*
Увидев, что Ник несёт огромный букет, капитан Ренард почуял неладное. Потому что двигался детектив прямиком к его кабинету, и те немногие сотрудники, которые приехали спозаранку, уставились на него, будто Ник нёс не цветы, а олимпийский огонь. Ещё бы, ничего подобного раньше Ник не откалывал. «Этому безумию должно быть какое-то рациональное объяснение», — успокоил себя Ренард и прищурился: Ву явно подколол Ника, тот закатил глаза и, едва не выронив розы, отмахнулся. Помявшись, Ник постучал и открыл дверь. — Доброе утро. У курьера жена родила, и он попросил доставить вам букет, — сказал он так, словно повторил эту фразу в сотый раз. — Куда положить? — Туда, — Ренард кивнул на тумбу. Избавившись от цветов, Ник вытер ладони о джинсы и с явным облегчением шагнул к выходу: — С Днём рождения. — Спасибо. Оставь дверь открытой. Ренард проводил его взглядом и набрал секретаря: — Принеси, пожалуйста, вазу с водой. «Надо же, „Блэк Баккара“. Хотя запах… специфичный», — Ренард улыбнулся воспоминаниям: в королевском саду было несколько сортов чёрных роз, но этот выгодно выделялся на фоне остальных. Улыбка стёрлась с лица. Королевский сад. Баккара. Карточка! Должна быть карточка. Ренард встал из-за стола, тщательно осмотрел букет, но ничего не нашёл. Может, курьер передал послание на словах, а Ник забыл? Звучит абсурдно, но мало ли. Ренард обернулся. Ник шутливо грозил кулаком Хэнку, которого явно развеселило триумфальное шествие напарника, а сержант похлопал детектива по плечу и указал рукой куда-то на пол. Вот, видимо, и карточка. Вылетела, когда Ник размахивал цветами. Секретарь зашла в кабинет. — Куда её? — она постучала ногтём по вазе с водой, увидела розы и ахнула: — Почти чёрные! — Подальше куда-нибудь. Секретарь поставила их в воду и улыбнулась: — Благородные. Что-нибудь ещё, капитан? — Нет, спасибо. Можешь идти. Ренард прикрыл веки и потёр виски. Лилии, уж насколько громкие цветы, и то пахнут тише — и это при открытой двери. Нет, так дело не пойдёт. — Сара, лучше унеси их… Ах, чёрт, — открыв глаза, он досадливо поморщился — секретарь не стала просить себя дважды и вернулась на рабочее место. Почувствовав взгляд, Ренард повернул голову и напрягся всем телом, подавляя внезапно нахлынувшую волну трансформации. Вцепившись в столешницу, он быстро отвернулся и выдохнул, молясь всем богам, чтобы жалюзи помешали Нику разглядеть его исказившееся лицо. От мысли, что Ник посмотрел на него как Гримм, Ренард растерялся. Как это понимать? Воды, срочно выпить воды и успокоиться. Он подошёл к тумбе, где стоял графин и стаканы. — Капитан, из букета записка выпала. Подобравшись, Ренард повернулся к Нику. Тот вертел карточку в руках. — Положи на стол. Всё в порядке? — спросил Ренард, чувствуя его напряжённость. Ник остро взглянул на него, кивнул и вышел из кабинета. Отпив воды и переведя дыхание, Ренард раскрыл карточку. «Поздравлю лично. Кстати, ты продолжаешь пользовать своего Гримма втёмную или уже открыто? Э.» Ренард сжал зубы, подавляя желание швырнуть стакан в стену. Поставив его на стол и отмечая, как подрагивают пальцы, он покосился на Ника. Тот подошёл к кофе-автомату и, дожидаясь порции, посматривал на капитана. «Неужели прочёл?! — обмер Ренард. — Нет, нелогично. Тогда бы он потребовал объяснений…» Схватив смартфон, Ренард быстро набрал номер и вместо приветствия процедил: — Только посмей. — Я не только посмел, Шон, но и успел принять ванну после перелёта, — Эрик явно улыбался. — Должен признаться, твой городишко не лишён провинциального очарования. Впрочем, каков правитель, таков и кантон. Надеюсь, розы тебе понравились. — Эрик, предупреждаю… — Что при случае пристрелишь меня, как Антона? Вряд ли. Я без пяти минут король, и моя смерть сильно усложнит твою жизнь, — теперь голос принца прозвучал хлёстко, но интонации тут же смягчились: — Шон, да что с тобой? У тебя сегодня праздник, а не выход на ринг. Расслабься, я здесь с дружественным визитом. Ища опору, Ренард присел на край стола. — Дружественный визит? Неужели? Чем ты обработал цветы? — О, как давно я не жал руку твоей паранойи, — рассмеялся Эрик. — Здравствуй, дорогая, я скучал. Лично я розы ничем не опрыскивал, но за местных садовников ручаться не стану. Неужели моя записка спровоцировала мигрень? — с явной издёвкой спросил он. — Шон, ты совсем себя не бережёшь. Так нельзя. Не ровён час, сорвёшься и покажешь Гримму свою сущность, и тогда мне даже не придётся его вербовать. Буркхардту достаточно узнать, кто виновен в смерти Мари Кесслер, кто и зачем подложил Адалинд под Гриффина, а уж если рассказать ему о ситуации с Джульетт… — Выдержав паузу, Эрик продолжил: — Но это лирика. Я остановился в отеле «Делюкс» на 15-ой Авеню, и он вполне сносен. Составь мне компанию за ужином. Нам есть что обсудить. — Я веду дела с королём, — раздельно произнёс Ренард. — С тобой мне обсуждать нечего. Решишь припереть меня к стенке, и Наблюдательный совет Феррат получит документы о твоих мюнхенских махинациях. Сомневаюсь, что после этого ты сможешь называть себя «без пяти минут король». — Смогу. Видишь ли, Шон, отец сильно сдал. Не уверен, что он протянет хотя бы год. Приехав сюда, я выполняю его волю. Нам действительно нужно многое обсудить. Жду тебя в девять. Ренард бросил смартфон на стол, оглянулся на букет и набрал секретаря: — Сара, забери у меня цветы. Да, сейчас. Выбрось их. Нет, я сказал, выбрось! Сев в кресло, он откинулся на спинку и закрыл глаза ладонью. — Не может быть настолько плохо. Соберись, — приказал себе Ренард, выдохнул и набрал номер. — Почему я узнаю о болезни короля от Эрика? — процедил он. — Я думал, вы знаете, — на том конце провода явно растерялись. — Все знают. Король уже полгода… Не став дослушивать, Ренард оборвал звонок. Если бы он не знал своего отца, то решил бы, что тот использовал его и бросил под ноги Эрику. Эту версию, конечно, отметать нельзя, но король всегда продумывал стратегию игры до того, как начинал действовать. Чтобы увидеть картину в целом, нужно собрать подсказки. А значит, отужинать с Эриком придётся. Уже на взводе Ренард поднялся и, пропустив секретаря в кабинет, подошёл к двери: — Ник, — позвал он. — Зайди ко мне. Детектив оторвался от отчёта и, видя, как Сара в недоумении несёт цветы к урне, сглотнул. Хэнк ободряюще похлопал его по плечу: — Одолжить вазелин? Ник покачал головой, решительно не понимая, почему, делая людям добро, обязательно получаешь по шее. — Лучше одолжи громоотвод. — Иди, не заставляй ждать, а то с порога шарахнет. Поймав ухмылку Ву и состроив ему рожу, Ник зашёл в кабинет. — Закрой дверь, — приказал Ренард, отрываясь от бумаг, и указал на кресло перед столом. — Садись. Ты сказал, у курьера родила жена, и поэтому ты согласился доставить мне букет. Верно? — Ну да, — кивнул Ник и, скользнув по столу взглядом, наткнулся на ту злополучную карточку. «Вот прочёл бы сразу и понимал сейчас, почему дрючат», — тоскливо подумал он. — Где ты встретил курьера? — На парковке. Сэр, а что случилось? — Мне нужны записи с камер. Отсмотришь, опознаешь и позовёшь меня, — распорядился Ренард. — И ещё… Он хмуро посмотрел на подчинённого, и тот понял, что зря отказался от вазелина. — Ты хороший детектив и по тому, как выполняешь оперативную работу, у меня нареканий нет. Но твои рапорты, Ник… Они за гранью добра и зла. Я устал каждый раз догадываться, кто на ком стоял. Детектив хотел проворчать: «Пишу, как умею», но не успел. — Держи, — капитан протянул листок, — я набросал образец. Твоя задача — поднять четыре своих последних дела и переписать все рапорты. Видя, что лицо Ника начинает жить своей жизнью, Ренард свёл брови: — Это не обсуждается. — Но, сэр, менять документы запрещено… — Разве я сказал подшить их потом в дела? Ник, если положение не изменится, и я снова буду гадать, что ты имел в виду под той или иной фразой, то заставлю переписывать рапорты восьми дел. И так до тех пор, пока ты не научишься чётко излагать свою мысль. Уяснил? Ник поджал губы и кивнул. — Я могу идти, сэр? — Записи с камер приоритетны. Жду результат в течение получаса. Рапорт по последнему делу принесёшь через полтора часа. Рапорты старых дел — не позднее конца рабочего дня. — Чувствуя, что обороты пора сбавить, Ренард сделал лицо подружелюбнее. — Надеюсь, я не отбил у тебя желания отпраздновать вместе со всеми мой День рождения. Ник неопределённо мотнул головой и вышел из кабинета, плотно закрыв за собой дверь, словно боялся, что вирус бешенства, поразивший капитана, распространится по всему этажу. Ренард же откинулся на спинку кресла и устало прикрыл веки. Одной проблемой меньше. Хотя бы до вечера Ник застрянет в управлении и будет в относительной безопасности. Ренард был уверен: Эрик приехал за ключом, и пока они с братом ужинают, какой-нибудь наёмник поднимет трейлер Ника вверх дном. И если бы только трейлер. Скосив взгляд на детектива, он усмехнулся: Хэнк ободряюще улыбнулся напарнику, а тот покрутил пальцем у виска и обиженно развёл руками. Если бы Ренард мог читать мысли, то выбрал бы другую линию поведения с Ником. Потому что Гримма беспокоила одна деталь. — Хэнк, — тихо позвал он, и тот подкатил к нему на кресле. — Я ведь уже говорил, что везены есть и в полиции? — В смысле, вот прямо сейчас среди нас?.. — вытаращил глаза Хэнк. Ник кивнул на кабинет капитана. — Я не уверен, жалюзи мешали, но… Шеф будто изменился в лице, ну, как они. Знаю, звучит дико, но ты тоже присматривайся к нему, ладно? — Старина… — Хэнк покачал головой. — Иногда сигара — это просто сигара. Да, Ренард на тебе сорвался, и ты на него зол, но если в каждом обидчике искать сверхъестественное, кукушка съедет. Дружище, вот увидишь: после выпивки и подарков шеф подобреет и докапываться перестанет. — Может, ты и прав, — Ник уныло подпер ладонью подбородок. — Представляешь, ещё утром я радовался тому, что буду сегодня заниматься бумажной волокитой. — Бойся своих желаний, — рассмеялся Хэнк и вернулся к своему столу. — Кстати, я как-то выпал из жизни, мы ему что дарим-то? — А что можно подарить человеку, у которого всё есть? — Не знаю, — Ник пожал плечами. — Путёвку в Сибирь. Говорят, есть трассибирский экспресс, на котором можно всю Россию пересечь. Наверное, это очень долго, Россия-то большая. Месяц, нет, два месяца без шефа… — он мечтательно улыбнулся. — Какая ещё Сибирь? Водолазный костюм! — Хэнк заговорчески подмигнул: — И я принимаю ставки, примерит ли шеф ласты прямо в баре.* * *
Ник закончил отчёты не в пять, как должен был, и даже не в шесть. Он складывал рапорты в папку уже в девятом часу вечера и страстно желал капитану сломать глаза, читая его выстраданные сочинения. — Принесёшь отчёты в бар, когда закончишь, — передразнил он начальника и скрипнул зубами. — Сволочь. Все бухают и веселятся, один я маюсь хернёй десять часов кряду. Напьюсь, — пообещал он себе. — Напьюсь и заночую у Хэнка. Глаза настолько устали, что Ник едва не пропустил нужный поворот, когда ехал в бар. Хотя нет, дело было не в глазах, а в фургоне, подозрительно похожем на тот, который он видел с утра. — Если вам перебежал дорогу белый фургон… — переиначил пословицу Ник и дал по газам. Потом он старался не вспоминать перепуганное лицо водителя, который никак не мог понять, за какое нарушение его остановил взбешённый полицейский. Ник же злился на себя, особенно за то, как легко повёлся на утреннюю разводку. Ведь сразу заподозрил неладное, сразу, так почему не потребовал документы у «курьера»? Теперь ищи-свищи ветра в поле: угнанный фургон обнаружили на окраине, отпечатков и улик там не нашли, а своё лицо преступник на камерах не засвечивал. По описанию Ника сделали фоторобот, но «курьер» явно изменил внешность, и наклеенные усы тому подтверждение. Вот в таком настроении Ник приехал в бар, который снимал Ренард на свой День рождения уже лет пять. Владелец заведения каждый год придумывал новый антураж и в этот раз решил обыграть грядущий Хэллоуин. Едва переступив порог бара, Ник очутился в арочном коридоре из чёрных веток, с которых чего только ни свисало: и пауки размером с ладонь, и детские черепа с землёй в глазницах, будто недавно вынутые из могил, и шевелящиеся кисти руки, подвешенные за ниточки, и… дальше детектив всматриваться не стал. — Сэр, вы приглашены? — приветливо улыбнулся зомби у двери в зал, откуда слышались голоса, музыка и смех. Показав значок, Ник устало посмотрел на охранника-зомби, и тот понимающе кивнул: — Тяжёлый день? Здесь вы отлично отдохнёте. Вот, возьмите, это обязательный дресс-код, — он протянул чёрную накидку и шапочку, похожую на еврейскую кипу, с принтом вскрытого черепа. «Хорошо, что среди везенов хотя бы нечисти нет, — подумал Ник и вспомнил об Адалинд. — Ну, вроде бы нет». Он поблагодарил охранника и открыл дверь. На него хлынула лавина звуков, света, ярких пятен. Прищурившись и привыкая к радостным лицам коллег, Ник набросил на плечи накидку и поискал глазами капитана. — Эй, Ник! — крикнул Хэнк и помахал ему рукой. Тот махнул в ответ и усмехнулся: напарника окружали ведьмы, а Хэнк и в ус не дул. Причём не в первый раз. Вычленить капитана из толпы было нетрудно — другую такую каланчу во всём управлении не найти. Ренард беседовал с начальником отдела нравов и, очевидно, скучал. По крайней мере, вся его фигура, облачённая в узкий чёрный костюм, выражала именно скуку и напряжение. «Тоже мне, король бала тьмы нашёлся. Тьфу!» — ощетинился Ник, глянув на его чёрную корону и рассекая зал широким шагом. — Извините за вторжение, — буркнул Буркхардт и протянул капитану папку с таким видом, что Ренард не удержался и растянул губы в улыбке. — А я думал, не дождусь, — отозвался он и, бегло пролистав рапорты, кивнул: — Спасибо за работу. Возникнут вопросы — задам в понедельник. Проводив взглядом Ника, который отправился за выпивкой, Ренард посмотрел на часы, извинился перед собеседником и подошёл к Стивенсу, владельцу бара. — Уолли, ты сегодня превзошёл себя, — он по-дружески сжал его плечо. — Отличный вечер, всё на высоте. Спасибо. Стивенс поправил пиратскую треуголку и подбоченился: — Разрази меня гром, Шон! Дружба, как вино, с годами только хорошеет! — Да ты поэт*. — Ренард кивнул в сторону барной стойки. — Видишь того унылого парня, которого одолевает ведьма в красном? Мне нужно, чтобы он остался здесь до утра, а потом добрался домой в целости и сохранности. Вот адрес, — он протянул визитку Ника. — Совесть замучила? — усмехнулся Стивенс и пояснил: — Слышал, как кипятился его друг, Гриффин, кажется. Не беспокойся, всё с твоим детективом будет в порядке. Накачаю ромом, окручу красоткой и оставлю ночевать — наверху ещё осталось несколько свободных комнат. — Не искушай Ника, у него есть девушка. — Переметнулся в лагерь поборников нравственности и морали? — Стивенс лукаво прищурился, отчего сходство с пиратом только усилилось. — Он мой Г… — Ренард вовремя прикусил язык и разом протрезвел. — Горе-детектив. Естественно, я слежу за… — Твой горе-детектив. Всё, вопросов больше нет. — Уоллес. — Никаких грязных намёков, — Стивенс выставил вперёд руки, едва не выронив стакан с ромом. — Каналья, оказывается, я уже пьян. Шон, твоё чувство локтя мне известно не понаслышке, — посерьёзнел он. — Не волнуйся за парня. Кстати, где-то через полчаса подтянутся мои завсегдатаи, хотим сыграть в покер. Присоединишься? Хотя нет. Нет. В прошлый раз ты меня бессовестно разорил. — Осторожней, Уолли. Азартные игры до добра не доводят. Тебе и правда хватит, — Ренард взял из его рук стакан и поставил на поднос проходящего мимо официанта. — Мне пора. — Да, ты сегодня и так поставил личный рекорд: продержался на празднике целых три часа, — весело оскалил зубы Стивенс. — Между прочим, я выиграл кругленькую сумму. Ты великолепно смотрелся в ластах! Ренард выразительно посмотрел на хохочущего друга, ответил на рукопожатие и вышел из бара, отдав зомби свою картонную корону.*
Эрик не выносил, когда его заставляли ждать, и Шон Ренард прекрасно об этом знал. Поэтому приехал в отель не в девять вечера, как потребовал брат, а в десять. В конце концов, нельзя же отправляться на встречу с «без пяти минут королём» в костюме, который пропах сигаретным дымом. Не комильфо. Смерив брата недовольным взглядом, Эрик посторонился, пропуская его в номер. — Раньше ты легче переносил смену часовых поясов. Стареешь, — отпустил приветственную колкость Шон и демонстративно посмотрелся в зеркало, которое держала массивная рама. Скорее он, статный, гладко выбритый и облачённый в элегантный серый костюм, выглядел наследным принцем, чем босоногий и сонный Эрик в выпущенной поверх брюк рубашке. — Пижон, — вяло огрызнулся тот и направился в ванную. — Ты опоздал на час! — раздалось оттуда, но Шон сделал вид, что из-за шума воды реплику не услышал. Бегло оглядев люкс, он заметил, что Эрик привёз крайне мало вещей, значит, задерживаться не рассчитывал, а развороченная постель давала понять: принц не скучал. В гостиной октябрьскую ночь разгоняли только свечи в канделябрах, но справлялись с этим неважно. Темнота обволакивала комнату, смазывала детали интерьера, но к столу не подступала. Шон увидел, что на нём нет приборов, и обрадовался — делить трапезу с братом он не хотел: никогда не угадаешь, чем отравишься. Посвежевший и опрятный, Эрик обошёл Шона по дуге, мазнув по нему взглядом, и направился к бару. Разлил тёмно-золотистый шабли по бокалам и протянул один брату. Тот принял его, но поставил на комод, даже не пригубив. Сделав приглашающий жест, Эрик сел за стол. Шон расположился напротив. В танцующем свете свечей его лицо ломали тени, делали хищным, жёстким. Эрик привыкал к брату, ощущал его телесность, ловил мимику и скупые жесты, изучал, вспоминал, искал подход. — Как-то ты неравномерно поседел, — сделал он пробный выпад. — Считаешь, выбеленные виски добавляют импозантности? — К делу, — отрезал Шон. — Америка испортила не только твой характер, но и манеры, — усмехнулся принц, пригубил вино и прокомментировал вкус: — Мускулистая кислота и минеральная хрупкость. Корзинка с фруктами под грудой белого камня. Обнажённость морозного воздуха. Омытая рекой галька. Никаких излишеств. Ты зря отказался от шабли, оно с родины. — Я за рулём, — не моргнув глазом, соврал Шон. — Итак? Эрик облизнул губы, собирая с них привкус вина, улыбнулся и покачал головой: — Мы так долго не виделись. Неужели ты по мне не скучал? — Ночами не спал, мечтая о встрече. Рик, у меня нет ни времени, ни желания с тобой разговаривать. Я здесь только из-за отца. Переходи к делу. Откинувшись на спинку стула, Эрик приподнял подбородок. — Ты редкий засранец, Шон, и мы немало попортили друг другу крови, но помимо наших интересов есть интересы Дома. Я предлагаю оставить нашу уютную междоусобицу и перейти к открытым партнёрским отношениям. Об этом мечтает наш отец. Если помнишь, он любил цитировать Петрония: «Большому кораблю — большое плавание». — Партнёрские отношения? — Шон удивлённо поднял брови и посмотрел на брата с возросшим интересом. — Ты сказал «наш отец» и не побежал мыть рот с мылом? Возведя очи горе, Эрик вздохнул. — Мне сорок девять лет. Тебе сорок четыре. Поздновато для детской грызни, ты не находишь? — Раньше тебя это не смущало, — парировал Шон и переплёл пальцы, отзеркаливая позу брата. — Раньше на меня не давила ответственность королевского масштаба! — Эрик нахмурился и упрекнул: — Уже полгода отец тяжело болеет, а ты ни разу его не проведал. Ни разу. Поднявшись, он подошёл к окну с одёрнутой шторой, сцепил руки за спиной и замер, смотря поверх деревьев, подсвеченных фонарями. Шону живо вспомнилось, что король именно так брал паузу перед тем, как вбить в оппонента железный аргумент. Рассказывать о своих тайных встречах с отцом он не собирался. Спрашивать о его болезни тоже — зачем, если намерен получить информацию из первых рук? — Я знаю о ключах всё. Знаю, зачем тебе нужен Гримм, — Эрик скосил взгляд на брата, и тот подобрался. — Ты много сделал для Дома. Я был неприятно удивлён, узнав, какие важные проекты отец тебе доверял. Последние месяцы мы с ним подолгу беседовали, он передавал дела, контакты… — Эрик подошёл к Шону и теперь смотрел на него сверху вниз. — Признаюсь, я не приехал бы сюда, если бы мы с тобой не оказались в одной лодке. У нас общая задача — вернуть и укрепить влияние нашего Дома. Поэтому повторюсь: я за открытые партнёрские отношения. Шон подарил ему короткие аплодисменты. — Представляю, сколько времени ты репетировал речь. Блестящая игра, Рик. «Бургундский отель»** потерял способного актёра. Эрик зашёл за его спину, замечая, как предсказуемо она напряглась. Шон развернулся: — Раз не хочешь открывать свои карты, я буду задавать вопросы. Что именно ты знаешь о ключах? Эрик кивнул и хищно улыбнулся. В полумраке его вьющиеся волосы напоминали змей — ещё немного, и зашипят. — Хочешь проверить, не блефую ли я? Понимаю. — Он присел на краешек стола, по-прежнему возвышаясь над братом, и сказал: — Семь королевских Домов, семь семейств Гримм, служащих монархам, и семь ключей. Ходит слух, что эти ключи принадлежат Домам, но это не так. Только один ключ, белый, ковался для аристократии, и именно он открывает вход в тайник. Остальные семь образуют карту, которая всё время меняется, потому что тайник движется. Ну и, соответственно, они открывают замки шкатулки с артефактом. Сейчас эти ключи растащены по Домам. Три уже у меня. Четвёртый у твоего Гримма. Остальные я получу в течение года. Достаточно или продолжить? — Зачем, по-твоему, мне понадобился Гримм? — Шон насмешливо поднял бровь. — Как не стыдно, — пожурил его брат, снова зашёл за спину и провёл ладонью по дуге спинки стула, почти касаясь окаменевших плеч. В его улыбке читалось и предвкушение, и угроза, и металлическая нежность садиста. — Тебе нужен не сам Гримм, а его кровь, — прошептал Эрик на ухо Шону, с удовольствием отмечая, как тот вздрогнул. — Кровь, добровольно отданная дважды. Кто согласиться на такое, кроме верного слуги? Никто. И ты пытаешься преданность воспитать. Вспомнив недавний эпизод с Ником, Шон рассмеялся: уж что-что, а добрые чувства он вызывать наловчился, без сомнения. Никто не уйдёт обиженным, всем достанется на орехи, а Нику Буркхардту — вне очереди. — Заметил? Мы уже минут двадцать разговариваем, не пытаясь вцепиться друг другу в глотки. Я считаю, это прогресс, — Эрик ушёл в тень, внимательно следя за освещённым лицом брата. — Ради ключа и Гримма ты и не так расстараешься, — усмехнулся Шон, в кой-то веки не беспокоясь ни о Нике, ни о ключе. Он поднялся со стула и шутливо поклонился: — Не смею больше отнимать время у вашего высочества. Эрик приблизился к нему. — Ты мне действительно нужен, — отчеканил он, цепко держа взгляд. — Твои амбиции, интеллект, сила, связи. Ты ценен сам по себе, а не потому, что обладаешь нужной мне вещью… — он легко коснулся пальцами груди Шона, и того захлестнуло воспоминание: ледяные ладони Эрика крепко сжимают его сердце, а тело насквозь прошивает адская боль. Перехватив руку брата, Шон отвёл её в сторону и процедил: — Только попробуй. — Ты о чём? — Эрик поднял глаза в наигранном удивлении. — У тебя пуговица расстёгнута. Я хотел сказать… — он подождал, пока Шон приведёт сорочку в порядок, и продолжил: — Хотел сказать, что понимаю: двум вожакам в одной упряжке не ужиться. Но Портленд очень удачно расположен: ты осваиваешь Новый свет, а я занимаюсь Старым. Мы, как две руки, будем охватывать мир и вернём нашему Дому величие и влияние. Мы выполним, — он не дал брату вклиниться в заготовленную речь, — последнюю волю отца. Не знаю, как тебе, а мне это важно. Ну и потом… — Эрик жёстко улыбнулся, выдерживая долгий и тяжёлый взгляд Шона. — У меня в распоряжении ресурсы страны, у тебя — кантона. У меня собраны почти все ключи, у тебя есть только один. А Буркхардта я могу переманить. Шон, выгода налицо. Сегодня я в первый и в последний раз предлагаю партнёрство. Не дружбу, а партнёрство, — подчеркнул он. — Я делаю этот шаг осознанно. И поверь, мне очень непросто переступить через нашу застарелую неприязнь. Но я ставлю интересы Дома выше собственных и хочу услышать твой ответ сейчас. Шон насмешливо фыркнул, но направился не к двери, чего опасался Эрик, а к окну. — Ты ничего не рассказал о белом ключе, — проговорил Шон после долгой паузы. Эрик пожал плечами. — Он у Артура Блэкуэлла. Хранителя. Потребуется — отдаст. — Неужели? У тебя с ним соглашение? — Нет. Но ты же предложил ФБР провести на него облаву. То есть, конечно, не на него конкретно, задача Бюро накрыть банду. — Эрик в первый раз за вечер расслабленно улыбнулся: — Это называется развёрнутая агентурная сеть, Шони, которая плетётся разведслужбой столетиями. Тебе катастрофически не хватает ресурсов. Впрочем, я повторяюсь. — Он сел на диван, в тень, и закинул ногу на ногу. — Полагаю, облава служит отвлекающим манёвром, чтобы заполучить ключ? Годная многоходовка. — Собираешь ключи для себя, — подытожил Шон, продолжая смотреть в окно. — Наёмник, которого ты утром отправил ко мне с цветами, обыскал трейлер Гримма. Только ключа он там не нашёл. Верно? Кстати, это ведь ты позвонил «курьеру», пытаясь предупредить, что я уже в управлении? Он потешно ретировался, и букет мне вручал Гримм. Находчивость, граничащая с трусостью. Fi donc, mon cher. Я бы чайной ложки ему не доверил, не то что ключ. Чувствуя, что теряет терпение вместе с позициями, Эрик подошёл к столу, взял бокал и отпил вина. Кислота молнией пронеслась по языку. Эрик закрыл глаза, смакуя послевкусие и водя пальцем по ободку бокала. — Похоже, ты до сих пор считаешь меня идиотом. Жаль разочаровывать, но с последней нашей шахматной партии я несколько поумнел. — Шон мягко приблизился к брату, отмечая его выдержку — поза осталась расслабленной, даже рука с бокалом не дрогнула. — Я соглашусь помочь, ты получишь желаемое и тут же спустишь на меня псов. — Дуб, орех или мочало… — Эрик допил вино и устало потёр виски. — Шон, единоличная власть — утопия. Историю не создают в одиночку, победу куют команды. Хочешь гарантий? Давай обсудим. Лично я рассчитываю на продуктивную работу и вижу тебя своей правой рукой. Шон вытер слёзы умиления: — Определённо, я на репетиции теледебатов. — Чёртов ублюдок! — потерял терпение Эрик и сжал бокал так, что сломал ему ножку. — Вот теперь я узнаю своего неполнородного брата, — Шон покровительственно похлопал его по плечу, что было нетрудно, учитывая разницу в росте. — Не нужно со мной играть, Рик. Я хорошо тебя изучил и ложь чую за милю. Удивительно, но говоря об отце, ты не кривил душой. Да, он действительно мечтал о том, чтобы мы развивали Дом вместе. Я готов попробовать. Но, — он ткнул пальцем в грудь Эрика, — у меня есть ряд условий. Присядем? — Шон вернул брату приглашающий жест и сел за стол переговоров.* * *
Осеннее полуденное небо затянули облака. Заморосил дождь. Эрик Ренард направлялся к личному самолёту, где его уже ждал пилот, и проклинал орегонский климат. Смена часовых поясов и долгий ночной разговор с братом отложили отпечаток на его бледном лице, которое, впрочем, озарялось, когда пальцы нащупывали ключ во внутреннем кармане пальто. Когда Эрик летел в Портленд, то не особо надеялся на успех. И совершенно не ожидал, что Шон сам — лично! — поедет с ним к трейлеру Гримма, найдёт и отдаст ключ. Просто фантастическое везение! Впрочем нет, не везение, а закономерный итог продуманной операции. Радуясь добытой победе, Эрик отправил отцу сообщение: «Встреча прошла так, как вы рассчитали. Возвращаюсь с трофеем и союзником». В это время Ник Буркхардт отлёживался в трейлере. Он мог бы возвращаться к жизни и дома, но Джульетт уехала на входные к матери, и пустые комнаты наводили тоску. Причём уехала она ещё в пятницу, о чём честно пыталась предупредить, набирая номер Ника снова и снова, но тот был слишком весел и пьян, чтобы услышать звонок. А может, свою роль сыграл сон, в котором капитан обыскивал трейлер Ника, возмущался беспорядком и грозил нерадивому Гримму переписыванием сотни, нет, тысяч рапортов. Ник проснулся в холодном поту и со страшной головной болью. Как выяснилось, сон был вещим — по крайней мере, трейлер действительно был перевёрнут вверх дном, но странно — ничего не пропало. Ник проверил всё несколько раз перед тем, как перевезти трейлер в другое место. Оружие, книги, снадобья, бобины с плёнками и остальная мелочёвка — абсолютно всё осталось целым. «Может, искали монеты?» — подумал Ник и в очередной раз порадовался, что отдал их матери. Теперь же, распластавшись на тахте, Ник оживал, поглаживая ключ тёти Мари, который решил носить на шее. А вот капитан Ренард не мог позволить себе нежиться в постели. Он шёл к своему тайнику, нарочно петляя по мокрому лесу, чтобы сбить гипотетическую слежку. Как и следовало ожидать, в итоге он промок до нитки и порядком продрог, но все неудобства с лихвой окупились, когда он открыл сейф и достал из шкатулки ключ, — в груди разлилось блаженное спокойствие. Ключ обжигал пальцы даже сквозь перчатки, и это доказывало его подлинность. Отерев лоб, опустив фонарик и прислонившись к стене, Ренард выдохнул и в который раз порадовался своей предусмотрительности. «Надо отдать должное гному***, — подумал он, — копии ключей он сделал изумительно точные. Вот теперь Цверг*** действительно заслужил и моё прощение, и покровительство». Раздался рингтон. Ренард достал смартфон из кармана куртки и прочёл сообщение. «С Днём рождения, сын. Горжусь тобой. Жду в следующую субботу на прежнем месте». Король всегда поздравлял его на день позже, считая, что ребёнок по-настоящему рождается тогда, когда о его рождении узнаёт отец. А узнал он о Шоне не сразу. Чувствуя, как с души падает камень, Шон Ренард достал из рюкзака термос с крепким чёрным чаем, пакет с сэндвичами и, наконец-то, позавтракал. ________________________ * Намёк на Уоллеса Стивенса — американского поэта. ** Шон язвит, называя Эрика способным актёром ныне несуществующего театра. *** Отсылка к ювелиру из «Второго полюса силы», который обязался сделать Ренарду копии ключа. Слоуплей — обманная игра в покере при самой сильной комбинации, когда стоит цель не просто выиграть, а выиграть максимум.