Куда подует ветер

Яркое солнце медленно садилось в облака, окрасив их в изумительный оранжево-розовый оттенок. Небо на востоке уже приобрело насыщенный темно-синий оттенок, и облака превратились в бесформенные и причудливые силуэты, а на западе лазурный мешался с малиновым в эти последние минуты уходящего дня. Но ветер уже окреп, и буря приближалась, на горизонте сверкали молнии, хорошо видные в час заката. На такой высоте шторм был делом обычным, здесь воздушные потоки смешивались, иногда порождая настоящие ураганы. Маленький остров, затерянный в облаках и не принадлежавший ни Небесному союзу, ни Земному альянсу, не боялся бурь и штормов. С самого своего рождения он был спроектирован и создан настоящей несокрушимой крепостью. Его мощные двигатели позволяли уходить почти в мезосферу, а небольшой воздушный купол выдерживал скорость ветра до пятидесяти узлов. Настоящий шедевр, а не остров. Ни природные шторма, ни человеческие усилия не могли бы сломить его волю и заставить сдаться. Яра гордился своим убежищем. Пусть в отличие от островов Союза – настоящих воздушных мегаполисов – здесь могло укрыться не больше тысячи человек, а доки рассчитаны были всего на десять кораблей, но его остров с гордостью носил свое имя «Свободного». Но главной гордостью Яры были пол-акра, располагавшиеся в самом центре острова и отведенные под оранжереи. Это, наверное, были единственные оранжереи на такой высоте, и приносили они неплохой доход. Здесь выращивался столь ценимый знатью настоящий чай – только здесь, и нигде больше в целом мире. Оранжереи Яра всегда лично проверял по вечерам, чтобы убедиться, что его подопечные готовы к ночи. И теперь, глядя на быстро темнеющее небо, Яра с нежностью поглаживал мягкие листочки. И он бы даже заговорил с ними, но в этот момент его нашел запыхавшийся мальчик. – Господин… – проговорил тот, пытаясь перевести дух. Яра ободряюще улыбнулся. Раз уж забыл имя своего нового секретаря, то лучше просто помолчать. – Господин, «Белый огонь» просит разрешения на посадку. Яра удивленно посмотрел на посланника и усмехнулся. – Неужели? Давайте разрешение в третий док, я сам встречу. Невероятно, – пробормотал Яра, оглядывая оранжерею. «Белый огонь» не приходил в «Свободный остров» уже пять лет, о нем не было никаких известий и даже слухов. Гвардия прочесывала города, но тщетно – самолет как будто растворился в небе. Яра вчитывался в перехваченные донесения и убеждал себя в том, что если о пиратах ничего не говорят, значит с ними все в порядке, но темные сомнения все равно не оставляли его. Над куполом грянул раскат грома, и Яра поблагодарил шторм, пригнавший в его порт старого друга. *** – Пять лет, – сказал Яра без какой-либо интонации. Он ждал ответа. – Прости, – улыбнулся Госеки. Яра обратил внимание, что бровь его пересекал шрам, уже давно затянувшийся и оставшийся лишь украшением. А выражение лица было прежним – немного бравады, немного смущения, и улыбка, притаившаяся в уголках глаз. – Живой, – выдохнул Яра и заключил Госеки в объятия. – Живой, чертяка! Гроза бушевала, да с такой силой, что даже остров подрагивал под ее ударами. Молнии резали небо ледяными всполохами, а гром звучал почти не умолкая. Яра проводил гостя в свой кабинет, находившийся рядом с оранжереями, где в камине уже горел огонь, создававший настоящий домашний уют. – А ты, как всегда, не уходишь от бури, – заметил Госеки, устраиваясь в кресле. Яра присел на подлокотник рядом и облокотился на спинку, глядя в прозрачный потолок. Он любил встречаться с грозой лицом к лицу. – Моему острову ничего не страшно, – с улыбкой заметил Яра. – Так всегда было. – Этого мне не хватало, – признался Госеки после краткого молчания. Он держал чашку с терпким чаем прямо под носом, с наслаждением вдыхая аромат. – «Белый огонь» выбросил за борт кока, и даже чая у вас не осталось? Поэтому ты прилетел? – шутливо улыбнулся Яра. – Нет, конечно! С коком и чаем у нас все в порядке. Но та химическая нелепица, что варит Никайдо, больше напоминает эксперимент сумасшедшего ученого, чем чай. Да и такой чай есть только у тебя. – Тогда прилетел бы, – пожал плечами Яра. – Много всего произошло, – Госеки замялся. – На самом деле, у меня к тебе есть просьба. – О, я не сомневался, что ты не просто в гости зашел. – Я думаю, мы вышли на след Китаямы. Яра удивленно взглянул на Госеки. Тот не поднимал глаз от кружки и выглядел совершенно спокойным, но Яра увидел его побелевшие от напряжения пальцы и подумал, что фарфор Госеки сегодня давать не следует. – Его больше нет, – проговорил он мягко. – Мы все видели, как «Обжора» разлетелся на мелкие обломки. Даже тела найти не смогли… – Потому что не искали! – оборвал его Госеки. – Мы же тогда не стали опускаться к земле и искать, просто не успели, сами едва ноги унесли. Поэтому возможность все равно остается. – Что он жив? Нет, Гоччи, я понимаю, что ты бы очень хотел, но это было уже семь лет назад, и если бы он остался жив, он бы сообщил нам! Хоть как-то. – Я получил письмо, – сказал Госеки. Яра замолчал. – Маленькая записка, – Госеки извлек из кармана клочок бумаги, аккуратно завернутый в папиросную бумагу. – Мы спустились в тропосферу, довольно низко к земле, там, где фабрик поменьше и Земной альянс не очень пристально следит за поселенцами. И нас нашла механическая птица. Ты представляешь? Маленькая механическая птичка. Тоцу ее изучает до сих пор – замысловатая вещица на солнечных батареях. Нашла нас по нашим же радиочастотам. «Я выращиваю осьминогов. К.» – прочитал Яра. Сердце его сжалось. – Это ведь может быть просто ловушка, – заметил он. – Ты же знаешь, что за твою голову и голову каждого из твоей команды и Небесные и Земные готовы выложить гору золота. – Если бы это была ловушка, они бы прилетели за автоматом сами, не думаешь? – ответил Госеки. Он смотрел на Яру снизу вверх, и Яра поежился – этот взгляд не предвещал ничего хорошего. – Ладно, но где, по-твоему, он может выращивать осьминогов? О чем он вообще, о траве? – Это не трава. Траву выращиваешь только ты один на всей этой планете, – усмехнулся Госеки. – Хорошую траву, правда. Но осьминоги – это животные. Точнее, моллюски головоногие, или как-то так. Тоцу вычитал. – Я не знаю, что такое «моллюски головоногие», – пожал плечами Яра. – Они вымерли еще до того, как люди ушли в небо, были такие твари, в воде обитали. – И как же можно выращивать тварей, которые вымерли? – Вот это мы у Китаямы и спросим, – сказал Госеки. Яра встал, отошел на пару шагов, наткнулся на свой стол и взмахнул руками. – Я не полечу! Я завязал! Я добропорядочный господин теперь! Я выращиваю траву! Фермер я, вот! – Яра, старинными словами обычно Тоцука разбрасывается, тебе это не идет, – улыбнулся Госеки. – Полетели. Мы подлатаем немного «Белый огонь» и будем готовы. Кавай говорит, что с помощью этого механического посланника, они с Тоцу могут определить направление, откуда он была запущен. Мы найдем Китаяму. А оранжереи свои оставишь на Хокуто, он выглядит сообразительным малым. – Хокуто? – переспросил Яра, а потом вспомнил, что именно так зовут его нового секретаря. – Ах, да… Но как ты?! – У меня на борту Сенга, ты что забыл, как он узнает все самое интересное о порте, в котором останавливается, уже через пять минут после швартовки? Яра вздохнул и сдался. Для него снова подул ветер странствий. *** «Белый огонь» летел низко. Это было опасно вдвойне – в нейтральном небе можно было наткнуться на патрули и Небесного союза, и Земного альянса, но другого выхода не было. Чтобы найти нужное место, необходим был визуальный контакт с землей, ведь все карты бывшего Индийского океана безнадежно устарели, а новых никто не создал. Когда после Великого затопления уровень мировых вод поднялся, и земли стало слишком мало, человечество меньше всего заботилось о новых картах. Чтобы выжить, сушу использовали только для производств, на которых держалась экономика Земного альянса. Небесный союз же состоял из дрейфующих в стратосфере городов-островов и поставлял на землю технику и механизмы. Несмотря на торговлю, отношения между Небом и Землей строились на взаимном презрении и ненависти, поэтому за соблюдением воздушных границ обе стороны следили очень пристально. И только пираты осмеливались пересекать их, умело избегая встречи с патрулями и виртуозно уходя от погони. – Если я все правильно вычислил, это должно быть где-то здесь, – сказал Кавай, проведя пальцем по древней карте. – Вот здесь, бывший Китай, а место крушения «Обжоры» вот здесь – бывшая Полинезия. Далековато, но эта механическая крошка ведет нас именно сюда. – Здесь не ведутся никакие разработки? – уточнил Яра. – Не ведутся, там нет земли, только океан, – кивнул Кавай. – Мы с Тоцу несколько раз все перепроверили. Ума не приложу, откуда Китаяма запустил этого малыша, но радиосигнал усиливается и идет, совершенно точно, снизу, а не с неба. Значит, это не летающий остров, а что-то на поверхности. Яра смотрел в иллюминатор на бескрайний спокойный океан, расстилавшийся внизу. Госеки неслышно подошел и положил руку ему на плечо. – Красиво, – сказал Яра. – Он похож на небо, – кивнул Госеки. – Океан дарит такую же свободу, как и небо. Только небо больше. – Кстати, – добавил он после краткого молчания. – У меня к тебе один маленький вопрос. Зачем ты притащил с собой вот это? Госеки ткнул пальцем в большой горшок с одним единственным зеленым росточком, который Яра нежно обнимал. С горшком он не расставался даже во сне, ставил его рядом с постелью, а во время обеда заботливо поливал из собственной кружки. – О, это мой маленький друг, – ответил Яра, глянув на росток. – У нас с ним есть большой секрет на двоих, поэтому я вожу его с собой, чтобы он не проболтался. Увидев нахмуренное выражение лица Госеки, Яра поспешил добавить: – Да это шутка, шутка. Просто я нашел новые семена, и вот хочу узнать, что же из них вырастет. – Фермер, – фыркнул Госеки, и Яра расплылся в широкой довольной улыбке. Да, бывший пират стал фермером, и этим фактом он гордился так же, как своим островом и оранжереей. «Внимание экипажу, вижу землю!» – прокричал стоявший на вахте Сенга. Госеки напряженно выпрямился, а Яра покрепче обнял горшок. – Один шанс на миллион, – признался Госеки, немного виновато улыбнувшись. – Зато он обычно работает, – ответил Яра. *** Остров возвышался над водой и казался настоящим чудом. Он был большой, очень большой – миль пятьдесят в поперечнике, частично покрыт лесом, частично – зеленеющими полями, где-то виднелись блестящие на солнце озера неправильной формы, но основную территорию острова занимали древние развалины. – Наверное, до затопления здесь был город, – сказал Тоцу. Команда со смешанными чувствами вглядывалась в землю, открывшуюся их взорам. – Сделай пару кругов над островом, – приказал Госеки рулевому Йокоо. – Если Китаяма действительно был здесь, он оставил нам знак. «Белый огонь» на низком бреющем полете кружил над островом, и Госеки поймал себя на том, что нервно покусывает губы, до боли в глазах вглядываясь вниз. Вдруг он увидел то, что искал, и сердце его бешено забилось. – Капитан, это же!.. – воскликнул Йокоо, Госеки кивнул. – Осьминог, та самая тварь, точно, как в энциклопедии Тоцу. Только этот из дерева и размером футов в семьдесят. Внизу на золотом песке пляжа расположилось нелепая конструкция – сложенный из ветвей и камней осьминог. Госеки насчитал у него все восемь щупалец, а еще углядел дурацкое выражение лица и повязку на лбу – если у осьминога вообще были лоб и лицо. Никто кроме Китаямы не стал бы уродовать пляж таким образом. – Садиться будем на воду, – приказал Госеки и добавил, ни к кому не обращаясь: – Осьминога-то он сделал, а про посадочную полосу забыл, разгильдяй. И это капитан? Когда был отдан приказ о снижении, команда оторвалась от иллюминаторов, и все заняли свои места. – Слушай, – шепотом спросил Хашши. – Я все в толк не возьму, кто такой этот Китаяма, что мы его не только в небе, но и на земле ищем. – А, ну да, тебя тогда еще не было, – ответил Сенга. – Он был нашим капитаном семь лет назад, а Госеки старпомом. В общем, однажды мы встряли в крупную заварушку с гвардейцами, причем и Небесными и Земными, ну и истребитель Китаямы, «Обжору», подбили. Всем тогда тяжко пришлось, Яра после этого ушел вообще, ну да ты видел – у него теперь свой остров. А Госеки стал капитаном, и теперь у нас только один корабль, а раньше ведь было еще и целых три истребителя! Как мы гоняли гвардейцев… – И теперь мы его нашли, получается? Китаяму? – Ну, это еще неизвестно. Но если уж даже Яра с нами, то дело верное. – Здорово! – восхитился Хашши. Сенга усмехнулся. *** Вода была синей. Не зеленоватой, не коричневой с ядовито-желтыми разводами, а темно-темно-синей и прозрачной. Когда открылся люк, в кабину «Белого огня» влетел порыв ветра, растрепав волосы и одежду. Самолет покачивался на легких волнах ровно напротив нелепого осьминога. Уже в шлюпке, приближающейся к берегу, Яра заметил: – Неудивительно, что Китаяма тут обосновался. Я бы тоже в этом местечке завис, это же рай настоящий. А ты видел деревья, Гоччи? Да деревья вообще больше нигде на земле не растут! Я просто обязан собрать семян для своей оранжереи. Из-за высадки на берег Яра решил поступиться своими принципами и оставил горшок с побегом на борту, и теперь он предвкушал долгие часы, что можно будет провести среди невиданной зеленой роскоши. Шлюпка стукнулась о дно, Никайдо и Хашши выпрыгнули в воду, чтобы затащить ее повыше на берег. Чистая вода была теплой и у берега совсем прозрачной. Госеки показалось, что там даже плавает что-то живое. Гигантский осьминог с земли выглядел как бесформенная груда мусора и возвышался теперь совсем рядом. Прибрежная полоса красивого песка простиралась на пару десятков футов, а потом начинались зеленые заросли. В воздухе висели незнакомые ароматы, и у Госеки немного закружилась голова. Впрочем, пейзаж изучать долго не пришлось. Из леса показалась фигура, уверенным шагом приближающаяся к гостям. Китаяма еще издали поднял руку в приветствии. Это был действительно он. Почти не изменился. Та же озорная улыбка, те же веселые глаза, только он сильно похудел, из-за чего теперь казалось, что в росте он прибавил пару дюймов. Одет Китаяма был во что-то странное, яркое, штаны его опоясывал широкий платок, спускающийся к коленям, а на рубашке красовалась какая-то нелепая бахрома. – Долго же ты отвечал на мое послание, Госеки, – сказал Китаяма, и после этого он долго еще не мог говорить ничего кроме: «Ай, ой!», потому что оказался полностью скрыт от Госеки и Яры счастливой командой, встретившей своего капитана после семи лет разлуки. И только Йокоо и Хашши остались непричастны ко всеобщим объятиям: один в силу сдержанности характера, а другой решил, что обнимать человека, которому еще не представлен, – дурной тон даже для пирата. Когда волна восторгов схлынула, Сенга и Никайдо перестали прыгать по песку, Тоцука, Кавай и Фуджигайя перестали теребить полы одежды Китаямы, Мията и Тамамори вытерли слезы, а Цукада снова встал с рук на ноги, Яра и Госеки, наконец, смогли взглянуть Китаяме в лицо. – Я чертовски скучал, – сказал Китаяма, шмыгнув носом. – Ты даже не представляешь, – ответил Яра, а Госеки протянул руку. И он хотел лишь пожать ее, потому что уже давно привык запирать свои чувства на замок, но Китаяма сгреб его в охапку и долго не отпускал. – Мы все чертовски скучали, – прошептал Госеки. *** – В общем, конечно, я успел катапультироваться, – рассказывал Китаяма. Команда расселась вокруг большого костра, по другую сторону острова догорал закат, и ночная прохлада уже давала о себе знать. В воздухе носились незнакомые ароматы, волнующие и бодрящие, и это была прекрасная ночь, никто не желал бы ничего иного. Даже Яра на время забыл о своих семенах, деревьях, цветах и даже о ростке в горшке. – Но одно дело успеть катапультироваться, и совсем другое – приземлиться. К тому же я знал, что искать меня вы не будете. Это не упрек, Гоччи, это факт. Шансов, что я мог бы выжить – меньше одного процента, и на твоем месте я бы поступил так же. – Нас сильно прижали, – сказал Кавай. – Я знаю. Я никогда вас не осуждал, – ответил Китаяма. Он улыбался, но Госеки все равно было нехорошо. – В общем, когда под ногами у меня оказался океан, я уже попрощался с жизнью и начал вспоминать, каким богам лучше помолиться, когда вдруг – вы только представьте – лодка. Никогда не видел ничего подобного, решил сначала, что это у меня уже галлюцинации. Но оказалось, действительно – лодка. Подобрал меня добрый человек, в общем. И привез сюда. Этот остров когда-то летал, но теперь, как видите, только плавает – и это очень удобно. В том смысле, что патрулей над этим океаном и так мало, но дрейфующий остров они ни в жизнь не обнаружат. Я и остался. Сельским хозяйством теперь занимаюсь! Китаяма гордо указал на корзину, наполненную фруктами и овощами. Об этом он с Ярой уже успел поговорить, причем не один час. Яра, увидев плантации Китаямы, сокрушенно подумал, что его оранжерея – это маленький ничтожный огородик. Китаяма его утешал, обещал дать семена и научить выращивать наиболее интересные культуры. Яра немного приободрился, но все равно поглядывал на корзину с овощами и фруктами с тихой завистью настоящего коллекционера. – А еще мы осьминогов выращиваем, они очень вкусные! – сказал Китаяма. – Завтра я вам обязательно приготовлю. – А где же теперь этот твой спаситель? – спросил Никайдо. Китаяма помрачнел. – В общем, он уплыл. Где-то полгода назад. В этот момент Никайдо закончил приготовление своего «специального, неповторимого и удивительного» коктейля, который сочинил здесь же из синтетического спирта Яры и фруктов Китаямы. Веселье набирало обороты. Кавай и Фуджигайя принялись отплясывать что-то лихое и бессмысленное, и даже Йокоо не устоял и присоединился к ним вслед за Сенгой и Миятой. Цукада на песке принялся учить Хашши делать колесо – чего ему никогда не позволяли на корабле. Тамамори бросился доказывать Никайдо, что сможет смешать коктейль еще лучше, но Никайдо не сдавал позиции. Тоцука подсел к Китаяме поближе, расспрашивая про механическую птицу, а Китаяма через его голову хвастал Яре, что научился делать натуральное вино. Госеки сидел рядом с Ярой, облокотившись на его плечо, и вяло прислушивался к разговору. Ему было о чем поговорить с Китаямой, но он не хотел делать этого в присутствии команды. – Еще пара таких стаканчиков от нашего мастера Ники, и они все вырубятся, – тихо сказал Яра, подтолкнув Госеки локтем. – Это ты к чему? – Это я к тому, что тогда и поговоришь. – О чем? – Да ладно тебе, я же вижу, – улыбнулся Яра. – Выскажешь все Китаяме, когда остальные уснут. А я пойду, погуляю. Все-таки очень интересуют меня эти деревья, думаю, приживется ли такое в оранжерее? Часа через полтора предсказание Яры – не такое уж и мудреное – сбылось, сам он ушел куда-то в темноту, пообещав не потеряться, и Госеки с Китаямой остались наедине. – Хмурый ты, Гоччи, – заметил Китаяма. – Твоими стараниями, Китамицу, – Госеки повел плечами. И добавил, отвечая на немой вопрос: – Почему раньше сообщение не отправил? Почему не дал знать, что жив? Все-таки мстил за то, что не искали тебя? Китаяма помолчал, рисуя на песке палочкой. Костер почти догорел, и стало прохладно, но зато теперь было ясно видно, как в чистом небе сияют звезды. – Можно сказать и так, – пробормотал он наконец. – Не то чтобы мстил… Но здесь тоже хорошо. Знаешь, мы ведь все время в дороге, все летим, летим, и конца скитаниям не видно. – В этом наша свобода! – возразил Госеки. – Да, я знаю. И мне не хватало этой свободы. Но здесь – на краю мира – мне было хорошо. – Тогда почему все-таки отправил эту свою механическую птичку? Соскучился? – Госеки услышал в своем голосе раздражение и рассердился на себя еще больше. Но слова уже были сказаны. – Соскучился, – честно признался Китаяма. – Я чертовски соскучился по ребятам, по «Белому огню» и по тебе. К тому же, здесь я узнал кое-что очень интересное. И тебе это тоже понравится. – И что же? – Госеки почувствовал, что раздражение его уходит. Он не стал Китаяму искать, Китаяма не стал говорить, что остался жив. Может быть, теперь они в расчете? – О, этот парень, что жил на острове, рассказал мне про грандиозный клад. Мы излазили все местные развалины вдоль и поперек и все-таки разгадали карту, которую его прабабка оставила. Представляешь, полоумная старуха запрятала подсказки среди камней! Он один ковырялся с это загадкой лет десять, и вместе мы – еще шесть. Но в итоге мы знаем, где сокровища. – Так почему он уплыл, не взяв тебя с собой? – Мы договорились встретиться в Тортуге. Срок наступит через месяц – вы вовремя прилетели. Я хотел найти свою команду, он – собрать свою. – И какие гарантии, что он не пошел уже искать сокровища сам? Без тебя? – Это мы предусмотрели. Мы поделили карту пополам, – Китаяма извлек из кармана много раз сложенный листок грубой бумаги и протянул его Госеки. На листке неуклюжими каракулями была запечатлена схема какой-то местности, но лист был оборван с одного края. – Большие сокровища? – спросил Госеки. – На всю жизнь хватит, причем сможем купить с десяток островов как у Яры. – И как же звали этого твоего таинственного спасителя, взявшего в долю? – Да не знаю, – ответил Китаяма. – То есть себя-то он называл Такки, но как там на самом деле, я не спрашивал. Госеки покрутил в руках карту и вернул ее Китаяме. Он был пиратом – они все были. И как бы пират ни любил свежие овощи с собственного огорода, сколько бы он ни называл себя фермером и как бы трепетно ни относился к непонятной зелени в горшках, он все равно оставался пиратом. А когда пират чувствовал ветер приключений, он не мог устоять. – Хочу снова летать, – сказал Китаяма. – И чтобы сотня гвардейцев на хвосте! – Всего сотня? Да ты стареешь, брат! – серьезно ответил Госеки. – Теперь мы удираем уже от двух сотен. Яра вернулся как раз в тот момент, чтобы услышать окончание разговора. Он сел между Госеки и Китаямой, положил им руки на плечи и серьезно добавил: – Две сотни – это только на вас. Думаю, на троих нам понадобится и третья сотня. Ночь шуршала мягким прибоем, звезды мерцали в вышине, а Китаяма спал со счастливой улыбкой, потому что небо снова раскрыло для него свои объятия. Рядом лежали Яра и Госеки, и сны их были о будущем, наполненном синей бесконечностью и свободой, которую не смогла бы оборвать даже смерть.