:не задумываясь

В комнате темно и душно, окна запотели и жёлто-ржавый свет фонарей, преломляясь в каплях, заставляет стекла чуть ли не светиться. Воздух густой и плотный, глотать, а не дышать. Чимин чувствует, как эта душная влага оседает на стенках его легких, смолой стекая ко дну. И Чимин на дне. Он слышит музыку отдаленно, она далеко от него, за закрытой дверью и лестницей вниз. Но нужно ли об этом думать? Чимин не хочет. Он хочет и дальше находится в крепких, опутывающих и жарких объятиях Юнги, чувствовать его сухие губы на своей шее только потому, что случайно касаются. Юнги, в отличии от Чимина, дышит глубоко, вбирая по максимуму запах горького одеколона и его, Чимина, собственный запах, проступающий через пот. Они валяются на кровати Чимина, в комнате Чимина, ужратые и укуреные до такой степени, что петтинг с твоим лучшим другом вдруг кажется куда приятнее, чем с твоим бойфрендом. И Чимин планирует вбирать в себя все аспекты этого удовольствия, пока его пьяную голову не посетит мысль, что, вообще-то внизу Хосок. И Хосок может в любой момент пойти искать Чимина, к примеру, в его комнате, и обнаружить своего парня верхом на Юнги, трущимся своей задницей о член этого самого Юнги. Который вроде как просто друг. Но нужно ли об этом думать? Неа. Юнги нужно, чтобы Чимин продолжал елозить своим пахом по его стояку, упираясь в мягкую кровать коленями по обе стороны от его бедер, чтобы продолжал тихо скулить в шею, чтобы был еще наглее, еще горячее. Чимин хнычет тихое «Юнгия» на выдохе (и всем класть сейчас на формальности), хватает своими горячими ладошками руки Юнги, поглаживающие его икры, и перетягивает их на свой зад, сам надавливает на холодные пальцы, сжимая. Чтобы хён был понаглее, по-грубее даже. Юнги от этого рвет крышу. Чимин чувствует себя очень взрослым, ведь он именно сегодня закончил старшую школу и вся вечеринка внизу — для них с Тэхёном. Чимин первый раз пробует алкоголь и всем становится ясно, что выпивка — это не для Чимина. После первых двух стаканов он уже чувствует в себе это странное непреодолимое желание целоваться. И все еще не выходит за рамки приличного, когда он лезет целоваться к Хосоку, который, правильно, его парень. Все приобретает куда более интересные оттенки, когда Хосок, под ручку с шатающимся Намджуном, уходят за пиццей и добавкой. Хосок уходит, а желание целоваться до онемения губ остается. Чимин решает выпить еще, чисто с горя, но тут. Тут Чимин очень кстати ловит боковым зрением Тэхёна, играющего с Чонгуком в приставку. Чимин нетвердой, но грациозной походкой подплывает к дивану, выдергивает из рук одноклассника геймпад и перекидывает ногу через его, устраиваясь на коленях. Они смотрят друг на друга секунд десять, пока как-то одновременно не подаются вперед, сталкиваясь зубами и носами. Эта немного не то, что нравится Чимину, поэтому он настойчиво проталкивает свой язык в чужой рот, слушая тихие всхлипы. Тэхён явно ничего против не имеет. Чонгук слишком поздно замечает, что машинка на соседнем поле экрана улетела в далекие ебеня с трассы и радуется победе, пока не совершает огромную ошибку, поворачивая голову назад. И, погодите, Чонгук ребенок еще, ему только недавно шестнадцать стукнуло. Он и его бушующие гормоны юности не были готовы увидеть, как в этом, с позволения сказать, поцелуе, сплетаются языки его хёнов. Как Чимин наклоняет голову, чтобы под новым углом пропихнуть свой язык Тэхёну чуть ли не в гланды, как он тянет отдающие фиолетовым волосы в разные стороны, а Тэхён оттягивает ворот черной безрукавки, наглаживая накачанную грудь. Чонгук, блять, чуточку не готов, стапэ, алё. Но это не то. Чимин с досадой понимает. Это не то, чего ему сейчас хочется и что ему сейчас нужно. Это круто, но определенно, совершенно точно не оно. Чимин спрыгивает с Тэхёновых колен, когда дверь балкона открывается, и оттуда, протягивая за собой шлейф холода и дыма, вываливается Юнги. У Чимина в голове мелькает мысль, что надо чуть притормозить, умыться и протрезветь, что Хосок скоро вернется и что, ну, не по-братски, не по-товарищески это, с Юнги. Но все эти мысли мощным потоком сметает в далекие дали-хуяли, когда Юнги зачесывает волосы и распахивает хлопковую рубашку. Но ведь Хосок… Нужно ли блять об этом думать? — Где Джин-хён? — Чимин говорит с придыханием, он весь теплый и расслабленный, возьмите его кто-нибудь и лепите, что душе угодно. — Там, — Юнги кивает на балкон, — он укурился и клюет носом перила. Чимин хихикает. Забавно. Он плавно берет Юнги за руку и тащит в свою комнату, спотыкаясь пару раз на лестнице. А Чонгук все еще пялится на Тэхёна, сжимая в руках уже хрустящий трещинами геймпад. И вот, вот сейчас Чимин чувствует себя достаточно взрослым для того, чтобы присосаться губами к юнгиевой шее, оставляя влажный и наверняка уродский засос. Нелепо и неумело, но хочется думать, что по-взрослому. Юнги стонет, резко переворачиваясь, нависая над Чимином, вжимая его в чрезмерно мягкую постель, буквально топя в подушках. Юнги смотрит и не может оторвать взгляд. Чимин тяжело дышит, его грудь часто вздымается, его щеки красные, а губы влажные, глаза блестят пьяно и совершенно потрясающе. И Юнги не может просто позволить себе прекратить все это. Он поглаживает пальцами мышцы чиминова живота, задирая майку, а когда коротко скребет ногтями, Чимин шипит, запрокидывает голову и теснее вжимает Юнги в себя, ударяя пятками по заднице. Чимину нравится все происходящее настолько, что нахуй Хосока с его нежными поцелуями и медвежьими объятиями. Чимин вспоминает, что хотел целоваться, и резко привстает, буквально вгрызаясь в чужие губы. Юнги стонет и шипит, ибо нежнее, блять, ему этими губами еще материться. И это именно то, что нужно, думается Чимину. Он не знал, как ему конкретно хотелось, но это, определенно, то, что надо. Чимин переходит к более активным действиям, дергая за края рубашки Юнги, пытаясь то ли порвать ее, то ли снять. Но Юнги улавливает такой ненавязчивый намек, сдергивает с себя кусок ткани, не разрывая поцелуя. Юнги худой. У него крепкие, жилистые руки, и Чимин испытывает какие-то совершенно неэстетические оргазмы, прослеживая каждую видную мышцу. Юнги разрывает поцелуй, только чтобы задрать чиминову безрукавку как можно выше, всовывая скомканный край ему в зубы, оголяя грудь. Чимин сжимает в зубах ткань до боли в деснах и стонет сквозь все это, когда Юнги начинает вылизывает его сосок, одновременно царапая и пощипывая другой, все это время не прекращая плавными толчками вжимать Чимина в кровать. И ясен хуй, долго так продержаться девственный и нежный чиминов организм не может, и он высоко и звонко всхлипывает, цепляясь пальцами за плечи Юнги, кончая, сжимая его бедра своими чуть ли не до хруста костей. Чимин отдаленно, сквозь прослойку одуряюще теплой и лениво-жаркой усталости чувствует, как Юнги, качнув бедрами еще пару раз, замирает, кончая следом и сваливаясь на Чимина. Они дышат тяжело, шумно и горячо, соприкасаясь разгоряченными потными телами. И оба чувствуют себя совершенно опустошенными. Чимин набирает воздуха в легкие, чтобы выдать бессвязное: — Хён… Юнги, а… Я подумал сейчас вот только и… — Ммммм? — Хён, как… Как же Хос… Чимин мычит, когда Юнги резко накрывает его рот свей холодной, потной ладонью, сжимая щеки. Принимая более удобное положение, Юнги вытягивает ноги и устраивает подбородок на груди Чимина, смотря тому точно в глаза. — А нахуй Хосока.