Ошибаются

Легкий порыв ветра приносит с собой мягкий аромат роз и гардений. На его фоне сигаретный дым кажется невыносимо горьким, но за последние пару дней Нейт успел привыкнуть и уже не обращает на него внимания. Сэм же, напротив, жадно втягивает носом контраст запахов, к которому примешиваются едва уловимые следы пороха и недавно выпитого ликера. Он не глядя тушит сигарету о перила балкона – не самый красивый жест, но возвращаться в комнату за пепельницей нет никакого желания. Оставляя за собой тонкий росчерк дыма, окурок летит вниз и скрывается в листве одного из многочисленных кустов; Нейт неодобрительно качает головой, но слабая улыбка выдает его. Он готов закрыть глаза на любую выходку брата: гораздо важнее, что тот жив. - Спасибо, - хрипло произносит Сэм, упираясь ладонями в перила, и поводит плечами. Очередной порыв воздуха оказывается прохладным, но это даже приятно – в тюрьме ветра не было вообще. Жарко, холодно, затхло, душно, скучно и невыносимо тоскливо – большая часть из того, что можно сказать о том жутком месте. И потому старший Дрейк так упорно цепляется за любую возможность почувствовать что-то новое, будь то долгожданная погоня за золотом или приторный запах гардений и ликера. - Что? – Нейт недоуменно хмурится; Сэм видит его краем глаза и с трудом сдерживает смешок. При первой встрече ему казалось, что тот действительно изменился. Фотографии и слухи не смогли по-настоящему передать, как возмужал его брат. Но сейчас, с непонимающим взглядом и застывшей на губах полуулыбкой, он снова похож на двадцатилетнего парня, попавшего вместе с ним в панамскую тюрьму ради очередной подсказки. - За то, что не бросаешь меня, - поясняет Сэм, и на этот раз усмехается, громко и совершенно невесело, сам Нейтан. - Ты же не думал, что могло быть иначе? – он встает ближе, безуспешно пытаясь заглянуть в глаза старшему Дрейку. Но тот словно нарочно отворачивается, а потому Нейт переводит взгляд на город перед ними. – Ты мой брат. Ты пятнадцать лет пробыл в том аду, и черта с два я позволю какому-то Алькасару забрать тебя у меня. – Он замечает, как сжимаются на перилах пальцы Сэма после этих слов. Внутри на мгновение все холодеет: Нейтану кажется, что он задел больную тему. Почти не думая, он осторожно накрывает ладонь брата своей, уже собираясь извиниться. Вот только Сэм, наконец, поворачивается, и в глазах у него ни капли горечи – лишь безмолвная благодарность и привычный озорной огонек. Переведя взгляд на их руки, он приподнимает бровь в удивлении, но ничего не говорит. Просто в очередной раз задумывается о том, что его брата кто-то подменил. Несколько долгих секунд спустя Нейт все-таки отдергивает руку, путаясь в собственных мыслях и не имея ни малейшего понятия, что сказать. Он и сам себя не узнает, не чувствуя привычного желания острить и переводить все в шутку. - Да брось, - фыркает Сэм, перехватывая его запястье, и утягивает в так необходимое сейчас объятие. Кому и зачем это необходимо, он точно не знает, да и неважно это, наверное. Потому что Нейтан цепляется за него, скользя пальцами по измятой рубашке, и совершенно точно улыбается. Где-то совсем рядом, отсвечивая мигалками, проносится полицейская машина; они даже не обращают на нее внимания, продолжая стоять, вдыхая сладкие ароматы цветов, мешающиеся с их собственными. Потрепав младшего брата по волосам, Сэм быстро целует его в висок; Нейт вдруг замирает на секунду, а затем беззвучно смеется, прижимаясь ближе. Сейчас они чувствуют себя лет на двадцать моложе, и отпускать это ощущение совершенно не хочется. Время вокруг словно застывает. Салли отсыпается перед долгим полетом, и это, несомненно, к лучшему. Потому что иначе, увидь он их в этот момент, наверняка подумал бы что-то совершенно невообразимое. А они всего лишь пытаются заполнить пробелы тех долгих пятнадцати лет, что провели порознь. В этом убеждает себя Сэм, вновь прижимаясь губами к виску брата. В этом убеждает себя Нейт, жмурясь от затапливающего душу тепла. И они даже не понимают, насколько серьезно сейчас ошибаются.