Something weird

Он пришёл к ним около четырёх месяцев назад. Высокий, красивый и застенчивый, сразу же расположивший к себе весь коллектив. Он долгое время был самоучкой, танцевал с раннего детства, повторяя за Джексоном, а потом вдруг понял, что хочет ещё лучше, потому что уровень не продвигался, он стоял на месте. Санхёк мечтает стать танцором, пусть не очень известным, но крутым. Поэтому и пришёл сюда, к Воншику. Этот шестнадцатилетний паренёк оказался в группе самым младшим, остальным уже за двадцать перевалило. У «малого», как любя его тут все зовут, получается практически всё, он моментально схватывает, внимательно следя за движениями хёна Воншика и безупречно воспроизводя их в своём исполнении. Он ни у кого не вызывает зависти, и дело, наверное, в его ослепляющей улыбке, он улыбается всегда, даже если у него что-то не получается. Воншика, или Рави, как его успели прозвать ученики, эта его жизнерадостность поначалу пугала, а потом… Он старался не питать каких-то симпатий или антипатий к ученикам. Они команда, танцуют, проводят время вместе, но не более того. После появления в группе Санхёка в Рави что-то заскрежетало, остановилось. Что-то определённо пошло не так. Он забавный, много шутит, смеётся, кривляется, Рави никогда не видел его в плохом настроении. У Санхёка словно нет проблем. Вообще. Никаких. Они остались в студии вдвоём, за окнами давным-давно стемнело, остальные покинули огромный зал часа два назад, а Хёк, как это часто бывает, остался с учителем, доводя технику танца до совершенства. Они репетируют старые танцы и придумывают новые, всё как всегда, как обычно. Ни Воншик, ни Санхёк домой никогда не торопятся. Обоих в квартирах ждёт давящая тишина, одиночество и скука. Они сидят на полу, устало привалившись к стене и касаясь друг друга плечами, молча смотрят в одну точку и слушают музыку. Что-то спокойное, стелющееся, плывущее по залу и обволакивающее, уносящее мысли куда-то далеко и оставляющее в голове приятную пустоту. Иногда хочется ни о чём не думать. У Хёка не получается. Может, сегодня не тот день, может, слишком сложные (а такие бывают?) для него движения, но тело отказывается двигаться так, как надо. Тем временем музыка продолжает неспешно литься, одурманивая и дальше. Санхёк прислоняется головой к стене, закрыв глаза и тихо выдохнув. Рави, посмотрев на Санхёка сначала украдкой, стал просто скользить взглядом по его лицу, шее, задерживаясь на красивом профиле, на выпирающем кадыке. Ниже, ниже, ниже… цепляется за мельчайшие детали, незаметные и незначительные, кажется, для самого Хёка. Младший открыл глаза, видимо, почувствовав, что на него без стеснения пялятся, но делать ничего не стал. Просто как-то спокойно, и, похоже, устало смотрит на учителя. Не улыбаясь, не двигаясь. Он не реагирует на приближение Воншика, на то, что лицо его вдруг оказывается в паре сантиметров от собственного. Ему то ли всё равно, то ли слишком лениво, чтобы оттолкнуть какого-то слишком странного Рави. Поцелуй вышел неловким и тоже странным. Лёгкое касание губ, а потом ничего. Санхёк так ничего и не сказал, внимательно разглядывая учителя. Воншик после ещё нескольких секунд тишины вдруг резко поднимается, с раздражением выдохнув и уже начав себя проклинать за такой дурацкий поступок. Но почувствовал чужие пальцы на запястье, обхватившие его крепко и не дававшие уйти. Санхёк поднялся так с его помощью, улыбнулся в своей манере и сказал: — То движение. Давайте попробуем ещё раз.