T h e V a m p i r e D i a r i e s

[Елена без чувств, Сайлос терроризирует МФ] — Не обязательно держать меня рядом с собой в качестве пленницы, — у Елены под глазами темные круги: она иссушена жаждой крови и измотана вербеновой лихорадкой, но все же ее запавшие глаза на бледном лице не полнятся мольбами о пощаде или хотя бы страхом. — Нет, обязательно, — возражает Сайлос, он пьет дэймонов бурбон из горла и одет в вещи Стефана, и в полумраке гостиной братьев Сальваторе он смотрится весьма органично, словно там ему и место. — Стефан и Дэймон придут за тобой. За мной же им идти незачем. — Да ты полгорода убил, господи, — хмыкает Елена то ли сардонически, то ли просто констатируя факт. — Конечно же, они придут за тобой. Чтобы наказать зло и все такое. — В твоем голосе сквозит пренебрежение, — подмечает Сайлос и глядит на Гилберт своим тяжелым, немигающим взглядом. — Ты презираешь Сальваторе? — Скорее, я презираю саму себя за то, что так долго была призом то для одного брата, то для другого, — кривит губы Елена, на мгновение прикрывает глаза, а затем смотрит Сайлосу в лицо с дерзостью, которая удивительна для ее слабости: — Когда ты убьешь их, я не пророню и слезинки. Когда ты убьешь их, я буду рада. Если бы не они, я была бы счастлива, проживая свою человеческую жизнь. — В человеческой жизни нет ничего особенного, — после некоторого молчания, произносит Сайлос. — Слишком коротка. Переполнена нелепыми условностями. — Но когда-то тебе это нравилось, — напоминает ему Елена. — Когда-то у меня была Амара, — соглашается ведьмак. — Но теперь все, что от нее осталось, это лишь ее обезумевшая оболочка. Впрочем, за сотни лет моя страсть несколько поугасла, и даже не окажись она сумасшедшей… — Значит, вселенная ошибалась насчет вас двоих? — хрипло рассмеялась Елена. — Вы вовсе не предназначены друг другу? — Вселенная никогда не имела никакого отношения ко всей этой истории, — отозвался Сайлос, холодно улыбнувшись. — Дело было в Кетсии. Ее ревность и глупость, не более. Ее примитивная жажда мести. — И что же теперь будет? — с очевидным интересом полюбопытствовала Елена. — Что ты станешь делать, когда убьешь всех, кого считаешь виновными? — А я разве зачитывал тебе свой план? — искренне развеселился Сайлос. — Я, конечно, убью Кетсию, она зря сделала со мной все это. И, конечно, убью братьев Сальваторе, которые спрятали от меня Амару. И Амару я убью тоже — не из сострадания, нет. Так просто, за компанию. А после я убью еще кого-нибудь. Снова, и снова, и снова. Безо всякой системы и без каких-либо мотивов. Мне просто нравится убивать, Елена. Нравится похищать чужие жизни, насыщаться чужой энергией — это делает мою магию более концентрированной. Словно в моих жилах течет не кровь, а гуляют гром и молнии. Улыбка настоящего психопата коснулась губ ведьмака — губ, которые были губами Стефана. Елена жадно впитывала каждое слово, каждый жест Сайлоса, и с каждым мгновением все больше убеждалась в том, что он — это то, что ей нужно. Ее всегда неудержимо влекло к опасности, к тьме и пороку — именно поэтому она в конце-концов и оказалась в объятиях Дэймона. Но Дэймон оказался слишком прост, слишком примитивен — хватило нескольких недель, чтобы выучить его наизусть, чтобы предугадывать каждый его шаг. Близость с ним потеряла всякий смысл — он слишком пытался стать хорошим ради нее. Сайлос же никогда бы не стал делать ничего подобного — он был самим собой, темным и пугающе влекущим существом, поднявшимся из глубины веков, чтобы купаться в чужой крови. И он выглядел в точности, как Стефан — ее первая любовь, тот, кто научил ее жить заново тогда, когда она уже не видела в этом смысла. — Я знаю, о чем ты думаешь, — сообщил ей Сайлос, вновь приложившись к бутылке. — Это даже забавно, Елена. — Забавно? — переспросила она, не совсем понимая, что он имеет ввиду. — Ты уверена, что заинтересуешь меня, — пояснил Сайлос, усмехаясь. — Потому что прежде тебе удавалось заинтересовать существ, принадлежащих ночи. Ты, возможно, считаешь, что ты особенная… Но это не так. — Значит, ты убьешь меня? — ей почти все равно. В самом деле, на что она только рассчитывала?.. — Несомненно, — отвечает Сайлос, а затем с помощью магии освобождает ее от вербеновых пут, и прибавляет: — Если не сможешь доказать, что и правда чего-то стоишь. Один шанс — это уже что-то. Елена умеет добиваться успеха — новая Елена, которой ей так нравится быть.