречи стали реже, и Гамма стал просить возлюбленную приходить в особняк, поскольку был погружён в дела семьи, везде сопровождая нового босса и посвящая её в дела Джилио Неро и обстановку в преступном мире. На взгляд Орегано, это был перебор, но мужчина умудрялся проворачивать всё так, что в курсе её визитов была только Юни. Точнее, как вскоре поняла женщина, проворачивала всё это как раз таки Юни, и для секретаря Емицу до сих пор оставалось загадкой, почему. Особенно сейчас, когда дочь Арии стояла рядом с любимым нарциссом Арии, который, казалось, делал всё, чтобы рассорить их. Какая ирония, что это был её любимый цветок. Они были так похожи – все трое… особенно девочка и нарцисс – одинаково хрупкие и тонкие, сияющие, белые… Орегано поджала губы. Ей давно хотелось расколошматить это чёртово растение о стену. Емицу был японцем, а потому иногда рассказывал что-то интересное об особенностях своей культуры, да и сама Орегано интересовалась страной, ставшей второй родиной Джотто. Так вот, японцы верили, что душа человека после смерти может вернуться на землю для новой жизни, причём не только в теле человека, но даже стать животным, камнем, растением… вдруг душа Арии выбрала этот нарцисс для своей новой жизни? Не то, чтобы у Орегано были плохие отношения с Арией. Они были… никакими. Формальными. – Это всё потому, что она умерла, – прямолинейно заявила Лар Мирч, скрестив руки на груди, когда Орегано, не выдержав, поделилась с ней своими переживаниями о том, что у них что-то разладилось с Гаммой. – Это логично. Он всегда любил её. – Ну спасибо, – женщина даже обиделась. Слово «тактичность» Лар могла понять только со словарём, и то не до конца. Однако выбирать не приходилось. Бывшая Аркобалено Дождя шумно вздохнула и прошагала по комнате туда-сюда, словно маршировала по плацу. – А я? – Не злись, – бросила Мирч и остановилась перед ней, – я правду говорю. Он был с тобой, – она всё-таки заметила, как покоробило собеседницу это «был», и исправилась, – потому что любит тебя сильнее. А сейчас она умерла, и он думает о том, что могло бы быть, если бы не. Он винит себя в её смерти. И идеализирует Арию. И привязан ко всему, что с ней связано. Орегано тогда подумала, что Аркобалено говорит слишком уверенно для отставного военного и действующего мафиози, которая никогда не была замужем. Окружающие мало знали о личной жизни бывшего капитана, но слухи о Колонелло приходилось слышать многим. Лар Мирч знала, о чём говорит. Орегано тряхнула волосами, возвращаясь к реальности. Юни всё ещё стояла у стола, спокойно глядя на неё. – В принципе, всё нормально… – наконец, произнесла Орегано и сама себе не поверила. Девочка тоже, но не стала возражать. Казалось, она всё и так знала. – Но вы его любите? Какая настойчивая. Женщине совсем не нравился этот допрос, к тому же, со стороны маленького ребёнка, да и говорить такое вслух она не привыкла. Поэтому она просто промолчала. Юная Аркобалено грустно улыбнулась. – Я тоже его люблю. Я люблю всех членов семьи Джилио Неро, и моя мама любила их всех. И мы хотим, чтобы они были счастливы. Мне… мне нужно будет кое-что сделать, – звонкий голосок затих, и девочка как-то поникла. Казалось, её что-то волнует, но она сделала свой выбор и теперь очень из-за него страдает. – Это сложно объяснить, но… позаботьтесь, пожалуйста, о Гамме. – Что? – Пожалуйста, – Юни подошла к ней и, помешкав, порывисто обняла. Женщина вздрогнула, но затем неуверенно обняла девочку и погладила по плечу. На неё и вправду слишком много всего свалилось, слишком быстро пришлось повзрослеть. Орегано вдруг подумала о том, что ей бы тоже очень хотелось дочку, которую она могла бы утешить и защитить от всех бед. А Юни она утешить не могла. – Принцесса, почему вы спрятали веник у себя в комна…те?.. – Гамма замер на пороге, увидев, как его любимая почти по-матерински прижимает к себе его босса. Тут было, отчего впасть в ступор. Девочка отпустила Орегано и, светло улыбнувшись обоим, выскочила из комнаты. – А с кем мне ещё обсуждать женские секреты, а? Гамма перевёл совершенно растерянный взгляд на оставшуюся сидеть на диване Орегано. – О чём вы говорили? – требовательно вопросил он. – О нашем, о женском, – женщина поправила очки и строго посмотрела на Хранителя Грозы. – Ты опять покупал ей кукол, а она не знает, куда их уже складывать! Гамма опешил от такого заявления, но не стал вдаваться в подробности и молча принялся подметать пол. С первых дней Юни просто присматривалась к новому лицу, а потом принялась задавать вопросы, которые ставили Орегано в тупик, а Гамма и вовсе не подозревал, что такой вопрос может возникнуть. Какие цвета сочетаются с жёлтым? Что такое коктейльное платье и в каких случаях его носят? А можно примерить очки? Женщина прилежно отвечала на все вопросы, чем доставляла девочке огромное удовольствие, хотя искренне полагала, что ей ещё рановато задумываться о моде и стиле. Но с другой стороны, Юни росла без матери, а строгий стиль Орегано её, по-видимому, восхищал. Та держалась на некоторой дистанции, поскольку девочка была ещё и боссом мафиозной семьи, но Юни это, похоже, не волновало. Орегано, наблюдая за Гаммой, тоже молчала, а в ушах у неё всё ещё звенел тихий шёпот: «Не говори ему…». Спустя несколько дней Гамма перестал выходить на связь, и вскоре Орегано узнала о слиянии семей Джилио Неро и Джессо. Появление новой семьи Мельфиоре всколыхнуло преступный мир, никто не знал, что от них ожидать – ещё бы, одна группировка невелика, а вторая – и вовсе неизвестна. Орегано смутно понимала, что Юни должна была иметь в виду именно этот союз, говоря, что ей нужно что-то сделать, но женщину не отпускало тревожное чувство. Ведь если юная Аркобалено пошла на этот шаг ради благополучия своих близких и во благо семьи, то почему же Орегано, обнимая хрупкие детские плечи, чувствовала, как девочка дрожит, плача?.. Наконец, Орегано удалось добиться встречи с Гаммой, но, Мадонна, как он изменился! Она смотрела на него, на знакомые светлые волосы, зачёсанные назад, на родные карие глаза, на любимые черты лица, и не узнавала этого человека. Глаза были пустыми, словно Гамма был где-то далеко. Орегано сморщила нос, почувствовав острый запах алкоголя. – Гамма? В чём дело? – она не успела закончить, потому что взгляд мужчины неожиданно прояснился, сверкнув неприкрытой ненавистью. Орегано отшатнулась. – Что с тобой?! – Это всё из-за Вонголы, – холодно процедил Гамма. – Союз с Джессо приведёт к краху Джилио Неро. – Причём тут Вонгола? – Вонгола называла себя нашим союзником, разве нет? Оказывается, это лишь слова, поскольку мы не входим в Альянс? Принцесса... она... если бы Вонгола предоставила Джилио Неро своё покровительство, с ней бы ничего не случилось! – Что с Юни? – Орегано почувствовала, как земля уходит у неё из-под ног. – Она жива? – В Вонголе столько Аркобалено! Почему они не помогли дочери Арии? Она одна из них! – Гамма, похоже, не слышал её слов. – Она пошла на эту встречу, с этим чёртовым Джессо, и теперь уже ничего не вернуть! Она сделала это, потому что наша семья была слишком слабой, чтобы защитить себя, а где была Вонгола? – Гамма... – Орегано сделала шаг ему навстречу, но мужчина оттолкнул её, да так, что она едва удержалась на ногах. – Ненавижу, – коротко бросил он и ушёл. Орегано дрожащей рукой сняла очки, но заплакать так и не смогла. Слишком невероятно и быстро всё случилось. – Братик! Гамма нехотя оторвался от виски и поднял голову. Нозару переминался с ноги на ногу, грустно поглядывая на бутылку в руках капитана. Тот, поморщившись, залпом допил её содержимое и отбросил в груду таких же бутылок. – Чего тебе? – Вайт Спелл напали на одно из подразделений Вонголы. – Отлично, пусть перегрызутся, – мрачно изрёк Гамма. Нозару судорожно вздохнул. – Они напали на ЦЕДЕФ, – паренёк пристально смотрел на капитана. Тот равнодушно прикрыл глаза. – Есть... есть жертвы. – И что? – Я... я подумал, что тебе это будет интересно. Вот, – сдался Нозару и протянул Гамме планшет с фотографиями из отчёта. Тот меланхолично пролистал несколько картинок и замер. На развалинах офисного здания, где находился штаб советника Вонголы, лежала женщина. Её тело было неестественно изогнуто, словно принадлежало не человеку, а сломанной кукле, светлые волосы, обычно заколотые в пучок, растрепались, разбитые очки валялись рядом. Гамма ощутил, как в груди что-то оборвалось, и стало невыносимо пусто, хотя, казалось бы, способность чувствовать он утопил в алкоголе уже давно. Планшет выскользнул из дрожащих пальцев. – Братик? – Нозару обеспокоенно приблизился. – Вон, – отчётливо проговорил капитан, и паренька как ветром сдуло. Мужчина поднял планшет и снова пролистал фотографии. Близкие товарищи, конечно, знали о его отношениях с Орегано. Нозару всегда забавно возмущался, почему Гамма не мог выбрать себе кого-нибудь поближе, а не из самой Вонголы, а Тозару добродушно подшучивал. Никто всерьёз не осуждал его, даже Ария, когда была жива, реагировала вполне спокойно, а Юни и вовсе тянулась к Орегано, нуждаясь в женской компании и советах старшей. Тем тяжелее было пережить предательство Вонголы, иначе Гамма не мог назвать то, что произошло. Он не уберёг принцессу и винил в этом Вонголу. Но, как оказалось, Вонгола не может защитить даже членов своей семьи... Теперь Орегано мертва. Гамма взял новую бутылку виски и устало посмотрел на неё. Что Вонгола, что Мельфиоре – все они одинаковые. Откупорив бутылку, он плеснул немного в горшок безнадёжно засохшего нарцисса. Как-то раз его почтил своим визитом сам Бьякуран, который, увидев цветок в столь плачевном состоянии, предложил попытаться его реанимировать или подарить Гамме любой другой, чтобы как-то оживить обстановку. Это был второй раз, когда Гамма видел главу Джессо, и последний, потому что тот едва успел захлопнуть за собой дверь, о которую со звоном разбилась пущенная вслед за незваным гостем бутылка. Сухой нарцисс был отвоёван, хотя и непонятно, зачем. То ли в память об Арии, посадившей этот нарцисс, то ли в память об Орегано, которая обожала эти цветы, хотя конкретно с этим цветком у неё отношения как-то не сложились. Гамма отставил виски и подошёл к бильярдному столу. Перед ним, как живая, сидела на бортике Орегано. Развернувшись корпусом к столу и наклонившись, она тщательно прицеливалась, чтобы забить "восьмёрку" в угловую лузу. Верхняя пуговица строгой белой блузки расстёгнута, глаза азартно блестят за стёклами очков. Гамма долго не мог понять, почему секретарь Емицу, которая, казалось бы, родилась, уже умея делать всё на высшем уровне, никак не может загнать шар в лузу. Только через месяц до него дошло, что женщине просто нравится, как он, мягко обнимая её за талию, направляет её руку с кием и объясняет на ухо то, что она прекрасно поняла с первого раза. Наваждение рассеялось, оставив после себя лёгкое ощущение белой горячки. Хотя Гамма и понимал, что поступил в тот раз глупо и даже несправедливо по отношению к Орегано, но злость на Вонголу мешала рассуждать трезво. А теперь этому мешал алкоголь, неделями не выводившийся из крови мужчины и являвший ему новые и новые галлюцинации. На этот раз Орегано сидела в кресле, с удовольствием вытянув ноги в чулках. Верхом блаженства для неё было разуться после долгого дня и вот так устроиться или и вовсе свернуться в подушках, словно кошка. Мужчина всё-таки приложился к бутылке снова… *** …и проснулся в холодном поту. Ему иногда снилось, как он умирает во сне, но обычно это случалось по вине бандитской пули, а не маленькой девочки. Которая ещё и дочь его босса! Приснится же такое… надо спросить у Арии, к чему снятся такие странные сны, в которых детский голосок говорит, что это – события далёкого будущего… а сейчас Гамма даже не мог поверить в то, что у Арии есть ребёнок, куда уж там неизвестной угрозе от несуществующей семьи! Спросить у Арии ничего не удалось, потому что спустя полчаса оказалось, что такой сон приснился практически всей семье, а спустя час выяснилось, что Ария пропала. А ещё через несколько дней появилась та самая девочка из сна и попросила о помощи… Битва представителей прошла, и все вздохнули спокойно. Юни вернулась в своё время, а к семье Джилио Неро вернулась Ария. Вместе с Юни. Только на этот раз малышке было не больше годика, а буря эмоций в сердце Гаммы утихла настолько, что он не стал выпытывать, чьим ребёнком является девочка. Да и вся семья приняла её, как родную, так что у Арии не возникало проблем с няньками – скорее, с их переизбытком. А тут ещё и от Вонголы поступило предложение, от которого, так сказать, было невозможно отказаться: вступить в Альянс... – Босс, они пришли! – в комнату, где Ария поправляла перед зеркалом причёску, влетел Нозару. Гамма обернулся к нему. – Босс Вонголы? – Нет, он пока не покидает Японию, поэтому приехал Емицу, – услышав это, Гамма недовольно поморщился, но Аркобалено Неба улыбнулась. – Всё правильно, не нужно отвлекать мальчика от учёбы ради дел мафии, у него ещё всё впереди. Я бы тоже дочку не пустила. – Босс, но вы оставили Юни с... с... этим! – мужчина выглядел так, словно сунул себе в рот лимон целиком и разжевал. Ария кивком отправила Нозару из комнаты и бросила последний взгляд в зеркало. – А что? Бьякуран, в отличие от тебя, умеет менять памперсы. Гамма обиженно замолчал. Несмотря на слова Юни из будущего и мнение Арии из настоящего, он Бьякурану не доверял и, будь его воля, он бы этого белобрысого к малышке не подпустил. Но Ария благосклонно относилась к пареньку, который, склонившись над кроваткой, корчил её дочери забавные рожицы, а малышка так и вовсе обожала обладателя таких роскошных лохматых волос, словно созданных для того, чтобы за них дёргать, а тут ещё и такие прекрасные пёрышки торчат из-за плеч! Гамма не обладал ни тем, ни другим, так что был заметно в пролёте. – Гамма, успокойся, – мягко окликнула его босс. – У нашей семьи теперь всё будет хорошо, разве не видишь? Я здесь со своей дочкой, проклятие снято, все живы, а сейчас мы договоримся о том, чтобы Альянс признал нас. Убери это вечно недовольное выражение с лица и пойдём, я не хочу напугать посетителей. – Пусть знают, что мы их не боимся, – буркнул Гамма. Ария вышла в коридор и приглашающе махнула ему. – Гамма, мы и не боимся. Поэтому хватит везде видеть опасность, подумай, пожалуйста, и о себе. Я волнуюсь. – О чём? Но Аркобалено уже быстро шла в гостиную. – Здравствуйте, синьор Савада! Или, как говорят у вас, Савада-сан? Емицу тут же встал с дивана, где ожидал босса Джилио Неро, и с улыбкой подал женщине руку. – Рад видеть вас в добром здравии, Ария! Как ваша дочь? – Чудесно, а ваша семья? Как жена, сын? – Не жалуюсь, – Емицу тактично дождался, когда дама сядет, и тоже сел напротив. Гамма замер за спиной у босса и перевёл взгляд на спутницу гостя. И окаменел. Перед глазами снова пронёсся сон о будущем. – Поскольку я не участвовал в тех событиях, я не получил воспоминания о будущем, – уловил Гамма голос Емицу, – но Цунаёши и Базиль подробно мне обо всём рассказали. Джилио Неро давно стоило принять в Альянс. – Благодарю вас. А синьорина Орегано? Вы что-то помните? Емицу обернулся к женщине, сидящей рядом и прилежно ведущей протокол встречи. Та оторвалась от блокнота и вежливо поклонилась Арии. – Нет, я не располагаю такими данными. – Я тоже, но многие члены моей семьи видели этот сон. Например, Гамма. Тот немедленно коротко кивнул, изобразив лёгкий поклон. Когда отстранённый взгляд Орегано скользнул по нему, мужчину бросило в жар. Он вспомнил, что на самом деле секретарь Емицу обращала внимание на мельчайшие детали. А ещё в памяти всплыло туманное видение, напомнившее, каким прекрасным становится лицо сидящей напротив женщины, когда она улыбается. Переговоры продолжались, но Гамма понимал, что дело уже решено и обсуждаются формальности. Чем дольше он смотрел на Орегано, тем более странно вела себя его память: образы вспыхивали, словно салют, и так же бесследно исчезали, вытесняемые новыми впечатлениями. Он пытался сосредоточиться хоть на одном, но тщетно, они ускользали, как вертлявые рыбёшки. Наконец, Емицу встал и вновь пожал Арии руку, прощаясь. – Значит, мы встретимся в особняке Вонголы через две недели, где официально будет объявлено о вашем вступлении в Альянс. – Уже уходите? – Ария дружелюбно улыбнулась, отвечая на рукопожатие. – Ну, кто-то же должен озаботиться праздником на этот счёт, – засмеялся тот. Орегано быстро подняла голову, стрельнула глазами в сторону начальства и, быстро отметив что-то в блокноте, достала телефон. – У вас замечательный секретарь, – заметила Ария, протягивая руку и Орегано. Та, помедлив, подала руку в ответ. – Благодарю вас, – Емицу, посмотрев на них, протянул руку Гамме. Тот пожал её и вдруг понял, чего всё это время добивалась Ария. Не понимая, откуда босс всё знает, он шагнул к Орегано, но, пожимая ей руку, не торопился отпускать её. – Простите, синьорина, а у вас ещё что-то запланировано на сегодня? Женщина замерла, взвешивая свой ответ и оглядываясь на босса. – Мы возвращаемся в особняк Вонголы. У синьора Емицу больше нет никаких дел. – Я имею в виду вас лично, – твёрдо произнёс Гамма, всё ещё сжимая пальцы женщины. – Что вы делаете сегодня вечером? – Это вопрос Хранителя семьи Джилио Неро? – ему показалось, или за стёклами очков мелькнул озорной огонёк? – Это вопрос заинтересованного молодой синьориной мужчины. – Орегано, кажется, ты меня давно просила о выходном? – Емицу, усмехнувшись, взглянул на своего секретаря. Та слегка порозовела, возмущённо обернувшись к боссу. – Но я не проси… – Как насчёт сегодня? И, пожалуй, завтра. – Я… – Орегано снова сосредоточила своё внимание на Гамме, всё ещё сомневаясь. Тот с трудом поймал последнее ускользающее воспоминание. – Я знаю неплохой китайский ресторан поблизости. Женщина, наконец, кивнула, и Гамма отпустил её руку. – Только не дарите ей цветы, она их терпеть не может, – хмыкнул Емицу. Орегано вспыхнула. – Нет, я… – А если это будет букет нарциссов? Орегано улыбнулась. На этот раз эта улыбка навсегда отпечаталась в его сердце на всю жизнь.