Поиграем в ревность?

Очередной концерт ЕХО успешно подошел к концу. Все мемберы кланяясь и махая своим фанатам, покинули сцену. Участники медленно шли по коридору к своим гримеркам. Кроме одного. Бен Бэкхён, как разгневанная фурия, мчался по коридору, чтобы избежать разговоров с рыжей бестией. Дверь захлопнулась с ужасным грохотом. Все мемберы измученно вздохнули и разошлись в стороны, давая той самой бестии успеть залететь в эту несчастную комнату. — О, боже! Бен Бэкхён! Не веди себя как истеричная дива во время пмс! — Что? — не понял парень. — Ах, да! Если я — истеричная дива и у меня пмс, — Бен развернулся к Ёлю лицом, и после небольшой паузы, указав на парня пальцем, произнес со всей ядовитой начинкой что сумел вложить. — То ты, Пак Чанёль — кабель! Похотливое животное! — Серьезно? — Ёль измученно вздохнул и закатал глаза к верху, мысленно спрашивая себя, за что ему такое чудо, в лице самого истеричного любовника. Шалого, но любимого. — Ну, перестань, это всего лишь фанатки! У тебя их тоже много, хватит обижаться! — У меня их много, — согласился парень, залпом выпивая стакан воды что сейчас, как, кстати, стоял на столике. — Но я с ними не обжимаюсь и не строю им глазки! — Да кто обжимался то?! — взревел рыжий от такой несправедливости. — Ты! Эгоистичный мудак! — выплюнул слова Бэкхён и кинул в стоящую перед ним башню, первое, что попалось в руки. В гримерке послышался треск разбитой вдребезги вещи . За феном в Чанеля полетел стакан с кремом, следующей была подставка с кисточками. — Бен Бэкхён, прекрати немедленно! — заорал Чанёль, всеми фибрами души, а на деле пятой точкой чувствуя, что невредимым он вряд ли останется. Последним предметом на столе были ножницы… Бен, как то маниакально улыбаясь, взял их в руки. Глаза парня недобро сверкнули, а тонкие пальчики с силой сжали предмет. Пак округлил глаза и про себя молил бога. Хотя больше всего он переживал за самого Бэкхёна. Если Бен подойдет близко, Ёль его обезвредит, просто перехватив руку, выхватив ножницы и прижав к стене, но этого и не потребовалось. Бен замер в полуметре от Чанёля. — Убийство отменяется? — саркастично произнес самоубийца Пак Чанёль. — Ёль… — ножницы выпали из рук миловидного паренька. Челка заслонила намокшие глаза, а уже пустые руки сжались в кулачки. — Ты придурок!   Констатировав факт, Бен хотел выйти с гримерки, найти Сухо и пожаловаться ему на рыжую ошибку природы. Лидер его выслушает, посочувствует, поддержит в игре «Пак Чанёль зараза…» и выпроводит уже спокойного, но расстроенного парня. После чего поклянётся все-таки убить Пак Чанёля за испорченный «сопельками» день. Но планы оборвались, стоило двум сильным лапам сковать тельце Бена, а дверь прихлопнуть ногой так, что та точно не откроется. — Пусти! — почти зарычал Бэкхён и попытался высвободиться, но, конечно же, против этой горы мышц Бену еще далеко. Все что он мог — царапаться, кусаться, бить кулаками по туше над ним и выматывать мозг скверными словами. Наконец, силы трепыхаться кончились, и Пак облегченно выдохнул, ушки после тирады Бена конкретно завяли. Откуда в нем столько этого? — Бэкхенни, даже если бы мне предложили всех фанаток мира, взамен на тебя, я бы отказался, — тихо-тихо прошептал Ёль Бэку на ухо, крепко его обнимая — И что, мне теперь от радости прыгать? Пусти, болван! — сопротивление со стороны Бена уже не были таким сильным, да и плохо скрываемая улыбка виднелась на лице парня. Это дало зеленый свет рыжим, огненным гормонам. — Бекки… — томно произнес Чанёль и был порадован мгновенной реакцией. Тело сжатого в тисках парня вздрогнуло, и тот напрягся. В руках Бен сжимал ненавистную на Ёле рубашку белого цвета. Бекки хотелось разорвать её на теле Пака, ему и без неё хорошо. Но еще трезвый разум твердил, что пока рано выключать режим ревнивой истерички, и он попытался еще раз изобразить сопротивление. Это лишь вызвало ухмылку рыжего, что не очень порадовало. Пухлые персиковые губки надулись в маске обиды, а намокшие глаза уже сверкали предвкушением «извинений». — Бекхенни… — промурлыкал Пак возле уха Бена. Горячее дыхание обжигало кожу и вызывало море мурашек по всему телу. Чанёль оставлял дорожку поцелуев от аккуратного ушка, вниз, по открытым плечам, к ключицам, зубами изредка царапая нежную кожу. — Без следов… — на шумном выдохе прошептал Бен, в ответ лишь получив приглушенное рычание. Иногда Пак Чанёль походил на зверя. Большая рыжая пума. И хотя все связывают его с образом благородного кошачего, никто на самом деле не знает Ёля. Милый Пак Чанёль, для всех — просто душка, для Бена — личный демон. Но спорить бесполезно, такое вот, «наказание», ему очень нравилось, он от него зависел: От личного зверя, от своего Чанни. Рычание взвело парня, Бен вскинул голову и сдавленно пискнул. Чанёль все-таки ослушался, оставляя на шее алеющий засос. Хренов собственник ! Но такое вот действие ничуть не расстроило диву, и он расплылся в довольной улыбке, подобно коту, что получил желанную ласку от хозяина. Усмешка не осталась без внимания, Чанёль отпрянул от парня и внимательно посмотрел на его невинное лицо. Глаза блеснули под пушистыми ресницами, делая образ «ангела» еще более реальным. Личный ангел для Чанёля. Его личная развратная шлюшка, прикрывающиеся невинным образом небесного чуда. — Истеричка… — рыкнул Чанёль в миллиметрах от губ Бэкхёна. Поцелуй жаркий и требовательный. Бен прижимался всем телом, от него исходил огонь, готовый спалить нахер все, что их окружало, и дикое желание. Яркие всплески эмоций, парни жались друг к другу, им уже надоело играть в ревность. Губы Бена горят от таких поцелуев, их может дарить только такой как Чанёль — его личный демон. Ревность и правда сегодня зашкаливала, и Бекки решил поиграть. Игра удалась, он победитель. — Стол, диван? — лишь тихо спрашивает Пак и подхватывает Бэкхёна на руки, а тот лишь покорно обхватывает талию парня ногами. Тихое «Диван» и Пак преодолевает расстояние в два шага, аккуратно опуская свое чудо на мягкий кожаный подлокотник. Белая рубашка летит на пол, дива закусывает губу и взглядом заставляет Пака еще раз понять, что его ангел — развратник, еще тот. Бен прикусывает нижнюю губу, тонкая ручка тянется и призывает демона к себе ближе. Чанёль покорно опускается к своему «хранителю». — Истеричная и наглая шлюха… — шипит Пак, чувствуя, как нарастает возбуждение. — Любимая шлюха… — поправляет его Бен, ручонками опускаясь на оголенный торс Пака. От кончиков пальцев по всему телу проходят разряды тока. Его возбуждает рыжий демон, что нависает сейчас над ним. Пак Чанёль великолепен. Ёль приподнимает Бэкхёна за талию и стягивает с него штаны вместе трусами. Вещи летят в угол к белой рубашке Чанёля. Позже, туда отправляется и неудобная обувь. В гримерке становится невыносимо душно. На Бэкхёне осталась только черная майка, разорванная Чаном. Бэкхён уже порядком возбужден, и взгляд Пака его немного смущает. Пак Чанёль строит из себя хищника. Хотя почему строит? Сейчас он и есть самый настоящий хищник. И перед ним обаятельная и желанная жертва, которая и вовсе не против что бы её «съели». Пак облизывает губы и подносит их к возбужденному члену Бекки. Сначала, пошло причмокивая и касаясь языком головки, потом немного взял в рот и тут же выпустил. Со стороны Бена слышатся тихие всхлипы, и вот—вот сорвется стон… Пак обхватывает рукой стоящий колом ствол и вбирает его в рот наполовину. С персиковых уст слетает тихий стон. Бледные пальчики Бэкхёна сжимают кожу дивана, тело напряглось, по нему проходили тысячи разрядов . Движения руки Пака, его чертовых губ — сводит диву с ума. Бэкхён уже не скрывает голос и громко стонет. Эти звуки ласкают слух Ёля и он ускоряется. — Боже… Ёль… Ёль! — словно в бреду на рваных выдохах кричит Бен, задыхаясь требуя еще больше. Пару резких движений рукой и Бен кончает с громким стоном, разносящимся по всей комнатке и за ее приделы. В этом коридоре только комнаты группы EXO, так что посторонним их не услышать. Ну, а остальные мемберы просто заткнули уши наушниками, или же занимаются тем же. Кто их знает то? Тело после бурной разрядки еще мелко дрожит, а Пак все не унимается. Его прыткие пальчики, пробирая себе дорожку по внутренней стороне бедра, подхватывают Бена и тянут вверх. Бен оказывается на коленях сидящего Пака. Бэк чувствовал, насколько возбужден его Пак Чан. И это требовало внимания. Бен резко вскрикнул и дернулся, чувствуя в себе чужие пальцы, но две лапы только сильнее прижимают его. Стоны продолжают разливаться по гримерке, ударяясь об стены и возвращаясь обратно к их создателям. Два пальца, три... У Бена личико ангела, пошлого и развратного ангела. Покрасневшие глаза, в уголках которых собрались соленые слезы. Взгляд просящий «Еще», не терпящий неповиновения. Румянец на щеках, делает парня таким милым сейчас. Искусанные и такие манящие губы. Маленькая шлюшка. Нет, не так… Личная шлюшка Пак Чанёля. Он хотел поиграть в ревность… — Ёль, вставь уже! Не могу больше! — маленький развратник вновь возбудился. Дважды повторять рыжему не нужно. Быстро справившись с молнией на штанах, стянув их немного вниз, Пак приставил колом стоящий член к алой дырочке, что была готова его принять. Чтобы не закричать на все здание от резкого вторжения, Бен впился в губы Ёля, кусая их. Несколько медленных толчков и Паку сносит крышу от узости. Быстро двигая бедрами, выбивая из Бена стоны в губы, про себя Пак отметил: «Игра удалась!» Хищник что всегда сидел внутри рыжей башни, требовал брать грубо и властно. Пак ему и не сопротивлялся, ведь знал, что не только им двоим это нравится. Бесстыжая дива с пошлой улыбкой на устах в буквальном смысле прыгала на Ёле. Сколько продолжалось это безумие, никто из двоих точно сказать не может, но умопомрачительный вечер получили оба. Бен вскинул голову вверх, из его уст вырвалось громкое имя Пака. Чанёль лишь сильнее сжал руки на талии парня. Спасительный воздух, наконец, поступил в легкие с полноценным вдохом. Игра окончена… — Ёль, — начал Бен, уже засыпая на груди рыжего. — Что? — А ты меня любишь? — в ответ послышался измученный выдох. — Люблю… — А повторить сможешь? — Да не вопрос! — Вы придурки! — послышался крик за дверью. — Что вы там опять устроили?! — кажется мамочка Сухо в ярости.