T h e V a m p i r e D i a r i e s

В Аду не жарко и не холодно, в Аду невыносимо пусто. Кэтрин Пирс предпочла бы реки из раскаленной лавы или арктические льды опостылевшему одиночеству — бродить в вечности, где время замерло, по пустынной земле и мечтать хоть о какой-то компании, вот каким был ее удел. Впрочем, она ведь была из тех, что всегда побеждают — великолепная и притягательная даже в блеклом загробном мире, она капризной звездочкой сияла даже вне времени и вне небосвода, и король Ада пришел, чтобы поцеловать ей руку и назвать своей. Кад для Кэтрин был таким же, как и прочие — ничего не значащим, ничего не стоящим, но временно полезным. Таких игрушек при жизни у нее было хоть отбавляй, и многие, видит бог — или в Аду уместнее поминать дьявола? — были куда харизматичнее и привлекательней, чем Кад. Дымом оборачиваясь вокруг ее точеного стана, король Ада шептал ей слова любви. Его антрацитовые глаза блестели обожанием, возведенным в ранг одержимости, и он обещал ей то, чего не должен был — как прежде делали все земные мужчины. Заточение в Аду со временем обернулось царствованием — Кад привел ее в свои покои, похожие на волшебные средневековые дворцы, а в дворце короля Ада не могло не быть темниц и камер пыток. Кэтрин больше не была одна — Кад щедро даровал ей компанию из самых разных грешников, прислуживающих ему, но Кэтрин не интересовали мелкие сошки. Ее, не изменяющую себе и своим принципам, как магнитом тянуло в темницы — туда, где Кад держал чудовищ, которыми брезговал даже он сам. Уговорить Када выпустить из темницы Кая Паркера оказалось непросто, но не невозможно. Кэтрин и ее очарование поражений не знали — король Ада сломался так предсказуемо, пусть и не скоро. Его прелестная возлюбленная желала себе компаньона, и она его получила. — Ты ведь собираешься убить его, да? — улыбка Кая была и удивительно острой, о края такой можно порезаться и умереть, истекая кровью. Кэтрин знала такие улыбки — она и сама улыбалась именно такой, и скольких наивных глупцов убила эта обманчиво-ласковая улыбка?.. Она никогда не вела счет. — И занять его место, конечно же, — Кэтрин вернула Паркеру улыбку, и безумный блеск в его темных глазах чуть изменился: возможно, там появился интерес. — Ты вербуешь меня к себе в помощники, Кэтрин Пирс? — Ты определенно лучший вариант среди тех активов, которыми я сейчас располагаю, — томный взгляд и нарочито небрежно ниспадающие на оголенное плечико темные кудри, пухлые губы, так соблазнительно изогнутые и так призывно приоткрытые… Кэтрин всегда знала, что имеет над мужчинами особую власть. Но Кай Паркер был иным, совсем иным. Изучая ее пристальным, прожигающим насквозь взглядом, Паркер приблизился к Кэтрин и погладил ее плечо с выражением лица, прочесть которое было невозможно. — Ты ведь знаешь. что я социопат? — уточнил он буднично, а затем оскалился, будто был самим дьяволом: — Я твоим верным щеночком не стану никогда, даже если ты пригреешь меня в своей постели. — Довольно с меня щеночков, Кай, — Кэтрин не дрогнула под этим безумным взглядом, лишь упрямее вскинула подбородок. — Мне нужен король для того, что я собираюсь сделать. — После того, как мы избавимся от пафосного ублюдка Када, — Кай, не отрываясь глядя Кэтрин в лицо, скользнул руками по ее талии и ниже, притянул ее к себе достаточно грубо и властно. — Займемся ли мы братишками Сальваторе, Китти-Кэт? Они, знаешь ли, здорово мне должны. — Они и мне задолжали прилично, — зловеще сощурившись, проговорила Кэтрин. Ее руки легли на плечи Кая, пальцы скользнули в волосы на его затылке. — Мы сотрем их в порошок, а потом… Потом займемся каждым, кто считал, что нас можно победить. — А ты та еще беспринципная сука, да? — рассмеялся Кай одобрительно, и смех этот мог бы напугать кого угодно… Но только не Кэтрин Пирс. — Как насчет стать Командой «К», дорогой? Король и королева, Кай и Кэтрин… — Вместе против целого мира, да? — По-моему, это будет увлекательно. Поцелуй Кая был яростным и грубым, но Кэтрин ответила ему с такой же темной страстью — они были теми, кто никогда не умел отдавать, поэтому и сейчас брали друг у друга, брали все, без остатка, упиваясь неуступчивостью и жадностью друг друга. Они были слишком похожими, чтобы не упасть в объятия друг друга хотя бы раз — и чтобы затем не попытаться убить друг друга. Вот только когда играешь с кем-то, кто ни в чем тебе не уступает, это гораздо интереснее — обжигающий адреналин, струящийся по венам, можно даже принять за любовь.