***
— Милая, что-то случилось? — дверь в комнату открывает мама. Сегодня ее дочь, зайдя после учебы домой, даже не подошла к ней, чтобы поздороваться, что очень на нее не похоже. — Ты неважно себя чувствуешь? — женщина подходит к постели девушки и садится рядом. Лиен закрывает глаза и тихо переводит дух. Ей сейчас так тяжело, что даже говорить сложно. Может, все ей рассказать? Ведь она ее мама: поймет, примет, поможет… а может даже не поймет… В любом случае, внутренний голос отчаянно говорил девушке молчать. — Приболела немного, — лжет Лиен. — Это наверняка из-за приближающихся экзаменов, — заключает женщина, кивнув головой и положив свою руку на плечо дочери, тем самым пытаясь ее хоть как-то подбодрить, но от этого прикосновения Лиен невольно вздрагивает. — Много переживаешь, нагружаешь себя учебой… Я же вижу, как ты ночами сидишь за учебниками, зубришь материал. Не волнуйся ты так, — Лиен даже спиной чувствует, как ее мама ободряюще улыбается. — Или, может, тебя тревожит что-то другое? Если да, то просто расскажи мне. — Все нормально, — тихо отвечает девушка. Всегда есть боль за каждым «все нормально», как и сейчас у Лиен: она чувствует, что ее тело принадлежит не ей. На душе пустота, и заполнить ее нечем. Так тяжело, и невыносимо болит все тело. Ее родителям не понять ту душевную и физическую боль, которую их дочь сейчас испытывает. — Я принесу тебе ужин, а папе скажу, что ты отдыхаешь, — мать встает с постели и, выключив свет, выходит из комнаты.***
— Одевайся, скоро поедем в больницу, — говорит отец своей дочери после завтрака. Лиен поднимает на отца растерянный взгляд и хочет что-то сказать, но мать ее опережает: — Лиен, мы уже записались к врачу на двенадцать утра. Через час мы должны быть в больнице, так что надо поторопиться. — Я не хочу к врачу, — Лиен судорожно качает головой. — Не хочу. Мне лучше. — Поэтому ты даже не притронулась к еде, — строго замечает отец, нахмурив брови. — Прошло две недели, Лиен. Две недели, а ты не поправляешься и не идешь в школу. Мы должны понять, в чем дело. Не дай Бог, что-то серьезное! Лиен поджимает губы и старается не заплакать, но одинокая слеза уже катится по щеке и падает на белую, тканевую салфетку, которую Лиен держит в своих руках. — Почему ты плачешь? — обеспокоенно спрашивает мама, положив свою руку на ладонь дочери. — Я беременна. — Что? — супруги шокировано переглядываются. — Я беременна, — повторяет Лиен и закрывает лицо ладонями, сотрясаясь в рыданиях. — Что? Как? От кого?! — кричит отец, и от его громкого голоса Лиен плачет еще сильнее. — Как это случилось? От кого?! — Мой одноклассник… — всхлипывает девушка. Каждый день для Лиен был подобен пытке, а когда девушка начала чувствовать тошноту и задержались дни месячных, она начала бояться: ее руки тряслись от неоправданных предположений, которые грызли ее изнутри и не оставляли в покое, держа в постоянном страхе и беспокойстве. Видит Бог, как переживала Лиен в своих подозрениях, а когда утром тест показал положительный результат — ее охватила паника. — Он насильно это сделал? — осторожно спрашивает мать, хотя внутри негодует и злится. Лиен кивает головой и снова плачет. — Как его зовут? — Ким Тэхен.***
Родители Кан Лиен долго не могли переварить полученную информацию и отказывались верить в то, что их дочь изнасиловали. Однако, единственная правильная мысль, которая возникла в их голове — это то, что надо срочно наведаться к семье Ким и обсудить ситуацию. Мать Лиен нажимала на кнопку звонка в двери шикарных ворот уж очень долго. Она кипела от злости. Еще немного, и могло бы казаться, что у женщины пойдет пар из ушей, а ее муж, хоть и казался спокойным, на самом деле был в еще большем гневе, чем жена, просто старался держать себя в руках. Наконец, двери ворот открылись и оттуда показалась горничная: улыбчивая и спокойная — полная противоположность тех людей, которые секунды назад отчаянно звонили в дверь. — Здравствуйте, — вежливо поздоровалась она, слегка кланяясь. — Вам чем-нибудь помочь? — Нам нужны хозяева дома, — сквозь зубы бросила госпожа Кан. — Могу поинтересоваться, кто их жалует? — несмотря на то, что гости ответили ей слишком грубо, горничная все так же улыбалась. — Это родители одноклассницы их сына. И нам нужно срочно поговорить с семьей Ким! — Подождите одну минутку, я посмотрю, свободны ли хозяева дома. Дверь перед супругами закрылась, а гневные эмоции внутри нарастали все сильнее и яростнее. — Успокойся, Джиен, — сказал господин Кан своей жене, хоть и понимал, что это бесполезно: он сам еле находил себе места, куда уж там успокаивать свою эмоциональную жену. — Возможно, все пойдет так, как мы полагаем, и этот парнишка возьмет ответственность за беременность Лиен. — А я так не думаю, Хонбин! Разве им это надо?! Они ведь такие влиятельные! Это просто ужасно! Что подумают о нас люди? Как мы будем выглядеть в их глазах, если эти люди откажутся? Мужчина кивнул, понимая, что его жена права. Дверь снова открылась и оттуда вновь показалась доброжелательная горничная. — Извините, но семья Ким не желает никого видеть. — Что? — вспыхнула госпожа Кан. — Позовите их! Сейчас же! Они должны взять ответственность за мою беременную дочь! — кричала женщина как можно громче, чтобы хозяева дома все услышали. — Я не оставлю все так, слышите?! Ваш сын должен взять за все ответственность!***
— Опять проблемы из-за твоего сына, — вздохнула госпожа Ким, смотря через видеокамеры на супругов Кан, стоящих около ворот и явно не собиравшихся в ближайшее время покидать участок дома. — В его возрасте играют гормоны, — сказал ее муж, читая газету, которую после сложил и откинул в сторону. — Но, дурака кусок, не вытаскивает своего дружка прежде, чем возникнут проблемы. — Ты разговаривал с Тэхеном? Самолет приземлился? — женщина повернулась к супругу лицом. На лице госпожи Ким не отражено ничего, кроме уверенности и холодной решимости. — Да, приземлился пять минут назад.***
— У нас нет другого выхода, кроме как сделать аборт, — вот уже целый час госпожа Кан сидела с мужем за кухонным столом и думала, что делать и как быть со свалившейся проблемой, а Лиен стояла в углу кухни с потерянным взглядом, но после слов матери посмотрела на нее и сделала шаг вперед. — Нет! — закричала девушка, судорожно мотая головой. Такого поворота Джиен и Хонбин явно не ожидали. Женщина медленно встала из-за стола и подошла к своей дочери, непонимающе на нее глядя. — Что значит «нет»? — переспросила мать, надеясь, что поняла свою дочь неправильно. — Я не буду делать аборт, — Лиен сглотнула и поджала губы, и в следующую же секунду получила смачную пощечину. Девушка схватилась за покрасневшую от удара щеку и испуганно глянула на свою мать. — Не будешь делать, значит? — отчеканила сквозь зубы мать. — Может, ты сама ноги перед ним раздвинула, а?! — Н-нет, не было такого! — А мы еще опозорились перед этими людьми?! — все продолжала она. — Выметайся из этого дома. — Мам… — У тебя больше нет матери! — закричала женщина. — Иди и живи с этим выродком как хочешь. — Мам, пожалуйста. — Лиен упала перед ней на колени и схватилась за подолы ее длинного платья, касаясь лбом к ее ногам, но госпожа Кан резко отпрянула от нее, а Лиен, все так же стоя на коленях, рыдала от безысходности и бессилия. — Ты опозорила нашу семью. Уходи и больше не появляйся. Никогда.***
После того дня жизнь Кан Лиен стала похожа на попытку выживания: без денег, без жилья, без еды, без всякого способа и надежды на дальнейшую жизнь. Она еле сводила концы с концами, оттягивала один день за другим, в надежде, что все будет хорошо, что она справится. Ей удалось найти работу на ночную смену в баре, а заработной платой была крохотная комнатушка на втором этаже, но и на это Лиен не смела жаловаться. К сожалению, девушка продержалась там недолго: ее живот с каждым месяцем становился все больше, а нагрузка чувствовалась все чаще, усталость захватывала с новой силой, все становилось не под силу… И тогда снова продолжились скитания по городу в надежде найти работу и место, чтобы пережить очередную, долгую ночь.