when love is found

Антону секса хочется до безумия. До мурашек, до дрожи, до подкашивающихся коленок — хочется, чтобы подкашивались они уже после. До яростной дрочки в душе и до того, что в один вечер Антон звонит Арсу, чтобы предупредить: ночевать он не придет, нет-нет все хорошо, даже очень хорошо, если ты понимаешь о чем я. В голосе Арса в ответ слышится что-то не то, но Антон не обращает внимания, звонкий женский смех и перспектива хорошей ночи отвлекают его. Он вроде как гей, но полон решимости попробовать с девушкой, потому что на безрыбье... Против природы не попрешь, его планы обречены с самого начала, но не попробуешь — не попробуешь. В два ночи он уже дома: с початой бутылкой, сводящим с ума недотрахом и Арсом, который всегда готов прийти на помощь. Конечно, он готов, они ведь друзья. — Я хотел с девушкой, но... не-а, — Шастун пожимает плечами. Они сидят на диване и пьют из дурацких кружек с цветочным рисунком, потому что это Москва, они только начали снимать квартиру вдвоем, и у них нет ни черта, даже стаканов на кухне, не то что рюмок или бокалов. Они снимают квартиру вместе, потому что это дешевле, это веселее; потому что так захотел Антон и потому что почему нет? Арсений всегда немножко слабак, когда дело касается Антона, если честно. Язык почти не слушается, но это не мешает Шастуну бубнить о том, как ему одиноко, как хочется ласки, хочется прикосновений, вот так, Сень, вот таких касаний, ты чувствуешь? Когда пьяный бубнеж под ухо превращается в развязный шепот, губы Шаста тычутся в шею и опаляют дыханием, и его слова — Арс, так хочу, Сень, пожалуйста, ну — обжигают, Арс понимает, что он пропал. Арсений всегда немножко слабак с Антоном. Он думает о том, что они ведь друзья, что Шаст — глупый, тупой мальчишка, который не понимает, что ему нужно на самом деле, что он такой, черт возьми, он слишком хорош для Арса. Арс думает о том, что может думать что угодно, но рано или поздно это должно было случиться. Как скоро они окажутся в одной постели, было лишь вопросом времени. Арсению легко смириться с этим фактом, и он смиряется. — Сень, — Антон называет его так только пьяным, маленькая особенность их дурных поехавших взаимоотношений. Арс наклоняет голову вбок, он знает, что сейчас произойдет, и Антон и правда целует его. Это смазанный поцелуй, и они стукаются носами, Антон слишком пьян для поцелуев и для этого мира, но Арсению так плевать, если честно. Уронить Антона на спину — легко, вызвать дрожь в угловатом теле и сорвать с губ тихий полустон — еще проще. Ладонь Арсения там, где ей точно не следует быть по-дружески, и Антон оказывается очень чутким к прикосновениям. Он пьян в дрова и лет сто не занимался сексом, а еще он просто Антон, самый экспрессивный паренек в Импровизации, так что Арс не удивляется. Для двоих диван оказывается дьявольски маленьким, Арс наваливается на Антона. Его рука между их тел немного затекает, но он дрочит парню и делает это хорошо. Антону очень, очень хорошо: Арс чувствует это, слышит и просто знает. По тому, как Антон выгибается под ним, дергает бедрами и раздвигает ноги; сжимает пальцами рубашку Арса и давится своими охами-ахами-перематами. Арсений целует его с закрытыми глазами и кусает в шею, чтобы только не видеть лица — он убьет сначала Шастуна, а потом себя, если посмотрит на него в этот момент, потому что это все слишком, видит бог. Когда они заканчивают, Арсу вдруг очень хочется умереть. Антон вырубается ожидаемо быстро, и это прекрасно, а наутро он не вспомнит ничего. Или вспомнит — и сбежит, вероятно. Арс слишком стар для этого дерьма, он не тешит себя пустыми надеждами; возраст, когда верится в секс-значит-любовь, давно позади. Заснуть вместе с Антоном, неловко подпирая его с левого бока, кажется плохой идеей, но Арсений не хочет отказывать себе в этом. На следующий день Антона мучает похмелье, и до обеда он, кажется, ненавидит всех, но затем его отпускает; он тянет Арсения к себе и целует в губы. Арс думает о том, что Антон младше его на восемь лет, и любовь из секса, пожалуй, как раз его тема.